Помоги проекту - поделись книгой:
– Кроме того, Амалии оказывают повышенное внимание и другие члены королевской семьи. Особенно Её Высочество Арабель и Его Высочество Маркель. Насколько мне известно, младший принц даже взял её на работу.
– На работу? – от удивления и любопытства Жильберт сама придвинулась ближе к церемониймейстеру. Она по-прежнему не снимала с себя его жадных рук. Информация – ценная вещь. А Бонифас ещё не так дорого и берёт. Такую цену она готова платить.
– Да, я стал свидетелем их разговора в королевской библиотеке, из которого понял, что Амалия получила у принца Маркеля должность.
Зачем девчонке работать, если её полностью обеспечивает королевская семья? Маленькая дрянь затеяла какую-то игру. Ей нужна не работа, а, скорее, сам Маркель. Но для чего? Запасной вариант, на случай, если не получится с наследным принцем? Или девчонка играет ещё изощрённей – хочет с помощью младшего вызвать ревность у старшего? Она в точности – как её мать, только с виду кроткая и наивная, но на самом деле расчётливая паршивка.
Но переиграть Жильберт у неё не получится. Связавшись с Маркелем, девчонка сама поставила себя под удар. Её репутация будет уничтожена, если пустить слух, что она стала одной из игрушек любителя легкомысленных женщин – младшего принца. Надо только дождаться, чтобы Амалия оступилась, сделала промах, чтобы слухи имели под собой основание. И если что, Жильберт даже может помочь ей оступиться.
– Господин Бонифас, я вам так благодарна за информацию. Не были бы вы так любезны и дальше держать в поле зрения интересующую меня особу.
– Вы будете знать о каждом её шаге, – сбивающимся шёпотом пообещал распалившийся не на шутку церемониймейстер, сжимая в пятерне милостиво предоставленные ему госпожой Жильберт прелести.
Амалия весь вечер и полночи читала талмуды, которые велел изучить Маркель. Надеялась, что это поможет унять волнение, охватившее всё естество после разговора с Себастином. Книги всегда ей помогали, но не в этот раз. Ночь пролетела, а она так и не сомкнула глаз. Терзалась вопросом, откуда Себастин знает её тайну.
Амалия никогда никому не рассказывала. Ещё подростком поняла, что с ней что-то не так. Но не решалась поделиться ни с подругами, ни с наставницами, ни с госпожой Элисон. Она смогла бы открыться, пожалуй, только родителям… если бы они были живы. А ещё возможно тому, кто их хорошо знал. Кто был их близким другом. Здесь, в столице, должны были остаться такие.
Амалия надеялась, что госпожа Жильберт могла бы оказаться одной из них. Со времён молодости родителей каким-то чудом сохранилась открытка-приглашение на званый ужин, подписанная отцом и матерью на имя госпожи Жильберт. Если родители хотели видеть её у себя в гостях, то возможно она была их хорошей приятельницей. Правда, после случая в ателье, когда Жильберт повела себя грубо и невоспитанно, Амалия засомневалась, что у отца и матери могли быть близкие отношения с такой бестактной госпожой. Скорее, знакомство было поверхностным. Но всё же Жильберт должна хоть что-то знать о родителях. А значит, Амалии следует в ближайшее время договориться с ней о встрече.
Ранним утром, лишь только Амалия привела себя в порядок, прислуга принесла в покои роскошный букет – нежно-кремовые розы и листья папоротника. От Себастина. Амалия смотрела наих совершенную красоту растеряно. Она не знала, как вести себя с принцем. Поговорить с ним о том, что ему известно, или лучше, наоборот, избегать его, пока во всём не разберётся сама?
Глава 21. Получить разрешение
– Госпожа Амалия, распорядиться приготовить вам что-то другое? – прислуга, заботливая расторопная Розали, смотрела на поднос с нетронутым завтраком встревожено.
– Нет-нет, спасибо, я не голодна, – попыталась успокоить её Амалия.
Королевские повара готовили отменно. Воспитанницам пансиона ничего подобного даже пробовать не доводилось. Аппетит у Амалии отсутствовал совсем не из-за качества блюд, а из-за бессонной ночи и смятения в душе.
Не успела служанка забрать поднос, в покои ураганом влетела Арабель. Такая жизнерадостная, что на какое-то время все тревоги улеглись.
– Забежала на минутку. Сейчас у меня начнутся занятия. Эти заморские профессора уже в очередь выстроились по мою душу, – вздохнула принцесса, закатив глаза, но грустила недолго. – Знаю способ развеяться и отдохнуть от их скучных наук. Не вздумай отказываться. Сегодня вечером идём с тобой в театр.
Амалия растерялась, что ответить. Ей очень хотелось побывать в театре. Она была наслышана, насколько это впечатляюще. Спектакль – это ведь словно ожившая книга. Однако она не могла вот так сходу согласиться. Маркель велел всё свободное время посвящать изучению книг. А она пока осилила только том по алхимии и то только потому, что была знакома почти со всеми темами, которые там затрагивались. А что будет, когда она дойдёт до кораблестроения?
– Сегодня после летних гастролей открывается новый театральный сезон, – продолжала щебетать Арабель. – Нас ждёт премьера спектакля «Принцесса и чудовище». Вся столица будет там!
– И госпожа Жильберт?
– Ну а как же она пропустит такое событие? Сама придёт и дочурок прихватит. Хотя по мне лучше бы сидели всем семейством дома. У актёров от их чопорных лиц может вдохновение прокиснуть, – принцесса задорно рассмеялась.
Амалия всё утро ломала голову, где может встретиться с госпожой Жильберт, чтобы договориться с ней о приватной беседе. А тут такая возможность. Наверняка в театре подвернётся оказия перекинуться парой слов в непринуждённой обстановке. Может, у Амалии получится условиться с Жильберт о рандеву?
– Будь готова к шести вечера, – принцесса направилась к двери.
– Хорошо. Только мне надо спросить разрешения у Его Высочества Маркеля.
– Зачем тебе его разрешение? Я спрашивала отца – он не против, чтобы мы побывали на премьере.
– Его Высочество Маркель нанял меня своей помощницей и дал задание. А я пока с заданием не справилась. Он может разгневаться, что я отправилась развлекаться, хотя не закончила с его поручением.
– Маркель взял тебя на работу? – принцесса замерла от изумления. – Вот братец удивил. Но не переживай, я думаю, ему всё равно, что ты будешь делать вечером. Он и не заметит твоего отсутствия. Братец редко проводит вечера во дворце – предпочитает общество… э…
– Я знаю… – осмелилась перебить принцессу Амалия. Она догадывалась, где проводит вечера и ночи Его Высочество. И почему-то ей не хотелось в очередной раз слышать об этом. – Мне всё равно необходимо его разрешение.
– Хорошо, – усмехнулась Арабель. – Найдёшь его в зимнем саду. Я видела, как Маркель только что заходил туда.
Маркель разгуливал среди кустов роз и срезал самые крупные и красивые цветы. Он опять был зол и раздражён. Это состояние будто приклеилось к нему. Сегодня настроение испортилось после того, как он заметил, какой роскошный букет прислуга отнесла в покои Амалии. Презент от Себастина. Чем Маркелю не угодил поступок брата? Принц долго не находил объяснения, но потом всё же понял. Ни этот дьявольский букет, ни сам Себастин ни при чём. Маркель раздражается потому, что у него давно не было женщины. С этим отцовским поручением – опекать Амалию, он совершенно забыл о своей малышке Вивьен. Не был у неё уже несколько дней. Вот и причина его плохого настроения.
Сегодня он побывает у неё, что бы ни случилось. Сейчас лично соберёт букет – давно не баловал её подарками, и отправит с посыльным. А вечером сам заявиться в её гнёздышко.
Пять, семь… двенадцать… Маркель всё срезал и срезал цветы. Не мог остановиться, будто хотел перещеголять брата. И вдруг из-за спины услышал:
– Ваше Высочество…
Робкий голос своей подопечной пичужки. Маркель от неожиданности стиснул стебли и укололся о шипы.
– Дьявол! – процедил сквозь зубы. – Что вы хотели? – спросил не очень-то вежливо, разворачиваясь к ней лицом.
Она была совсем не такая строгая как вчера, перед знакомством с Себастином. В простом платье с короткими рукавами. И взгляд непроизвольно скользнул по всей длине её изящных тонких рук. Волосы были лишь чуть прихвачены лентой. Медные локоны касались плеч. А щёки на глазах покрывались румянцем.
Маркель обратил внимание, как тонкая ткань её простого платья нежно обволакивает женственные плавные изгибы, и тело неожиданно отреагировало. Проклятие! Нет, нужно срочно к Вивьен.
– Ваше Высочество… – Амалия не выдержала взгляда Маркеля. Опустила глаза на букет в его руках. Принцу почему-то тут же захотелось избавиться от роз. – Ваше Высочество, позвольте просить вашего разрешения посетить сегодня вечером с Её Высочеством принцессой Арабель премьеру, которая открывает новый театральный сезон.
Нет! Нет, нет и нет! Оставить своего подопечного воробья под присмотром сестры, которая сама ещё ребёнок? Маркелю хватило прошлого раза. Мало ли что придёт в голову Арабель? Она опять может предоставить девчонку саму себе. А та, как показывает опыт, умеет находить приключения на свою голову. Маркелю не будет покоя, если Амалии не будет во дворце. Однозначно надо запретить ей эту вылазку. Чем мотивировать? Но ведь он неспроста взял её на работу. Специально для того, чтобы у неё не было времени на глупости. Он именно за это ей и платит – чтобы она сидела здесь, во дворце, и не подвергала себя опасности. Маркель нахмурил брови, изображая придирчивого работодателя:
– Вы уже выполнили задание, которое я вам дал?
– Пока нет, Ваше Высочество, – пролепетала она. – Я изучила только одну из книг…
– Ну, вот видите, – назидательно перебил он. – Значит, нужно проявить больше прилежания. Надеюсь, вы распорядитесь свободным временем с пользой для дела – потратите сегодняшний вечер на дальнейшее изучение книг.
– Да, Ваше Высочество, – безропотно согласилась Амалия, опуская голову, как ученица перед строгим учителем. – Позволите идти?
– Ступайте.
Маркель глядел ей вслед, а внутри жгло непонятное чувство. Что опять его терзает? Что девчонка не увидит премьеры? Наверно, она, вообще, ещё ни разу не была в театре. И, тем не менее, так послушно и беспрекословно отправилась зубрить талмуды.
Маркель с досадой бросил розы. Он уже знал, что сейчас сделает. Уже понял, что побывать у Вивьен ему сегодня не суждено. Догнал Амалию возле двери её покоев.
– Сколько, вы говорите, успели изучить книг?
– Всего одну, – вскинула она на него свои медовые глаза.
Всего. Как ей хоть столько удалось за одни-то сутки?
– Это не так и плохо. Думаю, небольшой перерыв в занятиях пойдёт на пользу. Будьте готовы к шести.
Глава 22. С виду он Чудовище
Театральное фойе бурлило и колыхалось в предвкушении захватывающего вечера. Десятки нарядно одетых дам и господ заполнили пространство, создавая атмосферу праздника. Амалия ощущала себя словно рыбка, всю жизнь прожившая в небольшом пруду, которую выбросило в океан. Много красок, много звуков, много эмоций. Незнакомые ощущения – пугающие и манящие.
– Иди, братец, мы скоро, – Арабель отправила Маркеля в зрительный зал, а сама повела Амалию в дамскую комнату – прихорошиться.
Амалия сегодня опять не узнавала своего отражения в зеркале. Принцесса поработала над её образом. Если не знать, что там, под этим роскошным театральным платьем, всё та же застенчивая воспитанница провинциального пансиона, то Амалию вполне можно было принять за светскую даму, привычную вот к такому вот столпотворению.
Они вернулись в фойе, однако Арабель не спешила в зрительный зал занимать места. Она подхватила Амалию под руку и начала водить от одной группки, щебечущих в ожидании начала представления барышень, к другой – знакомила с представительницами столичного высшего света. И уже через несколько минут у Амалии сложилось впечатление, что действительно весь город собрался сегодня на премьеру.
– Обрати внимание на высокую брюнетку в бледно-зелёном, – шепнула принцесса, прежде чем направиться к очередному островку шелестящих юбок и вееров. – Это Жаклин де-Луазир. Представительница одного из самых знатных родов королевства. Единственная дочь супругов де-Луазир. Они потратили целое состояние, чтобы дать ей достойное образование. Многие считают её фавориткой смотрин.
Амалия перевела взгляд в указанном направлении и сразу поняла, кого Арабель имеет в виду. Жаклин выделялась среди приятельниц, которые окружали её. И не только ростом. Её нельзя было назвать красавицей, но черты лица притягивали взгляд. Необычные, немного удлинённые, с восточной ноткой. От неё веяло аристократизмом. Манера держаться, осанка – всё было безупречным.
– О, а вот и госпожа Жильберт со своими дочурками, – кивнула принцесса в сторону приближающейся к Жаклин троице. – Младшенькую пухлую Шарлоту никто в расчёт не берёт. На такую капризную пустышку Себастин даже не взглянет. Зато старшая – Сюзон, считается сильной соперницей Жаклин на смотринах. Уравновешенная, спокойная, неглупая. Но я её недолюбливаю. Боюсь, она пошла в свою матушку. Такая же высокомерная, хоть и умеет казаться воспитанной и утончённой.
То, что Жаклин и Сюзон – соперницы, было заметно. Они смерили друг друга неприязненными взглядами. Но обеим хватило выдержки обменяться подобающими случаю любезными приветствиями.
– Смотри, никаких шпилек или колкостей, – хихикнула Арабель. – Надолго ли их хватит? Мне кажется, через недельку-другую мы с тобой станем свидетелями, как они сцепятся и начнут выяснять отношения при помощи острых ноготков и зубов.
Амалия не знала смеяться ей подобно принцессе или ужасаться. Неужели эти две такие утончённые и воспитанные аристократки действительно могут подраться? Или Арабель говорила в переносном смысле? Впрочем, сейчас Амалию куда больше волновал другой вопрос. Как ей начать разговор с госпожой Жильберт? Как объяснить, почему хочет назначить приватную встречу? Как убедить, чтобы Жильберт согласилась?
Принцесса подвела к дамам и представила Амалию как гостью королевской семьи. Барышни вежливо кивали в ответ и называли свои имена. Госпожа Жильберт тоже расплылась в улыбке. Сегодня она вела себя гораздо приветливее, чем при первой встрече в ателье. Сделала комплимент чудесному платью Амалии. Удачный момент попросить её о рандеву. Только никак не удавалось подобрать подходящих слов.
– Матушка, идём скорее в гардеробную – там раздают театральные бинокли, – Шарлота потянула госпожу Жильберт за руку. – А то не достанется, как в прошлый раз.
Она капризно надула губки, и Жильберт, нехотя, двинулась за дочерью. Принцесса же повела Амалию в противоположном направлении – знакомить со следующей группкой дам и господ. Амалии пришлось смириться с тем, что разговор с госпожой Жильберт откладывается до антракта.
Театральный звонок возвестил, что с минуты на минуту начнётся представление, и прогуливающиеся по фойе зрители потянулись к входу в зал. Арабель тоже решила, что пора занять места. По узкой мраморной лестнице она вывела Амалию к королевской ложе, где их уже поджидал Маркель.
Второй ряд ложи занимали высокопоставленные вельможи и фрейлины, а первый ряд пустовал. Амалия догадалась, что это лучшие места во всём зрительном зале. Вот на одно из этих роскошных мягких кресел и усадила её Арабель. Сама пристроилась слева. Убедившись, что барышни удобно расположились, Маркель тоже занял кресло. Рядом с Амалией – справа. Она испытала уже привычное волнение оттого, что Его Высочество находится так близко. И волнение только усилилось, когда свет в зале начал гаснуть.
Амалия чувствовала, что Маркель смотрит не на сцену, где вот-вот поднимут занавес, а на неё. И от этого взгляда внутри начало что-то сжиматься и стягиваться. Какое-то незнакомое ощущение затаилось, щекотало и жгло, и на мгновение показалось – ей нравится, что он смотрит на неё. Но уже в следующую секунду Амалия страшно струсила – испугалась этой своей крамольной мысли. Зажмурилась, чтобы прогнать её поскорее.
– Вы раньше бывали в театре? – Его Высочество наклонился к самому уху. Она ощутила кожей его тёплое дыхание.
– Нет, – боясь шелохнуться, ответила Амалия. – Но к нам в пансион пару раз приезжали театральные труппы, чтобы дать представление.
– Тогда вы должны знать, что на сцену нужно смотреть открытыми глазами.
Ирония в его голосе – будто разговаривает с ребёнком – заставила возмутиться. Она взглянула на Его Высочество. Лучше бы не делала этого. Пронзительные насмешливые серые глаза оказались так близко, что Амалию в момент обдало жаром. Спасло то, что как раз в эту секунду занавес начал подниматься.
– Начинается, – шепнула Арабель.
И Амалия воспользовалась случаем сдвинуться на левый край кресла – как можно дальше от принца, как можно ближе к принцессе.
– В главной роли Тибрайен, – возбуждённым шёпотом поведала Её Высочество. – Публика его боготворит. И я тоже без ума.
Но первой на сцене показался актриса, а не актёр. На ней был театральный костюм принцессы. Декорации подсказывали, что она очутилась в дремучем лесу.
– Это прима Корнели. Говорят, у них с Тибрайеном роман, – поделилась Арабель.
Как только овации в зрительном зале стихли, началось представление. Прима запела. В её высоком сопрано слышались тревожные нотки.
– Она потерялась в лесу, – пояснила Её Высочество. – Ты читала либретто? Знаешь эту сказку?
– Знаю, – кивнула Амалия. – Принцесса попадёт к Чудовищу, да?
– Да. С виду он Чудовище. Все считают его ужасным, и только она сможет разглядеть, что в душе он чуткий и благородный. Она влюбится и спасёт его поцелуем. Обожаю эту сказку.
Глава 23. Только не в театре!
Амалия и не заметила, как всё её внимание переключилось на сцену. Актёры играли настолько мастерски, будто и не было никакой игры – будто это их настоящие живые эмоции. Они любили, страдали, отдавались во власть своих чувств отчаянно и безоглядно, и, казалось, весь зал проживал историю вместе с ними – затаивал дыхание на каждой фразе, замирал при каждом прикосновении.
Амалия будто выпала из действительности, тоже целиком погрузилась в мир, так искусно созданный талантливыми актёрами, но в какой-то момент что-то заставило её вернуться в реальность. Она не сразу поняла, почему ей вдруг захотелось оторвать взгляд от сцены и повернуть голову немного влево – на соседнюю ложу, лишь немногим уступающую королевской по роскоши. Там располагались места для представителей знатных родов. Оттуда на неё смотрели глаза госпожи Жильберт. Посмотрели немного и переместились куда-то вниз. Повидавшая на своём веку не одно представление, она, видимо, откровенно скучала – вот и бороздила взглядом зрительный зал. Но Амалию этот взгляд выбил из колеи. Мысли снова вернулись к тому, что необходимо организовать встречу тет-а-тет с госпожой Жильберт.
Как ни старалась Амалия снова сосредоточиться на спектакле, у неё не получалось. Прекрасный лирический баритон Тибрайена раздавался будто из-за глухой стены. Она перестала улавливать сюжетную линию. Несколько минут усилий прошли напрасно. И вдруг Амалия ощутила, что впадает в то своё странное состояние, которое она называла «приступ». Она не знала, как ещё можно было назвать то, что с ней иногда происходило. Это состояние трудно было перепутать с чем-то другим. Оно всегда начиналось с лёгкого покалывания кончиков пальцев. Потом покалывание станет заметно ощутимее, потом начнёт шуметь в голове, а потом… Нет! Только не здесь, не в театре!.. Амалия дико испугалась и растерялась. Что делать?
– Я в дамскую комнату, – шепнула она Арабель и постаралась незаметно выскользнуть из ложи.
Как только хватило сил спуститься на подкашивающихся ногах вниз по лестнице? Несколько метров по коридору и вот Амалия в дамской комнате. Хорошо, что никого больше тут нет…
Маркель и не думал, что ему будет доставлять столько удовольствия наблюдать за девчонкой, за её живой реакцией на происходящее. Это оказалось гораздо интереснее, чем пялиться на сцену. Ему нравилось угадывать, что она ощущает.
Перед тем, как подняли занавес, пичужка почему-то зажмурилась. От переизбытка чувств? Он не удержался подтрунить и, кажется, вызвал её недовольство. Ему впервые удалось разглядеть искорки возмущения в её робком взгляде. Говорят, застенчивость может скрывать чувственную натуру. Искорки, на мгновение проскочившие в её глазах, показались Маркелю подтверждением этой мысли.
Когда представление началось, Амалия перестала замечать что-либо вокруг. Даже его пристальное внимание, которое обычно заставляет её смущаться. И он мог беспрепятственно рассматривать, как её лицо вторит эмоциям актёров на сцене. Как трепетно подрагивают её густые ресницы, как в изумлении распахиваются медовые глаза, как растягиваются в улыбке губы. Хотя на губы лучше было не смотреть. Они пробуждали в Маркеле мужчину, заставляли воображение включиться.
Но с середины акта с Амалией что-то произошло. Она вдруг сделалась растерянной. Эмоции на её лице перестали совпадать с эмоциями, что бушевали на сцене. Даже в полумраке стало заметно, как она побледнела. Дыхание сделалось поверхностным и участилось. Она шепнула Арабель, что выйдет в дамскую комнату, и выскользнула из ложи.
Амалия не вернулась ни через пять минут, ни через десять. Маркелю стало тревожно. Проклятие! Почему с этой девчонкой всё время что-то не так? Почему она вечно заставляет нервничать? Попросить Арабель, чтобы проверила, всё ли нормально? Это было самое разумное, что стоило бы сделать, но вместо этого, Маркель поднялся и сам направился к дамской комнате. Он не мог доверить Амалию сестре, он не мог доверить Амалию никому. Он должен был сам лично убедиться, что она в порядке.
Маркель всё ускорял шаг. Чем ближе к двери – тем сильнее беспокойство. Тем больше уверенность, что что-то случилось. Он не мог объяснить, откуда это давящее горло чувство, что его робкому мотыльку нехорошо. Что она в беде.
– Амалия, вы тут?! – он постучал в дверь дамской комнаты.
Ответа не последовало. Тревога давила уже не только горло – она стискивала грудь, мешая дышать. Он постучал настойчивее. Ему было всё равно, как это смотрится со стороны.
– Амалия, отзовитесь немедленно, или я сию же минуту войду!
Глава 24. Странные фразы
Амалия тяжело дышала, прислонившись к стене. Она понимала – ей не поможет то, что скрылась здесь, в дамской комнате. Ни стены, ни расстояния не мешали её странным способностям, которые она не умела контролировать. Если не остановить «приступ», она может навредить какому-нибудь ни в чём не повинному человеку. Как уже случилось – тогда, когда она ехала в столицу из Шерстона. Амалия опасна, хоть в этом нет её вины.
В последнее время ей иногда удавалось подавить эти странные всплывающие непонятно откуда ощущения – эти покалывания кончиков пальцев, этот туман в голове, этот жгущий изнутри огонь, после которого и начиналось самое страшное. Нужно сделать над собой усилие – и возможно, всё пройдёт, обойдётся без последствий.
Поделиться книгой: