Месть

Облегчение пришло почти сразу: острые ледяные иголочки защипали щеки и лоб, а потом холодный озноб расслабил зажатые плечи и спину. Ли оперлась руками о каменный бортик, устало взглянув на свое отражение в висевшем на стене зеркале. Женщина, смотревшая на нее оттуда, выглядела откровенно жалко: мокрые волосы облепили бледное лицо, в сжатых в тонкую линию губах ни кровинки, в глазах отчаяние и тоска…

— Нет, только не это… — простонала Оливия, коснувшись пальцами багровеющего в вырезе рубахи следа на шее. Оттянув ворот, она с ужасом смотрела на пунцовые отметины, украшающие ее плечо и ключицу. — Сволочь многомордая, — наглухо застегнув дублет, выругалась девушка. — И как теперь ходить с этим?

Вернувшись в комнаты, она подняла с пола скайрим, и только когда, пристегнув его к поясу, положила руку на эфес, наконец, смогла облегченно выдохнуть. Холод оружия всегда дарил ей ощущение покоя и уверенности в себе. Девушка постояла несколько минут, разглядывая окружающие ее предметы, а потом вошла в гостиную и уселась на диван, сверля настороженным взглядом дверь, за которой исчез Ястреб.

Засовы, на которые она закрылась, не казались ей такой уж непреодолимой преградой для царя и тех, с кем он пришел за Лэйном. Эти люди были магами. И если Ястребу ничего не стоило, открыв магией дверь, вышвырнуть их вон, то им наверняка не составило бы большого труда вышибить эти самые двери легким движением руки. Поэтому, выбирая между компанией Магрида и обществом своего многомордого мужа, она однозначно выбрала бы второго, по крайне мере, от него охотница хотя бы знала чего ожидать.

Ли не знала точно, сколько прошло времени, но когда терпение и выдержка начали заканчиваться, в двери неожиданно настойчиво постучали. Схватившись за меч, охотница с облегчением заметила вспыхнувший на руке изогнутый символ, нарисованный Ястребом. Никогда в жизни она так не радовалась его появлению, как в эту минуту.

Герцог привел с собой четырех человек, которые, оставив на столе посуду и подносы с едой, молча удалились, повинуясь одному короткому жесту Касса.

— Садись, — налив в серебряные кубки вина, небрежно кивнул он на место возле себя. — Ты ведь голодная.

Ли принципиально устроилась на противоположном конце стола, и Ястреб, усмехнувшись, волной магии подвинул к ней столовые приборы.

Раньше он не демонстрировал ей так открыто свои возможности, и охотнице оставалось лишь удивляться, глядя на то, как тарелки, словно живые, тихо позвякивая, ползут по скатерти.

— Здесь очень много магии, — в очередной раз разгадав мысли Оливии, заметил Касс. — Не приходится тратить лишней силы.

— Как это? — по сути, Ли ничего не знала о магах, и естественное любопытство взяло верх.

— В обычных условиях я трачу свой внутренний ресурс, — пояснил герцог, — в Азаандаре же черпаю магию извне.

— Как эльфы берут свою силу у Эльвы? — Ли вспомнила, что ей рассказывал о свойствах своей магии Элл.

— Да, очень похоже, — согласился Касс. — Только в отличие от Эльвы, измерение Рашш — это магия в чистом виде и ею очень легко подпитываться.

— Так вы поэтому построили здесь столицу? — спросила охотница. — Ваша сила здесь увеличивается в несколько раз?

— В несколько сотен раз, — подтвердил ее догадку Касс.

— Я всегда думала, что столицу спрятали в этом месте для того, чтобы сюда могли попасть только избранные. А оказывается… — сейчас Оливия понимала, что имел в виду Ястреб, называя Азаандар последним рубежом.

Касс понимающе улыбнулся.

— Не всегда за красивой оберткой скрывается столь же привлекательная начинка.

Когда Магрид предложил создать здесь город и сделать его столицей, его посчитали сумасшедшим. Теперь называют великим.

