Рабы бессмертия

— Ну, понял и хорошо, — кивнул Гипс. — Значит теперь можешь приступать к подготовке своей лаборатории.

— Так там…

— Знаю, знаю, железо, шлакоблоки, доска. Все это убирается. Иди к Ковалю, он тебе поможет, там до вечера управишься. Вопросы?

— Нет вопросов, — неуверенно сказал ученый, с трудом представляя как он с Ковалем, управится с горами завалов в ангаре. Но если Гипс сказал, значит наверное понимает о чем идет речь.

— Ну тогда давай Док, действуй, а мне тут подумать надо. Ходоки наши пропали в километре от Рыжего, мужики думают что Долг бесится, проверяют.

Гипс, снова сел за стол с картой и взял разметочный кронциркуль в руку, отмеряя расстояния от известных ему точек, соображая где могут пройти и лучше всего перехватить долговцев, сорвавших злость за провал на Пепелище на ушедших за артефактами сталкерах. Трофим вышел из кабинета, негромко прикрыв дверь. Он только сейчас заметил двух бойцов в экзоскелетах дежуривших в обоих концах коридора, замершими каменными изваяниями и холодно поблескивая окулярами. Минут через пять Трофим был у Коваля. Тот сидел позади уже собранного экзоскелета Грома, которого могут переименовать в Нюхача, и позвякивал инструментом протягивая соединения.

— Коваль привет, я к тебе, — поздоровался Трофим, перешагивая через растянутые по полу провода.

— Здорово Док, — крутя трещоткой винт поприветствовал сталкер, не вынимая не зажженной сигареты изо рта. — Что у тебя?

Вся квадратная мастерская Коваля была тускло освещена вдоль стен, слабо освещались верстаки и стеллажи с железом и инструментом, зато несколько мощных ламп било в центр, где трудился в настоящее время мастер. Такая видимо была его прихоть, и как известно хозяин — барин.

— Мне Гипс сказал, что ты поможешь мне там в правой части место под лабораторию расчистить.

— Помогу? — изумился Коваль. — Нет Док. У меня на это времени нет.

— Так как же я сам? — расстроился Трофим, — оно же тяжелое.

— Тяжелого на базе нет, пока живой эк-зо-ске-лет! — по слогам с усилием закручивая последний винт сказал мастер. — Фу-х, чуть не сорвал, но момент надо соблюдать! Мы сейчас одну штуку сделаем, Док, — прикуривая сказал он. — Тут, у меня есть одна старенькая модель. Первый экзоскелет Свободы. Брони на ней, как против ядерного взрыва, но и минусов полно, сейчас такие не нужны. Ты полезешь в нее, а я ее на тебе откалибрую. Как раз спокойные погрузочно-разгрузочные работы на этом старичке и возможны.

— Да я не умею в нем, я конечно не против, но…

— Ерунда. Это старенькая модель, простенькая, но надежная. Поршня в гидроцилиндрах у него в диаметре большие, не то что в последних моделях, там поршеньки во… — он с презрением показал кончик указательного пальца. — Правда за счет этого скорость выше, но нам скорость не главное. Можно конечно, и этого старичка бегать научить, но тогда поток раза в два увеличить надо, это еще один насос ставить, это веса и размера добавит, и батарейки опять куда втыкать… Короче, Док, скидывай куртей и полезай в скорлупку. — Коваль встал и подошел к чему-то, завешенному синим покрывалом. Одной рукой он сдернул его, подняв пыль и обнажил песочно-серый экзоскелет. Неказистый и широкий, по сравнению с современными конструкциями экзоскелетов, которые казались верхом изящества боевой машины. — Скорлупа здесь, по старинке сделана, где надо и где не надо перекрывает, тяжесть только лишняя. Я тебе все покажу, пока подключенным походишь, — сказал он и отсоединив кабель от экзоскелета Грома, пошел к старой модели, где нащупав разъем с видимым усилием вставил штекер, и вынув сигарету изо рта удовлетворенно выпустил клуб дыма в замигавший экран прибора в его руках.

Трофим скинул куртку. Покрашенный в песочно-серое экзоскелет, состоящий из двух половин, передней и задней, скрипнул засовами и разошелся, обнажив потертые внутренности из серого искусственного материала. Кое-где подкладка была вспорота и зашита, в некоторых местах торчали черные пятаки датчиков. Трофим несмело пролез внутрь, просовывая руки и ноги в соответствующие места. Перед его лицом появилось мутноватое стекло маски, под которой находились лампочки, кратковременно проецирующие соответственные обозначения на внутреннюю часть стекла. Вид через стекло был непривычен и неудобен, Трофим перестал видеть что делается внизу вверху и по бокам.

— Надо было тебе в заднюю половину вставать. А ладно, — дымя сигаретой сказал Коваль, — мы и так можем, — и нажал на кнопку.

Ученый не успел ответить, весь обратившись в ощущения. Задняя половина плавно подтянулась к передней, и с едва заметным звуком сомкнулась с передней, отсекая наружные звуки. Тот час включилась подача воздуха, своим шипением заглушающая постукивание затягивающихся автоматически засовов. Перед глазами, чуть ниже привычного, возник Коваль с коробкой в руке. Дисплей коробки светился зеленым.

— Слышишь меня? — спросил он.

Голос его звучал звонко во внутренних динамиках шлема.

— Да, — ответил Трофим, слыша как его голос поменял тональность.

— Так… — выбрасывая окурок в сторону, протянул Коваль, — это снимаем, это тебе не нужно, — он протянул руку и подергав снаружи за что-то снял маску. — Так давай присядь, и руками в стороны, — скомандовал он.

Трофим попробовал присесть, но получилось не очень, экзоскелет застыл на пол пути. Руки развести полностью в стороны тоже не получилось.

— Щас подправим, — Коваль исчез из виду и вскоре появился с большим гаечным ключом. — Ручки и ножки у тебя коротки, Док, коленки и локотки не контачат там где должны. Сейчас я подкручу, это быстро.

Он несколько минут подкручивал ноги, Трофим почувствовал что полнее стал прилегать к подкладке нижней части тела, то же было и с руками, в какой-то момент его пальцы коснулись конца пальцев экзоскелета.

— Хорош, — крикнул он невидимому Ковалю, орудующему у него за спиной.

Тот тут же остановился.

— Так теперь, давай присядь.

Трофим присел и встал, с легким гудением приводов. Развел руками в стороны, помахал ими вперед и назад. Мастер все это время следил за цифрами и схемами развесовок на экране. Затем он заставил Трофима сжать кулаки, затем сведя руки вперед сдавить их с максимально силой, наклоняться вперед, еще раз приседать, шагать на месте. Все это время ученый слышал, как включались перепускные клапана, на максимальном усилии, пока Коваль фиксировал и калибровал одному ему известные соленоиды, амперажи, концевики. Наконец все было готово, мастер снова появился впереди, протер маску изнутри концом своей рубашки и испугав Трофима, резким тычком защелкнул ее на лице. На внутренней стороне стекла спроецировалось несколько синих значков и погасло. Коваль указал на открывающуюся крышку на предплечье, под которой оказался ряд кнопок с рисунками.

— Фонарь включается здесь, распаковка здесь, воздух вот, потеря масла, низкие батареи, перегрев, короткое замыкание, кратковременное увеличение мощности, продувка, охранная свой чужой. В крайнем случае аварийная распаковка подбородком в шлеме, держишь десять секунд красную кнопку. Запомнил? Нет? Ну и ладно, пошли, — скомандовал он.

Трофим развернулся и двинулся вперед, ощущение было такое как будто он шел по пояс в воде, но все-таки движения получалось делать чуть быстрее. Коваль шел за ним держа подсоединенный кабелем короб в руках. Пара остановилась возле кучи мусора.

— Выноси на улицу, бери по малой пока, — сказал Коваль.

Трофим взял первую доску. Было удивительно смотреть, как мощная сегментированная лапа хватается за предмет и вне зависимости от его веса изымается из кучи. Единственно что если он брался за что-то тяжелое, то экзоскелет накренялся, тогда Трофим переносил одну ногу чуть сильнее вперед, присаживался ниже и дело спорилось. Он сам не заметил как отсоединился и исчез Коваль. Увлекшись работой, он пару раз включал продувку для охлаждения своего тела, которое находилось в плохо проветриваемой скорлупе. Воздух подавался через фильтры и выдувался через несколько открывавшихся одновременно отверстий на броне. Он сначала жалел, что Коваль не сказал ему как снимать маску, но получив куском арматуры по бронированному стеклу порадовался, что не знает как снимать маску. Через пару часов появились Худой и Рваный таща на буксире из листового железа домашнюю «воронку» и совковые лопаты. К углам железного прямоугольника были приварены металлические клетки, в которых перекатывались черные, негодующие синими искрами артефакты.

— Контрольные испытания! — торжественно объявил Худой.

Оба стали лопатами забрасывать воронку мусором, остававшимся на месте расчищаемого Трофимом пространства. Ржавчина, куски металла, земля, пыль, щепа и тряпки. Воронка гудела, и сминала все в небольшие цветные шары, в зависимости от того, что ей кидали. Трофим остановился отдохнуть и посмотреть на испытания парней.

— Они вроде металл, землю, и все такое не принимают, — неуверенно сказал он, поняв что именно его смущает.

— Пусть только попробует не принять, — погрозил ей кулаком Худой, — я ей так не приму, что сама себя примет, — кидая в нее обломки кирпичей заявил он.

Кирпичи разбивались в пыль и тут же собирались в плотное, скругляющееся на глазах тело, артефакты в клетках тянулись нитями электричества к воронке, словно подпитывая ее. Воронка раз за разом выкатывал из себя шары, размером чуть больше бильярдных. Куски железа, пробиваемые нитями электричества от угловых артефактов разогревались в красное и дымящимися шарами сразу по нескольку штук скатывались с наклоненного листа в кучу. Наконец испытания были победно завершены тем, что оба сталкера и Худой и Рваный устали махать лопатами. Трофим попросил оставить утилизатор здесь, чтобы он сам мог кидать туда мусор. Пареньки кивнули и ушли, через минут десять вернулись, таща вдвоем сумасшедший агрегат, собранный из толстого лома к которому был приварен через уголки, широкий и толстый лист броневой листовой стали толщиной чуть ли не в полтора сантиметра. Это была специальная лопата для Трофима.

К позднему вечеру все правая часть ангара была очищена от складировавшихся там материалов, и вынесена наружу и рассортирована. Мусор скормлен воронке, возле которой скопилась целая куча тяжелых пестрых шаров. Трофим победно оглядел в свете мощного налобного фонаря который больше был прожектором и вспомогательных прожекторов, утопленных в плечах экзоскелета расчищенное место. Он вспомнил что опять толком ничего не ел. Нажав кнопку распаковки Трофим выскользнул из скорлупы, подхватил куртку, любезно оставленную ему Ковалем на крюке ангарных дверей, и пошатываясь от усталости с дрожью в ногах двинулся к бару, где плотно поел горячего и выпил сладчайший чай. Начав уже клевать носом, он спохватился и поблагодарив бармена за вкусную еду отправился к себе в комнату, где едва раздевшись, завалился и захрапел глубоким сном честно трудившегося человека.

Глава 5. Под кронами

Высокие ели, сосны, дубы и клены внимали своими вершинами благосклонному небу и крикам ворон, в большинстве своем избегающих Рыжего леса, но сейчас вопреки обыкновению облюбовавшими несколько черных деревьев, без листьев. Черное племя летунов, десятками орущих чему-то внизу и друг на друга вдруг разом замолкли, едва на черной поляне внизу появилось движение. Два человека тащили за руки третьего волоком по земле. Его голова безвольно поникла, а серо-зеленый комбинезон с нашивкой оскалившего пасть волка на плече на половину расстегнут. Ноги в ботинках сначала цепляющие и волокущие перед собой небольшую кучку желтых и бурых листьев, теперь гарнули черную и бурую массу, крошащейся старостью и тленом, лесной подстилки. Дотащив тело до середины черной поляны, они бросили его рядом с еще одним и не оборачиваясь пошли обратно. Несколько птиц каркнув дурными голосами поворачивались то одним то другим глазом, стараясь лучше разглядеть лежащих на поляне. Вот один самый решительный летун громко каркнув спикировал на голову стоящего внизу экзоскелета с замершим внутри человеком. Ворон опасливо посмотрев по сторонам и коротко махнув крыльями, спикировал уже на поляну, практически не выделяясь на ней цветом. Сделав несколько осторожных шагов к лежащему вниз лицом человеку, он пристально осмотрел его и подошел к голове, в волосах которой проглядывались седины. Осторожно вытянув голову он легонько прихватил его за ухо и тут же, коротко хлопнув крыльями отскочил в строну, ожидая реакции двуногого. Тело не реагировало. Осмелев ворон подошел еще раз и на этот раз сильнее долбанул в ухо, боязливо присев и чуть расправив крылья для прыжка в сторону. По прежнему никакой реакции. Еще несколько ворон спикировало сверху, на последнем взмахе крыла тревожа измельченную чернь мертвой листвы устилающую поляну. Первый ворон громко и уверенно каркнул и принялся за работу, острым клювом ударяя лежащего в ухо и отчаянно дергая. Эти пожиратели падали, всегда знали где и когда можно поживиться, они находили и безошибочно определяли трупы даже в тумане, прекрасно отделяли раненного мутанта от мертвого и притаившегося, сколько бы часов неподвижно он не просидел, но тут они просчитались. Глухо застонав тело перевернулось, показав лицо на котором ржавыми отметинами проступали новые, незнакомые ранее воронам пятна. Заорав, падальщики забили крыльями и взлетели, стремительно набирая высоту, чтобы больше никогда не возвращаться на это место.

Человек в экзоскелете зашевелился, приходя в себя. Еще через минуту экзоскелет зашуршав и защелкав приводами раскрылся на две половины оставив стоящего и покачивающегося от слабости Овода. Овод, казалось все это время был с открытыми глазами, но только сейчас он смог видеть и понимать. После того как медицинский блок выпустил в него все антивирусные препараты и сообщил об этом, он понял что оказался заражен. Но сейчас его это не волновало. Тело практически не чувствовало боли, но тупая, настырная незнакомая ранее жажда заставляла его трястись. Он увидел два человеческих тела на земле, показавшиеся ему чем-то близким и знакомым, но задерживаться он не мог, он даже не попытался искать ПДА или оружие, поскольку жажда подавляющая разум и волю требовала большего. Овод сделал несколько шагов, получившимися довольно уверенными, инстинктивно он пошел от черной поляны, окруженной черными деревьями, не от того что она ему не нравилась, а оттого что то ощущение, которое проросло в нем и именуемое жаждой требовало другого. Поляна закончилась через десяток метров и он вышел на желтую подстилку из которой росли и тонкие деревца и мощные гиганты, закрывающие собой все небо над ним. Ото всюду, неслось ощущение прохлады и того самого, чего не хватало ему сейчас и так требовательно требовало удовлетворения. Не понимая что он делает, он прислонился к ближайшему дереву, небольшому клену, толщиной с человеческую ногу. Обнял его, закрывая глаза от блаженства, чувствуя, как проходящая через дерево прохлада, уходящая в землю и вместе с деревом поднимающаяся вверх струится к нему, проникая через кожу внутрь, успокаивая настырное и мучающее ощущение. Вдруг поток прохлады остановился. Овод недоуменно открыл глаза. Вместо крепкого молодого клена он обнимал, рассохшуюся черную древесину, с мертвой корой и появляющимися на глазах трещинами. Отступив на шаг, он увидел еще одно дерево стоявшее рядом, с проходящей по ней прохладой. Прижался. Снова облегчение, снова поток нежный прохлады начал остужать его, но тут же прервался оставив Овода в смятений. Он открыл глаза, снова черное дерево перед ним, от кончиков корней до самых верхних листов, он был уверен что только что оно было живое. Все еще чувствуя жажду, но также и некоторое облегчение он подошел к огромному исполинскому дубу, пышущему здоровьем, мощью и той самой успокаивающей и несущей ему радость энергии. Дерево было настолько огромным, что даже разведя обе руки в стороны он не смог обнять и половину его толстого ствола. Приникнув к грубой, шершавой темной коре он закрыл глаза, чувствуя как приятно восстанавливаются и заряжаются клетки его тела. Совершенно новое, но ставшее вдруг естественным ощущение. Почти минуту он нежился в успокаивающем его потоке, чувствуя как постепенно мельчает и пустеет река вливавшейся в него жизни. Овод открыл глаза. Словно под черным снегопадом стоял он, осыпаемый черными, хрупкими дубовыми листьями мертвого дуба, с едва слышимым перестукиванием черные мертвые жёлуди, больше никогда не родящие ни ростка сыпались вниз, ударяясь о ветки дерева. Но жажда наконец ушла, оставив равнодушие. Овод поднял глаза, напротив него стоял Ржавый. Что-то поменялось в этот момент. Ржавый больше не казался ужасным, чудовищным существом, он не казался ни чужим не далеким, он казался своим. Уже не хотелось узнать кто он и откуда, это было не нужно, главное что ему можно было доверять, так же как и себе, и если Овод все еще считал себя человеком, пусть даже не задумываясь об этом, то Ржавый был его старшим братом, исполненным мудрости и силы. Мимо прошли еще двое… братьев с пятнами на лице, отметинами братства, волоча за руки бойца с нашивкой волка на плече, таща его к черной поляне, откуда вышел следующий брат, безумно сотрясаясь от жажды он прижался к крепкой сосне. Дерево в его объятьях через секунды затрещало ссыхающимися веточками, зашелестело отлетающей вниз хвоей, почернело и умерло. Брат сделал несколько шагов к другому дереву, и жадно припал к нему, зажмурив глаза и вдыхая жизнь Рыжего леса.

* * *

Где-то возле бункера Янтарь, в неприметной лощине с прямоугольным металлическим люком открывающимся внутрь, проявилось оживление. Люк, открылся, ссыпав внутрь с десяток мелких листьев недавно брошенных деревьями или принесенными ветром. Из люка вышло несколько зомби, вполне подвижных и осторожных. Их заштопанные серым веществом раны практически не различались от бледного цвета кожи. Глаза с размытыми крупными зрачками, в проникающем сквозь редковатую листву небольших деревьев рассеянном свете не казались мертвыми и неподвижными. Два из пяти мертвецов осторожно, низко пригибаясь заняли позицию для осмотра окружающей их территории. Еще три мертвеца, все одетые в легкую одежду, которая у сталкеров должна была прикрываться броней или плотной курткой, замерли у люка, ожидая знака от наблюдающих за внешним полем зомби. На всех были нашиты оранжевые квадраты, говорящие всякому сталкеру и долговцу о том, что объект находится под наблюдением ученых из Янтаря, обезоружен, отмечен и стрелять в него запрещено и не имеет смысла. Дождавшись сигнала от наблюдающих, троица в динамике движения ничем не отличающаяся от динамики живого человека выбралась наружу, где вдруг как по команде, превратилась в неуклюжих и медлительных объектов, двинулась по выбранным направлениям. Наблюдающие остались на позициях. Спустя два часа вернулся первый из вышедших, ведя за собой сломанных, изорванных посмертными ранами, которые не в силах был заштопать вирус, мертвецов. Страшная, стонущая и спотыкающаяся группа, с остатками амуниции, кое-как вооруженная неухоженным, а потому ненадежным оружием встала возле лощины. Ведущий их объект с отметками на одежде отыскал глазами наблюдателя, тот кивнул, показывая, что можно двигаться. Группа повинуясь один за одним, стараясь насколько это возможно попадать по специально разложенным в листве деревяшкам, чтобы не оставлять следов на листве прошла вглубь лощины, тихо и беззвучно спустилась внутрь распахнувшегося люка. Железные ставни за ними тихо затворились.

* * *

Научный комплекс Янтарь. Лаборатория номер шесть. Шесть столов за которыми тихо сидели сотрудники в белых халатах. Негромко гудели вентиляторы мощных ноутбуков, да заведующий лаборатории Лисов Алексей Иванович задумчиво помешивал ложкой в чашке с чаем, в котором давно растворился весь сахар. Лукас Константинович и Валентин Петрович хмуро просматривали что-то на своих мониторах. Дверь распахнулась и вошел еще один сотрудник Берик Капезович в брюках и свитере, единственный оставшийся полевой сотрудник, все вопросительно посмотрели на него.

— Берик, родимый, ну когда ты нам образцы принесешь? — умоляюще обратился Лукас.

Берик обреченно выдохнул и сел на свое рабочее место. Было видно что он устал по крайней мере от подобных вопросов.

— Нету объектов в округе, разбежались кто куда. Ребята из Долга тоже говорят что их сейчас меньше стало, — ответил он накидывая на себя в сидячем положении халат. — А те что остались никак не выше первой категории. У нас образцов от них полный холодильник.

Алексей Иванович, перестал мешать чай ложкой. Действительно в последнее время количество появляющихся и засекаемых в пределах научного комплекса меченных зомби стало меньше. Ученые предположили, что маячки, которыми метили многих под кожную складку на животе, выдохлись, разрядились и теперь мертвецы ходят не отсвечивая для радаров, установленных специально по их душу на крыше бункера.

— Завтра прилетят новые сотрудники, добровольцы на полевые работы, два человека, — сказал Лисов, оставляя в покое ложку и беря ручку.

— Опыт хождения по Зоне есть? — спросил Берик повернувшись к шефу.

— Опыта нет, — задумчиво ответил Лисов, понимая что эти сотрудники будут бесполезны.

Для того чтобы получать хорошие образцы нужен был Трофим. Только он мог выскочить из бункера в несколько минут и самостоятельно отслеживать мертвецов, на свой страх и риск следуя за ними, определяя категории, подкармливать, разговаривать. Только Трофим мог выскочить даже ночью и в одиночку по знакомой тропе, подсвечивая себе фонарем добраться до включившегося вдруг маячка. Даже Берик, который всегда сопровождал в запланированных вылазках Трофима, не видел смысла рисковать и приближаться к объекту в одиночку, поскольку только в таком случае зомби становился более контактен.

— Сталкеров надо нанимать, — сказал Лукас. — Пусть отслеживают нам вторые и третьи категории.

— Да? А как они вторую от третьей определять будут? Насобирают первых, а толку? — возразил Берик.

Сотрудники снова замолчали. С потерей Гудина, их дела потеряли темп. Образцы первой категории, быстро были набраны с успокоенных долговцами зомби, а зомби второй категории перестали попадаться на маяк. Опять же с уменьшением количества объектов вокруг Янтаря, стало больше других мутантов, снорков, кровососов, плотей, особенно крыс. Это говорило о том, что мертвецов, освободивших эту местность стало не только не видно, но и действительно их количество уменьшилось. Посылать сталкеров ходить не знаю туда, и не зная зачем было нецелесообразно, поскольку объекты собираясь в кучи нередко начинали интересоваться преследователями, в результате чего сталкеру приходилось действительно убегать. Попытка откупиться от них булкой хлеба, может и срабатывала, и мертвецы не планировали убивать человека, но допускать их к себе вплотную, и вообще сближать с ними дистанцию, зная о том, что они могут здорово ослабить не хотел никто, а таких железных шаров, чтобы проверять это на себе не было ни у кого.

— Я ребят попросил, из Долга, если увидят кого-то поцелее и пошустрее мне сообщат, если связь в порядке будет, — сказал Берик. — Еще и к сталкерам ходил, попросил тоже, но это дело такое… оно им особо и не надо.

— Подождем, — негромко сказал Лисов. — Я думаю, что надо дополнить статью бюджета и нанять отряд сталкеров, которых мы обучим определять объекты по категориям, брать простые анализы, метить объекты. Тут я думаю мне понадобиться ваш опыт Берик Капезович.

— Я, конечно, буду участвовать, — кивнул головой Берик. — А пока пойду поговорю со сталкерами, из тех которые могут согласиться. Вспомнил, что этим, которые сейчас сидят я ничего не говорил еще. Хорошо? — спросил он привставая и собираясь на выход из кабинета.

— Да, поговорите, — согласился шеф и определившись с тем чем он будет сейчас заниматься, нажал несколько кнопок на компьютере.

Лукас и Валентин посмотрев на шефа, снова уныло зашуршали мышками. Дверь ведущая во вторую, третью и четвертую комнату лаборатории отворилась, оттуда выглянул человек в спецодежде с лейблом, «Интеграл» и почесав нос рукой с гаечным ключом спросил:

— Мы три штуки разобрали, теперь что холодильник освобождаем?

Лисов тяжело вздохнул:

— Час от часу не легче. Лукас Константинович, займитесь пожалуйста.

Лукас встал и вместе с Валентином пошли во внутренние комнаты, перекладывать образцы четвертой категории в большой холодильник, предварительно обложив их осколками артефакта «кристалл».

— Черти что твориться, — вздохнул Лисов. — Еще новое оборудование не завезли уже старое вывозят. Нет отчетов — нет почета, — еще раз вздохнул он, отодвигая ноутбук.

Между тем, Берик сходил к себе в комнату, прихватил литровый пузырек, «Старый Доктор» из Казахстана, сунул его в тощий рюкзак и поднялся на первый уровень. Там он благополучно напялил комбинезон и вышел наружу, под прохладный воздух Зоны. Согласно его же инициативе он должен был поговорить с сидящими тут недалеко сталкерами и попросить их участвовать в поисках зомби второй категории, а еще лучше, если бы кто-то мог найти быстро передвигающегося мертвеца, что указало бы на третью категорию объекта.

Сталкеры в пять человек сидели у костерка, занятые своими простыми делами. Готовили к обеду еду и травили байки. Поздоровавшись и пожелав всем приятного аппетита Берик подсел рядом, выделяясь завидным комбинезоном высшей степени защиты Сева. Сталкеры без особого энтузиазма подвинулись пустив его в круг.

— Ну рассказывай наука, чего пришел, — сказал из них по прозвищу Лихо, чье лицо грубое и обветренное с каким-то скрытым звериным оскалом выдавало в нем диковатого и лихого мужика.

Поняв, что сталкеры готовы его слушать, а ведь могли и не спрашивая, просто игнорировать, Берик взял слово.

— Мужики, я к вам по делу, — сказал он поставив пузырь на видное место.

Один из сталкеров тут же взял пузырек, осмотрел его, даже поскоблил грубым грязным ногтем голубую этикетку и с хрустом сорвал крышку.

— Ну, я смотрю, дипломатия у вас есть, — улыбнулся Лихо, доставая железную кружку и ставя на дощечку, которая временно исполняла роль стола.

Доска в свою очередь покоилась на баллоне, возвышая ее над землей. Тут же на доске появилась открытая банка тушенки, хлеб и пустая кружка для гостя. Сталкер народ не глупый. Если наука вышла сама, да еще и с пузырьком, значит ей действительно что-то надо, а это будет в перспективе чего-то ей стоить, надо будет выяснить обстоятельно что и как, а для этого нужно толково и начистоту поговорить. А как можно поговорить на чистоту? Конечно, только после стандартной процедуры знакомства, кроме того где одна, там и вторая, и с науки точно не убудет, если она, тут ведь ей недалеко, сбегает еще за одной. Негромко булькнув по маленькой в шесть кружек, мужички чокнулись. Лихо перечислил всех, но поскольку наука не смогла всех сразу запомнить, он запомнил только двоих Кроху, потому что он был меньше всех, и Липу с виду ничем не отличавшегося от других, но почему-то все равно запомнившегося.

Занюхав хлебушком, мягкую водочку, Берик сделал паузу, пока остальные оценят продукт.

— Мужики, я из шестой лаборатории. Некробиология. Нам нужна информация.

— Некробиолог, это по кадаврам что ли? — спросил один.

— Да, по ним, — кивнул ученый, вспоминая что некоторые сталкеры так кличут мертвецов. — Потеряли что-то мы своих объектов, найти не можем. Вот нужно чтобы кто-нибудь, нам нашел, но не простых, а таких… по целее, — сказал Берик, обводя присутствующих глазами. — Самый ценный был бы тот, который двигается как живой. Это по нашему третья категория.

— И…? — многозначительно спросил Лихо, делая знак разливающему.

Пузырек снова наклонился и разбулькал жидкость по кружкам.

— И… было бы хорошо, если бы кто-то из вас, смог бы обездвижить, но не убивать его и взять пару образцов, э… кусочков органов, — пояснил и подытожил ученый, беря подаваемую кружку.

Сталкеры еще раз приподняли кружки. Выпив и закусив, Лихо провел широкой грубой ладонью по губам, как будто убирая крошки.

— Ну ты, Берик, конечно загнул. Во-первых, мы люди занятые. Сколько нам нужно времени, чтобы твоих зомби отыскивать, это же надо еще и найти, а потом еще и посмотреть может ли он хорошо двигаться. А это еще больше времени, а время деньги. Согласен?

Берик кивнул.

— Во-вторых, обездвижить и не убивать кадавра, это подвиг, который мы может и совершим, а вот как с него взять орган? Это же подходить надо, а он же даже не трогая, нас сталкеров, в седину вгоняет. Опять же здоровье гробиться, а это бесценно. Не, не пойдет, — покачал головой сталкер ставя кружку на стол.

— Ну тогда, мы сами возьмем образцы, а вы только обездвижите, — с надеждой предложил Берик, взяв пузырек в руки и наливая всем в тару.

— Обездвижить, говоришь? — переспросил неторопливо Лихо, глядя на действия ученого. — Нет, наука, ты не обижайся, но сейчас к зомби желающих лезть ты не найдешь. Правда мужики? — обратился он к остальным.

Сталкеры согласно загудели. Зомби не являлись особо опасными тварями если их не трогать, а вот возиться с ними, было крайне непредсказуемое занятие. Берик расстроено опустил руки.

— Да ты, наука не переживай. Если я скажу, где ты можешь найти своих этих объектов, то какой мой интерес? — спросил сталкер, принимая кружку.

— И много их там, — разочарованно спросил ученый, поскольку вероятность объекта второй и третьей категории была один к нескольким десяткам.

— Штук двадцать, тридцать, а может и больше… Я всех не считал, но место куда они хоронятся, могу показать. Не бесплатно, конечно, — хмыкнул он, испытывающее глядя на собеседника, стоящего напротив него за подвижным пламенем костерка.

— Двадцать, тридцать? — ошеломленно переспросил ученный.

Конечно, такое объясняет многое, очень многое. И если они находятся там в таком количестве, то наверняка среди них будут носители самой высокоразвитой колонии вируса. Как они уже заметили ранее с Трофимом на Пепелище, колонии образовывали сверх колонии, а это он как раз совершенно выпустил из виду, не связывая исчезновение объектов с такой возможностью. Такая информация была крайне ценна для лаборатории.

— Да за такую информацию, лаборатория отвалит…, — начал Берик, прикидывая какую сумму можно будет предложить сталкеру.

Но Лихо уже стоял рядом и приобняв Берика, остановил его.

— Мужики, ничего личного, просто бизнес, — сказал он сталкерам и держа в одной руке кружку со спиртным, а другой направляя ученого в сторону, причем Берик также держал свою кружку в руке. Лихо отвел его подальше, чтобы никто не слышал их разговора.

Сталкер и наука, несколько минут о чем то говорили, после чего Берик закивал головой. Они чокнулись, пожали друг другу руки и на зависть другим сталкерам одиночкам, не имеющим такой информации двинули в бункер. Железная дверца распахнулась перед ними и захлопнулась, оставив мужиков наедине со своими мыслями.

— Мда… знание — сила, — сказал один из них, приподнимая бутыль, в которой болталась еще треть.

— Вот Лихо, тертая сволочь, — сказал другой. — Все знает, везде лазает, вон уже в бункер пошел. Нас туда не пускают, а он под ручку, еще и с уговорами небось.