Помоги проекту - поделись книгой:
Считалось, что два брата, которые руководили восстанием, были потомками Аршака[40] , сына Фриапита[41] . Позднее парфянские цари провозглашали свое происхождение от Артаксеркса II, возможно, с целью поддержать веру в то, что они продолжали славные дела ахеменидского Ирана[42] . Сатрап Антиоха Андрагор, очевидно, погиб в этой борьбе. Аршак, вероятно, был коронован в городе Асаак (недалеко от Кучана в долине верхнего Атрека) в Астауене[43] . В первые годы существования нового царства, если оно может быть названо таковым, его правители были заняты войной[44] , в ходе которой Аршак, судя по всему, был убит[45] . Вскоре после своего восшествия на трон Тиридат вторгся в Гирканию и завоевал ее[46] .
Смерть Диодота устранила опасения, которые могли быть у Тиридата, и его союз с сыном умершего бактрийца, которого также звали Диодот, придал парфянскому правителю дополнительную силу[47] . Опасаясь старшего Диодота и Селевка II Каллиника (247-226 гг. до н. э.), Тиридат создал грозное войско, достоинства которого ему предстояло оценить позднее[48] . Селевк же оказался в чрезвычайно серьезной ситуации. Его мать Лаодика и ее друзья убили Беренику и ее сына и потому получили врага в лице брата Береники Птолемея III. Египетский монарх вторгся на территорию Селевкидов и победным маршем прошел по крайней мере до Сирии и, возможно, даже до Тигра[49] , хотя поздние авторы распространили его завоевания до Бактрии и еще далее на восток, до Индии. Но восстание в дельте Нила заставило Птолемея вернуться домой раньше, чем он смог укрепить свои позиции на захваченных землях.
В ходе борьбы между Птолемеем и Селевком последний был вынужден заключить мир со своим братом, который оставил Антиоха Гиеракса автономным правителем в Малой Азии. Война с Египтом в конце концов завершилась, и вскоре после этого Селевк попытался вернуть потерянные территории; но после некоторых предварительных успехов он был полностью разгромлен Антиохом и его галатскими союзниками при Анкире (Анкаре) около 240 г. до н. э.[50] Одно время даже предполагали, что Селевк погиб во время сражения, но на самом деле он, переодевшись, сумел сбежать в Антиохию.
Примерно в 228 г. до н. э. Селевк собрал армию в Вавилоне[51] и отправился на восток. Тиридат отступил перед ним и в конечном счете нашел убежище у апасиаков (апасаков, или водных саков[52] ), которые жили в степях Прикаспия. Между тем около 227 г. до н. э. Стратоника подняла восстание в Антиохии и вместе со своим Антиохом вторглась в Месопотамию[53] . Эти внутренние волнения заставили Селевка вернуться в Сирию[54] , позволив парфянам утверждать, что они одержали окончательную победу[55] .
Селевк III Сотер (Спаситель), старший сын Селевка II Каллиника, после своего короткого царствования был убит во Фригии в результате дворцовых интриг[56] , и престол наследовал Антиох III (223 г. до н. э.), младший сын Селевка II. Двум его полководцам, братьям Молону и Александру, были поручены две сатрапии - Мидия и Персида. Вскоре после этого Молон, который, возможно, был вдохновлен успехами сепаратистов в Бактрии и Парфии[57] , поднял восстание и провозгласил себя царем. Гадания по внутренностям, зафиксированные в Уруке 30 апреля 221 г. до н. э., описывают то, о чем думал жрец. Кто должен стать победителем в надвигающейся борьбе за власть? Будет ли разрушен город? Гадание на тему: "Кто станет царем, кто не станет царем?", однажды уже совершавшееся в период упадка в конце династии Агаде[58] , вновь оказалось очень актуальным. Вавилония находилась в безопасности, но Антиох лично выступил в поход и разбил Молона, который покончил жизнь самоубийством (220 г. до н. э.). Царский город Селевкия был отвоеван, и Диоген из Суз, который до конца сражался против Молона, был за это награжден властью над Мидией. Антиох пересек Загрос и вторгся в царство Атропатены, расположенное к юго-западу от Каспийского моря и находившееся тогда под контролем Артабазана, который был вынужден признать вассальную зависимость от селевкидского царя[59] . Гадательные таблички из Урука, датированные 7 февраля 213 г. до н. э., говорят в пользу отождествления парфян с древним врагом на северо-востоке - с гутиями[60] . Не была ли экспедиция Антиоха ложным маневром с целью отвлечь внимание Парфии, которая уже в то время начала расширять свою территорию? Оказала ли Парфия поддержку Молону? Пока мы не можем ответить на эти вопросы.
Между тем Тиридат занялся укреплением своих позиций. Он увеличил армию, возвел крепости, укрепил существующие города и построил новый город под названием Дара на почти неприступной горе Апаортенон[61] , который он, вероятно, намеревался сделать столицей своего царства[62] . Тиридат или один из его ближайших преемников возродил город Раги-Европос под названием Аршакия[63] , который, впрочем, просуществовал недолго. Позднее царской резиденцией в Центральной Парфии определенно стал Гекатомпил[64] . Тиридат умер в мире и спокойствии около 211 г. до н. э. после 37-летнего царствования[65] . Он оставил трон своему сыну, которого, очевидно, звали Артабан (I)[66] .
Вероятно, после смерти могущественного Тиридата Антиох увидел возможность вновь вернуть свои восточные владения. Во всяком случае, в тот же год он отправился[67] на восток и подошел к Экбатане (Хамадану), где ограбил храм Анахиты, пополнив свою казну[68] . В 209 г. до н. э. он с огромной армией продолжил свой восточный поход[69] . Причина его нападения на Парфию не известна, за исключением того обстоятельства, что она когда-то была владением Селевкидов. На краю обширных солевых равнин к востоку единственным источником воды были и остаются подземные каналы, предохранявшие ее от испарения. Артабан последовал исключительно мудрой тактике отступления, разрушая на своем пути колодцы и каналы. Кавалерия Антиоха, посланная вперед, сразилась с парфянскими всадниками и заставила их отойти, и селевкидские войска достигли Гекатомпила практически без сопротивления. Антиох решил пойти в Гирканию и двинулся к Тагам (Таку?) около Дамгана[70] . Его восхождение к вершине горы Лаб (Ламаву) встретило серьезное сопротивление парфянских войск или их союзников, расположившихся на доминирующих высотах, но селевкидский царь реорганизовал свою систему продвижения и форсировал переход. У перевала произошло ожесточенное сражение, в котором парфяне потерпели поражение. Антиоху удалось удержать свои войска от опрометчивого преследования противника, и они организованно вступили в Гирканию, где заняли неукрепленный город Тамбракс (Сари?)[71] . После осады, продолжавшейся какое-то время, был взят важный центр Сиринкс[72] , все греческое население которого было убито парфянами перед самым взятием города штурмом[73] . Не известно, что произошло после этого, но Антиох посчитал благоразумным заключить мир и вступить в союз с Артабаном[74] . Спустя 21 год Антиох нашел свою смерть в тщетной попытке вернуть себе удачу при разграблении храма Бела в Элимаиде[75] . Об Артабане I нам больше ничего не известно, кроме того, что конец его правления традиционно относится к 191 г. до н. э.[76]
Следующий монарх, Приапатий, правил в течение 15 лет[77] , и это единственный факт, который известен по нашим источникам. Он оставил двух сыновей, Митридата и Фраата. Так как последний был старше[78] , то, согласно парфянскому обычаю, он унаследовал трон после смерти своего отца[79] .
В скором времени Фраат повернул свое оружие против народов, которые обитали в горах Эльбурс к югу от Каспийского моря. В частности, он депортировал мардов[80] и переселил их в Харакс около Каспийских Ворот[81] . Вскоре после этой победы Фраат умер и оставил трон своему брату Митридату, к которому испытывал особые чувства, хотя, по-видимому, у него было несколько совершеннолетних сыновей[82] . Если следовать традиционной датировке, Митридат взошел на трон около 171 г. до н. э.[83] С его приходом к власти начинается один из величайших периодов в парфянской истории[84] .
Около 175 г. до н. э. узурпатор Евкратид вступил в борьбу за власть над Бактрией с Деметрием, который был больше заинтересован в своих завоеваниях в Пенджабе[85] . Возможно, в то же самое время Митридат вторгся в Тапурию и Траксиану, воспользовавшись тем, что Бактрия ослабела в результате продолжительной междоусобной войны[86] . Предположение, что Митридат расширил свою власть на юг и восток до Сеистана, части Арии, а также Гедросии, основывается только на отождествлении реки Гидаспа у Орозия с современной Порали[87] .
Стремительный уход Антиоха IV Епифана из Палестины в глубь восточной части своей империи, скорее всего, свидетельствует о наступлении парфян[88] . Правда, вопрос с Палестиной не был урегулирован - вполне обычная ситуация для этого региона - но в глазах селевкидского правителя такое событие, как вторжение Митридата в восточные земли, выглядело на тот момент гораздо более важным. В 165 г. до н. э. Антиох пересек Евфрат[89] и двинулся в Армению, где захватил в плен царя Артаксия и принудил его признать свою верховную власть[90] . Очевидно, оттуда Антиох вернулся на главную дорогу через Иранское плато, проходящую через Экбатану, и атаковал Персеполь, откуда его изгнал разгневанный народ[91] . Возможно, он также вторгся и в Элимаиду[92] . В конце концов Антиох потерпел поражение и был вынужден отступить, а на обратном пути умер в Габах (Исфахане)[93] .
Вторжение Митридата в Элимаиду, вероятно, встревожило царя Мидии Тимарха, поскольку было очевидно, что он должен стать следующей жертвой парфянской экспансии. Тимарх правил Мидией уже в 161 г. до н. э.[94] , и нам известно, что вторжение Митридата в Мидию совпало по времени с убийством Евкратида из Бактрии собственным сыном[95] , которое произошло около 155 г. до н. э. Следовательно, в течение какого-то времени между 161 и 155 г. до н. э. Митридат с переменным успехом вел длительную войну с Мидией. Наконец, одержав победу, он назначил человека по имени Бакасис править на новой территории[96] .
Покорение Мидии открыло для парфянской экспансии ворота в плодородную Месопотамию[97] . Сохранившаяся в поврежденном виде табличка с клинописным текстом, перевод которого не вызывает особых трудностей, дает нам современное тем событиям сообщение о продвижении Митридата. Когда новость о его приближении достигла селевкидского правителя Деметрия Никатора, находящегося тогда в Вавилонии, возможно, в Селевкии-на-Тигре, он быстро собрал всех мужчин, которых смог найти[98] , и отправился в Мидию навстречу врагу[99] . Очевидно, парфянский царь сумел перехитрить его и продолжил свое наступление. Между тем Деметрий отдал приказ собрать дополнительные войска, и один из его полководцев вместе с подкреплением вступил в Месопотамию, придя, вероятно, из Сирии. Митридат повернул на юг, к Селевкии, и разбил его. В Селевкии парфянский монарх принял делегацию, которая явилась с предложением о дружбе от какого-то города в стране Ашшура (Ассирии)[100] , где, вероятно, уже были хорошо осведомлены о разгроме полководца Деметрия. Митридат вошел в царский город Селевкию в конце июня или в начале июля; он был провозглашен царем 8 июля 141 г. до н. э. или несколько ранее этой даты. До 14 октября того же года верховная власть Митридата была признана дальше на юге - в Уруке[101] . Естественно, что жители Суз и окружающей области не чувствовали себя в безопасности, как это демонстрирует надпись от 171 г. селевкидской эры (141 г. до н. э.) о здравии царя и царицы, чьи имена предусмотрительно пропущены[102] . По всей логике, Сузы были следующим пунктом на пути продвижения великого царя парфян.