— Это была его идея? — спросила Ли.

— Его, — герцог, насытившись, откинулся на высокую спинку стула и с удовольствием отвечал на вопросы девушки, удивляясь тому, что впервые за все время имеет возможность разговаривать с ней спокойно и без лишних эмоций. Неизвестно почему, но ему это нравилось. Нравилось видеть на ее лице живой интерес, слышать, как звучит ее голос, и смотреть на нее Кассу тоже нравилось. В ней не было присущего большинству знатных шейн Аххада жеманства и аффектации. Она была искренней и честной во всем, что делала и о чем говорила.

Она была настоящей, такой настоящей и понятной — как воздух, вода и солнечный луч, греющий своим теплом в холодный осенний день.

И с ней не нужно было притворяться, изображая из себя кого-то, кем ты на самом деле не являлся. Ей было наплевать, с какой стороны от тарелки ты кладешь вилку, как красиво в твоей руке смотрится бокал с вином, и ровно ли при этом ты держишь спину.

Так легко и непринужденно Касс уже давно не общался с женщиной, и что было самым приятным — с умной женщиной. Ей не требовалось разжевывать и лишний раз повторять обычные вещи. Она быстро вникала в то, о чем он говорил, иногда с полуслова понимая то, что он пытался до нее донести.

На Азаандар тихо спускалась ночь, в комнате, тихо потрескивая, горели свечи и пламя, жадно лижущее каменное нутро камина, отбрасывало на стены мягкие тени, придавая их спокойному разговору атмосферу домашнего уюта и тепла.

— Пора спать, — время перевалило за полночь, и как бы Кассу не хотелось и дальше беседовать с охотницей, но отдохнуть им обоим было просто необходимо.

Завтрашний день обещал быть насыщенным и полным сюрпризов, а в том, что Магрид их преподнесет, герцог даже не сомневался.

Девушка вздрогнула после его слов, и Касс понял, почему она задавала ему так много вопросов и почему разговаривала с ним так непривычно долго. Она намеренно оттягивала момент похода в спальню. Охотница, способная в одиночку убить карука, скрутить здоровенного орка и противостоять десятку пьяных мастримов, его боялась. Боялась засыпать рядом с ним в одном тесном замкнутом пространстве. Несмотря на данное ей обещание больше ни к чему ее не принуждать, она ему не верила.

Не верила и опасалась.

Настроение стремительно упало, а на душе вдруг стало так паршиво, словно туда ведро помоев вылили, только винить Кассэлю за это кроме себя было некого.

Герцог, подчеркнуто-показательно забрав с кровати в спальне подушку, бросил ее на диване в гостиной и, стянув сапоги и дублет, стал устраиваться на ночлег.

— Там в шкафу есть мои рубахи и халат, — повернувшись на бок, как бы между прочим бросил он. — Можешь взять переодеться.

Приказ Магрида остаться во дворце застал их врасплох, и если у Касса в Арум-Рисире всегда была сменная одежда, то для Оливии заказать что-то подходящее он мог только утром. Герцог искренне надеялся, что девушка не побрезгует спать в его вещах, в противном случае ее собственный костюм к завтрашнему дню обещал выглядеть крайне неприглядно, а давать повод насмехаться над ней заносчивым дворцовым модницам Кассу не хотелось.

Охотница, беззвучно затворила за собой дверь, погрузив комнату в тишину. Закрыв глаза, Касс тяжело вздохнул. У него никак не получалось избавиться от едкого привкуса горечи, появившегося во рту после разговора с Оливией. Чем ближе он узнавал ее, тем тяжелее было нести на себе груз вины за ее изломанную жизнь. И тем болезненней было осознавать, что вся ответственность за то, что с ней произошло, лежит на нем.

