Хрустальный сад

Пока он говорил, я разглядывал конжал и почти его не слушал, но последние слова заставили меня прислушаться.

– Что ты сказал? – переспросил я.

– Душа вернется к живым, – повторил он.

«Алиша!» – выдохнул я. Есть шанс. Не может быть. Знала ли она? Знал ли Штайнберг? Я почувствовал, холодок пробежал по моей спине, а сердце забилось с бешеной скоростью. Я должен ее найти, но как? Где?

– Ее душа теперь живет в другом теле, – сказал продавец.

– Да кто разрешил тебе подслушивать мои мысли! – я перепрыгнул через прилавок и оказался лицом к лицу с ним. От него пахло сыростью и гнилью. – Ты кто такой вообще? – я схватил его за горло.

– Господин смел не по годам, – услышал я его голос в своей голове, и еще больше усилил хватку, – без Генриха Штайнберга вам стоило бы опасаться Скарабеев.

– Это я бы опасался на твоем месте, – сказал я сквозь зубы и оттолкнул его. Я не заметил копья за его спиной. Черт, я совсем не собирался его убивать. Я огляделся по сторонам и перепрыгнул обратно через прилавок. Какое-то время я смотрел на Хранитель душ, а потом прикрыл его тканью и пошел прочь. Я должен был найти Алишу.

Я вернулся в отель и залез в интернет. На мой запрос поисковик выдал четыре миллиона ссылок на одноименный американский фильм ужасов, который не имел никакого отношения к тому, что я искал. Такие древние и тайные знания могли храниться только в таких же древних и тайных источниках. Я не мог постучаться к Наставнику и попроситься на пару часов в его библиотеку. Мне нужно было найти другую библиотеку, такую же древнюю и большую. На ум приходило только одно – Ватикан. Отправляясь туда, я нарушал сразу несколько строжайших запретов. Но куда уж там, я пытался убить Правителя Темных сил, никакие законы мне были не писаны.

28

Оказаться снова в Риме было сложнее, чем я предполагал. Каждая улица, каждое здание, каждый камень напоминали мне о ней. Я хотел провести как можно меньше времени в городе и поэтому сразу отправился в Ватикан. Зимой здесь было совсем мало туристов, и очередь в собор Святого Петра не тянулась на несколько километров, как летом. На сайте музеев Ватикана я прочитал, что часть архивов доступна для общего пользования, и очень надеялся, что найду то, что мне нужно, потому что иначе пришлось бы наслать такую иллюзию на всех обитателей этого маленького государства, на которую я вряд ли был способен.

Я прошел в музеи с группой студентов из Португалии. Нам показали стеллажи с книгами и манускриптами, рассказали, как работать с каталогом, прочитали лекцию о правилах безопасности и оставили на целый час наедине с бесценными работами прошлых столетий.

Каталог показал десяток ссылок по запросу «хранитель душ» и только один труд оказался действительно полезен. Это была рукопись пятнадцатого века на латыни с иллюстрациями. Я перелистывал старинные страницы пинцетом и вглядывался в почти выцветшие буквы. Я не понимал и половины. Но если я правильно понимал, то Хранитель душ действительно возвращал души любимых, но их обладатели зачастую не помнили ничего о своей прошлой жизни. Иногда души могли выбирать себе тело другого человека, который находился на грани жизни и смерти. Знала ли об этом Алиша, когда выбирала центр города с населением в два с лишним миллиона человек?

Я так не хотел оставаться в Риме, но оказался привязанным к нему на целых полгода. Я обошел все больницы, морги и полицейские участки. Сотни людей выходили из комы, не помня ничего о себе. В тот день, когда Алиша умерла, таких было несколько десятков. Я нашел их всех, но все они со временем приходили в себя, и память возвращалась. Я уже начал сомневаться, что Алиша могла быть жива. Сомневаться в том, что моя любовь была достаточно сильна, чтобы вернуть ее к жизни.

Во время своих поисков я познакомился с одной весьма любопытной парочкой при не совсем обычных обстоятельствах. Я сидел у стойки бара, потягивая газировку. До двадцати одного, когда я смогу легально покупать алкоголь, мне оставалось еще три года, а использовать иллюзии для такого мелкого повода не хотелось. Я думал о винограднике Штайнберга. Как ни странно, но меня волновало, нашел ли он себе нового помощника для этой почетной миссии.

– Привет, блондинчик, – услышал я голос над ухом и почувствовал, как чья-то рука обняла меня за плечо.

Я обернулся. Девушка была старше меня и не отличалась особой красотой. Даже короткие вьющиеся волосы и заносчиво вздернутый носик не добавляли ей привлекательности. Я улыбнулся ей.

– Позволь мне угостить тебя коктейлем, – сказала она, поигрывая с моими волосами.

– Угостить меня?

Девушка была одета броско, но дешево, вряд ли у нее было много денег, чтобы поить меня коктейлями. Думаю, она догадывалась, что у меня-то как раз деньги водились, ведь на мне были вещи из дорогих бутиков. В Риме просто невозможно устоять перед соблазном одеваться стильно.

– Может, для начала я приглашу тебя на танец? – я взял ее за руку и повел в самый центр танцпола. Она оказалась примерно моего роста. Чувствуя ее горячее и влажное дыхание на моей шее, я закрыл глаза и вдохнул сладкий аромат ее духов, дезодоранта и пота. Такая живая, с Алишей все было совсем иначе. Неожиданно я почувствовал, как кто-то оттаскивает меня от нее. Я развернулся и получил удар в лицо такой силы, что едва не потерял равновесие, но тут же пришел в себя и ответил обидчику. Вот и пригодились уроки восточных единоборств, которым учил меня Наставник. Парень был силен, а я изворотлив. Народ толпился вокруг и радостно подбадривал нас. Охранник стоял в стороне, почесывая лоб. Почему-то он не решался разнимать нас. Вскоре мы оба устали, но никто не хотел сдаваться.

– Ты кто такой? – спросил я, отвешивая ему удар.

– Я ее парень, – он отразил удар и заехал кулаком мне в челюсть.

– Ну да, – я тряхнул головой и со всей силы съездил ему по лицу, так что тот чуть не упал. – Хочешь, я расскажу тебе о твоей девушке? – я еще раз вдарил ему, – она бегает за каждым парнем, у которого есть хоть какие-то деньги, – он увернулся.

Парень сразу сник.

– Да знаю… Извини.

Позже, когда мы сидели в баре и пили граппу, парень сказал:

– Меня зовут Андре.

– Вальтер, – протянул я ему руку. – Было приятно познакомиться.

– Взаимно, – благодушно улыбнулся Андре.

Оказалось, что они студенты из Франции и изучают искусство в Риме. Мы стали общаться. Они постоянно таскали меня по музеям, выставкам и соборам. Если я и оскорблял таким поведением чувства светлых суа, они ни разу даже не намекнули на это. Хотя иногда я ловил их удивленные и неодобрительные взгляды. Они прекрасно знали, кто я, ведь я и не думал скрываться.

С Андре я нашел много общих интересов, а вот с девушкой, Лиззи, у нас не заладилось. Ей не нравилось, что я подружился с ее парнем. Она познакомилась со мной, чтобы позлить Андре и заставить его ревновать, а теперь мы вдвоем злили ее и подтрунивали над ней и ее поведением. Вообще у них были достаточно странные отношения, они жили вместе, но могли не общаться по несколько дней, или же разругаться в пух и прах, а наутро вести себя так, словно ничего не случилось. Да и напоминали они скорее просто друзей, чем влюбленную пару.

Андре и Лиззи снимали маленькую квартирку недалеко от центрального вокзала, и я часто бывал у них дома. В тот день мы отмечали успешную сдачу экзаменов, и вино лилось рекой. Мы с Андре сидели на диване и болтали о разных пустяках. Лиззи стояла у стеллажа с книгами и разбирала свои университетские тетради, и тут я заметил среди них что-то очень знакомое.

– Подожди-подожди, – я подошел к ней.

– Что? – спросила она.

– Покажи тетради.

– Зачем? – засмеялась она, но тетради передала. – Думаешь изучать искусство?

Я перебрал тетради и почувствовал, как у меня в горле пересохло. Передо мной была пара потрепанных разноцветных журналов. Я нерешительно взял их и пролистал. Сначала медленно и задумчиво, потом быстрее и в итоге остановился на первой странице. В верхнем углу стояла надпись на французском языке. Я провел по ней пальцами и перечитал еще раз вслух. Потом в недоумении уставился на Лиззи.

– Я не понимаю… – произнес я. С обложки на меня смотрела прекрасная предводительница амазонок верхом на огненном коне. Ее светло-рыжие волосы развевались на ветру, а голубые глаза дерзко смотрели прямо на меня.

– Любимому и потерянному навеки, – перевела она на английский, – от А.С…

– Но как? Почему? – я запустил руку в волосы. – Почему? – я потряс журналами перед ней.

– Что почему? – спросила она в недоумении.

– Откуда они у тебя? – я резко придвинулся к ней, продолжая сжимать журналы в одной руке. Она в испуге отпрянула и уперлась спиной в стеллаж, керамические безделушки слегка зазвенели. Андре с интересом наблюдал за нами.

– Откуда? – повторил я свой вопрос, более тихо.

– Они продаются на каждом углу, – сказала она. – Они мне понравились, и я купила их.

Я опустился обратно на диван, продолжая сжимать в руках свои комиксы.

– Прости за этот выпад, – тихо сказал я. – Я не знал, что она их опубликовала. Я не знал, что она вообще о них знает.

– Кто? – спросила Лиззи.

– Девушка, которую я когда-то любил, – тихо сказал я.

– Так это ты нарисовал? – спросила она и села рядом со мной на диван. Я посмотрел на нее. Какая борьба происходила у нее внутри. Ей нравились мои комиксы! Но она не созналась бы в этом ни за что на свете. Я кивнул.

– Ты очень-очень круто рисуешь, – сказал Андре. – Она все уши прожужжала мне этими комиксами.

Лиззи бросила на него испепеляющий взгляд. Была бы она суа, на месте Андре осталась бы кучка пепла. Я откинулся на спинку дивана. Я так боялся к ней подойти, боялся, что она отвергнет меня. Мне и в голову не приходило… Я провел рукой по ее изображению на обложке комикса. Я и представить себе не мог, что она могла меня полюбить. Все-таки у меня был шанс стать счастливым, если бы не Штайнберг… Как он сказал? Друзья мне противопоказаны? Я в замешательстве посмотрел на Лиззи, потом на Андре и поднялся с дивана, бросил еще один взгляд на журналы, передал их Лиззи и, не прощаясь, вышел из квартиры. Я слышал, как они звали меня, но я не обернулся.

Апрельская ночь пахла цветами, мысли путались в голове, и до меня дошло, что я иду к вокзалу, чтобы поехать к Анне и разобраться во всем этом. Осознав это, я резко остановился. Что же я делаю? Я не могу вернуться домой. Что я им скажу? Кто я? Они похоронили Вальтера Ротфельсена два года назад, я не был готов заявить об обратном. Кроме того, Алиша… Я должен был найти мою малышку, где бы она ни была. Я вернулся к Андре и Лиззи и наслал на них иллюзию, что ничего не случилось.

29

Догорал теплый весенний вечер. Торопливые, деловито-беззаботные римляне заполонили улицы. Я подъехал на своей новой машине с откидным верхом к зданию вокзала. Вскоре увидел Лиззи. Все те же потрепанные джинсы и та же маечка с блестками. Она сняла ветровку, перекинула ее через руку, поправила сумочку и не спеша пошла по улице. В другой руке она несла дорожную сумку.

– Привет, – крикнул я ей, помахав рукой.

Она остановилась и, стараясь не показывать своей радости, холодно сказала:

– Ты не по адресу.

– Ты не рада меня видеть? – с притворным огорчением спросил я.

– Ты угадал, – язвительно улыбнулась она и пошла дальше.

– Вот так, значит, встречают старых друзей? – я подъехал к ней ближе. – А я тебе подарок купил, уверен, ты будешь в восторге.

– Спасибо, не надо, – ответила она, глядя перед собой.

Я остановил машину и догнал ее. Отобрал у нее сумку и пошел рядом. Мы быстро шли по улочке между старинными высокими домами. С моего лица не сходила усмешка.

– Ты уже придумала, как отомстить Андре? – весело спросил я.

– Я уже придумала, как отомстить тебе, – она злобно посмотрела на меня.

– Как интересно, – ухмыльнулся я. – И что же ты со мной сделаешь? Зарежешь или…

– Задушу своими руками, – отчеканивая слова, сказала она.

– Но это же скучноооо! – разочарованно протянул я, убеждаясь в очередной раз, какая же скудная фантазия у некоторых человеческих индивидуумов.

Я тоскливо посмотрел по сторонам. Когда Андре предложил мне встретить ее на вокзале, я сразу же согласился, мне нравилось доводить Лиззи. Еще в первый же вечер я задался целью сбить с нее спесь.

После этой короткой перепалки мы шли, не разговаривая, до самого их дома. Я поигрывал ключами, и это действовало ей на нервы, но она не сказала ни слова.

– Простите, синьор, вы не подскажите который час? – обратился ко мне молодой человек в футболке и натянутой на глаза кепке.

– Да, конечно, – ничего не подозревая, я взглянул на часы, – половина… – в этот момент острое лезвие ножа вошло в мой левый бок. Несмотря на пронзительную боль, я отреагировал моментально, тут же схватил парня за горло и приподнял над землей. Кепка слетела, и я увидел, что у него были черные без зрачков глаза.

– Навозники, – с презрением прошипел я.

– Мы уничтожим тебя, – задыхаясь, прохрипел парень, извиваясь всем телом.

– Удачи, – недобро улыбнулся я, шейный позвонок хрустнул, и я разжал руку, обмякшее тело глухо ударилось об асфальт. Лиззи стояла рядом, зажав рот обеими руками, и в ужасе смотрела на парня, который словно сломанная кукла лежал на асфальте.

– Звони скорей в больницу, – сказал я ей.

– Как ты? – с тревогой спросила она, приблизившись ко мне.

– В порядке, так, небольшая царапина, – как бы в подтверждение я задрал рубашку и показал ей небольшое ранение. Она не знала, что это всего лишь иллюзия и на самом деле я просто истекал кровью. – Ну же, чего ты ждешь? – с нетерпение спросил я.

Она вбежала в подъезд.

– Забудь, – прошептал я ей вслед. – Забудь, – я огляделся по сторонам и заставил тело парня исчезнуть.

Едва не теряя сознание, я вернулся в отель. Достал чемодан и вытащил из него одежду. На самом дне лежало несколько пакетиков с разными травами. Ох и непросто было убедить таможенников, что в них нет абсолютно ничего противозаконного. Корень мандрагоры. Дальше. Я отшвырнул очередной пакетик в сторону и, наконец, увидел то, что искал. Я порвал наволочку (пускай руководство отеля запишет это на мой счет), и кое-как перевязав рану, потерял сознание.

Когда я очнулся, в номере было темно. Капли дождя стучали по стеклу. Тело затекло от долгого лежания в неудобной позе, одежда была насквозь мокрой, и меня лихорадило. Я попытался подняться, но не смог, тогда ползком добрался до ванной и, стянув с себя все вещи, забрался под горячий душ. Рана жутко ныла, бинт был насквозь пропитан кровью, соком травы и чем-то еще. Кинжал был непрост. Эти мерзкие насекомые пытались меня отравить. Значит, око за око, зуб за зуб. Что ж, они крупно пожалеют об этом.

Спустя несколько дней, немного оправившись, я упаковал чемоданы и заказал билет на самолет до Египта. Лиззи и Андре я так и не сообщил о своем отъезде.

Белое маленькое такси подъехало к входу в отель. Швейцар помог низкорослому таксисту поставить чемоданы в багажник, и такси стремительно помчалось в римский аэропорт. Я с грустью смотрел на проносившиеся за окном улицы, и меня не покидало чувство, что вряд ли когда-нибудь снова вернусь сюда.

30

Знойный день клонился к концу. Окна в комнате были распахнуты, и с улицы доносился тот привычный городской шум, который можно услышать и в Нью-Йорке, и в Париже, и во множестве других городов. Каир не был исключением. Утомленный перелетом, я лежал на кровати и обдумывал план мести. Медлить было нельзя, мое состояние ухудшалось, и я боялся просто не успеть. Кроме того меня никак не оставляла мысль, что то случайное убийство торговца не могло заставить их принять такие меры. Смерть Вальтера Рита могла сыграть кому-то на пользу или же это всего лишь мое чересчур раздутое самомнение?

На следующий день, отправив по почте посылку для Лиззи с немного вульгарным вечерним платьем из красного шелка, которое я купил для нее еще в Риме и, вооружившись респиратором и средством от насекомых, я отправился в штаб-квартиру Скарабеев – самых безобидных жуков и самых безжалостных террористов на свете.

Желтый свет фонарей падал на полуразвалившиеся стены храма Осириса, выстроенного кем-то из древних правителей Египта. В его мрачных, оплетенных паутиной, подземельях проводили Скарабеи свои страшные эксперименты.

Отвлечь охрану не составило особого труда, и вскоре я спускался по каменным ступеням в самое логово террористов. Темная лестница упиралась в тускло освещенное помещение. Я прислонился к стене, наблюдая за происходящим. Посреди большой квадратной комнаты, стены которой были исписаны древними иероглифами, стояло несколько столов, уставленных ультрасовременной техникой. Это была настоящая лаборатория по производству ядов и взрывчатых веществ. Скарабеи знали в этом толк. Выглядели они как простые ученые, в защитных очках и масках, только халаты у них были не белые, а черные. Боевые Скарабеи тусовались этажом выше, но в моем состоянии я был не в силах их одолеть, поэтому и спустился сюда, чтобы избавится от всех сразу. Они не замечали меня, слишком занятые своей работой. Один из них, похоже, самый главный, прохаживался между ними и время от времени заглядывал кому-нибудь через плечо или делал какие-то замечания. Я вышел из укрытия, но прошло несколько минут, прежде чем он заметил меня.

– Ты! – воскликнул он, несколько «ученых» взглянули на нас, но тут же снова вернулись к своим микроскопам и кипящим колбам.

– Вы не ждали меня, – я приготовился к атаке, но атаковать меня никто не собирался.

– Как ты смеешь приходить сюда? – спросил главный по-английски с диким акцентом, в его голосе слышалось презрение.

– Вы хотели убить меня, – ответил я, – зашел с ответным визитом.

– Она была права, – высокомерно усмехнулся он, – твоя дерзость не знает ни возраста, ни статуса!

– Кто она?

Вместо ответа Скарабей выхватил армейский нож и бросился на меня, я среагировал медленнее, чем хотелось, и он сумел припереть меня к стенке, едва не проделав во мне еще одну дырку. Удар коленом, локтем, еще и вот так. Я не выбирал приемы, да и какая разница, когда такое состояние подразумевает теплую постель, а не драки с превосходящим по силе противником. Да, он был сильнее меня, но, черт возьми, я ведь Повелитель иллюзий! Швырнув вперед флакончик с пестицидами, я надел респиратор и сделал последний рывок. Вместе мы повалились на один из столов. На пол посыпались колбы и бутылки, едкий дым усилился и окрасился в разные цвета. Я отобрал у противника нож и всадил по самую рукоятку в его грудь. – Анубису привет, – мысленно кивнул я ему и поспешил прочь, прихватив пару блокнотов со стола.

– Будь ты проклят, – раздался за моей спиной его последний крик. Я уже практически был на улице, когда ударной волной меня отбросило на несколько метров. Взрыв был грандиозным, любое современное здание разлетелось бы на мелкие кусочки, но храм выстоял, только часть стен обрушилась, ну и может быть, перекрытия.

Я добрел до отеля, переоделся и сразу лег в постель. Казалось, будто меня переехал, по меньшей мере, грузовик, но я чувствовал странное умиротворение с каким-то налетом тоски. Из открытого окна веяло сладким цветочным запахом и доносилось пение уличных музыкантов. Неужели вот так и закончится история великого Повелителя иллюзий? В чужой стране, в одиночестве, из-за каких-то ничтожных тварей. Так глупо. Так обидно. Мне же всего восемнадцать, жизнь только-только начинается! Я умру, а они будут также петь за окном. Встречу ли я там Санни? Где моя Алиша? В каких мирах будет скитаться моя душа? Мое сознание медленно погружалось в небытие, и я уже не чувствовал боли и не слышал звуков. Я шел по усыпанной хрустальным снегом дорожке меж безжизненных стеклянных деревьев. В этом мире не было тепла, света, звуков – не было ничего, время словно остановилось, но мне было уже все равно…

ЧАСТЬ II

31