Седая старина Москвы

Из академии вышло много замечательных лиц прошлого столетия. Здесь получил образование известный сатирик князь Антиох Кантемир. В этой же академии был первый по успехам М. В. Ломоносов[160]. Здесь же получил свое образование купеческий сын Михаил Ширяев, сделавшийся впоследствии любимцем Петра Великого. Ширяев писал стихи и жил у Петра при дворе, и государь, любя его за острый ум, называл князем и великим оратором. В этом же заведении воспитывался известный своими лирическими произведениями Василий Петров, любимец Потемкина и библиотекарь императрицы Екатерины II. Учеником академии значится Иван Магницкий, сочинитель первой арифметики, напечатанной в 1703 году. Первый профессор философии Московского университета Николай Поповский тоже был учеником академии. Он считается первым издателем «Московских ведомостей». Известный своим описанием Камчатки С. П. Крашенинников получил свое образование в этой академии. Первый переводчик гомеровой «Илиады» Ермил Иванович Костров тоже обучался сперва в академии, а затем уже окончил курс в университете со степенью бакалавра. Из учеников академии можно назвать еще В. Г. Рубана, издававшего три журнала, написавшего историю Малороссии, описание Петербурга и Москвы, автора нескольких любопытных календарей и переводчика многих книг с греческого и латинского языков. Назовем еще Н. Н. Бантыш-Каменского, Антона Барсова — соредактора «Московских ведомостей», знаменитого архитектора В. И. Баженова, украсившего Москву и Петербург многими капитальными зданиями. Наконец, здесь же учился Ефим Болховитинов, сын воронежского священника, впоследствии знаменитый митрополит киевский Евгений, оставивший по себе славу ученейшего мужа и добродетельного архипастыря.

С 1775 года академия, имевшая ранее непосредственные сношения с высшим духовным правительством, была подчинена митрополиту Платону, который и начал создавать новую постановку учебного дела: он давал инструкции ректору, префекту, наставникам и ученикам. При нем число учеников возросло до 1500, возросли средства по содержанию академии, но академические здания клонились к разрушению, и потому возникло дело о перемещении академии в другое место, что и было исполнено в 1814 году. Академию, как уже сказано, перевели в Троицкую лавру. После перемещения академии в ее зданиях некоторое время находилась Московская духовная семинария, а затем помещено Московское духовное Заиконоспасское училище.

Заиконоспасский монастырь числится ставропигиальным монастырем 2-го класса. Кроме настоятеля по штату положены казначей, шесть иеромонахов, четыре иеродиакона и пять монахов.

Заиконоспасскому монастырю принадлежит часовня и церковь Владимирской Богородицы у Владимирских ворот при въезде на Никольскую улицу.

Знаменский монастырь и палаты бояр Романовых. Знаменский монастырь основан в 1631 году — в год кончины матери царя Михаила Федоровича инокини Марфы Ивановны. Тут была прежде домовая церковь боярина Никиты Романовича, находившаяся при его палатах. Указ об основании монастыря состоялся 24 сентября 1631 года. Грамотой царя Михаила Федоровича от 1 ноября того же года монастырь наделен родовыми царскими населенными имениями и угодьями, бывшими за инокиней Марфой Ивановной. Кроме бывшей уже домовой церкви Знамения, холодной, в монастыре вскоре была построена теплая во имя Афанасия Афонского с трапезной. Знаменательно избрание святого, кому посвящена новая церковь. Афанасий Афонский был ученик и постриженник преподобного Михаила Малеина, ангела царя Михаила Федоровича[161], но во имя Михаила Малеина уже был построен придел в Вознесенском монастыре, где жила мать Михаила Федоровича великая старица Марфа Ивановна и где царь всегда молился в день своего ангела. Кроме того, св. Афанасий Афонский создал обширный монастырь на средства греческого царя Никифора Фоки, который был племянником Михаилу Малеину. День празднования Афанасия Афонского совпадает со днем великого русского святого преподобного Сергия Радонежского[162].

Помимо двух зданий, составлявших палаты Романовых, были построены деревянные кельи, больница и монастырь, местами обнесенный решетчатым забором, а больше частоколом, как то было и у других монастырей в начале XVII века. В 1668 году, когда пожар опустошил Москву, пострадал и Знаменский монастырь, о чем и подано было царю Алексею Михайловичу донесение и прошение. На прошение это отозвались сильные царские родственники Милославские. Царь же взял на себя покрытие кровлей Знаменской церкви. Иждивением Милославских, особенно же Ивана Михайловича[163], а частью и монастырским не только восстановлены старинные палаты, но и построены многие другие монастырские здания и вместо бывшей деревянной — каменная ограда. Иван Михайлович по обещанию своему сложил новую церковь Знамения с теплым приделом под ней во имя Афанасия Афонского на месте прежде бывшего того же святого. Всех каменных зданий в конце XVII века возобновлено и вновь построено до 10. Собор начат строением в 1679 году и кончен в 1684. Устроение иконостаса и внутренняя отделка, а частью и внешняя довершены иждивением царским и других усердствующих лиц. Собор строили русские мастера Федор Григорьев и Григорий Анисимов по образцу Успенского собора, но по слабости грунта на 2426 дубовых сваях. По случаю смерти Ивана Михайловича Милославского велено было окончить постройку боярину князю Василию Федоровичу Одоевскому. В 1684 году собор был готов к освящению и 27 июля верхняя церковь торжественно освящена святейшим патриархом Иоакимом.

Знаменский собор подобно многим древним церквам внешне имеет форму корабля, переднюю часть которого представляют два алтаря: верхний и нижний, выступающий там, где верхний кончается, а заднюю часть — паперть с лестницей. Середину собора составляют возвышающиеся над прочими частями стены, квадратно расположенные, завершающиеся сводом и пятью главами, из которых четыре по углам глухие, шея же пятой главы составляет купол с четырьмя окнами. Внутри верхней церкви столпов нет, но свод, купол и главы опираются на толстые стены собора. Так как собор построен на сваях, то лет через 50 после построения стены начали понижаться, а столп в середине трапезной, на который сведены своды от стен, не имея над собой большой тяжести, стал опускаться вниз в соответствии со стенами. Вследствие этого своды пришлось исправлять, причем сделаны и другие поправки. К 20-м годам XIX столетия как самый храм, так и другие монастырские строения снова обветшали, чему немало способствовал 1812 год. Замечательно, что во время пребывания в нем неприятеля с разрешения французского коменданта Лессепса, квартировавшего вблизи, отправлялось божественное служение в теплой церкви монастыря и продолжалось до выхода неприятеля из Москвы; при этом для беспрепятственного отправления службы была поставлена стража. После разорения 1812 года на возобновление монастыря Святейшим Синодом назначено и выдано 15 тысяч рублей, и монастырь последовательно начал возобновляться как на эти средства, так и на свои и частных лиц, так что к 1827 году монастырь был совершенно возобновлен и ожил, так сказать, материально и нравственно; нравственно потому, что неоднократно перед тем возникала мысль о закрытии монастыря по ветхости его зданий. Однако находились люди, которые устраняли эту мысль напоминанием, что здесь был дом предков царствующего рода Романовых.

