Дурные намерения

Девушка кивнула.

— Так, — Миша задумался. — И мне шашлык из свиной шеи. Шашлык будете?

И Ларри, и Гена покачали головами.

— И, знаешь что ещё, — продолжил Миша. — Перед всем этим великолепием принеси нам тарелочку с рыбной нарезкой. Вот прям сразу.

— Это всё? — девушка покорно смотрела на Мишу, но в её взгляде читалось не только послушание, но и интерес.

— Пока да, — ответил Миша. — Беги.

Когда девушка ушла, Гена спросил:

— Миха, ты трахаешь своих официанток?

— Этим летом они здесь для того, чтобы работать, а не получать удовольствие, — Миша старался выглядеть рассерженным, но не смог скрыть того, что его позабавил вопрос друга. Для пущей убедительности он наставил на Гену палец. — И ты держись от девчонок подальше, а не то я лично попрошу тебя покинуть заведение.

— Мишаня, да ты что!? — Гена поднял обе руки вверх. — Они слишком маленькие для меня.

— Помни об этом, кобелина, — рассмеялся Миша.

Мужчины помолчали, наслаждаясь пивом. Миша опять загрузился:

— Блин, яхту купить что ли? — сказал он, делая ещё один глоток из бокала.

— Отличная идея! — толкнул его в плечо Гена, не обратив внимания на то, что тот чуть не разлил пиво на свои шорты. — Офигенская идея! Офигитительная, я бы сказал!

На Ларином же лице не дрогнул ни один мускул:

— И? Простите, зачем тебе яхта?

— Ну как зачем? Расширять сферу туристической вовлечённости. Бар у меня есть, можно купить яхту и катать на ней желающих.

— Миша, купи дельтаплан, — посоветовал Ларри. — С его помощью ты сможешь просто спихивать туристов с Хешикского хребта. Это будет лучшим капиталовложением в местную индустрию развлечений. Я вот прям вижу вывеску: «В последний путь с Михаилом Громиным».

Они рассмеялись.

Не успели они перестать хохотать, как подошла официантка с рыбной нарезкой. Гена, хоть и утверждавший, что девушка ему не по возрасту, не мог отвести взгляд от неглубокого декольте её униформы, пока она расставляла посуду. Вместе с едой она поставила три небольшие ванночки, в которых лежали тёплые полотенца, чтобы гости могли вытереть руки перед трапезой. Девушка подождала, пока мужчины справятся с полотенцами, забрала их и удалилась.

Пить пиво, закусывая его рыбой, стало намного вкуснее, поэтому они некоторое время молчали.

— Мишань, тебе бар надоел, что ли? — нарушил молчание Гена.

— Не то чтобы надоел, — ответил Миша. — Но надо куда-то расширяться, понимаешь? Привлекать инвестиции. Баром в этом городе управлять легко. Это не работа, а сплошное развлечение: поставщики, работники и клиенты находятся сами. Но в октябре сезон закончится, и я опять буду подыхать со скуки.

— Яхта тебя тоже зимой не спасёт, — сказал Ларри.

— Блин, яхта это так здорово, — Гена был на своей волне.

Сидевший напротив Ларри по глазам друга видел, что тот в своих мечтах уже уплыл далеко-далеко.

— Где же взять денег на яхту? — продолжил Гена.

Ларри, делающий очередной глоток из бокала и не отводя глаз от Гены, показал пальцем на Мишу, на Гену, на себя и утвердительно кивнул, после чего допил пиво. Поставив пустой бокал на стол, он вытер губы.

— Только так, только совместными усилиями, — подытожил он.

— Нет, яхта это заманчивая, но далёкая перспектива, — сказал Миша. — Даже если купить её для работы, а не для отдыха, ну, то есть катать отдыхающих, то уже действительно поздновато. Середина сентября будет пока её купишь. Правда её можно застраховать и утопить.

Миша рассмеялся:

— Триджи, что ты на это скажешь?

— У нас намечается несколько проверок до конца года: союз страховщиков, потом Центробанк. Так что не этой зимой. Можно купить яхточку и пускай себе стоит. Есть же она не просит. А к следующему сезону она будет готова принимать желающих покататься.

— Гена, это не яхта простоит. Это твои собственные деньги простоят всю зиму до следующего мая. Самая дешёвая яхточка стоит миллионов восемнадцать. Раскидай эту цену на троих. У тебя есть лишние шесть миллионов, о которых ты готов забыть до следующего лета?

Гена покачал головой.

— О том и речь, — подытожил Ларри.

Официантка принесла шашлык для Миши:

— «Корабль» скоро будет готов, — сказала девушка и ушла после того, как Миша кивнул.

