Скользкая дорога

— Не отказался бы.

— Только не занимай у меня много времени, сделай одолжение, — сказала Валерия, разливая горячий напиток на две чашки. — Мне оно сегодня еще пригодится. Ну, что у тебя?

Арманду сел напротив Валерии, начертил в воздухе пальцами у нее перед глазами небольшой прямоугольник и на образовавшийся эсэм-пад спроецировал отчет, полученный от нее ранее по результатам исследования трупа профессора Стефани Джефферсон.

— Госпожа Видау, я изучил ваше заключение и хочу кое-что уточнить. Я правильно понимаю, что, если основываться на данных ее чипа и вашем опыте, Джефферсон совершенно точно не сама приняла латиоид?

— Совершенно точно? Арманду, друг мой, я не могу быть совершенно точно уверенной даже в том, что ты — Тоцци. Однако… — Валерия замолчала.

— Однако — что? Вы сказали «однако…» Что «однако»?

— Однако, — помедлила Валерия, — у меня нет ни одного объективного основания полагать, что госпожа Джефферсон добровольно и осознанно приняла латиоид. Я более чем внимательно изучила ее показатели и считаю, что она этого не делала.

— Ясно. Убийство.

— Боюсь, что да. Сама она не принимала, а спутать эту капсулу ни с чем нельзя, то есть по ошибке латиоид не принять — он так и задумывался. Это ж надо приложить усилия, раскусить его, проглотить жидкость, не принять антидот… В общем… Мда.

— Я все понял, спасибо. Госпожа Видау, поскольку речь идет об убийстве, а значит, есть вероятность, что преступник окажется у вас в Квадрате, я не смогу вас допросить. Вы у нас спецсубъект, лицо беспристрастное и неприкосновенное. Может ли кто-то из «аквариума» дать показания? Такой же компетентный, как вы? Это надо для суда, потому что без суда мы даже задержать не сможем подозреваемого, не говоря уже об аресте.

— Вот это да… Уже есть подозреваемый?

— Не могу раскрыть, профессор.

— Да я ж не прошу имя… И не волнуйся — дам тебе лучшего своего сотрудника. Присылай форму свидетельских показаний. Я проверю и отдам ему на подпись.

— Спасибо, профессор! — радостно поблагодарил ее капитан.

— Надо же, мы улыбаться умеем. Все, мое время на тебя иссякло.

— До свидания, профессор!

— До свидания, до свидания, — Валерия уже не смотрела на Арманду, а вернулась к вопросам для зачета.

На площади Феррейра, где Лукас, постукивая от волнения пальцами по бедрам, ждал начала свидания, стоял мим и изображал человека, у которого сломался зонтик во время дождя. Лукас ни разу не видел настоящего мима, поэтому смотрел на него, широко улыбаясь и ничего не замечая вокруг.

— Молодой человек, не подскажете, который час? — послышался рядом с ним задорный девичий голос.

— Ага, — пробормотал Лукас, не отрывая взгляда от мима, который «бежал» от тучи и изображал ужас из-за невозможности укрыться от ливня.

— Дурак! — усмехнулась Сабрина.

Лукас моментально обернулся на голос и улыбнулся. Перед ним стояла Сабрина, а рядом с ней — девушка с букетом цветов. Глаза девушки быстро бегали из стороны в сторону, она нервно улыбалась, иногда поглядывая на свою подругу.

— Забавно, что на дурака ты откликаешься охотнее, чем на молодого человека! — хихикнула Сабрина.

— Привет! Классно парень изображает! Смотрите! — он повернулся обратно к миму, который теперь сидел на полу и безучастно «мок» под дождем.

— Глупый! Он часто здесь выступает! Я уже видела это. Да, познакомься — это моя подруга Марика.

— Лукас, — протянул он руку девушке, но с ее стороны не последовало никакой реакции.

Все трое стояли и молчали. Тут Сабрина с энтузиазмом предложила: «А давайте, может, сядем и посидим где-нибудь? Поболтаем?»

Настроенный на нормальное свидание, а потому порядком разочарованный происходящим Лукас уже собрался из вежливости принять это предложение, как подруга Сабрины вдруг сбивчиво затараторила:

— Ребят… Ребят, я пойду, да? А то мешать вам буду. Сабрина, мы с тобой в другой раз погуляем. Я пошла, да?

Не дожидаясь ответа, девушка всучила Сабрине свой букет, развернулась и направилась в сторону обелиска.

— Это тебе, — засмеялся Лукас, взглядом показывая на цветы в руках Сабрины, когда ее подруга скрылась из виду.

— Ой, да что ты! Не стоило! — подыграла ему девушка.

— А это кто вообще был? — спросил Лукас.

— Марика, моя подруга, со школы еще знакомы.

— А с ней все в порядке? Она как будто какая-то то ли потерянная, то ли… чирик-чирик, — он сделал несколько оборотов пальцем у виска.

— Есть немного. У нее наплывами бывает. Мне жалко ее — росла без мамы, а с отцом не повезло. Он не просто строгим, а прям реально злым каким-то был. В детстве я думала, что он бьет ее. Марика всегда такая зашуганная была, дикая. Правда, когда мы подросли, с ней стало интересно общаться. Она девочка не глупая, сейчас на страховом деле учится, но иногда пришибленная, что ли… Особенно когда о маме своей начинает думать. Короче, на нее иногда накатывает, так что не обращай внимания.

— Ясно все. Тяжелое детство. А ты хотела, чтобы мы втроем погуляли? Или что?

— Вот еще! Я когда сюда шла, встретила ее прямо на улице, и она за мной увязалась. Не прогонять же девчонку.

— Главное, что сама ушла…

— Ну что? Пойдем?

— Пойдем! А куда?

— Ты у нас мальчик, ты и решай, — она посмотрела на него исподлобья, потом запрокинула голову к небу и машинально стала наматывать волосы на палец.

— Я даже не знаю… Хочешь, пойдем посмотрим старый фильм какой-нибудь?

— Конечно. А что смотреть будем?

— В «Галикарнасе», который за углом, будут «Маску» показывать с Джимом Керри, наверное, — сказал Лукас, листая расписание на визуалайзере. — Это комедия. Уже двенадцать голосов против четырех за «Короля Льва», и осталась минута до окончания аукциона. Щас… тоже голосну. Готово — тринадцать против четырех! Точно «Маска», значит, будет. Ты как?

— Комедия так комедия. Я не против. Идем?

«Пятьдесят кусков тому, кто найдет этого зеленомордого сукина сына быстрее копов!» — звучало с экрана. Лукас и Сабрина время от времени переглядывались, и когда их взгляды встречались, они моментально поворачивались к экрану.

— Блин, ну почему сейчас не снимают такие фильмы! — смеясь, воскликнула Сабрина, когда они выходили из зала.

— Наверное, потому же, почему никто больше не написал, скажем, «Сто лет одиночества», — заметил Лукас.

— «…она объявила бессрочный траур — без покойника, но по пустым надеждам…»

— Это об Урсуле же, да?

— О, да мсье и впрямь знакомы с классикой! — брови Сабрины красиво изогнулись, когда она, щурясь, взглянула на Лукаса, неспешно шедшего позади нее со сцепленными за спиной руками.

— Ну, я много читаю, — сказал он. — А «Сто лет одиночества» я пробовал даже в оригинале читать. В школе самостоятельно испанский пытался выучить. Красивый был язык. Вообще, многие языки были красивыми. Итальянский, например.

— А я вот никогда не испытывала тяги учить языки. Смысл какой? Не понимаю, как раньше люди говорили на разных языках. Это очень неудобно.

— Зато интересно!

— Какой ты жадный до знаний, — улыбнулась Сабрина.

— А то! Хоть ты и называешь меня глупым.

— Глупый и есть.

— Обоснуй! — он посмотрел на нее, не переставая улыбаться. — Ну-у-у?

— Отстань. Из тебя точно детектив получше медика выйдет.

— Ты, кстати, уже определилась со специализацией?

— Не знаю… Думаю вот, может, стать как Видау…

— Тебе нравится патологическая анатомия?

— Вообще мне это, наверное, интересно…

— Или тебе нравится Видау?

— Глупый! — она хлопнула его ладонью по руке и смущенно улыбнулась. — Но Видау, и правда, классная! Я бы смогла такой же стать!

— Да неужели? Высокий судья должен постичь ценность жизни, иначе его кровь не подойдет.

— А я, может, не про высокого судью? Думаешь, если б она им не стала, то не такой крутой бы была? Думаешь, она восемь лет назад разводила кактусы и читала женские романы? Нет.

Они потихоньку дошли до парка, в пруду которого отражались окна стоящего на той стороне улицы «аквариума».

— Как символично! — сказал Лукас, кивнув в сторону медицинского лаунжа. — Посидим в парке, отдохнем?

— Напротив «аквариума»? Шутишь?

— Хорошо, хорошо…

— Конечно, посидим! — радостно договорила Сабрина, проходя сквозь старинные кованые ворота.

Немного погуляв по парку, они уселись в стоящие почти друг напротив друга полусферические кресла из измельченной стружки, которые были расставлены на протяжении всего берега пруда.

— Можно вопрос? — повернулся к ней Лукас. Его голос был совершенно спокойным. Сабрине подумалось, что именно так разговаривают люди, у которых за душой нет камня.

— Ну давай, — она посмотрела ему в глаза, но сразу отвела взгляд и по привычке вцепилась пальцами в свои длинные волосы.

— Почему ты согласилась со мной пойти погулять?

— А ты где-то специально учился задавать девушкам неудобные вопросы? — вспылила было Сабрина и снова посмотрела ему в глаза.

Взгляд Лукаса был таким недоуменным и добрым, что вспыхнувшее недовольство моментально ушло незаметно для нее самой. Лукас молчал, словно не понимая ее возмущения, и все еще вопросительно смотрел на девушку.

— Просто в тебе что-то есть. Ой, что я говорю! — последнюю фразу Сабрина прошептала самой себе.

— Что во мне есть?

— Да что с тобой? Это твоя тактика заманивания девушек в свои сети? — попыталась она перевести разговор.

— Нет, не тактика, — Лукас говорил так спокойно и честно, что Сабрина на какую-то секунду почувствовала к нему необъяснимое доверие. — Я вообще всего с одной девушкой встречался. Хотя толком и не встречался. Просто интересно узнать, почему ты приняла мое предложение. Ведь сначала отказала. Помнишь? Когда я приходил к тебе?

— Дурак! Ты что, не знаешь, что девушку нельзя такими вот идиотскими вопросами заваливать?

— В смысле — нельзя говорить как есть? — улыбнулся он ей.

— Глупый! Я себя сейчас идиоткой чувствовать начну!

— Но ты не идиотка. И я действительно не знаю, какие вопросы можно задавать, — Лукас говорил ровно, хотя и было видно, что он немного волнуется, — а какие нельзя.

— Не удивлена, что у тебя была всего одна девушка! У меня хотя бы два парня было!

— Да мне, вообще-то, не очень это и важно. Ты сейчас проводишь время со мной, мне с тобой здорово. Зачем мне знать про твоих парней…

Сабрина совсем растерялась. Лукас был абсолютно не похож на других молодых людей. Никаких клише, дурацких комплиментов, никакого стандартного набора тем для разговоров, чтобы соблюсти формальности свидания и поскорее сдвинуть дело к телесному контакту. Лишь приятная и не наигранная прямолинейность и непосредственность.

— А я вот хочу знать про твою девушку! — недовольно бросила она Лукасу, но тут же поняв, что сейчас она выставляет себя не в лучшем свете, попыталась улыбнуться.

— Ее зовут Карина, мы где-то полгода с ней дружили…

— Дружили! — рассмеялась Сабрина. — Какой интересный термин для… Прости. Продолжай. Карина. И что Карина? — она выпрямила спину, закинула ногу на ногу и обхватила коленку руками.

— Да ничего особенного. Наши родители работали вместе. Мы еще со школы были с ней знакомы. Начали гулять вместе, дружить.

— Это твоя первая девушка, надо полагать? Ну, в том смысле, что вы… ну… как бы…

— Занимались сексом? — как ни в чем не бывало Лукас договорил эту фразу, чего совершенно не требовалось. — Да, первая. Потом она встретила другого парня, влюбилась в него, и мы перестали общаться. Вот, собственно, и все. Она меня не учила, если что, какие вопросы нельзя задавать девушке.

Сабрина засмеялась и посмотрела на Лукаса. На улице уже стало темно, и к каждому креслу подлетели сферы, на экранах которых возникли свечи, разбавляя темноту теплым желтоватым светом. В больших глазах Сабрины отражение пламени виднелось настолько отчетливо, что Лукасу на мгновение показалось, будто ее глаза — это и есть сферы, в которых едва подрагивает огонек, такой реалистичный, словно это была не имитация, а настоящее пламя. Ее объемные губы, казалось, сейчас вот-вот разомкнутся, и она что-то скажет ему, но Сабрина лишь молчала, поочередно поглядывая то на сферу, то на рябь пруда, то на своего собеседника. Неожиданно для себя она привстала с кресла, потянулась к нему и поцеловала в губы, почувствовав, как Лукас провел рукой по ее волосам и немного наклонил голову влево, чтобы поцелуй стал более глубоким. Сабрина положила правую ладонь ему на плечо, ощутив сквозь рукав футболки контур бицепса. Поцелуй показался ей настолько нежным и упоительным, что захотелось заморозить эту сцену и побыть в ней подольше.

— Глупый… — чуть отодвинувшись от его головы, Сабрина прошептала это почти неслышно для них обоих, и Лукас не понял, прозвучало ли это слово или он прочитал его по губам.

Она снова откинулась в своем кресле, взглянула на Лукаса и тут же отвернулась, взяв в рот локон волос.

— Мне очень понравилось, — услышала она его голос.