В монастыре существует одна только двухэтажная соборная церковь с престолами: вверху — Знамения Богородицы, внизу — Преподобного Сергия Радонежского с приделом Николая Чудотворца. В главном иконостасе собора находится образ Знамения Богородицы, тот самый, перед которым молился родоначальник царей святейший патриарх Филарет Никитич. Есть родовое моление царствующего Дома Романовых. Из описи домовой церкви Знамения, составленной в 1631 году, видно, что не только святая икона, но и сами украшения ее большей частью сохранились в целости с тех времен. То же показывает и изображение Пресвятой Богородицы с Предвечным Младенцем и святыми. Людьми, изучавшими искусство древней иконописи, написание иконы относится к XVI веку или не позднее начала XVII века. Цвет красок на ликах имеет вид крепости кости, около ликов, около ручек и между перстов Богоматери и Спасителя обведено золотом. Икона эта не была даже ни разу обновляема. Постоянное пребывание ее в холодных церквах Знамения, без сомнения, содействовало сохранению ясности святых ликов. Только в 1843–1844 годах сделаны были некоторые изменения в украшениях иконы, которые, не скрыв ее древности, придали ей только более благообразный вид. Перед иконой Богоматери стоит подсвечник, в который вставлена серебряная лампада — дар великой инокини Марфы Ивановны за многолетнее здравие сына, о чем свидетельствует сделанная на лампаде надпись[164]. Из других образов замечательны: древняя икона Знамения с херувимами, как полагают знатоки, кисти известного живописца Симона Ушакова, образ Страшного Суда на правой стороне паперти при входе в нижнюю церковь, относящийся к концу XVII века, так называемого фряжского письма, и образ Казанской Божьей Матери древней иконописи XVII века. Ризница монастыря довольно богата, хотя многие вещи и похищены в 1812 году[165]. В монастырской библиотеке есть также немало замечательных рукописей и книг, хотя опять-таки некоторые из них порваны и расхищены в том же, 1812 году. Все это были вклады царей, цариц и частных лиц. Большинство из них относится к XVII и XVIII векам.

Настоятельство в монастыре первоначально устроено было игуменское и братии было 41 человек. Монастырь состоит под управлением архимандритов и принадлежит ко 2-му классу. С самого основания монастыря и до 1771 года возле него было кладбище и число погребенных как монахов, так и разных званий лиц было значительно, судя по синодику и по обилию надгробных камней, находимых в земле при постройках. Средства монастыря сравнительно хороши: он обладает доходными домами, мельницами, лугами, огородами, которые или положены по штату, или подарены высочайшими особами и частными лицами.

Палаты бояр Романовых. По вступлении на престол царя Михаила Федоровича и по занятии им царских палат в Кремле наследственный дом его, находившийся в Китай-городе, стал известен как Старый государев двор. При доме находились каменная церковь во имя Знамения Пресвятой Богородицы и другие каменные здания, расположенные на скате горы к Москве-реке в четвероугольнике, обращенном одной стороной на Варварскую улицу. Поэтому иногда писали: «Старый государев двор, что на Варварском крестце», или «у Варвары-горы».

Вопрос о времени основания дома бояр Романовых на Варварской улице тесно связан с вопросом о доме предков их близ Георгиевской церкви на Дмитровке[166]. Несомненно, что двор прадеда царя Михаила Федоровича Юрия Захарьевича, скончавшегося в 1505 году, был при каменной церкви Св. Георгия на Дмитровке. Таким образом, начало Старого государева двора на Варварке не может восходить ранее XVI века. Хотя дочерью Юрия Захарьевича Феодосьей и основан был при Георгиевской церкви монастырь, о котором определенно в первый раз упоминается в 1523 году, но дом его и по основании монастыря оставался близ него во владении сына Юрия Захарьевича — Романа Юрьевича, давшего фамилию царствующему роду[167]. В этом доме жили дети его: Даниил, Никита и Анастасия, впоследствии первая супруга Ивана IV. В жизнеописании Геннадия Любимоградского[168] сказано, что этот святой подвижник был в доме вдовы Романа Юрьевича по желанию ее и благословил ее детей, причем, благословляя Анастасию, сказал: «Ты еси роза прекрасная и ветвь плодоносная, будеши нам государыня царица». Это и совершилось 3 февраля 1547 года, когда она сочеталась браком с царем Иваном IV Васильевичем, и за что царица впоследствии много благодетельствовала монастырю Геннадия в костромских пределах. Из этого ясно, что между 1543–1547 годами дети Романа Юрьевича, Даниил и Никита Романовичи, представляются еще живущими со своей матерью. К этому еще надо присовокупить следующее соображение: так как родовой дом обыкновенно поступал в наследство старшему сыну, то двор на Варварской улице, принадлежавший младшему сыну Никите Романовичу, приобретен и основан им первоначально. В Знаменском монастыре сохранилось предание об одном из старых домов боярских, что он построен еще до рождения Филарета Никитича, и, следовательно, до 1560 года. Кроме того, так как первая супруга Никиты Романовича скончалась в 1552[169] году и отделение его от старшего брата естественно могло совпадать с началом его семейной жизни, то основание дома можно полагать ранее 1552 года.

Таким образом, по историческим данным и разным соображениям, основание дома Романовых на Варварской улице обязано Никите Романовичу в первой половине XVI века. В 1571 году, во время нашествия Девлет-Гирея, когда вся Москва, кроме Кремля, предана была пламени, пострадал, по всей вероятности, и двор Никиты Романовича. После этого спустя десять лет, в 1580 году, хозяин дома подвергся опале Грозного: после брака своего с Марией Нагой царь послал на двор Никиты Романовича 200 стрельцов, которые и расхитили все достояние боярина. Никита Романович, кроме того, лишился всех своих поместий и остался в совершенной бедности, так что принужден был просить у проживавших подле него англичан материи на одежду себе и детям. В дни славы и благоденствия своего Никита Романович не чуждался сближения с англичанами, и один из них давал даже уроки латинского языка сыну его юному Федору Никитичу, впоследствии патриарху российскому. Впрочем, Иван Васильевич возвратил милость к шурину по первой незабвенной своей супруге и, умирая, назначил Никиту Романовича в числе четырех ближайших советников сыну своему царю Федору Ивановичу.

По возвращении царской милости боярину Никите Романовичу, затем по вступлении в отеческое наследие Федора Никитича, бывшего в великой милости у царя Федора Ивановича, двоюродного брата его, двор их приведен в наилучший вид. В Знаменском монастыре сохранилось предание, что царь Михаил Федорович родился на Старом своем государевом дворе, или на том месте, где ныне стоит Знаменский монастырь, В первый раз предание это является записанным в первой половине XVIII века при архимандрите Николае по случаю прошений его о пособии для восстановления ветхих старинных монастырских зданий. Затем указал на то же архимандрит Аполлос в 1817 году. Михаил Федорович, как известно, родился 12 июня 1596 года. Хотя отец его Федор Никитич в 1593 и 1594 годах был псковским наместником, но жил в Москве и вел в то время переговоры с иностранными послами. В 1596 году Федор Никитич был отдельным воеводой в Крымском походе. В июне 1597 года он опять в Москве. Из всего этого можно заключить, что отец Михаила Федоровича жил в Москве, а в год его рождения, по всей вероятности, находился в Крымском походе.

Со времени заключения Федора Никитича царем Борисом в темницу в 1599 году и пострижения его под именем Филарета в Сийском монастыре Архангельской области двор на Варварке долго оставался без своего хозяина, и хотя Филарет Никитич был при самозванцах в Москве, но не долгое время и, как монах, не жил в своем доме.

По избрании Михаила Федоровича на престол России наследственный дом его не мог быть оставлен без внимания. В то время при Знаменской церкви на Старом государевом дворе был уже протопоп Иаков с двумя священниками и третьим придельным и другими лицами клира. Что же касается до палат царских, то они едва ли кем были заняты.

В 1626 году мая 3-го дня пожар, опустошивший Москву, не пошалил и государева двора. Следствием его было расширение Варварской улицы. Но каменные палаты на углу этой улицы и Псковского переулка оставлены на старом месте. Через сорок два года государев двор снова погорел. При возобновлении построек старые палаты были разобраны по погребной свод и сделаны новые палаты с крыльцом. Палаты эти получили название «на верхних погребах», иногда же их просто называли «верхними» в отличие от других, которые были на монастыре ниже их и также с погребами. С начала и до конца XVII века (до 1675 г.) палаты эти стояли одни на Варварской улице. По возобновлении в палаты были помешены казенные кельи, которые в то время после храмов Божьих считались первым местом в монастыре, так как в них находилось монастырское правление и хранились драгоценности. Палаты пристроены были к горе: они только двумя верхними этажами выходили на Варварскую улицу, а третий этаж виден был только из монастыря. В первой половине XVII века казенные кельи из палат перенесены в другое место, а в палатах поместился на житье грузинский митрополит Афанасий со штатом. Он жил в них десять лет (1752–1762 гг.), и потому палаты назывались архиерейскими. После выбытия митрополита по крайней скудости монастырских средств палаты стали отдаваться в аренду.

В тереме палат Романовых находятся точные списки с портретов царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, две картины, изображающие московское посольство с крестным ходом в Кострому к Михаилу Федоровичу, умоляющее его принять бразды правления осиротевшим государством, а матерь его — благословить сына на царство[170]; и торжественную народную встречу Михаила Федоровича Романова в Сретенских воротах[171].

В опочивальне есть еще замечательный старинный портрет царя Алексея Михайловича. Тут же находятся зеркала, которые употреблялись в гаданиях на Святках: в них гляделись боярыни и боярышни и оглядывали свои наряды на себе. Подле зеркал разные женские принадлежности: коробочки и ларчики для румян, белил и сурмил, серьги, перстни, опахалы и т. п.

Подклет, или нижнее жилье, напоминает старинное боярское хозяйство. Тут помещается поварня, или стряпушая, с русской печью и старинной кухонной утварью: кувшины, кунганы, братины, ендовы[172], фляги, жбаны медные и железные с разными надписями.

В подвальный этаж, или погребье, ведет широкая каменная лестница, по ней вкатывали и спускали в медушу бочки с фряжскими винами, пивом, медом и квасом.

Из этого краткого описания устройства палат бояр Романовых можно составить себе некоторое понятие о всем домашнем обиходе нашего древнего боярина. Но этот боярский памятник имеет для нас значение более важное, нежели остаток древности: он дорог сердцу каждого русского как колыбель, как место рождения родоначальника царственного Дома Романовых.

Скажем теперь несколько слов по поводу того, почему именно икона Знамения Пресвятой Богородицы была особенно почитаема в доме бояр Романовых.

Изображение Пресвятой Богоматери с воздетыми в молении дланями относится к первым векам христианства. Наименование же иконы молящейся Богоматери с Предвечным Младенцем Знаменской восходит к концу XII века, когда Пресвятой Матери Господа угодно было явить своей иконой чудо избавления Новгорода от врагов. Это произошло в 1170 году, 25 февраля. Суздальцы ворвались в пределы новгородские и осадили самый Новгород. Осажденные по предложению архиепископа Иоанна взнесли икону Пресвятой Богоматери на городскую стену. Суздальцы пускают на стены тучи стрел. Одна из них ударила в св. икону, и лик Богоматери обратился к городу: слезы капали из очей пречистые и были принимаемы на фелон Иоанном. На суздальцев напал ужас, и они бежали. Новгородцы довершили поражение врагов.

Родоначальники будущих царей избрали Царицу Небесную своей заступницей в новгородской иконе Знамения потому, что в их роду, как говорит предание, «было от сея иконы знамение». Кроме того, служебная деятельность предков царствующего Дома неоднократно обращаема была к Новгороду и его пределам. Еще во времена великого князя Василия Дмитриевича боярин Федор Андреевич Камбила был наместником новгородским[173]. Затем, во время княжения Ивана III, Юрий и Яков Захарьевичи долго (первый не менее 20 лет) с честью служили в должности наместников новгородских. Наконец, Никита Романович также был наместником новгородским и со славой участвовал в войнах против шведов, литовцев и ливонских рыцарей. Не надо забывать и того, что в 1612 году, 27 ноября, т. е. в день праздника Знамения Богородицы, пределы России совершенно очищены от врагов. Замечательно и то, что под грамотой об избрании на царство Михаила Федоровича из трех сохранившихся печатей две с изображением Знамения.

Из всего сказанного понятно, почему именно икона Знамения Пресвятой Богородицы чтилась в доме Романовых.

Церкви в Китай-городе

Пророка Ильи, что на Новгородском подворье. На месте настоящей церкви существовал прежде Ильинский, что на Торговище, мужской монастырь. Об этом монастыре упоминается в начале XVI века: некто Клим Мужила построил здесь в 1519 году каменную церковь. Более ничего не известно: ни о времени основания обители, ни о том, когда она упразднена. Строение было передано Новгородскому архиерейскому дому, и церковь, несомненно, осталась от прежнего монастыря и начала именоваться церковью Св. Ильи Пророка на Новгородском подворье.

Во время царствования царя Михаила Федоровича в 1626 году первоначальная церковь сгорела и была выстроена новая, несравненно меньше первой. Церковь возобновлена А. А. Пороховщиковым при постройке Теплых рядов в 1864 году. Храм не имеет в себе ничего замечательного. Но прежде сюда был, как уже говорилось, крестный ход 20 июля по случаю двухлетней засухи, бывшей при царе Алексее Михайловиче. Крестный ход этот совершается и теперь, но уже на Воронцово поле.

В XVI и XVII веках вышеупомянутый Ильинский монастырь на Ильинке назывался также Ильинским на Дмитровке, потому что часть улицы Ильинки слыла тогда Дмитровкой — по церкви Дмитрия Солунского, стоявшей на самом Ильинском крестце. Церковь упразднена в конце царствования Алексея Михайловича, и с тех пор вся улица именуется Ильинкой.

Св. Николая Чудотворца, что у Большого Креста. На Ильинке, близ Ильинских ворот. Главная церковь во имя успения Пресвятой Богородицы.

Храм построен в 1680 году московскими гостями (купцами) Филатьевыми, называется же в народе церковью Св. Николая у Большого Креста по приделу Св. Николая и по большому кресту, устроенному теми же Филатьевыми. Крест этот деревянный в 3 аршина вышины. Он сделан весьма искусно по подобию креста, построенного патриархом Никоном в Крестном Онежском монастыре Архангельской губернии на острове Кие. Крест имеет в верхнем конце 36 частиц мощей, но каких — неизвестно. Вместо имен написаны 12 праздников. В нижнем конце — 46 частиц мощей с надписями над каждой частицей имени святого. В правом и левом концах по 37 частиц мощей с означением имен святых. Итого в кресте 156 частиц мощей, кроме мощей св. Николая Чудотворца, находящихся в самой середине креста. Крест стоит у правого клироса. Церковь примечательна также напрестольным крестом с надписью, что он сделан в 1680 году подьячим Андреем Городецким, образом Всех Святых, писанным в 1700 году Кириллом Улановым.

Наружность храма весьма величественна, в готическом стиле.

Св. Николая Чудотворца, что слывет Красный звон. В Юшковом переулке, между улицами Ильинкой и Варваркой.

Храм построен в 1626 году на месте бывшей тут же, но сгоревшей каменной церкви. Стиль строения церкви можно отнести к XVI Столетию, хотя она впоследствии, в 1691 году, перестроена на средства купца Григория Твердикова. Затем она снова обновлена в 1858 году. При храме приделы: во имя Зосимы и Савватия Соловецких, устроенный иждивением Нарышкиных, и Рождества Пресвятой Богородицы. Храм замечателен тем, что здесь похоронена голова мятежного Соковнина, посягавшего на жизнь Петра Великого. Труп его был отвезен в убогий дом, но голову с честью похоронили его родственники при этой церкви.

Название церкви «у Красных колоколов», потом «Красный звон», «у Красного звона» и даже «у Хороших колоколов» показывает, что она славилась исстари своими колоколами, или звоном. Звон красный — значит веселый, благозвучный, усладительный. В церковном уставе звон на Святой неделе именуется красным. Из древнейших колоколов на колокольне церкви уцелел только один полиелей — на стенках его отлиты в клеймах три лилии с буквами «Е.Т.» и какая-то сбивчивая латинская надпись. Неизвестно, откуда и когда поступил этот древний колокол. Но известно, что во время счастливой войны царя Алексея Михайловича с Польшей во многие города России и даже в Сибирь были посланы вместе с поляками и литовцами и пленные колокола[174].

Покрова Пресвятой Богородицы. Церковь известна более под именем Георгия на Псковской горе. Построение ее относят к XVI столетию, ко времени царствования Ивана Васильевича Грозного. С 1812 по 1818 год храм был приписан к соседней церкви Св. Николая Красный звон, а в 1818 году иждивением московского купца Петра Федоровича Соловьева возобновлен и освящен. В церкви с самого ее основания было два престола: во имя Покрова Богородицы и во имя св. великомученика Георгия. Но в 1837 году вдова купчиха Мария Николаевна Соловьева, урожденная Усачева, устроила третий придел во имя св. Петра Митрополита.

Варвары Великомученицы. На улице Варварке, получившей название от этой церкви.

Храм этот по архитектуре один из лучших в Китай-городе. Первоначально построен при великом князе Василии III в 1514 году зодчим Алевизом Фрязиным и иждивением знаменитых тогда приезжих гостей Василия Бобра с братьями Вепрем и Юшкой[175]. В 1731 году церковь обновлена императрицей Анной Ивановной и затем возобновлена еще раз в новом стиле в 1796 году. Внутри храм также возобновлен: иконостас вызолочен, есть образа, богато украшенные ризами. Кроме того, имеется чудотворный образ Варвары Великомученицы, прославившийся чудотворной силой в 1555 году во время малолетства царя Ивана Грозного, и три части (из перстов) ее мощей.

Максима Блаженного. На Варварке же, близ церкви Варвары Великомученицы. Тут существовала древняя деревянная церковь во имя св. князей Бориса и Глеба, в которой в 1434 году был погребен Блаженный Максим. В 1676 году она сгорела, на месте ее в 1698 году царицей Натальей Кирилловной построена каменная церковь во имя св. Максима Блаженного. При церкви придел во имя св. Максима Исповедника, устроенный в 1699 году купцом Максимом Филипповичем Верховитиновым.

Зачатия св. Анны, что в Углу. Церковь и точно находится в углу при повороте стены Китай-города от Москвы-реки к Варварским воротам, в Кривом переулке. Когда вели каменную стену Китай-города, то пришлось сломать храм в честь св, Николая Чудотворца, который был сооружен за алтарем храма Зачатия св. Анны и стоял на черте этой стены. Чтобы сохранить храм, сделан был выступ стены на четыре сажени. А так как в этом месте восточная и южная стены Китай-города образовали угол, то и само урочище обеих церквей стало именоваться «в Углу». Однако в актах XVII и XVIII веков оно обозначалось различно: то «у городовой стены в углу», то «за Соляным рядом, в Зарядье», то «на Варварском крестце», который, вероятно, простирался до этого угла. О времени первоначального построения церкви Зачатия св. Анны летописи ничего не говорят. Но предание выдает ее за одну из древнейших церквей после Спаса на Бору в Кремле. В первый раз летопись упоминает о ней под 1493 годом, когда она сделалась жертвой пламени. В пожар 1547 года она уже была каменная, так как во время пожара она была только повреждена и в нее перенесена свято чтимая икона Одигитрии Божьей Матери, принадлежавшая подьячему Третьяку Теплому, дом которого сгорел, но икона вместе с покоем, где она находилась, осталась невредима. Царь Иван Васильевич поднял к себе в палаты икону, а храм возобновил и обогатил иконами и утварью. Потом и сам чудотворный образ поставлен был в возобновленном храме. В 1611 году церковь много претерпела от пожара и хищничества, но царь Михаил Федорович вознаградил утраты, и церковь была облечена в прежнее благолепие. Царь Алексей Михайлович при церкви соорудил придельный храм во имя св. великомученицы Екатерины по случаю рождения в 1658 году своей дочери Екатерины. В 1668 году церковь снова была разорена пожаром и снова возобновлена и украшена. Вообще церковь эту любили цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович и в храмовые праздники слушали в ней обедню, при этом посылалось туда духовенство от патриарха. Придельные же священники с причтом состояли на государевом хлебном и денежном жалованье. Смежная с церковью Зачатия церковь Св. Николая Чудотворца, сооруженная в 1664 году, существовала до конца XVIII столетия. Тут же была деревянная церковь во имя св. Макария Желтоводского, которая в 1629 году сгорела. Под всеми тремя церквами, кладбищем и усадьбами находилось до 1110 кв. саженей земли.

Храм Зачатия св. Анны обращает на себя внимание не одной своей историей, но и стилем архитектуры и памятниками иконописи, ваяния и литейного искусства разных веков, сохранившихся в недрах его. Квадрат храма выстроен из тесаного белого камня. Фасад закрыт примкнутыми к нему приделами, трапезной и колокольней. В главном храме свод крестовый. Внутренность алтаря освещается двумя окнами. На южной стороне в квадрате с крестовыми сводами придельный храм во имя св. мученицы Мины. У южной стены в трапезной малый придел в честь девяти мучеников, иже в Кизице. На северной стороне придел в честь св. великомученицы Екатерины. Под нижними сводами храма устроены склепы для погребения усопших. Сооружение колокольни относится к первой половине XVIII столетия. Между колоколами особенно замечателен колокол, пожертвованный сюда для поминовения своих родителей князем Дмитрием Михайловичем Пожарским. Колокол называется Амстердамским. В 1892 году храм Зачатия св. Анны прекрасно возобновлен усердием прихожан и освящен 19 ноября того же года.

Св. Климента, папы Римского. Под таким названием церковь известна в народе, но это придел. Настоящий храм во имя Иоанна Предтечи еще с одним приделом во имя Боголюбской Божьей Матери. Храм находится у Варварских ворот.

Первоначально храм построен в 1626 году, потом перестроен вновь в 1741 году иждивением фабриканта Подсевальщикова.

Св. Бессребреников Косьмы и Дамиана, что в Старых Панах. Церковь эта, находясь в Торговых рядах, в Косьмо-Дамианском переулке, имеет хороший наружный вид и довольно богата. Название «в Старых Панах» носит потому, что здесь находился польский Панский двор, о котором упоминается уже в 1508 году. Народ прозвал это место просто Паны. В Троицкий пожар 1737 года на церкви обгорели кровли, а в трапезной погорели некоторые образа. Нынешняя церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы построена в 1803 году. Приделы Св. Косьмы и Дамиана и Иоанна Златоуста.

Св. Троицы (Грузинской Божьей Матери), что в Никитниках. Церковь известна более под именем Грузинской Божьей Матери; она находится близ Варварских ворот, в уединенном Грузинском переулке. Как видно из находящейся в ризнице записки, церковь построена вместо прежней деревянной в 1628 году при патриархе Филарете ярославским купцом Григорием Леонтьевичем Никитниковым, почему и называется «в Никитниках». Прежняя церковь, во имя великомученика Никиты, называлась «на Глинищах». Старинное, вычурное зодчество ее поражает взоры своей оригинальной красотой, и жаль, что церковь находится не на более видном месте. Кроме своей красивой наружности и видимой во всех частях церкви тщательной отделки замечательна она еще тем, что в ней находится чудотворная икона Грузинской Божьей Матери. Икону эту выменял у персов в Грузии брат строителя церкви Степан и отдал как вклад в 1625 году в Красногорский монастырь, где сооружена в честь Богоматери соборная церковь[176]. В то время когда в Москве свирепствовала моровая язва, эта икона была привезена в Москву и поставлена в церкви Св. Никиты и прославилась чудотворениями. Московский патриарх Иосиф учредил празднество иконы 22 августа. Престолы в храме: во имя св. Троицы, Грузинской Божьей Матери, Иоанна Богослова, великомученика Никиты и Николая Чудотворца.

Св. Николая Чудотворца, что у Москворецких ворот. Главный храм в этой церкви Благовещения Пресвятой Богородицы, а Св. Николая Чудотворца — придельный. Слывет более под именем Николая Чудотворца Москворецкого. Находится на Москворецкой улице, ведущей от Красной площади к Москворецкому мосту. Сперва на этом месте была еще церковь, называвшаяся Спас, что у Москворецких ворот, с приделом Андрея Первозванного, но она за ветхостью разобрана в 1783 году. Церковь Св. Николая Чудотворца вновь построена на старом фундаменте в 1829 году.

Св. Николая Чудотворца Мокрого, или Мокрое. И эта церковь известна под этим именем только в общем употреблении, а собственно именуется Покрова Пресвятой Богородицы, во имя какового празднества основана и сама церковь, а во имя св. Николая Чудотворца здесь находится придел, построенный в 1697 году женой окольничего Чирикова боярыней Евдокией Авраамовной, дочерью думного дворянина Лопухина, в память кончины дочери своей Неонилы. Здесь еще есть и другой придел — во имя Богоматери всех Скорбящих Радости. Церковь находится в Зарядье, в Мокринском переулке, и называется Мокрое по низменности места, на котором стоит. Церковь каменная. В 1802 году она перестроена заново.

Вознесения Господня. В Ипатьевском переулке, в Зарядье. Церковь сооружена в 1757 году иждивением купца Герасима Лапина. Слывет Ипатской по приделу во имя преподобного Ипатия Гагрского. В 1849 году отдана под Антиохийское (Александрийское) подворье.

Иоанна Богослова, что под Вязом. Об основании этой церкви, находящейся между Никольскими и Ильинскими воротами, сведений нет, но из Никоновской летописи за 1493 год видно, что она до того времени уже существовала. «Под Вязом» называется потому, что перед алтарем ее до 1775 года рос громадных размеров вяз. В старину при церкви находилось кладбище. В 1825 году церковь за ветхостью была разобрана до основания и построена вновь, постройка окончена в 1837 году. При ней приделы: Покрова Пресвятой Богородицы, Николая Чудотворца, Митрофания Воронежского и Евангелиста Луки.

Живоначальной Троицы, что в Полях. Построена в 1657 году боярином Михаилом Михайловичем Салтыковым, родным племянником матери царя Михаила Федоровича, впоследствии принявшим схиму под именем Михаила. Про этого Салтыкова известно, что он «со своим братом Борисом до приезда государева отца, патриарха Филарета, из Польши пользовались мягкосердием и малоопытностью молодого царя, только и делали, что себя и родню свою богатили, земли крали и во всяких делах делали неправду, промышляя тем, чтобы при государевой милости, кроме себя, никого не видеть». Они из личных выгод расстроили брак государя с девицей Хлоповой, оговорив ее в неизлечимой болезни. По приезде Филарета из Польши патриарх обнаружил преступления Салтыковых, сослал их в ссылку, мать их была заключена в монастырь, поместья и вотчины отобраны в казну за то, что они «государской радости и женитьбе учинили помешку». Но по смерти Филарета Никитича царь немедленно возвратил Салтыковых с прежними чинами.

До постройки церкви во имя Живоначальной Троицы Салтыковым здесь была церковь во имя св. Георгия Победоносца, построенная, как полагают, кем-либо оправданным судом Божьим в знак благодарения. При земляных работах в близлежащих домах найдена в разное время большая масса костей человеческих, хорошо сохранившихся парчовых лоскутков, башмаков и других вещей, свидетельствующих, что здесь когда-то было большое кладбище.

Сама по себе церковь, перестроенная между 1825 и 1834 годами и внутренне украшенная в 1874–1875 годах, не представляет ничего примечательного ни по наружному, ни по внутреннему устройству. Но название ее «в Полях» заслуживает особого внимания: оно напоминает о бывших на Руси судебных поединках, или суде Божьем.

Любопытно вспомнить происхождение этих поединков, совершавшихся только в одной Москве и носивших общее название «поле».

Первое упоминание о поле, или судебном поединке, относится к XII столетию, но это упоминание принадлежит чехам. У нас в России в первый раз ясно упоминаются такие поединки в XIII столетии.

Заметим здесь, что все без исключения народы с самой глубокой древности имели свои расправы. С образованием и смягчением нравов расправы стали являться в различных видах, но проступки, преступления и обиды требовали суда: иначе всегда был бы прав только сильный. Первым судьей людей был голос совести, потом судьями признавались старейшины семейств, и, наконец, судьями стали люди избранные. Эти избранные поступали сообразно с ходом дела, произносили свой приговор, и опытность их была порукой в справедливости решения, Преимущественно же они решали дела свои просто по совести. Но при этом, разумеется, часто случалось, что обвиняемый при недостатке доказательств вины его не признавал приговора: тогда для суда оказались необходимы улики и стали требовать к допросу свидетелей. При первом нашем законодательстве Ярослава Мудрого улики назывались двояко: видок и послух. Видок — очевидец преступления, послух — знающий его по слуху. Свидетельство первого было, конечно, важнее показаний второго. Кроме того, важное влияние на суд имело и число свидетелей: например, если кто-нибудь доносил об убийстве и против обвиняемого было семь человек свидетелей, тогда все оправдания преступника были недействительны. Так говорится в «Русской правде» Ярослава. Царь Иван III Васильевич в своем «Судебнике» уничтожил свидетельство послуха, а вместо того ввел «обыски» и «очные ставки».

Но и этими мерами истина не всегда обнаруживалась, и открытие ее зависело исключительно от совести обвинителя и обвиняемого. Тогда дело решалось судебным поединком. Эти поединки с давних времен были в большом ходу в разных государствах Европы, особенно в Германии. Германцы употребляли этот способ для решения всех вообще темных дел. Наши же предки прибегали к нему только в важных случаях и называли его судом Божьим: они верили в правоту и всемогущество Бога и вверяли Его суду свое дело. Германцы производили поединки мечами и почти всегда оканчивали смертью или по крайней мере увечьем. У нас дело происходило несколько иначе. В примечании к своему «Судебнику» Василий Никитич Татищев говорит: «Поле разумеем поединок — пред судьями битья палками во делах, не имущих достаточного доказательства; ибо ротою, т. е. клятвою или присягою, утверждать или оправдаться опасались душевредства». Приступавшие у нас к поединку облекались всегда в полные доспехи и вооружались ослопами, т. е. дубинами, но уже с XVI столетия употребляли и другое оружие. Бой происходил на назначенном месте на обширной поляне, со всех сторон огороженной, в присутствии судей. Кто одолел, тот был прав, а уступивший силе своего противника признавался виновным и платил пошлину чиновнику и служителям, которые должны были присутствовать при бое и наблюдать за порядком.

Таких полей в Москве было несколько: в Белом городе, у церкви Параскевы Пятницы, в Охотном ряду, у церкви Св. Георгия на Всполье, в Кудрине, где храм Покрова, и главное — у Троицы, за городской стеной на берегу речки Неглинной. Здесь были три полянки с нарочной канавой. Здесь тягавшиеся дрались до крови, а иногда и до смерти убивали друг друга. Тут же были и легкие поединки. Спорящие, например, становились по разным сторонам канавки и, наклонив головы, хватали один другого за волосы, и кто кого перетягивал, тот и прав бывал. Побежденный должен был перенести победителя на своих плечах через Неглинную. Перед таким поединком иногда предлагали соперникам и мировую, о чем напоминает старая пословица «Подавайся по рукам! Легче будет волосам!». В противном случае они хватались за волосы. Надо иметь еще в виду, что на поединок могли вызывать все свободные люди государства: ни сан, ни знатность, ни богатство не освобождали от вызова. Если обвиняемым или обвинителем был старик, юноша, больной, увечный, поп, монах, женщина, то они могли нанять за себя поединщика присутствовать при суде Божьем. При этом находились всегда окольничий, дьяк, подьячий и стряпчие. Поединщики платили в казну особые пошлины, которые назывались полевыми. Уничтожение судебных поединков последовало в 1556 году: судебные поединки заменило Крестное целование на Никольском крестне и у церкви Св. Николая Чудотворца, что у Большого Креста.

При храме Троицы в Полях имеются два придела: Преподобного Сергия Радонежского и Святителя Николая Мирликийского. Прежде в нем были еще приделы во имя Пресвятой Богородицы Одигитрии и Бориса и Глеба, а также при церкви находилась особая деревянная церковь во имя преподобного Сергия Чудотворца, построенная князем Иваном Алексеевичем Воротынским, при которой погребались тела княгинь Воротынских. В первой половине XVIII века боярин Тихон Никитич Стрешнев построил на месте ее каменную — придельную. Старое кладбище при Троицкой церкви находилось на восточной стороне ее — на том месте, где теперь церковный дом, часовня и лавки для книжной торговли. Новое кладбище находилось на западной стороне церкви, где теперь сараи, примыкающие к соседнему дому. При перестройках, как уже сказано, на этих местах было найдено много костей и несколько замечательных гробов. Проход в Китайской стене, ведущий с Китайского проезда через церковную землю на Никольскую улицу, сделан при очистке стены от загромождавших ее частных пристроек в период с 1816 по 1824 год.

К церкви Троицы в Полях приписана еще церковь Успения Пресвятой Богородицы, находящаяся на Никольской улице, на дворе торгового дома Чижовых. Церковь весьма невелика, каменная. Она построена на месте бывшей церкви Св. Жен Мироносиц, сгоревшей в пожаре 1626 года. Церковь эта много раз обновлялась внутри владельцами близлежащих домов. Колокольни она не имеет. Приписана она к Троице в Полях в 1803 году, и с тех пор священнослужение в ней совершалось священником с причтом от Троицкой церкви. С 1848 года служение в Успенской церкви предпринято начинать с пятницы Светлой недели и совершается по пятницам каждую неделю летних месяцев, если нет необходимости служить в приходской церкви. Служба совершается Богоматери[177]. При постройках соседних домов у этой церкви также найдено много гробов и человеческих костей. Несомненно, и тут было когда-то кладбище.

Церковь Владимирской Божьей Матери. На том месте, где находится этот храм, издревле существовала часовня, воздвигнутая, вероятно, в 1395 году по случаю принесения из Владимира в Москву чудотворной иконы Владимирской Богоматери, список с которой и находился в часовне. При построении стены Китай-города (1534 г.) часовня осталась на прежнем своем месте и стена примкнула к ней.

Посвящая храмы имени Богоматери, церковь наша посвящала ей и особенные торжества, или праздники. Таким образом, в честь иконы Владимирской Богоматери учрежден праздник и крестный ход, но так как на всем пространстве Сретенской улицы и Лубянки, проходивших через Земляной и Белый город, до конца XVII века еще не было церкви в прославление чудотворной иконы, то мать Петра Великого царица Наталья Кирилловна дала обет соорудить церковь во имя Богоматери. День этого Богородичного праздника (26 августа) особенно почитала царица и потому еще, что с воспоминанием Сретенья чудотворной иконы (26 августа 1395 г.) соединялось ее тезоименитство (св. мучеников Адриана и Наталии).

По указу Петра Великого эта обетная церковь начата строением 30 июня 1691 года и окончена 18 августа 1692 года на иждивение Стрелецкого приказа под заведованием боярина князя Ивана Троекурова, освящена 28 октября. В то же время поставлена и колокольня. Через два года к церкви пристроена была трапезная, о чем и свидетельствует высеченная на каменной доске над западными дверями трапезной надпись. Царица Наталья Кирилловна не дожила до окончания строительства этой церкви.

В стиле храма заметно смешение разных архитектур, и он особенно отличается фигурными наружными украшениями. На углах здания выказываются тройные полуколонки, из которых одна — с гранью витая, а прочие — гладкие, те и другие с кудреватыми капителями. Трапезная, примыкающая к нижнему ярусу, одинакового стиля с главным храмом. Восьмигранная колокольня стоит на южной стороне среди церковного дома. Колоколами снабдил церковь при постройке тогдашний Земских дел приказ; в 1848 году они были перелиты.

Во внутренности храма восьмигранный свод покоится на тройных пазухах в углах. Окна в три света. На своде и стенах изображены двунадесятые праздники, чудеса от иконы Владимирской Божьей Матери и летописное сказание о том, как 21 мая 1512 года крымский хан Махмет-Гирей не посмел сделать набег на Москву.

Прежде храм этот был теснее, имея еще и придел Благовещения Пресвятой Девы Богородицы, существовавший с 1816 года. Но при постановке нового иконостаса в 1849 году с уменьшением алтаря и упразднением придела храм сделался просторнее. Иконостас состоит из четырех поясов, в которых образа писаны в строгом иконном стиле.

В числе местных икон особенно замечательны две: Спаса Нерукотворного, писанный в XVIII столетии, и точный список с чудотворного образа Владимирской Богоматери в золотой ризе, весьма богато украшенной драгоценными каменьями.

В каменной часовне при церкви, которая перестроена в 1805 году, тоже находится икона Владимирской Богоматери в прекрасной серебряной ризе, сделанной на средства частного лица.

В церковной ризнице из старинных утварей сохранилось Евангелие печати 1745 года, и в эту же церковь императрица Мария Федоровна пожаловала драгоценные воздухи собственной работы.

Не имея своего прихода, церковь эта имеет прихожанами своими всю Москву. Всякий из ее православных жителей, следуя Никольской улицей, помолится Заступнице рода христианского…

21 мая в церковь Владимирской Богоматери из Успенского собора совершается крестный ход, который до 1722 года отправлялся в Сретенский монастырь. С того года он был прекращен, но был возобновлен снова с назначением совершать его в означенную церковь. Этот третий крестный ход и праздник в честь явления Богоматери[178] получили свое начало в 1514 году в память возобновления чудотворной ее иконы митрополитом Варлаамом и подтвержден в 1525 году, в 25-й день мая, по случаю избавления Москвы от нашествия крымского хана Махмет-Гирея.

Упраздненные церкви и монастыри в Китай-городе. В XVI, XVII и XVIII столетиях в Китай-городе было вдвое больше церквей. Более всего их было в Зарядье, т. е. в местности за Торговыми рядами, расположенной на неровной отлогости горы и представляющей даже в последующее время что-то такое похожее на древность. Улицы здесь узки, дома стеснены.

На этом пространстве, т. е. между Варваркой и стеной Китай-города к Москве-реке, до времени императрицы Екатерины II существовали церкви: 1. Николая Чудотворца, что в Углу, с приделами Спаса и Анастасии Узорешительницы; 2. Макария Желтоводского, построенная в 1619 году; 3. Ирины Великомученицы, что в Углу; 4. Мины Мученика, что в Углу же, с приделом Девяти Мучеников; 5. Апостола Андроника; 6. Спаса Смоленского; 7. Дмитрия и Игнатия, чудотворцев Вологодских; 8. Дмитрия Солунского; 9. Св. Жен Мироносиц. Церковь эта стояла под горой за церковью Варвары Великомученицы, и при ней находилось кладбище, а близ него застенки со всеми пыточными принадлежностями[179].

Близ же церкви Варвары Великомученицы находилась церковь Воскресения Христова в Булгакове, известная с начала XVII века и построенная купцом Фомой Булгаковым. Тут тоже до 1771 года было кладбище. Церковь упразднена в 1789 году.

У Гостиного двора находилась небольшая церковь во имя Введения Пресвятой Богородицы и именовалась «что у Гостиного двора», с приделом Ионы Митрополита. По строительной книге 1639 года она значилась златоверхой, была построена в 1491 году и уничтожена в конце XVIII столетия.

За нынешней купеческой Биржей существовала церковь во имя Успения Божьей Матери. Она слыла еще Пятницкой, потому что тут ранее находилась церковь во имя Параскевы Пятницы, образ из которой во имя св. Параскевы был перенесен в Успенскую церковь. Успенская церковь упразднена и разобрана при возобновлении биржевого здания в 1873 году[180].

По предложению митрополита Платона упразднена и разобрана в 1808 году церковь Св. Жен Мироносиц, находившаяся на земле графов Шереметевых. Церковь находилась на Никольской улице, напротив Печатного двора, и при ней имелось кладбище. Ранее, в XVI веке, тут находился Мироносицкий на Никольском крестце мужской монастырь. Но когда он построен и когда упразднен — неизвестно. Упраздненная же церковь, вероятно, и была монастырской.

Рядом с Богоявленским монастырем находился до конца XVII века Троицкий монастырь, что на Торжке, именовавшийся также Троицким Богоявленским. Монастырь этот исстари приписан был к Троице-Сергиевой лавре. Впоследствии по упразднении монастыря он назывался Стряпческим домом Сергиевой лавры. В этом монастыре настоятелями были троицкие келари: из них Арсений Суханов в 1649 году послан был в Иерусалим для описания святых мест и греческих церковных чинов[181].

Об упраздненном Ильинском монастыре на Торговище мы уже говорили раньше.

Кроме этих церквей и монастырей упразднено несколько церквей на подворьях и в домах частных лиц. На подворьях: Воронежском, Свирском, Пафнутьевском, Осиповском, Калязинском и др. В домах: Одоевских (в Черкасском переулке), Шереметевых и купца Михаила Веревкина. Церковь в доме последнего, находившемся при парчовой фабрике у Варварских ворот, уничтожена в 1824 году.

Замечательные здания Китай-города

Синодальная типография. В древности дом этот, находящийся на Никольской улице, был известен как Печатный двор. Он построен в 1553 году по повелению царя Ивана IV Васильевича. В первое время это большое каменное здание было о двух этажах с подклетями, или погребами. Оконницы в нем были слюдяные, кровли и другие пристройки деревянные. Типографский двор был огорожен острым деревянным частоколом, а на Никольскую улицу выходили большие деревянные ворота с кровлей. В 1643 году по повелению царя Михаила Федоровича на Печатном дворе, на пространстве в длину 39 саженей по Никольской улице, были сооружены двухэтажные каменные палаты, а два года спустя была окончена постройка каменных ворот с башней. Надворная башня имела в вышину 13 саженей. Здание построено в стиле готической архитектуры, смешанной с арабским и итальянским стилем. В середине ворот над створами в большом овале лепное изображение всевидящего ока в лучах. В бельэтаже над воротами находятся солнечные часы: их двое и помешены они по сторонам в симметрии. Над бельэтажем — английский герб. Последний вызвал предположение, что дом этот некогда принадлежал английским послам и что царь Алексей Михайлович, разгневанный на них за то, что они умертвили своего законного короля Карла I, отнял его у них. Но это предположение опровергается следующей надписью на доме: «Божиею Милостию и повелением благоверного и христолюбивого царя и великого князя Михаила и сына его государева царевича великого князя Алексея Михайловича всея Руссии сделана бысть сия палата на дворе над воротами книгопечатного тиснения в лето 7155 (1645) месяца иуния в 30 день».

Эта надпись, как видим, относится только к наружному, на улицу, строению, а не к тому, которое находится внутри двора. Последнее, как сказано выше, построено при Иване IV Васильевиче. Надо полагать, что фигуры коня и единорога, считаемые за герб Англии, есть не что иное, как герб самого царя Ивана Васильевича, который употреблял фигуры этих животных на своей печати.

Здесь совершенно уместно рассказать, как началось у нас книгопечатание.

История русского книгопечатания начинается с половины XVI столетия. Наши типографщики устроили русское книгопечатание по образцу заграничных славянских типографий, имея в виду издания краковские, виленские и венецианские, появившиеся с 1491 года. Русские хорошо знали о важном европейском открытии, но не имели способов выполнить это дело в своей земле. Еще великий князь Иван III Васильевич, отправляя своего посла Триханиота за художниками, предлагал огромное жалованье знаменитому любекскому типографщику Варфоломею, чтобы он приехал в Москву устроить печатное дело. Недоброжелатели русских отклонили доброе намерение великого князя. Царь Иван IV Васильевич вздумал снова искать художников в Германии для книжного дела. Приискание мастера замедлилось: нерешительность иностранцев и русских происходила с обеих сторон. В 1551 году возвещено было царское слово владыкам и правителям: приехать в Москву. Никто не предвидел тогда, что царь готовил для России книгопечатание.

Когда избранные люди съехались в Москву, царь явился на совет первосвятителей и сановников и возвестил им: «Вас я молю, духовные пастыри, если обрел благодать пред вами, утвердить во мне любовь, как присно вашему сану. Изреките вы единодушное слово к благочестию и устроению всего православного христианства. Да будет от нас далече всякое разногласие, и да содержат нас согласие и единомыслие».

После этого государь предложил собору письменные вопросы, испрашивая на них разрешение. В пятом вопросе царь предлагал: «Наши писцы пишут божественные книги с неправильных переводов, списывают их без исправления, прибавляют ошибки к ошибкам, делают недописи и точки непрямые». Собор, выслушав царское предложение, назначил исправительные меры в одном только списывании. Вековые предрассудки ничему не уступили: грамотеи по-прежнему уродовали письменные книги.

Прискорбные вести о нелепом переписывании, отовсюду доходившие до царя, ускорили царское предприятие. Царь предложил митрополиту Макарию приступить к печатанию церковных книг, как это доселе делают греки, фрязи и венециане. Митрополит немедленно приступил к исполнению царской воли. Приступлено было к постройке Печатного двора. Хотя в то время датский король Христиан III и прислал в Москву своего типографщика Ивана (Ганса) Богбиндера[182], но в народе давно уже носились слухи, что в Москве есть свои мастера, которые «малыми некими и неискусными начертаниями печатаваху книги». К радости царя и митрополита, были отысканы эти мастера: Иван Федоров, дьякон церкви Св. Николая Гостунского в Кремле, и друг его Петр Тимофеевич Мстиславец. Десять лет прошли в приготовлениях. Печатный стан и буквы привезены были в Москву из Польши. Царь не Щадил своих сокровищ на печатное дело.

Наконец 19 апреля 1563 года русские типографщики начали набирать первую книгу. Почти год продолжалось печатание. 1 марта 1564 года была отпечатана в Москве первая книга — «Деяния и послания Апостолов». Издатели напечатали ее в малый лист, на плотной голландской бумаге, славянскими продолговатыми буквами, с фигурными вензелевыми заставками. Все оглавления и заглавные буквы напечатаны киноварью. В начале книги приложен резной на дереве эстамп, представляющий евангелиста Луку.

Как первый опыт, русская книга не достигла полного типографского искусства: набор сделан был с ошибками, по большей части без расстановки слова от слова, главы отмечены счетом на полях, из знаков препинания употреблены точка и запятая, и то без разбора, в конце строк не видно переносного знака, счет листов напечатан под нижними углами правой страницы.

Издатели в конце книги приложили послесловие, объясняющее первоначальное основание Московской типографии, но ничего не говорят об участии в этом деле датчанина Ивана Богбиндера, хотя некоторые изыскатели нашей старины и уверяют, что печатание книги сделано под его руководством.

Русские с удивлением смотрели на свою первопечатную книгу: не хотели верить, что человеческое искусство могло когда-либо произвести такое чудное создание. Изумленные грамотеи вооружились против нововведения, так как книгопечатание решительным ударом грозило подавить их невежественное переписывание, типография убивала их рукописный промысел. Недовольный ропот быстро пробегал из толпы невежд в боярские палаты и в кельи отшельников. Гонителей появилось немало, не было ни одного защитника. Покровитель книгопечатания митрополит Макарий скончался, не успев водворить на Руси это благодетельное устройство. Без него всюду бедные типографщики встречали врагов. Народ кричал, что печатники колдуны, что они своей злой ересью составляют печатные книги. К общему изумлению, суеверы даже подожгли ночью типографию. Беззащитные русские типографщики принуждены были бежать в Литву. Там польский король Сигизмунд III принял их под свою защиту. Гетман Великого княжества Литовского Григорий Александрович Ходкевич, поборник православия, поселил типографщиков в своем имении, подарил им селение и приказал устроить типографию в Заблудове Волынской губернии. Здесь московские типографщики с 8 июля 1568 года начали набирать «Учительное Евангелие» и напечатали его 17 марта 1569 года.

Счастье московским типографщикам и в Заблудове благоприятствовало недолго. Состарившись, Ходкевич потерял ревность к изданию книг и заставил типографщиков заниматься земледелием. Скоро типографщики покинули Заблудово и навсегда разлучились: Федоров переселился во Львов, а Мстиславец — в Вильно. Федоров во Львове терпел страшную нищету, однако же с помощью некоторых лиц напечатал «Апостол». К книге приложен был герб города Львова и знак типографа: «Иван Федорович друкарь москвитин».

Из Львова Федоров переселился в Острог, где волынский князь Константин Константинович Острожский, защищая православие, предпринял издание церковных книг. В 1580 году Федоров напечатал в одной книге Псалтирь и Новый Завет, а в 1581 году издал известную Острожскую Библию.

Через два года после этого важного подвига Иван Федоров скончался во Львове. Он был погребен в Онуфриевской церкви, где и отыскан его надгробный камень.

Петр Мстиславец был несколько счастливее своего товарища. В Вильно братья Мамоничи устраивали типографию. Они приняли к себе в дом Мстиславца, где он и напечатал две книги: Евангелие в 1575 году и Псалтирь в 1576 году. Последние дни Мстиславца неизвестны.

Печатному делу в Москве, однако, не суждено было погибнуть. Оно хотя и медленно, но продолжалось.

В царствование Федора Алексеевича на Печатном дворе были произведены новые постройки. По царскому указу в сентябре 1681 года ведено весь Иконный ряд, находившийся на Никольской улице, переместить на Печатный двор, где и выстроено было для иконных торговцев по обеим сторонам двора десять деревянных лавок, так как иконная торговля на большой проезжей улице найдена была неприличной.

В то же время Симеон Полоцкий, бывший учитель царя Федора Алексеевича, завел особую типографию, называвшуюся «верхней», и там помимо других книг печатал свои собственные сочинения. Первая книга, напечатанная в этой типографии, была «Тестамент» Василия, царя греческого. После нее вышла Псалтирь, переведенная стихами Полоцким. В типографии имелись уже греческие и латинские литеры. В начале XVIII столетия там отпечатаны были «Треязычный букварь» и «Лексикон», составленный Федором Поликарповым, бывшим типографским учеником.

Подвергаясь несколько раз пожарам и перестройкам, в ночь на 9 сентября 1773 года треснула надворная башня Печатного двора и тогда же была разобрана. Вскоре после этого и прочие части здания начали грозить падением. В 1810 году палаты эти были сломаны и на месте их по плану архитектора Мироновского в 1814 году было выстроено здание типографии в готическом стиле с сохранением над воротами по возможности тех орнаментов и узоров, которые наложены были на камнях прежней, старинной постройки, и с помещением над ними изображения льва и единорога.

Таким образом, из древностей Печатного двора уцелело внутри его одно здание, где помещались справочные книгохранительные палаты, — единственный в своем роде памятник, сохранивший не только наружные формы, но и внутреннюю стенопись.