— Во-вторых, — продолжил Ларри, — даже если бы сейчас был май и яхта была бы в нашем распоряжении, самоокупаемость у неё какая? Предположим, ты будешь катать по два человека каждый день с июня по август, установив цену на билет в тысячу рублей, и ты получишь сто восемьдесят тысяч за три месяца. Вычитай отсюда стоимость топлива, амортизацию и необходимость чем-то питаться. Про одежду, я так уж и быть, молчу: шорты, сланцы, кепка и новоиспечённый моряк готов.

— М-да, придётся утопить мечту о яхте, — сказал Гена и сделал глоток пива. — Утопить мечту в пиве.

— Что там у вас за проверки? — поинтересовался Ларри и ухмыльнулся. — Вас закрывают, наконец-то?

— Нет, — Гена тоже улыбнулся. — Проверяют все доп. офисы и филиалы. Планово.

— Как там моя чёртова экс-жёнушка поживает? Всё ещё рулит тобой или уже ты ею рулишь?

Гена внутренне напрягся, ему показалось, что вопрос с подвохом. Тамара Графф — бывшая жена Ларри Граффа — была директором дополнительного офиса страховой компании, а Гена был её заместителем, и, по совместительству, любовником. Но он не собирался говорить приятелям, что опоздал на встречу с ними, потому что задержался на работе, выполняя свои обязанности по совместительству.

Семейная жизнь давно уже стала для него в тягость, а после происшествия летом прошлого года, они с женой перестали прикасаться друг к другу, сохраняя хрупкость и видимость брака только для детей. Оставшихся детей.

Тамара, расставшаяся когда-то с Ларри, осталась без мужчины. Она не сетовала на прошлое, хотя иногда поминала бывшего мужа недобрым словом, не стесняясь выражений при его же друге. Она ничего не требовала от Гены и не ставила условий. Ей нужен был жёсткий и бескомпромиссный секс. И Гену такие отношения более чем устраивали.

В таких условиях вопрос Ларри о смене рулевого был двусмысленным. В сексе роль рулевого принимал на себя Гена.

— А ты что не общаешься со своей бывшей? — спросил он в ответ.

— Изредка, — ответил Ларри.

— Нормально поживает. Вся в работе. Привет тебе не передавала, — ухмыльнулся Гена.

— Оно и понятно, — кивнул Ларри. — Тогда ты ей тоже привет не передавай.

Гена расслабился:

— Не передам, так уж и быть. Приду в понедельник на работу и скажу: «Тамара Ивановна, ваш бывший муж вам привет не передавал».

Они посмеялись.

Подошла официантка, принесла умопомрачительных размеров деревянную лодку, заставленную всеми видами ролл, которые подавали в «Тортуге». Гена и Ларри заворожено смотрели на то, как величественно девушка ставила лодку на стол, стараясь не упасть и не уронить блюдо. Миша помог девушке тем, что отодвинул тарелку, на которой ещё оставались кусочки рыбы, в сторону, освободив роллам место.

— Тарелку забирать? — спросила официантка.

Миша, жевавший в этот момент кусок шашлыка, покачал головой, и девушка, кивнув, ушла.

— Мы это всё съедим? — спросил Гена, посмотрев на Ларри.

— Попробуем осилить, — ответил Ларри. — Это ж халява. Надо съесть всё. Вместе с лодкой.

Некоторое время мужчины помолчали, поглощая пищу.

Людей в баре становилось больше, и уже два соседних стола были заняты, барная стойка была заполнена полностью, и в основном зале свободных столов осталось один или два. Посетители уже открыли два стола с русским бильярдом и один пул. Телевизоры теперь показывали не трансляцию спортивного канала, а нарезку из концертных выступлений рок-групп, которую Миша делал сам.

— Кстати, Миха, — нарушил молчание Ларри. — Если ты действительно хочешь прикупить яхту, то подумай о лизинге.

— Об этом лизинге? — Миша показал неприличный жест, имитирующий куннилингус.

— Деревня. Запиши в толковый словарь Михаила Громина, что лизинг — это долгосрочная аренда с последующим выкупом.

— Я знаю, Ларс. Давай мы к этому вопросу к апрелю вернёмся. Я, в общем-то, от балды брякнул про яхту. Надо чем-то зимой себя занять, понимаешь? Сезон закончиться, и бар будет работать процентов на десять от того, как он работает сейчас. Я не хочу уходить в анабиоз ещё на одну зиму.

— Слетай в отпуск, — сказал Гена.

Миша посмотрел на него так, как смотрят на неразумных детей:

— Гена, я и так в отпуске. Я же говорил, что это отдых, а не работа. Да и не хочу я. Честно говоря, я сопьюсь скоро в этом баре. Я бы уже занялся чем-нибудь другим и в другом месте, а бар бы вам оставил, получая процент как соучредитель.

— О, интересная перспектива, — сказал Гена, вставая из-за стола. — Схожу отолью и покурю, — сообщил он друзьям и удалился.

Он спустился по ступенькам и свернул направо, в сторону туалета.

— И чем тебе так не мил этот город? — спросил Ларри.

— Да город то хороший. Мне здесь тесно, понимаешь? И скучно. Хочется большего.

— Ты никогда не рассказывал, как ты приехал сюда.

Ларри, казалось, ел роллы и запивал их пивом механически, не думая, что он делает. Всё его внимание было приковано к Михаилу. Они познакомились много лет назад, здесь, в городе Ахинмай. Миша часто говорил, что этот город — его тюрьма, но никогда не рассказывал о причинах его появления здесь.

— Это не интересная история, Ларс, — Миша махнул рукой. — Ты же знаешь, что мой отец — директор одного из крупнейших банков. Я был своей семье не мил, и он меня сюда попросил. Не без его помощи, конечно, я стал барменом и обжился здесь, но мои отношения с родственниками очень не очень. Сейчас уже много лет прошло, и можно было бы вернуться в Москву, но я не хочу. Меня здесь даже не навещает никто, так что…

Миша не закончил и опять махнул рукой.

— Когда-нибудь, я расскажу тебе, как получилось так, что меня сослали в Ахинмай. Но только тебе. Триджи незачем об этом знать. А уложить историю в два предложения я не смогу.

— Но отец тебя, по крайней мере, за Урал не отправил. Мог бы отослать тебя на побережье Охотского моря ловить рыбу, а там намного холоднее, чем здесь.

— Ларс, да дело не в том, куда меня отправил отец, — поморщился Миша. — И даже не в том, что он купил мне здесь квартиру и, по сути, купил мне этот бар. Дело в том, что от меня избавились. Убрали подальше и забыли, как чумного. «Вот тебе деньги, только не мороси здесь» — вот так это выглядело. Я знаю, что это грёбанное нытьё. Но я обижен. И больше всего я обижен не на отца, а на сестру. Отца я ещё могу понять. Я не был благоразумным ребёнком. И это не первая его попытка меня куда-нибудь отправить. Но Октавия, да и мама тоже, могли бы хотя бы на неделю летом приезжать, повидаться. А мы с ними даже не созваниваемся.

За стол вернулся Гена, улыбаясь как самый счастливый в мире кот.

— Ты чего лыбишься? — спросил Ларри.

— Мне стало значительно легче, — Гена уселся на своё место и сделал глоток пива. — Но слишком уж сильно в воздухе пахнет озоном, будет гроза, я чую.

— Ах, ну да, — кивнул Ларри. — Гена, что ты там говорил о выставке?

— А? — Гена удивлённо моргнул. Он и думать забыл о том, что он там говорил.

Миша продолжил за Ларри:

— Когда ты только пришёл, ты сказал, что завтра выставка будет на Набережке.

— А, я думал, что вам это не интересно.

— Гена, вот сейчас мне это интересно, — терпеливо ответил Ларри. — А теперь скажи мне, пожалуйста, что за выставка завтра намечается.

— Да ничего интересного. Картины там из бисера, вышивки всякие, ковры. Жена моя любит такими вещами заниматься. Хотела сегодня сходить, но не успела. Сказала, что пойдёт завтра.

— А во сколько она?

— Вроде на целый день. Ты хочешь сходить?

— Подумаю.

— Интересный ты человек, Ларс, я и не знал, что тебе нравятся подобные мероприятия.

— Ларри нравятся девочки, которые могут пойти на подобные мероприятия, — ответил за друга Миша. — Это холостое сердце мечется в поисках своей второй, и явно лучшей, половины.

— Мечется, ага, — Ларри ухмыльнулся.

— С одной койки, в другую мечется, да, Ларс?

— Почему на выставках-то? — спросил Гена. — Познакомься здесь с кем-нибудь, раз очень надо.

— Есть большая разница между девушками, которые ходят на выставки, и девушками, которые бухают в барах, — сказал Ларри. — Плюс дело в атмосфере: тут все весёлые и пьяные, а там задумчивые и есть о чём поговорить. Тамара тоже, помнится, любила, только не вышивки, а выкладывать картины бисером или стразами. Что-то такое, — снова вспомнил о бывшей жене Ларри.

— Стразами, — ответил Гена. — Они общаются с девчонками на работе. Что-то там заказывают себе, меняются картинками.

Ларри кивнул.