Рабы бессмертия

— Не завидуй, — резонно ответили ему, — разливай давай. Меньше знаешь, крепче спишь.

Погрустневшая компания разлила еще по одной. К тому времени поспело горячее в котелке. Стоявшие на посту долговцы оценили что наука ушла, следовательно оставшиеся мужики теперь не имеют особого повода пить, нарушая неписанный порядок светового дня.

— Э, мужики, не рановато ли накидываете? Еще день на дворе, а вы тут балуете, — сказал один из долговцев.

— Начнете шуметь, пойдете за забор, — медленно и уверенно подтвердил другой.

— Нормально все будет, командир, — крикнул Липа, помахав рукой.

Минут через десять заметно повеселевший сталкер Лихо вышел вместе с ученым наружу. Ничего не говоря товарищам, он взял свой автомат и рюкзак, подмигнул разинувшим рот сталкерам и пошел за ворота. Берик последовал за ним, без рюкзака, вооруженный одним пистолетом ПМ. Стоявшие на посту долговцы в броне ПСЗ-9, видя такое буркнули что-то в рацию, но получив ответ, успокоились и потеряли интерес в ушедшим.

Через минут сорок, уверенного сталкерского хода по исхоженной территории, что примерно равнялось полутора километрам от бункера, сталкер остановился, показывая пальцем на небольшую, ничем не отличающуюся от других лощину, с небольшими вразброс растущими осинами, тополями и карагачами. Деревья начали расти там всего несколько лет назад, и кусты, растущие между ними еще не успели захиреть и стать прозрачными.

— Вот, тут значит Берик, у них есть лаз. Куда ведет, и как ведет, я не знаю, но регулярно вижу как отсюда выходит один, два, а возвращаются пять, шесть, — незаметно показывая пальцем, но не рукой сказал сталкер.

Лесок стоял тихо и неподвижно. Такой же серый как и серое небо над ним.

— А почему так тихо показываешь незаметно, — спросил Берик, неосознанно стараясь не пялиться в лесок.

— У них там наблюдатели, увидят что про них говорим, сорвутся еще на фиг под землю или стрельнут. Я не в курсе, я не палился, — повернувшись вообще к лощине спиной сказал сталкер.

— Ну так мне что делать? — спросил ученый, понимая шаткость ситуации.

— Давай сейчас сделаем крюк, заляжем. Покараулим часа два, три, они как пить дать появятся. ПНВ у меня есть, если стемнеет, сам все увидишь и по домам.

— Хорошо, — согласился Берик. — Веди.

Пара, поменяв направление, двинулась прочь, только для того, чтобы залечь на стоящем поодаль холме.

Время медленно гнало размытое облаками светило по небосводу, изредка давая ему выглянуть и осветить вечную осень Зоны, с ее роняющими листья, но все никак не облетающими до конца деревьями лесных полос и опушек, серо-зеленой травой неровных, захламленных человеческим мусором полей и хмурыми озерцами воды стального цвета, в которых таились как остовы машин, так и людей. Терпеливо прождав до сумерек, лежа на животе, сталкер наконец толкнул Берика под бок.

— Вон, смотри. Идут.

Ученый вскинул бинокль к глазам. В наступающих сумерках, когда все и вся становится серым он увидел растянувшуюся вереницу зомби. Впереди шел явно отмеченный ими объект, в рубахе с оранжевыми квадратами. Быстро посмотрев на ПДА и несколько раз просканировав местность на отклик маячка, внедренного в отмеченного зомби, он убедился что сигнала нет. Недоуменно почесав скорлупу встроенного шлема, он продолжил наблюдения. Идущий первым мертвец остановился у самой кромки леска, покрывающего лощину, дожидаясь следующей за ним изорванной братии. Постояв с минуту в ожидании, он пригнувшись, вдруг ловко полез внутрь леска. Один за другим остальные зомби повторили его движения и скрылись из виду. Берик молча смотрел на эту картину с трудом сдерживая эмоции. Еще он так удачно нашел сверх колонию. Наверняка там есть какая-та яма или погреб, где они собираются и синхронизируются, а это значит что среди них обязательно есть самый высокоразвитый организм, с которого и можно будет взять образцы тканей для лаборатории, ориентирующейся уже на вторую и третью категорию. Оставался вопрос, как это сделать?

— Я пойду посмотрю, куда они пошли, — сказал Берик вставая на ноги.

— Не сожрут тебя, упыри? — побеспокоился сталкер. — А то не докажешь потом вашим что я тебя не на убой отвел.

— Не сожрут, — успокоил ученый. — Я одним глазком, пойдем вместе глянем, ты подальше стой только.

— Лады… я только камеру включу, чтобы было потом что долганам предъявить в свое оправдание.

Сталкеры и ученый встали и направились в сторону исчезнувшей группы. Очень скоро они стояли у края леска. Лихо уже включил камеры ПДА и с расстояния нескольких метров снимал ученого, и его движение внутрь лощины. Под ногами Берика безжалостно ломались сухие, как нарочито расставленные и присыпанные листвой ветки. Такой шум был недопустим для скрытного перемещения, но это не останавливало ученого. Спустившись в лощину, сталкер еще долго слышал треск веток и следуя звука шел вдоль леска снаружи, впрочем не планируя в случае опасности спешить ученому на помощь. Об этом они не договаривались. Минуты через три шаги затихли. На ПДА сталкера пришло сообщение: «Лихо, подойди». Сталкер с сомнением посмотрел на надпись, прислушался к чему-то своему и пригнувшись полез в лесок, в свою очередь также создавая шум и треск от присыпанных листьями, замаскированных веток. Ученый стоял в темноте освещая лучом налобного фонаря хорошо видимую металлическую двустворчатую железную дверь, лежащую на склоне лощины. Вокруг двери листва по цвету отличалась от окружающей, что говорило о том, что ее двигали и переворачивали. Увидев такое, сталкер остановился, позади Берика, в первую очередь осматривая окружающий кустарник.

