Сладкая правда и горькая ложь

– Так мужики – они все такие! – отозвалась Марина. – Вечно с ними что-то не так. У меня завтра смена вторая, я еще, может, успею огурцы насолить, а то скоро осень, а у меня заготовки-то еще не сделаны.

– А ты где огурцы-то берешь? На оптовый рынок на Сортировку ездишь?

Катерина встала со стула и пошла к выходу. Ей казалось, что если она сейчас узнает, где «морковка» покупает огурцы для засолки, ее несчастная голова просто разлетится на кусочки.

У КПП их действительно ждал автобус, женщины, уже молча, залезли в салон, и водитель повел транспорт в сторону города. Катерина прислонилась лбом к окну и, кажется, даже задремала.

– Эй! – проснулась она от того, что Синицына трясла за плечо. – Мы приехали, вылезай давай!

Катерина сонно моргала глазами и никак не могла собраться с мыслями:

– Как приехали? Куда приехали? Я не здесь живу.

– Так и мы не здесь живем! – рассмеялась Синица. – Это памятник Ленину, нас досюда довозят, а дальше сама до дома добирайся. Ты же не думала, что тебя прямо до подъезда довезут? – И она беззлобно рассмеялась.

Катерина вышла из автобуса в холодную, черную ночь и поежилась. Она оказалась в самом центре города, до ее квартиры было десять минут пешком. Как она сейчас хотела все бросить, плюнуть на свою затею и просто вернуться домой. В свою уютную ванную, в теплую квартиру, на чистую кухню. Она была даже готова повиниться перед мужем и признать, что он оказался прав – да, действительно, она ни на что не способна. Катерина стояла у памятника вождю всех народов и дрожала от холода.

«Если я не двинусь с места еще хотя бы пару минут, то точно вернусь домой, а потом никогда себе этого не прощу. Я на всю жизнь останусь неудачницей, над которой потешается муж, и, увы, по заслугам. В новой жизни я не выдержала даже одного дня, так что же говорить о целом месяце».

Катерина выдохнула и уверенно пошла в сторону, противоположную своему дому. Она шла пешком, потому что автобусы уже не ходили, а на такси, по условиям этой жестокой игры, у нее просто не оставалось денег. До общежития она дошла только к четырем утра и, не раздеваясь, упала в постель. Заснула она моментально.

Глава 6

Проснулась Катерина от чьих-то криков и отборного мата, совершенно потерявшись в пространстве. Все еще находясь в полудреме, она никак не могла понять, что ее окружает и откуда доносятся эти ужасные вопли. Но когда что-то прилетело в ее дверь с оглушительным грохотом, Катерина окончательно проснулась.

– Помогите! – В коридоре истошно орала женщина.

Катерина вскочила на ноги и бросилась к двери. Едва она ее распахнула, как к ней в комнату ворвалась всколокоченная Надежда, ее соседка.

– Вызывай полицию! Он меня сейчас убьет! – визжала она, пытаясь спрятаться в крохотной комнатенке.

– Ах, ты стерва! – Следом за Надеждой в комнату влетел толстый мужчина в домашних трусах и растянутой майке.

Его красное лицо было перекошено от злости, жирный живот вылез из-под задравшейся майки и ходил ходуном, мужик орал и беспрерывно матерился. Надежда металась по комнате, пытаясь найти укромное место, и в конце концов спряталась за совершенно остолбеневшую Екатерину.

– Ах ты дрянь! – Мужик толкнул Катерину в сторону, и, пролетев полметра, Катя больно ударилась плечом о стену. В это время мужик стал мутузить и таскать за волосы отчаянно визжащую Надежду.

– Убивают! – орала женщина, пытаясь защититься.

Все еще находясь в глубоком шоке, Катерина дотянулась до сотового телефона, но от ужаса забыла номер полиции и поэтому позвонила 01, сбросила вызов, а уже потом набрала 02.

– Приезжайте скорее! – заорала Катерина в телефон. – Нас убивают!

Она наспех, путаясь и сбиваясь, продиктовала адрес и, отбросив телефон в сторону, кинулась на помощь к соседке. Она пыталась повиснуть на руке у краснолицего толстяка, но он смахнул ее, как муху, и продолжил дубасить визжащую Надежду. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем явились два полицейских. Вошли – и тупо уставились на потасовку.

– Опять Ивановы! – Один из полицейских тяжело вздохнул, подошёл к потному мужику и одним ударом откинул его в сторону. – Что же ты, паскуда такая, не унимаешься! Я же тебя на пятнадцать суток посажу, а потом ты сам уже оттуда не выйдешь!

Второй полицейский сел на диван, достал из кармана куртки семечки и принялся их грызть, сплевывая шелуху прямо себе под ноги. Катерина стояла, прижавшись спиной к стене, и молчала: от увиденного она просто потеряла дар речи.

– Ты нас вызвала? – Тот, который с семечками, посмотрел на Катерину. – Ты знаешь, какой штраф полагается за ложный вызов полиции? Может, у кого-то и правда беда, а мы здесь дурью маемся.

– Так он же ее убивал… – только и выдохнула Катерина.

– Придурок этот? Да он каждую неделю ее дубасит, да, Надежда?

– Да ладно, чего там. – Надежда уже поднялась на ноги и, вытирая разбитую губу, ухмыльнулась. – И не каждую неделю, а только как с шабашки возвращается.

– Чего на этот раз не поделили? – без интереса спросил полицейский, который заехал по лицу мужу Надежды.

– Я приехал, а она с Василием милуется! – Красномордый толстяк обиженно потирал ушибленную полицейским щеку, но претензий не предъявлял.

– Так мы ж только по водочке, и все! – запричитала Надежда. – Мы же ничего такого и не делали!

– Ах ты, стерва! – Мужик снова кинулся с кулаками на соседку, та пронзительно завизжала, и Катерина с ужасом подумала, что, видимо, весь спектакль сейчас повторится с самого начала.

– А ну прекратить! – рявкнул полицейский с семечками. – А то сейчас оформлю обоих!

Супруги Ивановы моментально прекратили потасовку и замерли на месте.

– Что, Надежда, заявление писать будешь? – Полицейский стряхнул семечки с колен на пол и поднялся. – Или как обычно?

– Да дело-то житейское. – Надежда из-за распухшей губы заметно шепелявила. – Ну, выпил мужик немного, чуток погорячился, а так-то он хороший муж.

Катерина не верила своим ушам, она не понимала, что происходит, она сама видела, как этот красномордый боров бил ее соседку, а теперь та сама за него заступается! Да если бы ее Павлик хотя бы руку на нее поднял, хоть раз до нее дотронулся, она бы его тотчас посадила…

«Какой хороший у меня муж, – неожиданно поняла Катерина. – И что я к нему вечно цепляюсь?» Именно сейчас, глядя на жирного, пьяного, отчаянно матерящегося мужика, которого защищала Надежда, Катерина отчетливо поняла, что ее Павел – сокровище.

«Да и бог с ним, что он считает меня неудачницей, – пронеслось в голове у Катерины. – Проживу здесь месяц, напишу книгу, вернусь, и заживем, как всегда. Так-то мне очень с ним повезло».

– Ну, ладно, тетки, нам пора. – Полицейские подошли к двери.

– А ты, тетя, – обратился один из них к Катерине, – если еще раз нас вызовешь, я тебя саму на пятнадцать суток посажу и штраф выпишу, чтобы неповадно было.

И они ушли. Следом, матерясь и негромко переругиваясь, ее комнату покинули и супруги Ивановы, Катерина закрыла трясущимися руками дверь и без сил повалилась на диван. Было шесть часов утра, Катя чувствовала себя совершенно больной, разбитой, усталой и напуганной. Она закрыла глаза и провалилась в глубокий и тяжелый сон.

На этот раз она проснулась от телефонного звонка. С трудом дотянувшись до сотового, увидела, что звонит Ксения Беленькая, но на вызов отвечать не стала. Не до того ей сейчас, да и что говорить подруге, она просто не знала. Катерина набрала в ватсапе «У меня все хорошо, не могу говорить, на работе» и взглянула на время. Было уже почти 13 часов дня, надо было срочно идти на склад молокозавода.

Катерина едва поднялась на ноги. У нее ныло плечо (видимо, после утренней потасовки), нещадно ломило поясницу (очевидно, от тяжелых коробок с товаром, которые она ворочала на складе), ее тошнило от голода, и еще страшно болела голова.

«Алексей мне сказал, что его интересуют обитатели комнаты номер семь, там не то наркоманский притон, не то бордель. Вот именно о нем он и хочет собрать материал, ты уж там постарайся. Он говорит, что одна из обитательниц этого притона тоже работает на складе, но кто она такая, Алексей не знает. Короче, начинай приглядываться к седьмой комнате», – в ватсап пришел ответ от Ксении.

«Так вот зачем они меня сюда послали…» Катерина медленно вышла в коридор и, едва передвигая ноги, поплелась в сторону туалета. «Ему действительно нужен горячий материал, но только не в общем, а конкретно по теме».

Катерина сходила в туалет, а затем подошла к раковине и с ужасом уставилась на себя в зеркало. Волосы были грязные и всклоченные, лицо почему-то сильно отекло, и под глазами залегли черные круги. Выглядела она так, словно беспробудно пила три дня подряд.

– Какой ужас! – прошептала Катерина и отшатнулась от зеркала.

На вздохи и ахи не оставалось времени, надо было чем-то срочно перекусить и ехать на работу. При одной мысли о еще одной одиннадцатичасовой смене на холодном и пыльном складе Катерине захотелось завыть.

– У меня все получится! – подбадривала она себя дрожащим голосом. – Надо только немного подождать, а потом я привыкну.

Катерина вернулась в комнату, наспех переоделась в чистое белье, схватила с подоконника вчерашнюю булку и, запивая ее водой из бутылки, бросилась к двери. У нее оставалось буквально несколько минут, чтобы добежать до остановки и не опоздать на автобус.

К счастью, автобус опять пришел полупустым – вот что значит вторая смена, – и Катерине удалось снова сесть на место у окна. Сегодня было пасмурно, накрапывал небольшой нудный дождик, и погода была как раз под стать настроению Катерины.

«Зачем я в это ввязалась? – тоскливо рассуждала она, подпрыгивая на ухабах. – Ведь если быть до конца откровенной, то все эти ужасы я могла спокойно посмотреть и дома на первом канале, валяясь с чашечкой кофе перед телевизором. Какого черта я сюда поперлась? Ведь в «Пусть не молчат» все то же самое, только дома тепло, чисто и безопасно».

Пока Катерина размышляла о глупости своего решения, автобус подъехал к остановке, от которой до склада пилить пешком было еще минут десять. Катерина шла быстрым шагом и буквально чувствовала, как от нее воняет потом. Она не мылась уже сутки и за это время несколько раз хорошенько пропотела.

Предъявив пропуск на КПП, Катерина пошла в каморку для персонала и с ужасом вспомнила, что опять забыла взять с собой сменную одежду и теплую куртку. Внутри склада было гораздо холоднее, чем на улице, помещение было выстужено, к тому же туда никогда не проникал солнечный свет.

– Какая я дура! – Катерине хотелось расплакаться от собственной забывчивости.

Она не взяла с собой сменную одежду, не взяла обед, забыла кружку и куртку и вообще до сих пор находилась в неадеквате. Эта утренняя потасовка между Надеждой и ее мужем совершенно выбила Катерину из колеи.

– Привет! – К счастью, в комнате для персонала была только Катерина Синицына. – Чего такая мрачная? Не выспалась?

– Ну, типа того, – Катерина улыбнулась. – И все забыла – и еду, и сменную одежду, и куртку.

– Ну, это не беда. – Синицына подошла к своему шкафчику и достала оттуда спортивные штаны и старую куртку. – На, одевайся, это у меня запасной вариант.

– Спасибо! – Катерина чуть не кинулась к тезке обниматься, но вовремя себя осадила.

Кто знает, может быть, Синицына не любит такие пылкие проявления дружеских чувств?

– А на обед у меня сегодня два дошика, один могу отдать тебе, мне два все равно много!

– Я деньги отдам! – Катерина не хотела злоупотреблять добрым к себе отношением.

– Ой, да какие там деньги, не смеши меня! – Синицына рассмеялась. – Потом я забуду, ты мне дашь, вот и будем квиты.

– Договорились! – Катерина тепло улыбнулась. – Спасибо тебе.

И снова началась смена. Татьяна, еще более мрачная, чем вчера, выдала Кате новый сборочный лист и ушла к себе в каморку.

– Чего она такая кислая?

Катерина услышала, как за спиной Татьяны шушукаются другие комплектовщицы.

– Так у нее ж Володька так и не выписан, лежит в больнице уж третью неделю, говорят, операцию надо, а денег-то где взять? Вона она и работает все смены без выходных, да разве такие деньжища заработаешь?

– Так надо на Теремок-2 идти, тама платят хорошо, можно заработать.

– Так куда ей на Теремок-то идти, ей сорок пять лет, тама она совсем не к месту.

– Так я там видела и куда постарше…

Катерина тряхнула головой, словно хотела отогнать от себя все эти голоса, и пошла работать. Одно она поняла точно: у Татьяны какие-то серьезные проблемы дома, и поэтому она работает все смены без выходных. Ей стало искренне жаль эту вечно мрачную, задерганную женщину.

Катерина сегодня работала с трудом, спина у нее почти не разгибалась, ныло плечо, она двигалась, словно в космосе, медленно и неповоротливо. И отчаянно старалась ничего не уронить и не разбить. Едва дождавшись положенного перекура, Катя вышла на улицу подышать свежим воздухом. Ее коллеги уже курили, спрятавшись под навесом от мелкого, приставучего дождика, который все не прекращался.

– Давай, что ли, знакомиться, новенькая! – Женщина с короткими непрокрашенными волосами улыбнулась и протянула Катерине сигареты.

Катя решила не выпендриваться и закурила, второй раз ее уже не выворачивало и не было кашля.

– Меня зовут Олеся Игоревна.

– А меня Марина, – представилась полная женщина с розовыми волосами.

– А я Нина, – отозвалась женщина-морковка. – А там Синицына.

– Мы знакомы уже, – ухмыльнулась Синицына. – Теперь давай о себе рассказывай.

– Я? – растерялась Катерина. – Ну, что я… Мне 35 лет, детей нет, замужем.

– Муж кто у нас? – поинтересовалась Олеся Игоревна.

– Разнорабочий, работает по…по… – Катерина снова забыла это слово. – Ну, уезжает на месяц, а потом возвращается.

– На вахте, что ли? – Олеся Игоревна как-то нехорошо смотрела на Катерину, а та не могла понять причину ее недовольства.

– Да, на вахту! – обрадовалась Катя.

– Маринка, в твоем полку прибыло, две у нас теперь замужние дамы. Мы-то все умнее вас, давно своих кобелей на хрен отправили и живем себе припеваючи, правда, бабоньки? – грустно рассмеялась Олеся Игоревна.

Катерина как-то неожиданно выпала из беседы, у нее сильно болела голова, и она так хотела спать, что глаза сами собой закрывались. А до конца смены еще столько часов, и снова надо будет возвращаться в этот промозглый и простывший даже в августе склад.

– Вот думаю я, девоньки, – Нина прислонились к стене склада, – где бы мне картошки пару мешков подешевле купить.

– А ты разве сама не садила? – искренне удивилась Марина. – Ты отродясь сама садишь.

– Да в этом разу не получилось как-то, – вздохнула Нина, – у меня спина болит, а Лея, чертовка эта, ну такая ленивая выросла. Она только свой Теремок-2 и смотрит, да так, что за уши от телевизора не оттащишь. Я ей говорю – ну, раз нравится так, так и езжай туда, хоть денег заработаешь, мы стиральную машину купим, надоело на руках-то полоскать.

– А я вот думаю замуж выйти за другого. – Марина задумчиво закурила. – Думаю найти себе мужичка богатого да и зажить спокойной жизнью.

– Ну, это нормальная тема, – подала голос Синицына. – Только где взять-то их, нормальных мужиков?

Катерина совсем забылась, она стала медленно сползать по стенке на пол и едва не упала – ее успела подхватить подошедшая Татьяна.

– Вы чего тута языки точите? А ну, на работу пора! – громко, но беззлобно скомандовала женщина. – А ты чего валяешься? – обратилась она к Катерине. – Я тебе зво́ню, зво́ню на сотовый, а ты тута, оказывается, валяешься. Тебе плохо, что ли?

– Нормально все. – Катерина огромным усилием собралась и выпрямилась в полный рост. – Голова немного закружилась, а так все нормально. Я работать пошла.

– Ну, иди, – удивленно посмотрела ей вслед Танька. – Странная ты какая-то.

Катерина едва доработала до перерыва на импровизированный ужин, а когда пришла в комнату для персонала, там ее уже ждала Синицына.

– Это твоя порция! – Она протянула Катерине быстро заваривающуюся лапшу. – Если туда добавить побольше майонеза, получается очень вкусно.