Просто была зима…

– Абсолютно невоспитанное животное! – решила Оля.

Но Дружку, похоже, было все равно, какого она о нем мнения, он невозмутимо носился по двору. Приходилось бежать за собакой: утренний фитнес, да и только! После десятиминутной пробежки, когда взмыленная Ольга уже поволокла Дружка домой – все, пора, мой друг, – в метре от них серой молнией, только ее и видели, промелькнула кошка, и Дружок, как подорванный, во весь опор рванул за нею. Оля, не ожидавшая такого поворота событий, закричала: «Сто-о-о-ой, сволочь…» Но какое там! Сволочь и не подумала остановиться. Дружок тащил Ольгу за собой, как на буксире. Она отчаянно балансировала в своих модных сапогах на шпильках, но в итоге все-таки не удержалась и со всей дури плюхнулась в грязную лужу.

– Ой! – с ужасом сказал маленький мальчик, проходивший мимо. Да, зрелище явно не для слабонервных! Ольга поднялась, ее светлая дубленка была вся перемазана грязью. – Ой-ой! – Мальчик, глядя на Ольгу, схватился за голову, а Дружок завыл.

Принимая Дружка, его хозяйка поблагодарила Олю и, присмотревшись к ней, ласково улыбаясь, сказала:

– Вы где-то запачкались, Танечка!

– Угу, – буркнула Ольга.

Вернувшись к себе, Оля с ужасом увидела, что за время ее отсутствия хаос распространился на всю квартиру, но главное, она не досчиталась одного из своих воспитанников – рыжего, тощего Юру. Поняв, что Юры нет, Ольга забегала по квартире, глупо крича:

– Мальчик, мальчик, как там тебя…

– Юра, – подсказала ей Ксюша.

– Юра, а ну, хватит дурака валять! Выходи! – потребовала Ольга.

– А он уже вышел! – весело сообщил Сева.

– Куда? – Ольга схватилась за сердце.

– В окно! – хихикнул злой мальчик.

Наконец Юра обнаружился под старым комодом. Как этот паршивец смог забраться в узкую щель, осталось для Ольги загадкой.

– Я живот втянул, – пояснил Юра.

Ольга поняла, что еще нескольких дней с такими подопечными она не выдержит – чокнется или наложит на себя руки. Когда вечером за детьми пришли их родители, Оля объявила, что в следующие дни, извините сердечно, она будет занята, а потому сидеть с детишками никак не сможет.

– Но что же делать? – испугалась Севина мать. – Я не могу остаться дома с ребенком, мне надо ходить на работу, иначе меня уволят.

Увидев, что мать Севы заплакала (вместе с ней тоненько завыл и Сева, затем в хор включились Ксюша и шустрый Юра), Ольга смутилась и уже не так уверенно повторила, что нет – никак не сможет, очень жаль, очень жаль. «А потом есть же всякие детские сады, где можно оставить детей?! Почему бы вам не отправить ребенка в детский сад?» Севина мать перестала плакать и сказала, что они бы с удовольствием отдали детей в детский сад, но проблема в том, что детский сад в городе всего один и мест в нем не хватает. Мама Ксюши печально закивала головой: да-да, все так.

– Так надо открыть еще один детский сад или два, – пожала плечами Ольга. – В чем же дело?

Мама Севы поджала губы:

– А то вы не знаете! Разве «властям» есть до нас дело?! Старый мэр вообще для народа палец о палец не ударил, а нового только месяц назад избрали, видать, у него пока руки не дошли.

– Ага, – усмехнулась Ольга, – новый мэр, значит? Ну так надо донести до него информацию о городских проблемах, пусть устраняет!

– Да хорошо бы! Вот бы на прием к нему сходить! – вздохнула мама Севы.

– Чего ж не идете? – не поняла Ольга.

Мама Севы пожала плечами:

– Так нет инициативного человека.

Ольга хмыкнула:

– Понятно. Россия! Ждем, пока само рассосется. Ладно, я с утра схожу на прием к этому вашему новому мэру, но вы мне тогда завтра детей не приводите.

Матери с готовностью кивнули.

…На следующий день Ольга засобиралась в мэрию. Понимая, что надо бы произвести на здешнее начальство «благоприятное впечатление», она придирчиво отнеслась к выбору одежды. Надо сказать, что выбор оказался мучительным, поскольку из ее собственных вещей у нее была только дубленка (ну то есть вчера была, а после демарша Дружка дубленки у нее, можно считать, уже нет), и Ольге пришлось перерыть вещи сестры. Увы, Танины наряды мало подходили не то что для соблазнения мэра, а даже просто для того, чтобы «выйти в свет». Джинсы, кофтейки «прощай, молодость», пара платьев в стиле «завуч на выпускном», – а что еще нужно высокодуховной девушке?!

Ольга вздохнула: она никогда не понимала, почему многие девушки с богатым внутренним миром наплевательски относятся к своему внешнему виду, считая, что эти женские ухищрения – удел гламурных дурочек и пустышек. А между тем, как известно, в человеке, особенно женского пола, должно быть прекрасно решительно все. Ну что – в итоге ей пришлось напялить «платье завуча», пуховик Татьяны (бесформенный, серого цвета) и завершить свой вдребезги элегантный образ Таниной вязаной шапкой с большим, нелепым помпоном. Посмотрев на себя в зеркало, Ольга поморщилась: всегда мечтала так выглядеть!

А вот и мэрия, кабинет городского главы охраняет строгая секретарь средних лет. Дама просветила посетительницу взглядом-рентгеном и решительно изрекла: «Степан Алексеевич никого не принимает!» Но Ольга была не из тех, кто так просто уступал. Гордым жестом поправив шапку с помпоном и приосанившись, она стала подбираться к двери с табличкой «Степан Алексеевич Тришкин». Секретарша Тришкина вскочила из-за стола, готовая грудью защитить подступы к своему начальнику, но Оля опередила ее, выпалив: «Я по личному вопросу! Мы со Степаном Алексеевичем хорошие знакомые!» – рванула заветную дверь и нырнула в мэровский кабинет.

Ольга вошла к мэру, изобразив на лице самую обворожительную из своих «фирменных» улыбок, но, увидев человека, сидящего за столом, остолбенела, и улыбка погасла.

– Здрасьте! – сказал мэр Приморска, он же Степан Алексеевич Тришкин, он же…

«Мужик из поезда!» – едва не выпалила Ольга, но вовремя спохватилась.

Часть вторая

Глава 6

Между тем мужик из поезда тоже узнал Ольгу и удивленно протянул:

– А, хмурая попутчица…

Вбежавшая в кабинет следом за Ольгой секретарша растерянно переспросила:

– Так вы действительно знакомы?

– Ну как же, как же, – усмехнулся мэр, – знакомы.

Секретарша понимающе кивнула и вышла из кабинета.

– Так что, таинственная незнакомка, знакомиться и теперь не будем? – спросил мэр Приморска.

Ольга пожала плечами:

– Давайте познакомимся. Оль… Татьяна Литвинова.

– Чем обязаны, Татьяна? Кстати, чемодан-то нашли?

– Нет, не нашла, – на минуту растерялась Ольга. – Я к вам по другому вопросу.

Мэр кивнул:

– Ну, присаживайтесь. Задавайте свои вопросы…

– Почему у вас в городе нет детских садов? – решительно начала Ольга.

– А вы откуда? – устало вздохнул мэр.

– В смысле?

– Телевидение, пресса, комиссия?

– Я – общественность! – гордо отрезала Ольга.

– Ну вот что, общественность, – улыбнулся мэр, – у вас проблемы? Не с кем оставить ребенка?

– У меня, слава богу, детей вообще нет!

Мэр как-то поперхнулся.

– Но я беспокоюсь за детей Приморска! – воскликнула актриса Искра с недюжинным пафосом.

– А… что с ними? – испугался мэр Тришкин.

Тогда Ольга разъяснила ему ситуацию: так и так, детских садиков – мало, детей – много, в итоге и родители, и дети страдают. Но это же позор для города, и особенно – для мэра!

Заклейменный Ольгиным презрением, нерадивый мэр понурил голову.

– Да, Татьяна, понимаю, проблемы есть, глупо отрицать, но видите ли, какая штука… – Тришкин объяснил, что в Приморске он мэр – без году неделя, еще месяца не прошло, как его избрали. Работы в городе – непочатый край, там нужно дыры залатать, тут… Но он для того и пошел в мэры, чтобы все исправить, наладить, так сказать…

Ольга прервала его снисходительным жестом.

– Вот не надо мне сейчас рассказывать, как на телекамеру для избирателей! Вы конкретно скажите: когда будут детские сады? Вы что, против того, чтобы женщины рожали детей? – прищурилась она.

Тришкин аж покраснел.

– Я – против? Ничего не против, рожайте, пожалуйста, это – дело хорошее! – Он осекся, сраженный гневным взглядом Ольги.

– Детские сады! Детям нужны детские сады! – по слогам, как для идиота, повторила Оля.

– Я все понял, – заверил Тришкин, – будем работать!

– Вот-вот работайте! Кстати, хотела спросить… Вот вы в поезде обмолвились, что на севере татуировки накололи… А что вы на севере делали?

– Работал, – улыбнулся Тришкин. – Мне как семнадцать исполнилось, я рванул в геологоразведку, хотел денег заработать, жизнь узнать.

– А в мэры-то южного города как попали?

– Долго рассказывать. Как говорится, так сложились жизненные обстоятельства.

– А почему в поезде ехали? – продолжала она допрос.

Тришкин признался, что поездом он возвращался домой из Москвы, куда ездил в командировку, потому что боится летать на самолете. «А потом, я же вам говорил, что вообще люблю поезда…» – закончил он.

Ольга наморщила лоб, припоминая, что он тогда нес, а, ну да: Чук, Гек, кремлевская елка…

– Но почему в обычном купе?!

Мэр Тришкин, кажется, несказанно удивился ее вопросу:

– А кто я такой, чтобы от народа отделяться? Обычный человек, такой же, как все!

– Похвально, – усмехнулась Ольга. – Скромность украшает!

– Согласен, – кивнул Тришкин, не уловив Ольгиной иронии.

Оля подумала, что Степан Алексеевич Тришкин, в сущности, парень простоватый – все принимает за чистую монету. Она поднялась и, выходя из кабинета, предупредила, что зайдет дней через десять – проверить, как решается ее вопрос.

– Приходите, – согласился Тришкин без особой радости. – А лучше звоните, зачем ходить… Вот вам моя визитка, здесь есть телефонный номер.

* * *

Пока вопрос с детским садом не решился, Ольга была вынуждена заниматься с Татьяниными воспитанниками еще пару дней (увы, как показала практика, педагог из нее оказался никудышный), а потом ей позвонила секретарша Тришкина и сказала, что в детском садике нашлись места для ее подопечных. Ольга с облегчением выдохнула – все, одну проблему решили! Однако оставались и другие. Ольге по-прежнему приходилось гулять с Дружком и выполнять различные поручения его хозяйки Веры Васильевны. Вера Васильевна – одинокая пенсионерка семидесяти трех лет из-за болезни уже два года не выходила из дома.

На второй день пребывания Ольги в Приморске Вера Васильевна попросила девушку сходить в магазин за продуктами. Ольга пожала плечами: ладно, мне не трудно, что брать? Вера Васильевна заказала хлеба, молока и картошки. «Картошки возьмите побольше, Танечка, в запас…»

В магазине Ольга взяла продукты по бабушкиному списку (сыр и конфеты она добавила от себя, решив сделать презент), а затем перешла в овощной отдел, где ее ждало неприятное открытие. Ну что – в Приморске не разменивались по пустякам, картошку продавали только мешками, самый маленький – десять кило. Охнув, вот он – фитнес по-приморски! – Ольга схватила картофельный мешок и волоком потащила его на кассу.

Подъем до пятого этажа, где жила Вера Васильевна, показался Оле восхождением на Эверест.

– Спасибо, Танечка! – ласково сказала Вера Васильевна, принимая продукты. – Может быть, завтра заберете кости для моего Дружка на рынке?

Ольга тяжело вздохнула.

После старушкиного мешка у нее отклячилась спина, болели колени и руки. «Интересно, а если бы у бабули не было такой безотказной соседки, как Татьяна?! Что ей тогда пришлось бы делать? Помирать?! Но это же безобразие!» – возмущалась Ольга и, поскольку ее возмущение требовало выхода, пошла в мэрию – донести до нового мэра информацию о безобразиях, которые творятся у него под носом.

Категорично заявив секретарю: «Личное!» – Ольга вошла к Тришкину в кабинет, как к старому доброму знакомому. Однако Степан Алексеевич ее, судя по всему, доброй знакомой не считал. Увидев Ольгу, он как-то напрягся.

– А, это вы… Ну, здравствуйте. Докладываю, вопрос с садиком решили. В этом году откроем два детских сада! Дети – это наше все! Рожайте, товарищи женщины!

– Я не по этому вопросу! – махнула рукой Ольга. – Пенсионеры! Кто позаботится о них?! Плохо у вас соцопека работает, товарищ мэр!

Степан Тришкин посмотрел на Ольгу тоскливым взглядом.

* * *

С самого утра Тришкин чувствовал себя больным и усталым – в поезде Степан умудрился простыть, теперь температурил и мучился насморком, а кроме того, вчера он поругался с бывшей женой. В последнее время они с Лизой встречались редко, и только по вопросам, связанным с дочерью. Вчера Лиза сама настояла на встрече и с ходу пожаловалась на Славяну, мол, та совсем отбилась от рук – не учится, пропускает уроки. «Ты что, хочешь, чтобы твоя дочь была дворником?!» – возмущенно вопрошала женщина. Степан пожал плечами: а что ты хочешь от меня? Лиза озвучила свои пожелания: он должен «завинтить гайки», потребовать, чтобы дочь хорошо училась.

Степан вздохнул – потребовать! На самом деле, ему нелегко было что-то требовать от Славяны (он вообще считал, что дочерей можно только любить, холить-лелеять и защищать от всего на свете), но Лиза наседала. Она зачем-то наговорила в сердцах, что Степану нет дела до дочери, что, кроме работы, его ничего не интересует, а потом ушла, хлопнув дверью.