Где-то между октябрем и декабрем 141 г. до н. э. Митридат находился на пути к Гиркании[103] . Причиной его ухода из Месопотамии в этот критический момент его кампании стал, вероятно, набег саков, которые незадолго до 165 г. до н. э. были изгнаны из своей родины в Туркестане юэчжами[104] и к этому времени находились достаточно близко к восточным пределам Парфии. Войска в Месопотамии были переданы в подчинение парфянскому командующему, и Митридат никогда больше не возвращался в этот регион, так как оставшееся время своего царствования был занят в кампаниях в Восточной и Центральной Парфии[105] . Его уход из Двуречья в Гирканию позволил эламитам совершить набег на Апамею на реке Силху[106] .
Еще раньше, чем ушел Митридат, Деметрий возобновил борьбу. Несомненно, действия последнего были оправданы призывами о помощи от недавно завоеванных народов[107] , особенно греков. По мере продвижения Деметрия под его знамена стекалось большое количество людей; мы слышим о контингентах из Бактрии, Элимаиды и Персиды. Деметрий одержал несколько побед[108] . Но в конце концов, то ли хитростью, то ли силой он был захвачен парфянами в плен и в назидание тем городам, которые его поддержали, проведен по их улицам. Затем Деметрий был отправлен в Гирканию к Митридату. Там с ним обращались в соответствии с его высоким рангом[109] , и он женился на дочери Митридата Родогуне[110] .
После того, как его враг был благополучно обезврежен, Митридат решил покарать тех, кто оказал помощь селевкидскому правителю. Но нападение на элимеев было обусловлено не только этим: богатство их храмов могло пополнить истощенную войной казну. Сообщается, что только добыча из храмов "Афины" и Артемиды составила 10 000 талантов[111] , и несомненно, грабежу подверглись также и другие храмы. Был захвачен город Селевкия (Манге?), прежде называвшийся Солаке, на реке Гедифон (Джаррахи)[112] . Поскольку вскоре после смерти Митридата парфяне обосновались в Сузах[113] , то вероятно, что сам великий царь включил эту территорию в состав империи. Митридат умер в мире и спокойствии в 138/137 г. до н. э. - первая дата парфянской истории, точно зафиксированная в нумизматических и клинописных свидетельствах[114] .
Перед смертью Митридата империя включала собственно Парфию, Гирканию, Мидию, Вавилонию, Ассирию, Элимаиду, Перейду (?) и районы Тапурии и Траксианы[115] . Митридат был первым из парфянских царей, чье имя прославляло бога Митру; и культ этого бога, до тех пор повсеместно игнорируемый на официальном уровне, должен был получить официальное одобрение. "Михр Яшт" из "Вендидада", вероятно, был создан в последние годы правления Митридата[116] .
Языком официальной корреспонденции парфянской администрации, вероятно, был пехлеви, т. е. персидская письменность с использованием арамейских букв. Часто использовались и целые арамейские слова, которым читатель подыскивал персидские эквиваленты. Персидская надпись, выполненная арамейскими буквами, появляется на гробнице Дария I. Письмена на ранних монетах из Персиды, которые датированы приблизительно 250-150 гг. до н. э., могли быть сделаны либо на арамейском языке, либо на пехлеви. Введение пехлеви в административное пользование, возможно, совпало с парфянской экспансией в Иране; несомненно, это не могло произойти позже, чем захват Месопотамии.
После того как парфяне захватили древнюю и плодородную область Междуречья, конфликт с западными державами стал неизбежен. Экспансия на востоке также привела к появлению дополнительных забот. Следующие главы будут посвящены истории этих контактов на границах Парфянской империи.
Глава II. РАННИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Митридат I основал Парфию как мировую державу; теперь остается выяснить, смогли ли его преемники сохранить это положение и устоять против Селевкидов. Фраат II занял престол примерно в 138/137 г. до н. э., после смерти своего отца Митридата[1] . Вероятно, он был очень молод, и его мать, которую звали Ри - [ин](?) - ну, стала регентшей[2] .
Как показывают клинописные документы, в течение семи последующих лет Вавилония оставалась в руках парфян[3] , но монеты Фраата наводят на мысль, что он недолго пробыл в Вавилонии[4] , потому что должен был встретить на востоке вторжение кочевых племен. Доказательство того, что парфяне контролировали Сузы, впервые встречается в надписи с двойной датой (начало 130 г. до н. э.)[5] , но, как уже указывалось выше, завоевал этот город, вероятнее всего, Митридат.
Фраат, как и его отец, доброжелательно обращался с пленным Деметрием, так как он, возможно, также подумывал о походе в Сирию. Возможно, парфянин надеялся косвенным образом контролировать Сирию, если бы Деметрий, поддержанный парфянскими оружием и деньгами, успешно атаковал сердце селевкидской державы. Но Деметрия не так легко было склонить на свою сторону; более того, при помощи друга он попытался бежать из плена. Благодаря тому, что парфяне были быстрыми наездниками и лучше знали местность, им удалось поймать беглецов и привезти их к Фраату. Он помиловал и вознаградил друга Деметрия за преданность, но самому Деметрию высказал суровое порицание и возвратил его в Гирканию к жене. Только после того, как он стал отцом нескольких детей, надзор за ним был ослаблен. Однако родительские заботы не смогли сдержать пыл Деметрия, и он совершил побег с помощью того же друга, но был пойман почти у самых границ своего царства. Он вновь был отведен к Фраату, который отказался от встречи с ним, но вернул его детям и жене. Для того чтобы развеселить, да заодно и пристыдить Деметрия, парфянский царь подарил ему пару золотых игральных костей[6] .
Между тем Антиох VII Сидет (139/138-129 гг. до н. э.)[7] , устранив своего соперника Трифона в борьбе за сирийский трон и нанеся поражение иудеям, подготовился, чтобы захватить своего брата Деметрия и таким образом устранить его как потенциальную угрозу своей власти[8] . В 130 г. до н. э. он отправился в поход с огромной армией, размеры которой произвели сильнейшее впечатление на поздних историков[9] . Армия парфян, мощь которой также была сильно преувеличена[10] , должна была получить подкрепление в лице сакских наемников, которые были наняты Фраатом, но сумели прибыть только после завершения боевых действий[11] . Отряды Антиоха были великолепно снаряжены, их поддерживал иудейский контингент Иоанна Гиркана[12] . К ним также присоединились несколько правителей, которые прежде были парфянскими данниками[13] . Антиох одержал победу в трех сражениях. В одном из них, на реке Лик (Большой Заб)[14] , он разбил парфянского полководца Идата и соорудил трофей в честь своей победы[15] . Другой парфянский военачальник, Эний, погиб от рук жителей Селевкии[16] . Благодаря этим успехам Антиох предъявил права на звание "Великий"[17] . Когда другие подданные парфян увидели Антиоха хозяином Вавилонии (130 г. до н. э.)[18] , то посчитали, что парфянская империя погибает, и присоединились к селевкидскому монарху.
С приближением зимы Антиох расквартировал свои войска в Мидии, вместо того чтобы вернуться в Сирию, как надеялся Фраат. Учитывая многочисленность своих войск, Антиох решил рассредоточить их в нескольких городах, где они стали тяжкой обузой для населения, лишь часть которого была к ним дружественно настроена. Поскольку Фраат трижды потерпел поражение в боях, то когда с началом весны кампания возобновилась, он прибегнул к хитрости[19] . К Антиоху отправились гонцы просить мира, и селевкидский правитель назвал три условия: Деметрий должен получить свободу, всю территорию вне собственно Парфии следует передать ему, а парфянский царь обязывался выплачивать дань. Фраат категорически отказался, так как, разумеется, он должен был возражать до последнего[20] . В этот критический момент он разыграл свою козырную карту, отправив Деметрия обратно в Сирию во главе отряда парфян в надежде на то, что он сможет таким образом заставить Антиоха вернуться домой. Однако помощь пришла со стороны населения захваченных Антиохом территорий. Доведенные до отчаяния длившимся месяцами насилием со стороны грубых селевкидских наемников и требованиями провизии для войск, эти города стали пропарфянски настроенными. Селевкидские солдаты были, несомненно, ослаблены длительным бездействием и, будучи рассредоточенными по разным местностям, потеряли свое численное превосходство над парфянами. Подстрекаемые агентами Фраата, жители различных городов одновременно восстали и атаковали большую часть войск, расквартированных в их районах. Антиох, который, видимо, провел зиму в Экбатане (Хамадане)[21] , поспешил помочь ближайшему контингенту, но оказалось, что Фраат предвидел это. Штаб Антиоха настаивал на том, чтобы не вступать в сражение с превосходящими силами врага, которому было достаточно лишь отойти к соседним холмам, чтобы избежать преследования селевкидской кавалерии. Весна была в разгаре, передвигаться было довольно трудно. Однако наследник Александра Великого не мог отступить перед противником, которого побеждал три раза, и парфянская атака поставила его в весьма затруднительное положение. Парфяне легко обратили в бегство селевкидские войска, пребывавшие в плачевном состоянии, и Антиох погиб, брошенный своими людьми[22] . Вероятно, он был убит в сражении[23] или, возможно, покончил с собой[24] . В результате столь сокрушительной победы парфян среди захваченных в плен оказались молодой сын Антиоха Селевк[25] и его племянница[26] , дочь Деметрия. Командир сирийских войск Афиней обратился в бегство одним из первых. Число убитых выразилось абсурдно огромной цифрой - 300 000 человек[27] . С телом Антиоха обращались со всеми почестями, которых заслуживал монарх, и Фраат отправил его в Сирию в серебряном гробу. Дочь Деметрия показалась царю Парфии настолько привлекательной, что он взял ее в свой гарем, а с Селевком обращались с должным его царскому рангу почтением. Таким образом, последняя серьезная попытка селевкидского монарха возвратить потерянные восточные провинции закончилась полной неудачей. Неспособные цари и внутренние распри облегчили дальнейшее парфянское продвижение[28] .
Теперь, когда победа оказалась в руках Фраата, он пожалел об освобождении Деметрия и приказал кавалерийскому отряду вновь захватить его. Однако, оказавшись на свободе, Деметрий тотчас отправился в свою страну, и посланные за ним парфяне вернулись с пустыми руками[29] .
Воодушевленный победой над Антиохом, Фраат решил вторгнуться в Сирию и вступил в Вавилонию, но был вынужден отказаться от своего плана из-за сакского вторжения на востоке. Перед тем как покинуть Месопотамию, чтобы отразить агрессоров, он назначил тамошним наместником своего фаворита Гимера из Гиркании[30] .
Сакские наемники, нанятые для войны против Антиоха, были, вероятно, авангардом этой восточной орды, которую Фраат попытался на время успокоить с помощью денежных субсидий. Если отсутствие источников, упоминающих о пребывании Фраата в Вавилонии с целью лично встретить нападение Антиоха, означает, что он действовал в другом месте, то у нас есть дополнительное доказательство того, что вторжение саков началось до 130 г. до н. э.[31] Не стоит слишком буквально воспринимать историю о прибытии наемников уже после окончания военных действий, из-за чего им отказали в оплате. Говорят, что они потребовали компенсацию либо за причиненные хлопоты, либо за использование их против какого-то другого врага. Когда же им отказали, они начали грабить парфянские территории вплоть до Месопотамии на западе[32] . Вряд ли сколько-нибудь значительная группа саков когда-либо дошла до Двуречья.
Вопрос о том, откуда пришли эти завоеватели и что явилось причиной их движения, является частью истории индо-иранского приграничья и будет рассматриваться в следующей главе. Те же, кто вступили в Парфию, вероятно, были частью сакаравков (Saka Rawaca)[33] вместе с еще более многочисленным войском массагетов и другими группами, привлеченными возможностью получить богатую добычу и завоевать новые территории. Естественно, это вторжение следовало вдоль двух главных ответвлений великой дороги[34] . Одно из них вело в Месопотамию через Мерв, Гекатомпил и Экбатану, а другое было использовано, когда сопротивление, нараставшее на пути орд захватчиков на запад, заставило их повернуть на юг, в сторону Индии через Мерв, Герат и Сеистан[35] .
В состав армии, которую Фраат повел на восток против саков, входили греческие войска, которые состояли из пленников, захваченных во время войны с Антиохом. Говорят, что парфяне очень жестоко обращались с этими греками. Возможно, Фраат рассчитывал на то, что, столкнувшись с неизвестным противником вдали от родины, они будут сражаться за свою жизнь. Но во время сражения, которое в конечном счете произошло между парфянами и саками, греки увидели, что противник побеждает их поработителей, и тотчас перешли на его сторону. Так ход событий оказался не в пользу парфян, и в завязавшейся бойне, которая произошла около 128 г. до н. э.[36] , Фраат погиб.
Артабан II, сын Приапатия и дядя Фраата[37] , унаследовал проблему с вторжением саков, которым он, возможно, платил дань[38] . Вскоре Артабан вступил в войну с завоевателями, захватившими большую часть его царства. При наступлении против "тохаров" (возможно, это юэчжи из китайских источников)[39] где-то в пределах Бактрии он был ранен в предплечье, вероятно, отравленным оружием, и почти сразу умер. По-видимому, это произошло в 124/123 г. до н. э.[40]
Между тем Селевкия и другие города Месопотамии выразили недовольство правлением наместника Гимера, назначенного Фраатом II в 129 г. до н. э. Помимо других преступлений его обвиняли еще и в том, что он продал в рабство в Мидию многих вавилонцев[41] . Кроме этих внутренних проблем, Гимер вскоре столкнулся с новой силой на юге страны, на территории, некогда занятой бывшей селевкидской провинцией на Эритрейском море, созданной Антиохом III перед восстанием Молона[42] . Вскоре после 129 г. до н. э. древний город Александрия-Антиохия вблизи Персидского залива был переоснован арабом Гиспаосином, сыном Сагдодонака, и назван Харакс Спасину[43] . Гиспаосин быстро покорил близлежащую территорию, в результате чего было основано царство Харакена. Через короткое время после своего назначения наместником Вавилонии Гимер вступил в войну с этим царем, но потерпел поражение[44] . К 127 г. до н. э. Гиспаосин владел Вавилоном[45] и, возможно, также Селевкией. Его единственные датированные монеты выпускались в 124/123 г. до н. э., и к следующему году Гимер вновь контролировал Центральную Вавилонию и Селевкию с ее монетным двором[46] . Он отпраздновал свою победу выпуском монет с изображением Победы и легендой ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΜΕΓΑΛΟΥ ΑΡΣΑΚΟΥ ΝΙΚΗΦΟΡΟΥ, "Великого царя Аршака победоносного"[47] . Этим же временем датируется, вероятно, и принятие им титула "царь"[48] . Наряду с саками, которые владели большей частью Парфянской империи на востоке, Гимер теперь занимал наиболее важную территорию, по-прежнему находившуюся под парфянским контролем.
Другие интересные детали этого периода приводятся Т. Пинчесом из неопубликованных табличек в коллекции Британского музея, доступных в недостаточно точных английских переводах: "Из этого мы узнаем, что эламиты совершали набеги на земли вблизи Тигра. Пилинуссу, аккадский генерал, очевидно, вел военные действия против другого полководца и, по-видимому, отправился к городам мидийцев прежде Бага-аса [иранское имя], братом царя. Человек по имени Те'удиши [Феодосий], кажется, также выступил против аккадского полководца. Другая надпись того же периода утверждает, что Ти'имутусу [Тимофей], сын Аспасины, отправился из Вавилона в Селевкию (на Тигре)..."[49]
Сын и наследник Артабана Митридат II вступил на трон около 123 г. до н. э. Как и в случае со знаменитым предшественником-тезкой, его правление было чрезвычайно важным, и в конечном счете он был удостоен эпитета "Великий"[50] . Его первоочередными задачами были покорение Вавилонии и победа над правителем Харакены. Бронзовые монеты Гиспаосина с вычеканенными титулами и портретом Митридата 121/ 120 г. до н. э. служат доказательством того, что он достиг своих целей[51] .
Мы не знаем, какая часть Восточной Парфии осталась в руках саков. Возможно, к тому времени напор их движения на запад ослаб и основная масса захватчиков повернула на юг[52] .
Митридат, несомненно, вернул большую часть потерянных земель. Как мы уже видели, он возвратил Вавилонию и, вероятно, значительное число провинций к востоку[53] . На далеком Делосе, в святилище Асклепия, найдено посвящение, датированное примерно 110 г. до н. э., которое упоминает "царя царей" Аршака Великого, и, судя по титулу, это Митридат[54] . В Вавилонии были обнаружены фрагменты других записей на греческом языке, относящиеся приблизительно к тому же самому периоду[55] . Еще одна кампания Митридата была направлена против Артавазда Армянского, и в результате старший сын армянского царя Тигран в течение нескольких лет был заложником у парфян[56] . С этого времени Армении была отведена важная роль в парфянской истории. В конечном итоге ее правящим родом стала ветвь царской династии Аршакидов, а ее территория превратилась в объект долгой и ожесточенной борьбы между Римом и Парфией.
Усилившееся политическое влияние Парфии в период правления Митридата II было обусловлено в значительной степени богатством, которое стекалось в ее сокровищницы в виде доходов от развития сухопутной торговли. Этот процесс определенно начался до вторжения парфян в Месопотамию[57] , но упрочение политического контроля на протяжении всего пути, начиная от границы с Римом до пункта, где торговля находилась в руках китайских купцов, оказалось мощным стимулом к деловой активности. Первую определенную информацию на этот счет дают нам китайские источники[58] , которые сообщают, что около 128 г. до н. э. знаменитый китайский путешественник Чжан Цань провел год в той части Бактрии, которая лежит к востоку от Окса; тогда эта территория находилась под властью саков. Несколько позднее первое китайское посольство отправилось в парфянскую столицу. Члены посольства, посланные ханьским императором У-ди (141-187 гг. до н. э.), были встречены с великим почетом, и, когда они возвращались, их сопровождала парфянская делегация, которая везла с собой страусиные яйца и фокусников[59] . Вероятно, торговля между Парфией и Китаем скорее предшествовала, чем следовала за этими событиями, хотя начиная с 165 г. до н. э. передвижения саков и юэчжей, очевидно, сделали эти торговые предприятия весьма рискованным делом.
Около 100 г. до н. э. купцу по имени Гиппал довелось сделать открытие и использовать муссоны в целях навигации в Индийском океане[60] . Как и можно было ожидать, эти знания не использовались в полном объеме до более позднего времени, примерно до середины I в. н. э.[61]
Широко раскинувшаяся империя Митридата II, несомненно, заставила его делегировать дополнительные властные полномочия подчиненным ему наместникам, что предоставило им большие, чем когда-либо, возможности для самовозвышения. Сатрап сатрапов Готарз, который изображен на рельефе, высеченном Митридатом на большой скале в Бехистуне, должно быть, к тому времени находился на пике своей карьеры, что в конечном счете привело его к открытому выступлению против своего суверена. Если согласиться с восстановлением Герцфельда[62] , основанном на копии, сделанной до частичного разрушения рельефа, то эту надпись[63] следует читать так:
1) ΚΩΦΑΣΑΤΗΣ ΜΙΘΡΑΤΗΣ ΠΕΠ[ΙΣΤΕΥΜΕΝΟΣ......] ΓΩΤΑΡΖΗΟ
2) ΣΑΤΡΑΠΗΣ ΤΩΝ ΣΑΤΡ[ΑΠΩΝ ΒΑΣΙΛΕΥΣ ΜΕΓΑΣ ΜΙΘΡΑΔΑ]ΤΗΟ
"Кофасат, Митрат смотритель (?)......, Готарз сатрап сатрапов, (и) Великий Царь Митридат".
Фигуры на рельефе изображали, таким образом, Митридата, главного сатрапа Готарза и трех других лиц, вероятно, также сатрапов[64] .
Около 94 г. до н. э., по-видимому, после смерти своего отца Артавазда, армянский царевич Тигран, который в течение нескольких лет находился в заложниках у парфян, возвратился на родину и с помощью парфянских войск занял трон[65] . В качестве оплаты за эту услугу парфяне получили "семьдесят долин"[66] . Тигран оказался очень способным монархом. Вскоре после того, как он стал царем Армении, Тигран заключил союз с Митридатом из Понта, который между 112 и 93 гг. до н. э. создал великое и мощное государство к северо-западу от Армении. Для того чтобы упрочить этот союз, Тигран женился на Клеопатре, дочери своего союзника. Затем оба царя решили сместить с трона царя Ариобарзана из Каппадокии.
Между тем Митридат, не опасаясь вмешательства со стороны набирающей силы Армении, быстро двинулся в западном направлении. Антиох X Эвсеб Филопатор боролся за ставшую уже сомнительной славу трона Селевкидов с Деметрием III Эвкером и Птолемеем VIII Лафиром. Некая Лаодика, подвергшись нападению парфян, которые к тому времени уже достигли берегов Евфрата[67] , призвала Антиоха, и он погиб в сражении[68] .
В 92 г. до н. э. Рим посчитал, что пора вмешаться в ближневосточные дела, и Сулле было поручено восстановить на троне Ариобарзана Каппадокийского. Действительной, но не высказанной в открытую, целью было обуздание возрастающей власти Митридата Понтийского. Быстрое продвижение Парфии к границам Рима, безусловно, также вызывало некоторое беспокойство. Оробаз был отправлен в качестве посла Парфии, чтобы встретиться с Суллой на Евфрате, вероятно, близ Мелитены. Парфяне искали дружбы римского народа и, по-видимому, также наступательного и оборонительного союза. Несомненно, будучи образованным скорее в эллинской, чем в латинской культурной среде, Оробаз предполагал, что его просьба будет истолкована буквально, и никак не думал, что в ней усмотрят предложение стать римским данником. Сулла имел слабое представление о военной силе Парфии и еще меньше осознавал ее будущий потенциал. По мнению римлян, Парфия представляла собой второстепенную опасность по сравнению с Арменией и Понтом[69] . Сулла перестарался - отнесся к Оробазу с некоторым высокомерием; тем не менее договор, по-видимому, был заключен, или же, в любом случае, между ними было достигнуто взаимопонимание[70] . Позднее Оробаз был казнен за то, что позволил Сулле обращаться с собой подобным образом в ущерб престижу Парфии[71] . Эта дипломатическая ошибка со стороны Суллы, вероятно, сблизила трех великих сторонников восточного империализма гораздо больше, чем когда-либо до этого. Митридат Парфянский взял в жены Ариазату по прозвищу Автома[72] - дочь великого царя Тиграна - и сам вступил в союз с Митридатом Понтийским[73] .
Некоторые деловые документы, датированные царствованием царя царей Аршака (с датой, соответствующей 93 г. до н. э.[74] ), и астрономические дневники, датированные временем Аршака (годы, соответствующие 92/91 г. до н. э.)[75] , позволяют предполагать, что Митридат контролировал тогда Вавилонию. Однако еще в 91 г. до н. э.[76] царь Готарз (I) со своими царицами, одну из которых звали Аши'абатум, а имя второй мы не можем прочитать[77] , появляются на табличках из Вавилона. Готарз, бывший прежде сатрапом сатрапов, теперь обосновался в качестве независимого правителя Вавилонии[78] . Однако, как мы увидим ниже, есть свидетельства, которые дают нам возможность думать, что Митридат все еще сохранял контроль над Ираном и Северной Месопотамией - районом, который всегда был теснее связан с Иранским плато и Сирией, чем с Вавилонией[79] .