Касс привык брать на себя ответственность. Он был воином, возможно, излишне резким, грубым, а порой безжалостным и жестоким, но, оглядываясь назад, он никогда не сожалел о том, что делал, и никогда не испытывал стыда за свои поступки, кроме одного единственного…

Если бы он только мог хоть что-то исправить…

Если бы только мог…

* * *

Ли уселась на высокую кровать под пышным красивым балдахином, прислонившись плечом к витой деревянной стойке. Очень хотелось задать себе вопрос — что она здесь делает? Только задавать его было страшно, потому что не понимала, для чего она здесь и зачем ввязалась в эту опасную и чуждую ей авантюру.

Изначально девушка считала, что делает это ради Лэйна. Но теперь получалось, что она втянула ребенка в еще большую переделку, выпутаться из которой самостоятельно уже не получалось ни при каких раскладах. Мысли у нее были сумрачные и хмурые, как мрак ночи за окном, раскинувший над Азаандаром свои темные крылья.

Чем обернется для нее завтрашний день?

Каким будет следующий шаг царя?

И сможет ли Ястреб убедить его оставить мальчика в покое?

Все вокруг было подозрительным и враждебным, и Ли больше не чувствовала себя самостоятельной, сильной и храброй. Она запуталась. Попала в собственный расставленный капкан и теперь вынуждена была доверять и принимать помощь того, кого привыкла считать своим врагом.

Только главная беда была в том, что врагом он ей не был. Кем угодно, но только не врагом.

Как бы старательно Оливия не старалась об этом не думать, действительности это не меняло. Поступки герцога говорили красноречивее любых слов, вот только легче от этого не становилось, и перечеркнуть прошлого тоже не могло. Просто было невыносимо больно. Больно за то, что платить за чье-то страшное преступление пришлось ей и Роану.

Теперь, зная о герцоге больше, она могла понять, что двигало им в тот день.

Понять… но не простить. Будь ее воля, она сегодня же забрала бы Джедда и Лэйна, уехала бы куда-нибудь далеко-далеко и постаралась больше никогда не показываться на глаза Ястребу. Но у Всевидящего на этот счет, видимо, были другие планы, он зачем-то все время сталкивал их с герцогом лбами, словно проверял на прочность, а может быть, что-то пытался доказать. Этого Ли не знала, да и не хотела знать. У нее оставалась только надежда на то, что по истечении установленного Ястребом срока он сдержит свое слово, даст денег и отпустит ее. И, возможно, тогда у них обоих появится шанс навсегда забыть друг о друге и попытаться начать жизнь с чистого листа.

А сейчас надо было просто постараться не наделать новых ошибок. Оливия очень хотела, чтобы после завтрашнего бала Магрид выпустил их с Ястребом из дворца. Ей здесь не нравилось. И это было мягко сказано. Да она в лесу с диким зверьем чувствовала себя легче и спокойней, чем в напичканном стражей и магией Арум-Рисире!

Охотница поднялась с постели и, открыв шкаф, нехотя достала оттуда рубаху своего многомордого мужа. Камизы* у нее здесь не было, а спать в чем-то было нужно. Портить с такой любовью сшитый для нее служанками костюм Ли не хотела, тем более, что заменить его было нечем.

На всякий случай, заблокировав стулом дверь, девушка быстро переоделась и, положив на подушку скайрим, залезла под одеяло, с удивлением ощутив, как сильно устала. Тревоги и волнения последних дней совершенно вымотали ее. Зато страх потерять Лэйна уже не был таким острым и паническим. Сейчас она точно знала, что мальчик был с Джеддом в особняке герцога, и раз он говорил, что там безопасно, то оснований ему не верить у нее не было. Дель Орэн искренне любил мальчика и не заметить это мог только слепой. Ли слепой не была, поэтому понимала, что как бы она не относилась к своему мужу, Лэйна он будет защищать до последнего вздоха, по-другому маршал Аххада — Черный Ястреб — видимо, не умел.

Оливия и представить себе не могла, что такой же раздрай в душе сейчас был у того, кто казался ей предельно невозмутимым и хладнокровным.

* * *

Касс тоже не спал и не знал, как скоротать ночь, медленно пьющую его бессонницу и нервы. Он продумывал все возможные варианты событий, стараясь предугадать действия Магрида, и больше всего не хотел, чтобы следующей, до кого венценосец дотянет свои цепкие руки, была Оливия. А она однозначно была для царя лакомым куском. Нужно было убедить Магрида не трогать девушку, потому что когда правитель Аххада добивался поставленной цели, он давил на все мыслимые и немыслимые рычаги, не считаясь с тем, как больно при этом делал. И если Касс умел ему сопротивляться и терпеть боль, то для бесхитростной и наивной охотницы методы Магрида могли стать фатальными. Быть причиной новых страданий Оливии герцог не хотел, их и так на ее долю выпало слишком много.

Короткий и тревожный сон пришел к Кассу лишь под утро, и в его вечном кошмаре он снова видел мертвую Эорию, и пустой, отрешенный взгляд Оливии, всегда заставляющий его просыпаться в холодном поту, с тупой ноющей болью в сердце.

Только в этот раз кошмар не закончился пробуждением, потому что как только Кассэль успел свесить с дивана ноги и глубже вдохнуть воздух, край гобелена, закрывавшего потайную дверь, отогнулся, и в покоях собственной персоной появился Магрид.

— Кассэль, мальчик мой, доброе утро. И когда же это ты успел сделать тайный ход, так что я и не заметил? — царь, довольный своей выходкой, высоко вскинул бровь, устремив на помятого и взъерошенного герцога лучистый взгляд.

— Стареешь, Магрид, — усмехнулся Ястреб. — В этом дворце так много твоей и моей силы, что порой сложно различить, чья она. Жаль, — с сожалением вздохнул он, глядя на рассекреченный проход. — Придется уничтожить.

— М-да, — Магрид придирчиво скользнул взглядом по комнате, подмечая мелочи, а затем расстроено произнес: — Все-таки не показалось.

— Ты о чем? — изобразил на лице недоумение Касс.

— О том представлении, что вы для меня вчера устроили. Девочка — плохая актриса, сынок. Обычно твои любовницы не прятались за твою спину, а с гордостью демонстрировали мне свое лицо.

— Моя жена просто очень скромная, — сердито заметил Касс. — И не привыкла показывать свои прелести посторонним.

— Так ты поэтому спишь один в гостиной на диване? — иронично потянул Магрид.

— Я храпел и мешал ей спать, — едко улыбнулся Касс. — Меня настоятельно попросили перейти на диван.

— Ну-ну, — усевшись напротив своего маршала, скрестил на груди руки царь. — Храпел, значит? Мальчика, я так понимаю, здесь уже нет? — резко сменил тему он.

Касс вытянул вперед свои длинные ноги и, повторив следом за царем позу, сложил руки на груди, откинувшись на спинку дивана.

— Правильно понимаешь.

— Действительно старею, — удрученно вздохнул царь, прищелкнув языком. — Раньше я бы не купился на такую откровенную подставу.

— Ну что ты, Магрид, — добродушно ухмыльнулся Касс. — Какие твои годы. Тебе бы впору порадоваться за меня… Должен же я был за столько лет научиться у тебя хоть чему-то?

— Думаешь? — скептично нахмурился венценосец. — Хм. Что ж, тогда один-один. Но мальчика тебе все равно придется отдать.

— Ц-ц-ц, — отрицательно покачал головой Касс. — Это с какой такой радости?

— Целители — достояние государства и находятся под моей защитой, — мило заметил царь, подмигнув Ястребу.

— А кто сказал, что он целитель? — улыбнулся герцог, нагло подмигнув монарху в ответ. — Тебе показалось, Магрид.

Глаза венценосца нехорошо сузились, а голос стал тихим и вкрадчивым:

— Ты обвиняешь меня во лжи, сынок?

— Что ты! — с выражением праведного негодования на лице, прижал ладонь к сердцу Касс. — Как можно? Я сказал — «показалось»!

— То есть я, по-твоему, мало того что глуп, так еще и слеп? — угрожающе процедил царь.

— Ты же сам сказал, что стареешь, Магрид, — печально вздохнул Касс. — А старость, она такая… Слух не тот… Зрение, опять же, подводит…

— Хватит! — перестал изображать из себя добродушного старца Магрид. — Мальчика я забираю, и это не обсуждается!

— Нет, — сбросил с себя маску дружелюбия Касс. — Не имеешь права. Ты упустил свой шанс, Магрид, а второго я тебе не предоставлю. Соре не смог выявить у ребенка исключительных магических способностей. А без доказательств твои предположения остаются лишь твоими предположениями. Единственный, кто может подтвердить правдивость твоих слов — это я. А я не стану этого делать. Более того, я утверждаю, что ты ошибся! Тебе показалось, Магрид!

— Вот как ты заговорил? — Магрид задумчивым долгим взглядом, окинул невозмутимо развалившегося на диване Касса. — А ты действительно у меня многому научился. Все просчитал?

— Ты мог забрать ребенка, только когда он был во дворце, — пожал плечами Касс. — До его совершеннолетия у тебя уже нет права требовать от меня привезти мальчишку ко двору. Официально я представил тебе свою жену и сына. Ноги ребенка здесь больше не будет! А без моего позволения, вне дворца, соре не имеет права приближаться к наследнику племенного эрла. Если я их всех убью — я буду в своем праве, Магрид. Дети эрлов неприкосновенны. Таков закон.

— Но он не эрл! И не твой единокровный сын, — возразил Магрид.

— Магрид, ты ведь читал документ об усыновлении, — слабо улыбнулся Касс. — Я скрепил документ своей кровью! Ты ведь знаешь, что это означает?

— Усыновление равносильно кровному родству, — недовольно скривился царь. — Нашел лазейку, паршивец…

— У меня был хороший учитель, — развел руками Касс.

— Тебе так дорог этот ребенок? — нахмурился царь. — Не ожидал… Хотя могу тебя понять. Мальчишка просто чудо! Где ты его нашел?

На лице Касса не дрогнул ни один мускул, и он расслаблено улыбнулся в сосредоточенное лицо царя.

— Мальчика нашла Оливия, собственно, ради нее я его и усыновил, — герцог играл… Опасно играл, и один неверный шаг мог перечеркнуть все его усилия, но если Магрид поверит в его ложь, то за Лэйна можно будет больше не опасаться.

— Вот как? — заинтересованно вскинулся царь. — Объясни.

— Считай, что мальчик — мой рычаг давления на нее, — коварно улыбнулся Касс.

— М-м-м, — удовлетворенно поднял обе брови венценосец. — То есть ради него она сделает для тебя все, что угодно?

— Можно сказать и так, — согласно кивнул Касс.

— А это мы сейчас проверим, — резво вскочил на ноги царь, метнувшись к двери спальни с такой прытью, коей Касс от него совершенно не ожидал. — Так говоришь — храпел, мешал спать жене и ребенку? — показательно громко заорал под дверью Магрид. — Я хочу увидеть мальчика! — царь схватился за ручку, резко дернув ее на себя.

— Оу, — удивленно повернулся к герцогу монарх. — Она еще и закрылась от тебя? А это, смею спросить, для чего? Для полной звуковой изоляции?

— А это для того, чтобы некоторые излишне любопытные не совали свой нос куда не надо, — раздраженно прогудел Касс, оттеснив царя в сторону.

Дверь неожиданно открылась, в щель проскользнула Оливия и, бросив на стоящих у входа мужчин гневный взгляд, яростно зашептала:

— Да что же это такое? Это не дворец, а проходной двор! Ты же мне обещал, что больше без стука сюда никто не войдет! — ткнув в грудь Касса указательным пальцем, сердито нахмурилась она.

Герцог мгновенно скорчил извинительную гримасу и красноречиво скосился на царя, давая понять, что он тут ни при чем.