— Они все там, — негромко и зачарованно, как загипнотизированный сказал ученый.

По коже у сталкера побежали мурашки.

— Пойдем отсюда, наука. Жизнь дороже, я свое дело сделал, — сказал сталкер, чувствуя поднимающуюся панику при виде этих мрачных железных дверей, без всяких зацепов снаружи для открывания.

— Пойдем, — согласился Берик. — Завтра буду наблюдать. Будешь страховать?

Лихо отрицательно махнул головой. Что-то ему совершенно не нравилось идея тереться вокруг этого места, зная что под ним куча зомби, которые могут достать его прям здесь, через эту железную дверь не открывая ее и не показываясь на виду. Пара, сталкер и ученый, бестолково треща сучьями уже в полной темноте наконец выбрались из леска лощины, и двинулись обратно в сторону Янтаря. Прождав, пока два силуэта исчезнут из виду к лощине ковыляя и спотыкаясь встав с земли по сигналу ведущего зомби, двинулась новая многочисленная группа мертвецов. Уже не таясь и не стараясь наступать на разложенные в листве деревяшки она с шумом и треском двинулась к люку. Люк отворился, и мертвецы один за одним спустились вниз. Люк захлопнулся и что-то в нем глухо провернулось.

Глава 6. Черные братья

— Радуйся наука, — потрепал по плечу Трофима Гипс, наблюдая как транспортно-десантный вертолет МИ26 садится на специально расчищенную вертолетную площадку на базе Свободы.

Из вертолета летчик, разглядев Гипса махнул ему, как своему знакомому. Гипс приветственно поднял руку, и пригнувшись, чтобы не быть так сильно сбиваемым ветром двинулся к летчику. Летчик открыл дверцу. Они пожали друг другу руки, крича друг другу о чем-то кратко поговорили и Гипс, сунул какой-то сверток в руки пилоту, тот шуточно козырнул и радостно улыбнулся. Даже несмотря на закрывающий пол лица летный шлем было видно, что он страшно доволен подарком. Гипс, также пригибаясь вернулся к Трофиму.

— Пилота кормить обязательно надо, — прокомментировал он. — Зона жадных не любит.

Двери транспорта открылись и стоявшие внутри два солдата охранения стали отцеплять и подтягивать ящики к краю. Несколько свободовцев в экзоскелетах подошедших сразу по открытию люка занялись разгрузкой снимая по двое ящики и относя их в сторону. Трофим верил и не верил. Его оборудование, которое он сам распаковывал и делал надписи на ящиках вернулось к нему в той же самой упаковке. Вот его надпись красным маркером, указывающая место этого ящика в четвертой комнате его прошлой лаборатории, а вот характерный скол на крышке, когда Лукас при вскрытии ящика недостаточно глубоко засунул монтировку и отломал щепу, просто не верилось что здесь в Зоне можно было вот так оперативно решать вопросы такой сложности. Очевидно способность Гипса пробиться к самым верхам действительно была его талантом. Через несколько минут разгрузка была закончена и пилот, махнув рукой Гипсу поднял машину в небо.

— Вот так-то то, Док, — удовлетворенно сказал сталкер, — решили мы твои запросы. Теперь бери пару ребят, располагай все как следует и принимайся за дело. Я бы с удовольствием посмотрел что да как, но не до этого сейчас, — сказал Гипс.

— А что случилось, Гипс? — спросил Трофим заметив серьезное выражение лица лидера.

— Калмык с Рыжего вернулся, говорит ребята пропали, пока он по своим тропам шарился. Похоже какая-то новая группировка завелась. Калмык по следам прошел, но недалеко, решил вернуться предупредить базу пораньше. Но не твоего это профиля дело, наука, это наше, — сказал Гипс. — Сейчас с бойцами потолкуем отправим отряд на разведку, на выручку. Узнаем что за ряженные еще там образовались. Давай, Док, располагайся. Все.

Гипс развернулся и пошел в сторону здания. Недалеко стояло шесть человек в полном боевом облачении. Трофим не знал чем именно отличается сталкер на кратком отдыхе и сталкер перед походом, поскольку как правило они выглядели одинаково, та же броня, то же оружие, но что-то выдавало их. Собранность, напряжение и готовность, словно волчья стая пристально смотрящая вдаль и навострившая уши, готовая выдвинуться в путь по найденному следу. Поравнявшись с отрядом, Гипс остановился. Пока Трофим, вместе с двумя помощниками в экзоскелетах ходил от ангара до ящиков, показывая что брать в первую очередь, что во вторую, что и куда ставить, все это время Гипс разговаривал с бойцами. Выдвигаясь в последний рейс за ящиками он увидел, что отряд взяв оружие в походное положение уже двинул на выход, а Гипс, стоя на месте задумчиво курит сигарету, но не докурив ее, смял и не выкидывая пошел к зданию, где находился его кабинет.

Достаточно быстро, в течении двух часов, Трофим расставил все оборудование по местам. Дело было знакомое, электричество проведено местным электриком, а перегородки еще раньше соорудили из огромных брезентовых кусков материи, прикрепив их к сделанных из уголков сварным рамкам. Теперь лаборатория Трофима занимала почти сто квадратных метров и состояла из двух секций. В целом он мог бы разместиться и на меньшем расстоянии, но помня что ему часто приходилось ходить вокруг оборудования, он расставил все на расстоянии двух метров. Первая секция у него предназначалась для простых работ, там стояли три Д микроскопы, лазерные и электронные, холодильник для образцов, стол, компьютер и пара местных шкафов. Во второй комнате лабораторный стол, шкаф с химической посудой, реактивами, питающими растворами, ультразвуковые ванны, печи, центрифуги, и самое главное для него сейчас — инкубаторы для колоний, требующее особо нежного и тщательного ухода. Инкубаторы располагались в отдельной стерильная комнатке из прочной пленки с помещенными ультрафиолетовыми лампами внутри, с предбанником для переодевания в которой всё, даже пол устилал пластик. Таким образом во второй комнате, была еще одна маленькая комнатка, этакая кубическая пластиковая палатка. Трофим несколько раз собственноручно вымыл там полы с дезинфицирующим раствором после установки инкубатора, застегнув на плотную замок-молнию после окончания. Все другое оборудование было накрыто специальными пластиковыми герметичными колпаками. Конечно же новыми приблудами заинтересовались Худой и Рваный, словно два брата вышедшие из своей берлоги и слегка смущаясь интересовались назначением агрегатов. Трофим с удовольствием рассказывал про оборудование, заодно припахав пареньков на сборку этого добра. Также он понял, что ребята рано или поздно отожмут у него какой-нибудь микроскоп для своих нужд, поэтому он предусмотрительно дал добро на пользование одним из них, с двух тысяче кратным увеличением, и строго настрого запретил прикасаться к сканирующему зондовому микроскопу. На что ребята охотно согласились. Кроме того он взял по капле крови Худого, Рваного и подвернувшегося под руку Коваля, которые не в пример долговцам и сталкерам с удовольствием согласились посмотреть завтра на свои эритроциты под микроскопом.

Теперь, когда основная работа была сделана, ему предстояло заняться главным, тем из-за чего он принял решение не возвращаться на Янтарь и примкнуть к Свободе. Нужно было выяснить заразился ли он этим вирусом, внедряющимся в живую клетку, копирующим оригинальное ДНК своим или нет. Они регулярно сдавали кровь на анализ там на Янтаре, но анализы ничего не показывали. Трофим собственно и не вникал как именно отдельный медицинский пункт под руководством Михаила Маеровича проверяет его кровь на заражение, но вряд ли это было особо углубленно. Уже за полночь, он разбавил каплю крови сталкеров питающим раствором, подождал пока красные вогнутые внутрь таблетки разойдутся по всей капле и глядя в дисплей инкубатора отделил поштучно каждую таблетку в блистеры десять на десять ячеек. То же самое он проделал и со своей каплей крови. Работа была кропотливой, но в результате он имел по сто сепарированных красных телец от каждой капли в питающем растворе уже к четырем утра. Поставив инкубатор на режим он со спокойной совестью откинулся на спинку стула. Теперь у него были сутки. Если кровяные тельца начнут делится, что вообще не свойственно человеческой крови, поскольку в них нет ядра, то дело дрянь, если они как и положено распадутся, то значит по крайней мере в соответствии с этим простейшим тестом, он не инфицирован. Питающий раствор составлен таким образом, что питает любою клетку очень долго до нескольких дней. За это время клетка должна проявить свои свойства, расти, стареть естественным образом, либо еще как-то проявить себя, согласно своей природе. Только сейчас сообразив сколько времени он провел в этой пластиковой комнатке под ультрафиолетом, с небольшим фильтром клапаном вентиляции он почувствовал духоту и скинув в предбаннике халат, очки, перчатки, шапочку, вышел во вторую комнату, погруженную в мягкий дежурный полумрак от нескольких маломощных лампочек, запитанных от артефакта. Вздохнув о том, что здесь еще нельзя ставить чайник, чтобы хлебнуть чайку когда это так необходимо, он еще раз окинул комнату взглядом, в которой тихо гудел трансформатором поддерживающий благоприятный режим для клеток инкубатор, и вышел в первую, а затем на выход из ангара, окунувшись в царящую на территории базы ночь. Поплотнее запахнув куртку с меховым воротником, он быстрым шагом, по уже знакомой тропе двинулся в свое здание, чтобы наконец-то завалиться спать.

* * *

Овод вышел из Рыжего леса со своими братьями. Ночь, не являлась сложностью для них. Все вокруг струилось и дышало живительной прохладой, у всего был свой свет и оттенок. У деревьев свой, у травы и земли свой, у четвероногих, двуногих прыгающих и бегающих мутантов своя, гораздо более сильная и утоляющая жажду прохлада. То место где он оставил экзоскелет теперь не излучало жизни, они с его братьями, которых было больше двух десятков осушили все что было в округе, на сотню метров. Старший брат сказал, что их семья должна расти и им нужны еще братья. Сегодня они вышли за ними. Половина сюда в эту часть леса, а половина ведомая братом, бывшим наемником к их точке. Овод помнил все, помнил что его экзоскелет может работать, если поменять поврежденный модуль, он также знал кто может починить, все остальные братья, ранее ходившие как сталкеры, наемники, бандиты и свободовцы также все помнили, но это не имело значения. Они теперь были братья, у них был свой старший брат, который заботился о них, и знал про них все, они верили и были бесконечно преданы ему, они не искали смысл в его приказах. Он хочет чтобы их братство, их семья стало большим и сильным, и тогда они смогут показать еще большему количеству людей, как хорошо быть братьями, они будут единым… Впереди, в десятке метров выскочил тушкан и бросился удирать со всех ног, унося на себе голубое покрывало жизни. Овод протянул руку и схватил тушкана за голубое покрывало. Мутант задергался и забился, не желая отдавать прохладу Оводу, медленно приближающемуся к нему. Но чем ближе было расстояние, тем крепче держал он мутанта за его голубую светящуюся накидку, еще пара шагов и сорванная с тушкана жизнь, сгустком энергии влетела в Овода, заставив его выдохнуть от удовольствия и облегчения. Это был прекрасный момент… момент насыщения… пусть не долгий, пусть всего на десяток минут или меньше, но это было прекрасно… Следующие за ним братья также перехватывали тушканов, которых здесь оказалось множество. Маленькие шустрые зверьки иногда успевали вырваться из невидимых рук братьев, унося с собой жизнь, но это было не важно. Здесь в Зоне полно жизни. Спереди, сзади, справа, слева, даже внизу, почти на метр иногда больше в земле, везде… кроме той, уже большой поляны, где он оставил экзоскелет. Овод выдохнул. В его мысленно взоре проносились картины базы на Ростке… там полно было людей, которые не являлись его братьями, их нужно было принять, им нужно было принять братство. Они его примут… но не сейчас, сейчас их еще слишком мало. А пока… Овод осмотрел окрестности. Там вдалеке горел костер, очевидно это были сталкеры… не обращенные. Он вместе с остальными братьями развернулся в их сторону. Они поговорят с ними, они их призовут, они поймут насколько это хорошо быть в братстве.

Несколько теней, ярко-красными всполохами жизни понеслись прочь. Кровососы. Один кровосос мог утолить жажду на два или три часа, это очень хороший носитель жизни… еще хорошие носители кабаны и плоти… снорки не очень, у них пресное и безвкусное покрывало жизни, она не приносит радости, но насыщает все равно. Ночной костер приближался, вот уже виден был часовой спокойно стоящий и смотрящий в темноту. С него нельзя снимать красное покрывало жизни, нужно просто отпить немного, чтобы оно потемнело. Тогда он упадет и будет спокоен, но сначала нужно поговорить.

— Кто там прется? — спросил часовой, припадая на одно колено и включая фонарь.

Спящие за ним пять человек проснулись, мгновенно схватились за автоматы и перекатились в стороны, рассредоточиваясь, промаргиваясь со сна и определяя свой сектор обстрела. Свобода.

— Свои, не стреляй, — ответил Овод, чувствуя, как медленно произносит слова.

Им с братьями не нужно было говорить друг с другом, у них все было просто, не нужно было разговаривать. У людей нет такого понимания, им обязательно нужно говорить друг другу что-то, иначе они не поймут себя… глупцы. Глаза ослепил свет. Тут же яркими цветками расцвели автоматные очереди. Десятки свинцовых пилюли попадали в тело, разрывая органы, пролетая насквозь, ломая кости его и его братьев. Овод споткнулся от мощного заряда картечи в грудь и упал на спину. Ничего, это ничего не решает. Протянув руку к ведущему огонь сталкеру он запустил руку в красное покрывало, почувствовав что держит его он потащил на себя, одновременно впитывая такой сильный красный свет человека. Человек споткнулся и упал. Он был все еще жив, так и должно быть. Овод встал. Ранения затягивались очень быстро, поскольку красное одеяло жизни сталкера давало так много сил, что этого хватило бы на несколько таких ран. Мы дадим ему тело, наше тело, и скоро он станет их братом. Остальные сталкеры, ведущие огонь также почти сразу прекратили стрелять. Упавшие братья встали. Каждый подошел и склонился к своему будущему брату и прикоснулся к нему. Неважно как, но сталкер станет на путь к братству как только их тела соприкоснуться. Через кровь или через слизистую, это было не важно. Овод провел ладонью по губам человека. Все. Теперь он станет их братом. Через несколько ночей или раньше. Он взвалил сталкера на плечо. Остальные также взвалили своих к себе на плечи. Братья без поклажи взяли оружие и рюкзаки. Это хорошая ходка, старший брат будет доволен, а сегодня нужно найти еще несколько человек. Ночью, днем или утром это не важно. ПДА будущих братьев наверняка покажут где есть еще необращенные, не имеющие и не чувствующие ценности братства… пока не чувствующие.

* * *

Рассветное утро серой пеленой повисло над Янтарем. Шлюз бункера открылся и на пороге появился научный сотрудник шестой лаборатории вместе с сопровождающими его двумя долговцами Кабаном и Кучером. Задача была проста. Нужно было изучить железный люк в лощине, и попытаться в дальнейшем вскрыть его. Кучер, как местный механик и мастер на все руки должен был заняться этим вопросом как только изучит двери. Троица была с головы до ног увешана кристаллами, чтобы минимизировать воздействие мертвецов в случае их атаки. Через час они были на месте настороженно изучая металлические листы, с легким налетом ржавчины. Кучер достал остро отточенный кусок металла и провел им по железу, затем еще раз, затем еще, с каждым разом нажимая все сильнее и сильнее. Наконец удовлетворившись результатом и близко осмотрев царапины в свете фонаря сказал:

— Металл хороший, деловой. Газом возьмем, но так просто не порежем, тугой, легированный к нержавейке близко. Толщину бы еще узнать.

С этими словами он достал небольшой молоток и стукнул по листу. Раздался характерный стук металла, быстро растворившийся в утреннем воздухе.

— Не… толщина не страшная, миллиметров двадцать, — пояснил он. — Если хочешь, Берик, порежем с обеда. Помощников возьмем и вскроем тут.

— Давай, Кучер. Чем раньше вскроем, тем лучше, — сказал Берик.

— Надо бойцов побольше взять, — сказал стоявший рядом Кабан, — а то полезут как черти из коробки.

— Нам бы их портить не желательно, — вздохнув возразил ученый. — Ценный научный материал.

— Портить не будем, лишь бы Кучер смотать отсюда смог, если понадобиться. Блин зубы сводит… как перед Выбросом, — пожаловался он. — Мертвяки твои не могут оттуда на зубы влиять? — спросил он ученого.

— Нет. Мы проверяли, «кристалл» экранирует почти на сто процентов, — ответил Берик, тем не менее также крутя головой, пытаясь понять изменения в атмосфере.

— Ну тогда, это Выброс, — спокойно сказал Кабан. — Надо валить в бункер.

— Выброс через неделю должен быть, — возразил Кучер, — но плохо как-то на душе… может и в правду он?

— Да, да, — уверенно сказал Кабан, — гарантия! Выброс на носу. Тикаем хлопцы, тикаем. Ой чую…

Троица выскочила из подлеска, оглядываясь в сторону АЭС. В той стороне небо начинало наливаться болезненным красным цветом.

— Ноги, хлопцы, ноги, — крикнул Кабан и первым понесся по той своим следам.

Через полчаса грянул внеплановый Выброс. Красной волной, несущейся из центра Зоны выгнало орды мутантов и погнало на периметр отцепления. Сотни и сотни кабанов, плотей, слепых псов, чернобыльцов, снорков, псевдогигантов и бюреров. Если бы кто-то мог видеть их маршрут, то он бы увидел, как множащаяся, клокочущая яростью орда мутантов потянулась с обоих сторон Рыжего леса и понеслась через черное, словно выжженное мертвое пятно уже почти полукилометрового диаметра. Мутанты проносились по мертвой черной листве, взбивая ее в пыль, псевдогиганты ломали хрупкие, истонченные деревца и крушили низкие ветви, с треском расшвыривая мешающие им идти залежи шли бюреры, мигая красными глазами, чернобыльцы с ходу перескакивали через них, проносясь дальше ища тех, кто начал так медленно, но неотвратимо уничтожать Зону. Стоящие под Выбросом на черной поляне люди, с ржавыми пятнами на лице, сбивались кабанами, рвались собаками, проносящимися мимо, но рванные раны тут же срастались, а один или два из несущихся в красной волне Выброса мутантов чернели, падали и ссыхались. Псевдогиганты давили братьев, один из них наступил на Овода, сломав ему половину костей, но сдернутое с мутанта его оранжевое покрывало жизни вдруг сделало клетки Овода крепкими и прочным, вдруг пришедшими в тонус и одним своим усилием он восстановил сломанные ребра и позвонки, тут же попав под секущий удар кровососа, на секунды вспоровший ему грудину. Овод встал, одежда изорванная в клочья слетела с него, обнажив ржавые отметины по всему телу, тут же покрывшемуся черной умершей травой и тленом, сделав его таким же черным как и поляна, по которой неслись обезумевшие мутанты. Еще и еще, мутанты, словно бегущие солдаты на ходу били Черных братьев, и гонимые Выбросом двигались дальше, на Кордон. Но Черные братья вставали вновь и вновь, забирая за каждое падение одного из атаковавших. Чернобыльцы хватая их огромными челюстями тащили и рвали на земле, бюреры срывали и душили одеждой, протыкали древесными обломками, ломали руки и ноги, но все было тщетно. Четыре десятка Черных братьев вставало также непоколебимо и твердо, встречая идущие через них потоки. Контролер в числе последних появился на поляне, подняв руку он пытался заставить одного из них пойти за ним, но Черный брат был глух к его воле. Колония вирусов, населявшая носителя была глуха к электромагнитным колебаниям такой частоты. Яростно, жутко и стремительно пронесшаяся лавина мутантов не смогла уничтожить ни одного Черного брата, и понеслась дальше.

В считанные часы мутанты, подобно реке, постоянно пополняющейся новыми и новыми головами, растянувшиеся на километры достигли первого ряда оцепления, Периметра. Достигнув минных полей, собаки и тушканы разминировавшие собой полосу, добрались до колючей проволоки, где уже разодранные колючкой попадали под заговорившие очереди крупнокалиберных пулеметов. Огромные мутировавшие кабаны с четырьмя клыками и почти полтонны весом срывали и тащили столбы с колючей проволокой на себе, уже будучи мертвыми они в слепом безумии, обмотанные сталью тащили металл за собой. Плоти, натыкаясь на проволоку перерезали ее своими клешнями и шагали дальше, все ближе и ближе смещая Зону к бетонному забору. Солдаты ограждения побледнев и покрываясь потом видели как мутанты упорно подбираются к бетонной стене, из гнезд которой беспрестанно сыпали смерти раскаленные воронки крупнокалиберных пулеметов. Все застава встала в ружье. Теперь уже стрекотали автоматы, отсекая мечущихся тушканов, подрывающихся на минах и застревающих в колючей проволоки, снорки, вдруг вылетевшие из оврага и длинными прыжками сокращающие расстояние до бетонного забора заставили людей закричать в страхе и полностью сместить весь огонь на них. Вот перегрелся и заглох один из крупнокалиберных пулеметов, через минуту еще один и еще. Снорки, прыгая по трупам кабанов и плотей, перехватывались в большинстве своем автоматными очередями, но несколько из них смогло запрыгнуть на бетонную стену и навязать свой близкий, безумный, рукопашный бой, унося срочников призывников на тот свет, откуда они, сами снорки, все-таки смогли вернуться. Появление десятков псевдогигантов и бюреров повергло силы оцепления в шок и дрогнуть. Завидев конечную цель, выдохшиеся было псевдогиганты вдруг снова обрели силы. Заревев они спешили на бой. Мин и колючей проволоки уже не было, один из крупнокалиберных пулеметов снова заговорил, солдаты доставали из, как они думали, никогда не пригодящихся закромов гранатометы, но выстрелы были неточны, руки дрожали, в головах гудело. Невидимый в толчее контролер делал сое дело. Взревев псевдогиганты удар за ударом отправляли кинетическую волну разрушения по земле, пока еще не эффективно, но уже заставляющий солдат ощущать боль в ступнях. Бюреры во время ударов ставили на себя свой защитный купол, сдерживая энергию удара и двигались дальше. Подойдя на близкое расстояние они выхватывали автоматы у солдат, отшвыривали брошенные ими гранаты обратно, псевдогиганты крушили бетонные ограждения. Блок пост пал, а периметр был прорван. Оставшиеся в живых люди в ужасе бежали, но их настигали единицы оставшихся в живых снорков. Разровнявшие все с землей телекинетики бюреры и могучей силой псевдогиганты двинулись дальше, на чуждую им Большую землю, но пройдя не более пары сотен метров они падали безобразными, уродливыми горами мяса и трупами полулюдей, вызывающих ужас даже в мертвом состоянии. Еще через полчаса на месте разрушенного блок поста и на месте некоторых павших на Большой земле мутантов гордо взвились и забились в истерике новорожденной жизни аномалии, вздымая пыль и пламя, сыпля электрическими разрядами, кроша, прессуя, измельчая тела людей и мутантов. Зона как смогла бросилась в бой с врагом и сделала то, что умела делать. На уничтожение своей территории внутри Рыжего леса, она вынуждена была отвоевать себе равноценный кусок Большой Земли, пусть даже в этом случае это и не являлось ее прямой целью.

Глава 7. Приказано забыть

Переждав неожиданный Выброс в подвалах своего здания Трофим, глядя и слушая остальных сталкеров, понял что и для них это событие было совершенно неожиданно. Наконец, дождавшись отмашки об окончании Выброса и начала безопасной Зоны, он пулей выскочив из подвала и под редким, смывающим запах канифоли дождем понесся к своим образцам. В голове пульсировала только одна мысль, не повредил ли Выброс его оборудование, не потускнели ли линзы, не сгорела ли электроника и почему он раньше не мог предусмотреть подобного. Если сейчас какой-либо из приборов выйдет из строя, придется идти к Гипсу и просить новый. И тогда ожидание нового оборудования действительно займет месяцы. Это было печально.

Ворвавшись наконец в свою, как теперь можно называть ее по праву лабораторию, пока еще без номера, он одним за одним включал все приборы, следя за нагрузкой на специально установленном индикаторе, сообщающем в случае чего о том что потребление энергии от вырабатывающей электричество сборки больше ее возможностей. Но все приборы, включались в штатном режиме и индикатор, равномерно горел зеленым. Обойдя все свое хозяйство, заглушив включенное, проведя придирчивый визуальный осмотр он облегченно вздохнул. Ангар может и имел ворота и крышу, но никак не считался хоть какой-либо защитой от Выброса. Трофим вообще планировал позавтракать, а только потом зайти в палатку с инкубатором, который все также едва слышно и равномерно гудел, но поскольку он уже оказался здесь, то грех было не заглянуть что же высидела его электронная наседка. Переодевшись в предбаннике он сел за приличных размеров ящик, меняющем и подающим блистеры с клетками под электронный три Д микроскоп без участия человека, повинуясь только выбранным им кнопкам.

Первым Трофим выбрал образцы Худого. Тщательно проверил одну за одной, все сто ячеек. Он знал, что дьявол в мелочах и не собирался пропускать открытие, просто на основании выборки. Ранее в его шестой лаборатории Валентин Петрович, наверняка бы записывал каждый осмотр в журнал, это было вполне в его стиле, но тут в к невероятному облегчению Трофима, для не было требований отчетов и указаний что ему делать и куда идти. Итак, все сто клеток Худого были мертвы. Выброс добрался таки до них и они, как и положено нормальным клеткам человека не выдержали волны чужеродной энергии, несмотря на то что находились под крышей, под пластиком, внутри инкубатора и в питающем растворе. Теперь клетки Рванного. Одна за одной, глядя на дисплей, на котором можно было осматривать клетку со всех сторон, повинуясь встроенному шару управления он осмотрел разрушившиеся эритроциты. Да, все клетки погибли. Оболочка разрушена, порвана в нескольких местах. Ученый выдохнул, теперь его очередь. Сейчас он нажмет на кнопочку три и блистер подъедет к безучастно сканирующим все головкам микроскопа. «Может стоит сходить на завтрак?» — мелькнула малодушная мысль в голове. Чувствуя как у него холодеет в желудке, он с замиранием сердца нажал на кнопку три, всей душой проклиная этот момент. Он определенно не был готов к нему. Не очень соображает что видит на мониторе он пялился на живой эритроцит, свободно плавающей в среде раствора. Инкубатор по умолчанию, автоматически запустил программу три Д режима и теперь ученый пялился на вдавленную с двух сторон красную кровяную клетку, пережившую Выброс. «Может быть это одна единственная?» — мелькнула у него спасительная мысль. Он коснулся рукой шара управления, показался следующий эритроцит. Живой. Еще один. Мертвый. Еще и еще, есть живые и здоровые, есть мертвые и разрушенные. «Спокойно» — приказал сам себе Трофим, возможно этому есть объяснение, нашел же он объяснение тогда, живым образцам Валентина Петровича, почему они не были убиты образцами четвертой категории. Вот и теперь нужно подумать и он найдет объяснение этому случаю. Трофим выдохнул, нужно успокоится. «Выйти и выпить чайку? Но ведь чайника то нет…». Следующая клетка, следующая, показываемые инкубатором в автоматическом режиме, следующая, вот две сразу, следующая. «Стоп!!! Две клетки сразу?!». Трофим нажал вернуть прошедшую ячейку, тридцать седьмую и зажал рот двумя руками, чтобы не закричать. Его кровяные тельца, его эритроциты, безъядерные как у всех людей начали делиться. Он заражен! Долгие пятнадцать минут он сидел в ступоре. Почему, почему там на Янтаре не могли обнаружить этого? Потому что механизм активации вируса включался Выбросом, от которого надежно экранировали стены научного комплекса? Да, наверняка. Клетки должны были умереть, и видимо не зараженные как таковые умерли, но вирус сидел в других, он не восприимчив к Выбросу, и как только он понял что носитель погиб, он сам вступил в работу, сохранив оболочку и при наличии питания, тут же создав своего клона как и полагается природе вируса. Трофим убрал руки, как только наконец понял, что медленно душит себя почти полностью закрыв рот и нос. Бешено колотилось сердце, слабость и… страх. Инкубатор продолжал пролистывать ячейки за ячейками. Живые, мертвые, вот еще пара вместо одной, вот еще, снова мертвый, еще раз мертвый, живой. Картина была чиста и жестока. Без подсчетов он видел, что кровь имеет больше шестидесяти процентов инфицированных кровяных тел. В соответствии с его теорией о классификации объектов, теперь он мог смело причислить себя к объектам второй категории. Как только он умрет, он станет им незамедлительно. Трофим хмыкнул. Что ж, перспектива, по крайней мере в Зоне у него есть. Может не зря Свобода, утилизирует трупы своих и чужих бойцов в аномалиях, в отличии от Долга, который закапывает погибших в землю и ставит деревянные кресты сверху? Наверняка не зря, интуитивно понимая, что это лучше, чем стать зомби. Блистер с образцами Трофима закончился. Он нажал кнопку четыре. Блистер Коваля. Мертвые, живые, спаренные, картина почти такая же, как и у него. Коваль тоже заражен и тоже… так его бессмертен. Трофим, уже не очень соображая заставил себя досмотреть весь блистер Коваля. Одна из ячеек успела разродиться уже четырьмя кровяными тельцами. Он знал что так и будет. Теперь клетки будут делиться пока это будет позволять питательная среда, и пока микроскопический объем в ячейке позволит делать это. После этого микро колония уйдет в спячку, ожидая нового носителя.

Трофим встал. Где он мог подцепить заразу? Он горько усмехнулся… да хоть где. От этого никто не застрахован. Тихо, но от чистого сердца выругавшись, он пошел сдаваться к Гипсу. Сдаваться, конечно, сказано сильно, потому что для лидера Свободы, это не будет иметь значения, но проверить всех в группировке, возможно будет необходимо. Просто для общего сведения. Поднявшись по лестнице в коридор второго этажа, теперь уже ясно видя двух бойцов вооруженных в экзоскелетах рядом с мониторами, в темных закутках по обоим концам коридора, он кивнув им постучал в кабинет, и получив ответ вошел.

Гипс сидел с незнакомыми вольными сталкерами.

— О, на ловца и зверь, бежит, — спокойно сказал он пожимая протянутую руку. — Тут, по твою душу, мужики пришли, — сказал он, не давая Трофиму сказать слова. — Это наш ученый, наш ценный кадр, зовите его Док. Это Выпь, это Калач, — представил он Трофиму сидящих напротив него вольных сталкеров. — Теперь расскажите ему что видели.

Калач крупный, полноватый сталкер в комбинезоне «Ветер Свободы», запотевший, раскрасневшийся от тепла, коротко стриженый, лысеющий лет тридцати пяти. Выпь, невысокий, серый, остроносый мужичок в распространенном среди сталкеров комбинезоне — «Заря». Оба протянули руки Трофиму. «Вот так можно заразиться» — грустно подумал ученый пожимая грязные руки сталкеров и глядя на не менее грязную разгрузку Выпи.

— Ну, в общем, мы вдоль Рыжего леса гуляли, позавчера, еще до Выброса, — начал Калач, — видели людей, странных, с пятнами на мордах. Шесть человек, — сказал он.

— Три наемника, один вольный и два долговца, — вставил Выпь, моргнув и шмыгнув носом.

— Да, — посмотрев на напарника согласился Калач. — Ходили как люди. Только это… ведь наемники с долговцами и с нами сталкерами не пересекаются. Это нас и притормозило. Мы там на дерево залезли, притаились и решили посмотреть что это такое.

— В бинокль смотрели, — вставил Выпь, — пятна у них жуткие, как больные йодом перемазались.

— Да, — кивнув головой очередной раз согласился Калач. — Только они не просто так ходили, они кабанчиков местных голыми руками загоняли. Это мы потом увидели.

Трофим насторожился, признаки третьей категории, а вот что за йодные пятна, это неизвестно вообще.

— Кабанчики, даже и убежать особо не успели, попадали, а те ушли, — закончил Калач, выжидательно глядя на ученого.

— Пятнистые ушли, — дополнил Выпь. — Мы ходили потом на то место, кабанчики черные лежат, как пустые. Выжатые. Жуть.

— Да, — обернувшись на напарника, снова подтвердил Калач.

— Мы тут вспомнили, что зомби в последнее время могут соки из человека выжимать, вот и решили сюда прийти рассказать, — сказал Выпь и теперь оба сталкера уставились на Трофима.

— По твоей части Док? — спросил Гипс.

— По моей, — кивнул Трофим.

— Хорошо. Мужики, прогуляйтесь пока, мы с наукой покумекаем тут, — распорядился он.

Сталкеры согласно встали и вышли, прикрыв за собой дверь. Гипс вздохнул провожая их взглядом. Дождавшись, пока их шаги стихнут он указал Трофиму на стул.

— У нас тут Док неприятности. Пропала наша шестерка возле Рыжего, еще до Выброса. Мы за этим следим, связь держим регулярно. Напали на них ночью. Что и кто точно не знаем, но что-то часто мне стали попадаться сообщения что ряженные там мелькают.

— В смысле ряженные, — решил уточнить Трофим.

— Ряженные… разные группировки, но вместе. И Свобода там и Долг, и наемники и сталкеры, бандит один был замечен. В лицо никто не опознавал, близко не подходили, ПДА не отзывалось, но форму было видно. Я так понимаю это с наших ребят переодетые ходят. Поэтому и ряженные.

— Понял.

— И сейчас судя по тому что мужики говорят, это ходячие, как раз по твоей части. То есть мне надо разобраться, те которые кабанчиков загоняли, наследили ли они возле стоянки? Или они к нашим ребятам ходу не имели. Ряженные — это кто? Новая группировка йодом перемазанная, или ряженые — это зомби. Если зомби начали человечиной промышлять, да еще в таких масштабах, чтобы всю нашу шестерку снести, то тут уж извини, но больше мы себя в утрату не дадим. Нужно будет только в Рыжий лес смотаться с Калмыком. Разведку произвести могут ли, мертвецы такое сделать, они ли наших ребят схарчили, или мухи отдельно, а щи отдельно. Понятно я выражаюсь? — спросил Гипс.

— Понятно, — тихо ответил Трофим, и приуныл, передумав сообщать Гипсу о заражении.

Сейчас то уже какая разница? После поговорят если придут. По-своему поняв уныние ученого, Гипс встал и хлопнул его по плечу.

— Не бойся, Док. С Калмыком пойдешь, он у нас зверолов уже как четыре года. Все тропы знает, каждого мутанта в морду целует, аномалии руками раздвигает. Не пропадешь. Только с зомби у него опыта нет, не живые они и временные, вот ему и не за чем было их изучать. Тут ты нам и пригодишься.

— Понял, понял. Надо «кристаллов» Калмыку набрать, близко подходить будем. У меня то уже в «Севу» вшиты, — слабо улыбнулся Трофим.

— Это я знаю, — ответил Гипс. — Кристаллов сейчас в Зоне мало стало. Народ как про их экраны узнал, все для себя прижал. Но у нас, конечно, запас есть. На Калмыка и еще десяток человек точно наберется. Я кстати сейчас и распоряжусь, чтобы их в оборот пустили, и огнеметы дедовские починим. Если дело обернется плохо, то мы должны быть готовы. Давай Док, собирайся. Сегодня и пойдете. Кстати, ты чего хотел то? — спросил он вспомнив, что Трофим сам пришел к нему.

— Да ничего, особо. Так мелочи, — ответил ученый и вышел из кабинета.

Через два час он был готов. Калмыка он нашел в его комнате в ангаре. Вопреки ожиданию кучи трофейных голов на стенах, как это можно было предположить исходя из профессии зверолов, на стенах красовались совсем не головы, а книги. Множество книг совершенно разного направления, от учебников по математике начальных классов, до художественной литературы и книг на иностранных языках. Посередине стоял стол, также уставленный книгами, новая, явно не местная настольная лампа и кресло качалка. Раскрыв рот Трофим задумчиво прочитал несколько корешков из библиотеки зверолова, но вопросов задавать не стал.

Калмык — действительно оказался калмыком лет тридцати, небольшого роста, крепенький, сухонький. В его монгольском лице, с примесями русской крови удивительно смешивались азиатские и европейские черты, прямой нос, смуглая кожа, высокий лоб, но глаза все равно были черными и чуть раскосыми. Сталкер быстро прощупал места, где Трофим вшил «кристаллы» в «Севу» и тут же начал начинять свой базовый комбинезон «Сева», без модификаций, таким же образом, ловко орудуя иголкой и нитью, перекусывая нить зубами. Не ускользнуло от его глаз и общее подавленное состояние Трофима.

— Чего переживаешь, Док? — спросил он, прицеливаясь ниткой в иглу. — Дойдем, вернемся. Сегодня выйдем, быстро пойдем налегке. Завтра с утра там, поговоришь со своими зомби, выяснишь что к чему и обратно, — улыбнулся он, вдев наконец нить в игольное ушко.

Трофим только махнул рукой. Объяснять не хотелось, да и думать об этом тоже. Приняв ответ жестом ученого как нечто что не стоит брать в голову, Калмык продолжил шитье, вшивая последний обломок кристалла в подшлемник комбинезона.