Незадолго до своей смерти Митридат получил в качестве пленника селевкидского царя Деметрия III по прозвищу Эвкер, брата Филиппа Епифана Филадельфа, правителя Северной Сирии, основавшего свою столицу в Дамаске. В 88 г. до н. э. между двумя братьями вспыхнула война. Когда Филипп был осажден в Бероэ (Алеппо), его союзник Стратон, династ Бероэ, обратился за помощью к пропарфянски настроенному арабскому тирану Азизу[80] , вероятно, правителю Эмесы (Хомса), и к парфянскому наместнику Северной Месопотамии Митридату Синаку. Ответ последовал незамедлительно, и Деметрий сам оказался в осаде; в конце концов он был вынужден сдаться в плен, и его отправили к Митридату II, который, впрочем, хорошо с ним обращался[81] . Это произошло в 87 г. до н. э.[82] , став последним датированным событием для правления Митридата II, и мы располагаем свидетельством, что он умер вскоре после этого. Митридат контролировал Иран, включая Курдистан, и Северную Месопотамию[83] , тогда как Готарз - Вавилонию[84] . После смерти его великого соперника личное имя Готарза немедленно исчезло с табличек, так как больше не было необходимости разделять двух претендентов на царский титул, и теперь Готарз появляется в надписях просто как царь Аршак[85] .
Митридат II был другом и союзником Тиграна Армянского. После его смерти Тигран почувствовал свободу и, более того, необходимость выступить против Готарза, который, вероятно, не принадлежал к роду Аршакидов. Тигран вернул себе семьдесят долин[86] ; он вторгся в Гордуэну, опустошив область около Ниневии; также Адиабена с очень важным центром Арбела[87] оказалась в его руках. Оттуда он отправился в Мидию, где сжег царский дворец в Адрапане (Артаман) на великой дороге к западу от Экбатаны[88] . Атропатена стала его вассальным государством. В конце концов Тигран победоносно прошел с оружием через Северную Месопотамию и далее на запад, вплоть до Сирии и Финикии, гордо нося на виду у самих парфян столь привычный им титул "царь царей"[89] , на который, кстати, никогда не претендовал Готарз.
Готарз продолжал контролировать Вавилонию до 81/80 г. до н. э.[90] Но в апреле 80 г. до н. э. на табличках появляется некий Ород (I)[91] , причем использование им личного имени предполагает его конфликт с царствующим Аршаком, вероятно Готарзом, о котором с этого времени нам ничего больше не известно. Ород правил недолго: в 76/75 г. до н. э. на табличках появляется упоминание о царе Аршакане и его сестре-жене царице Исбубарза[92] . Это должен был быть Синатрук[93] , который к тому времени точно находился на парфянском троне. Синатрук[94] был восьмидесятилетним стариком[95] , когда его призвали из среды сакаравков, чтобы править Парфией. Хотя его поддерживали эти кочевники, Синатрук, вероятно, был связан родством с Аршакидами[96] : этим можно объяснить, почему именно он был призван положить конец раздорам в Парфии. Зимой 72/71 г. до н. э. Митридат Понтийский попросил помощи против римлян, но престарелый Синатрук был не в том положении, чтобы выступить против столь мощных противников, и отказал[97] . Старый царь умер в 70 или 69 г. до н. э., и трон занял его сын Фраат III.
Время правления Синатрука и его преемников - период, для которого мы располагаем более детальными и удобными для интерпретации источниками. Поэтому давайте перейдем от западной части Парфянской империи к ее восточным границам и рассмотрим события последних ста лет, которые сформировали новые границы и новые традиции и оказали мощное влияние на всю политику империи в целом.
Глава III. ИНДО-ИРАНСКОЕ ПРИГРАНИЧЬЕ
Свидетельства по истории восточной границы Парфии крайне скудны: события, там происходившие, были слишком отдаленными, чтобы заинтересовать западных историков, тогда как археологические работы на территории Восточного Ирана только-только начались. Индийская история, которая может дополнить недостаточную информацию из западных источников, помогает мало, поскольку, несмотря на значительные данные, как литературные, так и археологические, и те исследования, которые годами велись выдающимися учеными, хронология этого периода пока остается неопределенной. К счастью, отчеты китайских путешественников и историков являются довольно полными и точными и обладают дополнительным преимуществом: упомянутые в них события можно точно датировать. Некоторые ключи к ответу на все еще не проясненные вопросы истории так называемых индо-скифских царств мы можем получить скорее из этих источников, чем из каких-либо других[1] .
В период между 174 и 165 гг. до н. э.[2] племя, известное китайцам под названием "юэчжи", обитавшее в провинции Кансу, было атаковано их соседями сюнну (гуннами). Как удар, нанесенный по последнему шару, передается другим шарам, так и движение гуннов передалось другим племенам, жившим западнее. Как называли юэчжей греки, не совсем ясно; юэчжи представляли собой смешанную группу, большую часть которой составляло племя тохаров, а правящим или наиболее важным элементом считались арсы[3] . Когда юэчжи были изгнаны со своей родины, они вступили в конфликт с племенем, известным как сак (совр. саи или сэ), которое жило в районе реки Яксарт. Греческие и римские авторы называли их саками или скифами; в данном случае, вероятно, речь идет о сакаравках - одном из двух основных подразделений саков[4] . Юэчжи захватили земли саков и заставили их двигаться перед собой в западном направлении, в Бактрию[5] . Саки, которые к этому времени представляли собой большую орду, состоявшую частью из сакаравков и массагетов, а частью из других, меньших по размеру групп, собранных по пути, были, таким образом, направлены в Да-ся (Бактрию)[6] .
Определение времени, когда они вступили в конфликт с парфянами, зависит от неопределенной даты начала экспансии парфян на восток. В то время как парфянское вторжение в Индию при Митридате I (171-138 гг. до н. э.) едва ли может считаться "легендой"[7] , для таких завоеваний все же нет достаточно надежных свидетельств, кроме утверждения позднего автора Орозия, достоверность сведений которого не безусловна[8] . Если под Гидаспом он понимал не индийскую реку Джелам, а какую-то другую, например Порали или, возможно, даже Мидийский Гидасп Вергилия[9] , тогда парфянские завоевания в Индии остаются под вопросом. Орозий находился под влиянием поставгустовской литературной традиции, в которой несущий драгоценные камни Гидасп был широко известен[10] .
Если принять отождествление Туривы[11] с Траксианой[12] в долине верхнего течения реки Ох, то получается, что в правление Митридата I контакт парфян с наступающими саками был просто неизбежен. В 130 г. до н. э. Фраат II нанял на службу отряд сакских наемников (см. выше, с. 54-55), и вскоре после этого поток завоевателей, вероятно, достиг восточных провинций. Остатки Бактрийского царства были уничтожены этими ордами[13] , и на борьбу против них парфяне бросили всю мощь своих военных сил. Ожесточенность этой борьбы показывает тот факт, что два парфянских царя, Фраат II (138/137 - около 128 г. до н. э.) и его преемник Артабан II (около 128-124/123 г. до н. э.), погибли в сражениях против саков.
Возможно, отдельные группы этих кочевников проникли в сердце Парфянской империи, может быть, даже до Месопотамии, но под натиском парфян большинство саков повернули назад, и таким образом римский Восток избежал опустошения. Тесные взаимоотношения между саками и парфянами в более поздние времена объясняются контактами в ту эпоху, когда орды первых постепенно двигались на юг по направлению к Индии, контактами, которые должны также объяснить парфянское культурное влияние в Таксиле в Индии. В то время как часть саков, очевидно, повернула на юг от основного пути по Иранскому плато и вступила в Индию через Ги-бинь[14] , другие их отряды, вероятно, прошли через Восточную Парфию и далее в Индию через Боланский проход в Брагуйских горах[15] .
Даже энергичный Митридат II, очевидно, оказался не в состоянии восстановить полный контроль над восточными провинциями, хотя саки, возможно, признали какую-то форму вассальной зависимости от парфян. После его смерти один из преемников предпринял ряд военных кампаний на восток где-то между 87 и 75 гг. до н. э. и отчеканил монеты в память отвоевания Маргианы, Траксианы и Арии[16] .
До сих пор точно не известно, когда саки вступили в Индию, и только в будущем должны появиться новые данные, которые позволят решить этот вопрос. Дата первого индо-скифского царя Мауэса[17] не способствует ее решению, так как она основана на сомнительной интерпретации слова, вызвавшего большую дискуссию, в надписи сатрапа Патики[18] на медной пластине из Таксилы и на неопределенной датировке указанной там эры. Вероятно, Мауэса следует отождествить с великим царем Могой этой надписи, датируемой 78 г. неизвестной эры. Название месяца - парфянское. Поскольку о 169 г. до н. э. здесь не может быть и речи, то это и не аршакидская эра, которая началась в 247 г. до н. э.; даже если 78 г. означает 178 г., тогда искомая дата - 69 г. до н. э.[19] Э. Дж. Рэпсон предположил, что введение этой эры, возможно, связано с захватом Сеистана Митридатом I[20] , однако некоторые исследователи датируют надпись из Таксилы 9-6 гг. до н. э., полагая, что эта эра началась после смерти Митридата II в 88/87 г. до н. э.[21]
До этого Парфия рассматривалась почти исключительно с греко-римской точки зрения. Парфянское влияние в Индии следует оценивать как индо-иранскую культуру, в которой присутствуют другие элементы, в том числе эллинистические. Подобным образом многие этапы оккупации парфянами Дура-Европос и Селевкии-на-Тигре, соответствий которым до сих пор не обнаружено в западном эллинизме, могут быть объяснены как местные греко-иранские. То обстоятельство, что в парфянский период Индия и Месопотамия были больше обращены к Ирану, чем к эллинизированной Сирии[22] , получило признание совсем недавно. Доказательством этого служат материалы, добытые при раскопках в Таксиле, Селевкии и Дура-Европос, часть из которых уже опубликована, хотя многие еще находятся в печати или остаются неопубликованными в музейных коллекциях.
Со времени вторжения саков в Индию они как культурно, так и политически были настолько тесно связаны с парфянами, что их невозможно отделить друг от друга. Тот факт, "что очень немногие настоящие парфянские монеты найдены в Индии"[23] , представляет собой дополнительное свидетельство того, что саки и пахлавы (индо-парфяне) были независимы от Парфянской империи, хотя они и были ее вассалами[24] . Несмотря на репутацию воинственного народа, которую парфяне приобрели на Западе благодаря своим успехам в борьбе против римлян, они смогли быстро осознать и воспользоваться преимуществами мирного сосуществования. Для них было не характерно бессмысленное разрушение; скорее им была свойственна практичность, приносящая пользу обеим сторонам конфликта. Природный ум Митридата в сочетании с его победами на полях сражений не раз приводили к соглашениям с обоюдной выгодой. Заключались договоры, которые согласно парфянскому обычаю объединяли стороны в не очень жесткой феодальной системе и гарантировали права на ведение торговли. Индийское чиновничество, вероятно, включало как парфян, так и саков, но из их имен можно извлечь очень мало данных, поскольку одним из первых действий получившего назначение чиновника было принятие формы одежды и имени, соответствующих его новому положению.
В том, что касается организации индо-скифских царств и их отношений с вассальными образованиями Юго-Восточного Ирана, мы должны почти полностью полагаться на нумизматические материалы неизвестного происхождения. И хотя выводы Э. Дж. Рэпсона[25] , возможно, учитывают все доступные в настоящее время данные, новые свидетельства в любой момент могут внести радикальные перемены в наши представления.
Обычно в Восточном Иране и Северо-Западной Индии одновременно было три правителя царского ранга: "царь царей" в Иране, связанный с ним младший член его рода и еще один "царь царей" в Индии. Младший член рода в Иране обычно со временем становился верховным правителем в Индии[26] . Предположение, что титул "царь царей" не использовался в Парфии с 88 по 57 г. до н. э.[27] , привело к вполне логичному выводу, что правители Ирана и Индии были независимы от Парфии. Впрочем, по крайней мере один случай использования этого титула в Парфии, в 64 г. до н. э., все же известен[28] .
В Восточном Иране правитель выпускал монеты совместно с членом рода, связанным с ним в управлении подвластной территорией. Легенда царя на монете дана по-гречески, а принца на оборотной стороне - на кхарошти; поскольку письменность кхарошти в этот период известна только в Арахосии, то мы можем заключить, что принц управлял ее территорией.
Поделиться книгой: