Политическая экономия капитализма

Наконец, несостоятельность теории спроса и предложения заключается в том, что она запутывается в порочном кругу: она объясняет цены товаров спросом и предложением, но ведь спрос и предложение, в свою очередь, зависят от цен. Так, чем ниже цена товара, тем больше предъявляемый на него спрос, а чем выше цена товара, тем меньший спрос на него предъявляется. Цены товаров влияют и на предложение: повышение цен побуждает увеличивать производство, а следовательно, и предложение товаров; наоборот, падение цен ведет к уменьшению производства и предложения товаров. Очевидно, что несостоятельна такая теория, которая вертится в заколдованном кругу, определяя цены спросом и предложением, а спрос и предложение — ценами.

Теория издержек производства. Согласно этой теории, стоимость товара определяется издержками его производства, под которыми понимается сумма денежных затрат капиталиста на покупку израсходованных при производстве товара средств производства и рабочей силы. Сторонник теории издержек производства английский экономист XIX века Торренс утверждал, что если, например, владелец суконной фабрики затратит 1500 ф. ст. на покупку машин и 500 ф. ст. — на покупку сырья и выплату заработной платы, а владелец шелковой фабрики израсходует 500 ф. ст. на машины и 1500 ф. ст. — на сырье и рабочую силу, то издержки производства у каждого из них равны 2 тыс. ф. ст., а потому сукно и шелк, произведенные на их предприятиях, будут иметь равную меновую стоимость.

Несостоятельность теории издержек производства состоит прежде всего в том, что она вращается в порочном кругу, объясняя цены ценами. По этой теории цена, например, сукна определяется суммой издержек па пряжу, каменный уголь, краски, ткацкие станки и прочие средства производства, израсходованные при производстве сукна, а также издержек на выплату заработной платы рабочим. Но ведь эти издержки сами представляют собой не что иное, как сумму цен. Таким образом, цена одного товара (в данном примере — сукна) определяется ценами других товаров (пряжи, угля, красок, машин, рабочей силы), то есть одно неизвестное определяется другими неизвестными.

Теория издержек производства несостоятельна также потому, что она противоречит фактам. В действительности цена товара в капиталистическом хозяйстве не равняется издержкам производства, но включает в себя еще и прибыль, получаемую капиталистом.

Теория предельной полезности. Когда учение К. Маркса стало получать все большее распространение, а старые вульгарные теории потерпели крах, буржуазная политическая экономия в борьбе против марксизма сделала попытку прибегнуть к новой вульгарной теории. Во второй половине XIX века появилась теория предельной полезности, выдвинутая английским экономистом Джевонсом и австрийскими экономистами Менгером, Визером и Бем-Баверком. Эта теория имеет распространение и в современной буржуазной политической экономии.

Сторонники теории предельной полезности утверждают, что по мере увеличения количества благ, находящихся в распоряжении у человека, потребность в них все более насыщается, а их полезность падает. Предельной полезностью буржуазные экономисты называют наименьшую полезность или полезность последней единицы данного материального блага, с помощью которой удовлетворяется наименее настоятельная потребность.

Основная идея теории предельной полезности состоит в том, что объективная меновая стоимость товаров зависит от «субъективной ценности», то есть от того, как «хозяйствующие субъекты» оценивают материальные блага: оценивают же они их по принципу «предельной полезности».

Это Бем-Баверк иллюстрировал на примере «поселенца, избушка которого одиноко стоит в первобытном лесу». Он предполагает, что у поселенца имеется пять мешков зерна, из коих 1-й мешок необходим для того, чтобы не умереть с голода, 2-й мешок служит для улучшения питания, 3-й — для откорма домашней птицы, 4-й — для изготовления водки и, наконец, 5-й мешок используется в качестве корма для попугаев, прирученных ради забавы. По теории предельной полезности 2-й мешок зерна имеет меньшую полезность, чем 1-й, 3-й мешок — меньшую полезность, чем 2-й, и т. д., так что их полезности могут быть выражены убывающим рядом цифр: 10, 9, 8, 7 и 6. Полезность 5-го мешка зерна, выраженная цифрой 6, есть предельная полезность, которая якобы и определяет меновую стоимость хлеба.

Теория предельной полезности в корне несостоятельна.

Во-первых, она придает решающее значение в хозяйственной жизни не производству, а потреблению. Теория предельной полезности игнорирует значение труда, отвлекается от производства материальных благ, которое играет главную роль в экономической жизни общества. Она рассматривает людей не как производителей, а только как потребителей. Вытравить труд из хозяйственной жизни общества буржуазным апологетам нужно для того, чтобы скрыть подлинный источник стоимости, а вместе с тем затушевать тот факт, что вся капиталистическая система зиждется на труде наемных рабочих, на их эксплуатации.

Во-вторых, методология теории предельной полезности является субъективистской, идеалистической, так как эта теория ставит на первый план сознание людей и из их субъективно-психологических оценок выводит объективное экономическое явление — меновую стоимость товаров. Тем самым явления общественной жизни ставятся буквально на голову: в действительности не цены товаров определяются субъективными оценками людей, а, наоборот, товаровладельцы в своих субъективных оценках вынуждены исходить из объективно сложившихся товарных цен.

В-третьих, к методологическим порокам теории предельной полезности относится ее метафизический, антиисторический характер. Она рассматривает хозяйство человеческого общества вне движения, вне истории и изображает закон стоимости, который она сводит к «закону предельной полезности», как вечный, всеобщий закон. На самом же деле стоимость выражает производственные отношения людей в условиях товарного производства. Не только в мифическом «робинзоновском» хозяйстве, но и в реально существовавшем на протяжении длительного исторического периода натуральном хозяйстве вещи не являлись товарами и потому не имели стоимости.

В-четвертых, несостоятельность теории предельной полезности состоит в том, что она пытается соизмерить несоизмеримое. По своей потребительной стоимости различные товары качественно разнородны и количественно несоизмеримы, а потому нельзя определять меновую стоимость потребительной стоимостью или полезностью. «Как потребительные стоимости, — писал К. Маркс, — товары различаются прежде всего качественно, как меновые стоимости они могут иметь лишь количественные различия, следовательно не заключают в себе ни одного атома потребительной стоимости»[6].

Наконец, в-пятых, теория предельной полезности запутывается во внутренних противоречиях. Она определяет величину стоимости товаров их предельной полезностью, а предельную полезность — интенсивностью человеческих потребностей и редкостью материальных благ. Но «редкость» вовсе не является каким-то неотъемлемым свойством материальных благ, а большей частью сама зависит от их стоимости. Те товары, которые имеют высокую стоимость, потребляются в небольшом количестве; поэтому их мало производится и они оказываются «редкими». Напротив, дешевые товары потребляются и производятся в большом количестве, а потому не являются «редкими». Таким образом, получается порочный круг: величина стоимости товаров зависит от их предельной полезности, последняя — от редкости, а редкость — от величины стоимости.

Классовый смысл теории предельной полезности состоит в том, что она служит буржуазии идеологическим оружием, направленным против марксизма. Во имя оправдания и увековечения капиталистического строя буржуазные экономисты отрицают его эксплуататорскую сущность, отрицают, что источником стоимости является труд, а источником прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистами, — прибавочный труд наемных рабочих.

Современная эклектическая теория стоимости. В конце XIX—начале XX века появилась теория стоимости англо-американской школы буржуазной политической экономии, родоначальником которой был английский экономист А. Маршалл. Эта теория не выдвинула принципиально нового объяснения стоимости, но представляет собой попытку сочетать три рассмотренные выше теории — спроса и предложения, издержек производства и предельной полезности. Эклектический подход к проблеме стоимости характерен и для современной буржуазной политической экономии. В частности, видным представителем такого тройственного объяснения стоимости является современный американский экономист П. Самуэльсон.

Эклектическая теория стоимости берет за исходный пункт «закон спроса и предложения», выдавая его за регулятор товарных цен. Так, одна из глав учебника П. Самуэльсона «Экономика» озаглавлена «Спрос и предложение как факторы, определяющие цену». Вместе с тем сторонники данной теории признают, что спрос и предложение, в свою очередь, зависят от цен, причем спрос на товар изменяется в обратном направлении к изменению его цены (чем выше цена товара, тем меньше спрос на него), а предложение — в прямом направлении (чем выше цена товара, тем больше его предложение). А. Маршалл разграничил «цены спроса» и «цены предложения», понимая под первыми те цены, которые покупатели готовы заплатить за определенное количество товара, а под последними — те цены, по которым продавцы согласны продать товар. Если цена товара низка, то спрос на него будет велик, а предложение будет незначительным, так что спрос превысит предложение, а это приведет к повышению цены. По мере повышения цены спрос на товар будет уменьшаться, а предложение его будет увеличиваться. В конечном счете цена товара устанавливается на таком уровне, при котором достигается равновесие между спросом и предложением. П. Самуэльсон утверждает, что «механизм предложения и спроса помогает нам объяснить кратковременные и длительные колебания цен»[7].

Спрос и предложение данная теория считает непосредственным, но не конечным определителем товарных цен. Вслед за этим она ставит вопрос: чем определяются сами спрос и предложение? Пытаясь ответить на этот вопрос, А. Маршалл, П. Самуэльсон и другие представители эклектической теории стоимости выдвигают два других фактора — издержки производства и предельную полезность. По их мнению, предложение товаров определяется издержками производства, а спрос определяется предельной полезностью товаров. По словам Самуэльсона, «издержки производства влияют на конкурентную цену лишь в той степени, в какой они воздействуют на предложение»[8]. Вместе с тем он утверждает, что «экономистам удалось выработать важнейшее понятие предельной полезности, на основе которого они смогли впервые построить кривую спроса и объяснить ее свойства»[9]. Самуэльсон заявляет, что, тратя свой доход на покупку различных товаров, потребитель делает рациональный выбор, руководствуясь принципом предельной полезности, то есть он так организует свое потребление и покупки товаров, чтобы каждый отдельный товар приносил ему предельную полезность, строго пропорциональную его цене.

Математически этот «закон равных предельных полезностей на доллар» выражается следующим образом:

где MU обозначает предельную полезность, а Р — цену товара.

Эклектическая теория стоимости несостоятельна прежде всего потому, что она представляет собой комбинацию ряда неверных теорий. Коль скоро теория спроса и предложения, теория издержек производства и теория предельной полезности неправильны каждая в отдельности, как было показано выше, то ясно, что соединение этих трех неверных теорий не может дать правильного объяснения стоимости товаров.

Для эклектической теории стоимости, как и для других вульгарных буржуазных теорий, характерно сведение стоимости только к количественным соотношениям, к меновым пропорциям товаров, причем игнорируется качественная сторона стоимости, ее сущность как выражения специфического общественного труда, овеществленного в товарах, как производственного отношения людей в товарном хозяйстве. Вместе с теорией спроса и предложения эклектическая теория смешивает стоимость товаров с рыночными ценами.

Неправильна и попытка этой теории свести спрос к предельной полезности. Разумеется, настоятельность потребностей в различных товарах оказывает определенное влияние на то, как распределяется спрос каждого потребителя между отдельными товарами. Однако спрос на различные товары зависит главным образом от величины их стоимости и от того, как распределяется национальный доход между различными классами общества. Например, рабочие и крестьяне, получающие при капитализме небольшие доходы, вынуждены предъявлять спрос на наиболее дешевые товары, тогда как капиталисты, получающие громадные доходы, могут предъявлять спрос на дорогие предметы роскоши. Структура и размеры спроса при капитализме складываются в зависимости от антагонистического характера распределения национального дохода, а эклектическая теория стоимости пытается обойти и затушевать классовые антагонизмы, определяя спрос некоей бесклассовой предельной полезностью.

Что касается математических формул, с помощью которых придается наукообразный вид антинаучной по существу теории, то о них надо сказать следующее.

Во-первых, обозначение предельной полезности символом MU отнюдь не придает ей количественной определенности. Ни один «хозяйствующий субъект» не способен выразить свои «психологические оценки» материальных благ в конкретных величинах.

Во-вторых, из формулы Самуэльсона отнюдь не следует, что цены товаров определяются предельными полезностями; с большим основанием можно утверждать, что предельные полезности определяются ценами товаров. Иначе говоря, эта формула ни в коей мере не раскрывает причинной связи явлений.

ГЛАВА II. ДЕНЬГИ

1. Сущность денег

Товары и деньги как единство противоположностей. Деньги — это особый товар, служащий всеобщим эквивалентом.

Деньги являются товаром прежде всего по своему происхождению: они стихийно выделились из всей массы товаров в результате развития обмена. В зависимости от исторических условий роль денег у различных народов и в различные эпохи выполняли разные товары — скот, меха, шкуры и др. С течением времени роль денег перешла к благородным металлам, которые обладают однородностью, делимостью, сохраняемостью и портативностью, что делает их наиболее пригодными к выполнению денежных функций. И после их выделения из всех товаров деньги сохраняют товарную природу, так как обладают обоими свойствами товара — стоимостью и потребительной стоимостью.

Но деньги — не обыкновенный товар; они играют особую общественную роль, противостоя всем прочим товарам.

С возникновением денежной формы стоимости весь товарный мир разделился на два полюса — товары и деньги. Каждый из обыкновенных товаров непосредственно выступает только как потребительная стоимость; стоимость же находится в товарах в скрытом виде и обнаруживается лишь посредством приравнивания их к всеобщему эквиваленту — деньгам. Таким образом, деньги в противоположность остальным товарам выступают в качестве всеобщего и непосредственного воплощения стоимости.

Как в товаре, так и в деньгах заключен конкретный и абстрактный труд. Но непосредственно каждый товар выступает лишь как продукт конкретного труда, абстрактный же труд содержится в товарах скрыто и проявляется только посредством приравнивания всех товаров к деньгам. Поэтому в противоположность всем прочим товарам деньги выступают в качестве всеобщего и непосредственного воплощения абстрактного труда.

Производя товары обособленно, вслепую, частные товаропроизводители только при обмене своих товаров на деньги узнают о том, нужен ли их труд обществу или нет. В противоположность всем прочим товарам деньги обладают свойством непосредственной всеобщей обмениваемости, поэтому деньги выступают как непосредственное воплощение общественного труда.

Итак, деньги как специфический товар, служащий всеобщим эквивалентом, имеют следующие особенности: 1) в их потребительной стоимости проявляется стоимость всех других товаров; 2) заключенный в них конкретный труд служит всеобщей формой проявления абстрактного труда; 3) содержащийся в них частный труд выступает как непосредственно общественный труд.

Противоположность между обыкновенными товарами и деньгами проявляется и в их потребительной стоимости. Каждый товар имеет только особенную, единичную потребительную стоимость, заключающуюся в его способности удовлетворять какую-то определенную потребность (например, хлеб — потребность в пище, костюм — потребность в одежде и т. п.). Такую потребительную стоимость сохраняет и денежный товар: из золота, например, изготовляют кольца, часы и т. п. Но, кроме того, в противоположность всем прочим товарам, деньги обладают всеобщей потребительной стоимостью, заключающейся в их способности непосредственно обмениваться на все товары.

Деньги как форма разрешения внутреннего противоречия товара. Для каждого товаропроизводителя его собственный товар служит не потребительной, а меновой стоимостью; напротив, чужие товары служат для него потребительными стоимостями. Но потребности товаропроизводителя разнообразны, в то время как сам он обычно производит лишь один какой-нибудь вид товара. Например, столяр производит только мебель, имеющую ограниченную, особенную потребительную стоимость, тогда как сам он нуждается и в хлебе, и в мясе, и в инструментах, и т. д. Однако обменять стол на любые товары было бы возможно лишь в том случае, если бы он обладал потребительной стоимостью для всех членов общества, то есть всеобщей потребительной стоимостью, и был всеобщим эквивалентом. Так обстоит дело и со всеми прочими товарами. Но все товары не могут служить одновременно и особенными потребительными стоимостями и всеобщим эквивалентом.

Внутреннее противоречие товара — между потребительной стоимостью и стоимостью, наглядно обнаруживающееся в процессе обмена, разрешается путем раздвоения товарного мира на товары и деньги. Именно деньги являются тем специфическим товаром, который обладает всеобщей непосредственной обмениваемостью, всеобщей потребительной стоимостью. Поэтому, обменяв свой товар на деньги, товаропроизводитель получает возможность приобрести любой нужный ему товар.

Деньги — орудие стихийного учета общественного труда в товарном хозяйстве. Противоречие между непосредственно частным и скрыто общественным трудом также получает разрешение через обмен товаров на деньги. Если товаропроизводитель произвел вещи, ненужные обществу, то он не сможет их продать, превратить в деньги, и его частный труд не получит общественного признания. Если же ему удастся обменять свой товар на деньги, то, значит, его труд нужен обществу. Деньги дают частному товаропроизводителю общественное признание его труда.

Через деньги обнаруживается не только то, нужен ли вообще данный труд обществу или же нет, но и то, в какой мере он нужен. Если, например, определенный товар, нужный обществу, произведен в излишнем количестве, то при его продаже на рынке он будет приравнен к меньшему количеству денег, чем это соответствует его стоимости, и таким путем товаропроизводитель обнаружит, что частично его труд был затрачен впустую.

Из всего сказанного можно сделать следующие выводы:

1) деньги — специфический товар, монопольно выполняющий роль всеобщего эквивалента;

2) в товарном хозяйстве, основанном на частной собственности, деньги служат орудием стихийного учета общественного труда частных товаропроизводителей.

Денежный фетишизм. При денежной форме стоимости производственные отношения людей в товарном хозяйстве осуществляются через обмен всех товаров на деньги. Таким образом, овеществление производственных отношений людей находит в деньгах всеобщее выражение.

Это объективное явление, вытекающее из самой природы товарного хозяйства, получает в сознании людей извращенное отражение: всеобщая обмениваемость представляется людям таким же естественным свойством самого золота, как свойство магнита притягивать к себе железо. Деньги рассматриваются как вещь, по самой своей природе наделенная магической способностью обмениваться на все другие вещи.

В буржуазном обществе деньги выступают в качестве могучей силы, наделенной властью над людьми. Эта мощь денег образно выражена в романе Мопассана «Монт-Ориоль» словами банкира Андерматта: «В великих битвах наших дней сражаются деньгами. Для меня монеты в сто су — словно маленькие солдатики в красных штанах, монеты в двадцать франков — блестящие лейтенанты, стофранковые билеты — капитаны, тысячефранковые — генералы. И я сражаюсь, черт побери! Я сражаюсь с утра до вечера против всех и со всеми на свете».

Вскрыв тайну товарного фетишизма, К. Маркс разоблачил также и денежный фетишизм. Он показал, что деньги — это не вещь как таковая, а выраженное в вещи, или овеществленное, производственное отношение людей.

Классовая сущность денег. В классовых формациях деньги служат орудием эксплуатации человека человеком.

Еще при рабовладельческом строе деньги в качестве средства покупки рабов обслуживали рабовладельческую эксплуатацию и содействовали расширению ее сферы. Кроме того, как в рабовладельческом, так и в феодальном обществе купцы и ростовщики использовали свои денежные богатства для эксплуатации мелких производителен: купцы покупали продукты труда ремесленников и крестьян ниже их стоимости, а ростовщики предоставляли мелким производителям денежные ссуды, по которым взимали грабительские проценты. Деньги служили орудием эксплуатации мелких производителей также со стороны рабовладельческого и феодального государств, взимавших с крестьян и ремесленников большие налоги. Наконец, на поздней стадии феодализма, когда натуральное хозяйство стало разлагаться и произошел переход от отработочной и продуктовой ренты к денежной, деньги вклинились и в отношения между феодалом и его крепостными, став орудием выжимания прибавочного труда.

Классовая сущность денег как орудия эксплуатации получила полное развитие в капиталистическом обществе. Для докапиталистических классовых формаций типичными были натуральное хозяйство и присвоение чужого труда путем непосредственного, внеэкономического принуждения. Напротив, эксплуатация наемных рабочих капиталистами осуществляется всегда при посредстве денег — через куплю-продажу рабочей силы.

2. Функции денег

Деньги выполняют ряд функций, в которых проявляется их сущность. Деньги служат: 1) мерой стоимости; 2) средством обращения; 3) средством образования сокровищ; 4) средством платежа; 5) мировыми деньгами.

Деньги как мера стоимости. Стоимость всех товаров получает единообразное и всеобщее выражение в деньгах, а величина стоимости товаров измеряется посредством приравнивания их к определенным количествам денег. Таким образом, деньги служат всеобщим воплощением и мерилом товарных стоимостей. Но это не означает, что деньги делают товары соизмеримыми. Основой соизмеримости товаров является заключенный в них абстрактный, общественно необходимый труд, в качестве воплощения которого выступают деньги.

Особенностью данной функции является то, что ее выполняют идеальные деньги, то есть мысленно представляемые, а не находящиеся реально в руках товаровладельцев. Товары мысленно приравниваются к деньгам еще до их обмена, и громадная сумма стоимости может быть выражена в деньгах при отсутствии у товаровладельца хотя бы крупицы реального золота.

Однако функцию меры стоимости выполняют не какие-то условные знаки, а полноценные деньги, то есть обладающие самостоятельной стоимостью. Измерять стоимость чем-то лишенным стоимости столь же невозможно, как измерять вес чем-то невесомым.

Стоимость товара, получившая денежное выражение, выступает в виде цены. Но так как величины стоимости разных товаров различны, то они выражаются в различных количествах золота (или серебра). Чтобы сопоставлять между собой эти количества, то есть сравнивать цены товаров, необходимо принять определенное количество денежного металла за единицу измерения или за масштаб. Масштаб цен — это весовое количество металла, принятое в данной стране за денежную единицу и служащее для измерения цен всех товаров. Например, в США 1 долл. считается по закону равным 1/35 унции, или около 0,89 г, чистого золота, 1 англ. ф. ст. равняется 2,49 г чистого золота. Каждая денежная единица, в свою очередь, делится на кратные части: доллар — на 100 центов, фунт стерлингов — на 20 шилл. и т. д.

Понятия «мера стоимости» и «масштаб цен» не следует смешивать; между ними имеются существенные различия. Во-первых, как мера стоимости золото относится к прочим товарам, выражая и измеряя их стоимость, а как масштаб цен золото относится к самому себе, то есть берется за единицу определенное количество золота и этими единицами измеряется любое количество золота, выражающее цену товара. Во-вторых, как мера стоимости деньги функционируют стихийно, но масштаб цен устанавливается государством в законодательном порядке.

Первоначально масштаб цен совпадал с весовым масштабом, но в дальнейшем отделился от него. Одной из главных причин этого был переход роли денег от одних металлов к другим. Так, когда в Англии денежным металлом вместо серебра стало золото, название денежной единицы «фунт стерлингов» сохранилось, но она стала обозначать уже не весовой фунт, а значительно меньшее количество золота как более дорогого металла. Другой причиной отделения денежного масштаба от весового была порча монет государственной властью, в результате чего, например, металлическое содержание фунта стерлингов с 1290 по 1616 год снизилось более чем в три раза.

Цены товаров, будучи денежным выражением стоимости, при равенстве спроса и предложения зависят: 1) от стоимости самих товаров; 2) от стоимости денег. Чем меньше стоимость товара при неизменной стоимости денег, тем меньше и цена товара. При неизменной же стоимости товаров товарные цены тем выше, чем меньше стоимость денег. Например, после открытия Америки с ее богатыми месторождениями серебра и золота стоимость благородных металлов сильно снизилась, а в результате этого в два-три раза повысились цены на все товары в европейских странах; произошла так называемая «революция цен». Таким образом, цены товаров изменяются в среднем прямо пропорционально стоимости самих товаров и обратно пропорционально стоимости денег.

От изменения стоимости денежного металла масштаб цен нисколько не изменится. Стоимость золота может упасть вдвое, но 10 г золота все равно будут в 10 раз больше, чем 1 г, и если последний был принят за денежную единицу, то он и останется таковой.

Деньги как средство обращения. По образному выражению К. Маркса, цены представляют собой влюбленные взоры, которые товары бросают на деньги. Но товаровладельцы не могут довольствоваться платонической любовью к деньгам: они стремятся к действительному обладанию предметом своей страсти. За выражением стоимости товара в идеальных деньгах, предшествующим продаже, следует превращение товара в действительные деньги, его продажа, после чего товаровладелец на вырученные деньги покупает другие товары. Процесс товарного обращения в целом выглядит следующим образом: Т—Д—Т, то есть продажа (Т—Д) ради купли (Д—Т). В этом процессе деньги играют роль посредника в обмене товаров и выполняют функцию средства обращения.

Товарное обращение, опосредствуемое деньгами, существенно отличается от непосредственного обмена товара на товар. Во-первых, оно не требует взаимного соответствия потребностей двух обменивающихся товаровладельцев. Непосредственный обмен ситца на сапоги возможен лишь в том случае, если ткачу нужны сапоги, а сапожнику одновременно нужен ситец. Напротив, при посредстве денег обмен может состояться и тогда, когда ткачу нужны сапоги, но сапожнику требуется не ситец, а, предположим, хлеб. В этом случае ткач купит сапоги после того, как продаст ситец не сапожнику, а, скажем, крестьянину. Во-вторых, товарное обращение не требует совпадения актов продажи и купли во времени: например, ткач может продать свой ситец сегодня, а купить пряжу лишь через месяц. В-третьих, товарное обращение не требует совпадения тех же актов в пространстве: товаровладелец может продать свой товар на одном рынке, а на вырученные деньги купить товары на другом рынке.

Таким образом, деньги как средство обращения преодолевают те границы (индивидуальные, временные и пространственные), на которые наталкивается непосредственный товарообмен.

Появление денег не только не ликвидирует противоречий процесса обмена, а, напротив, усугубляет их. При прямом товарообмене отчуждение своего товара являлось одновременно приобретением чужого товара. Напротив, товарное обращение Т—Д—Т расчленяется на два противоположных акта, или две метаморфозы, Т—Д и Д—Т, продажу и куплю. Между продажей и куплей возможен разрыв: продав свой товар, товаровладелец может не купить чужие товары, а удержать у себя деньги.

Но если у одного товаровладельца за продажей не последует купля, то, значит, у какого-то другого товаровладельца окажется нереализованным его товар; следовательно, он не сможет купить товар у третьего товаровладельца и т. д. Подобно тому, как лучи сходятся в фокусе, стихийные общественные взаимосвязи между частными товаропроизводителями находят концентрированное выражение в деньгах. Поэтому разрыв между продажей и куплей в одном из звеньев товарного обращения порождает разрыв в ряде других его звеньев, в результате чего на рынке может обнаружиться перепроизводство массы товаров. Возможность разрыва между продажей и куплей, связанная с функцией денег как средства обращения, — первая возможность кризисов. Однако это — только возможность; неизбежность же кризисов порождается не простым товарным обращением, а капиталистическим способом производства.

Функция денег как средства обращения в двояком отношении отличается от функции меры стоимости. Во-первых, средством обращения служат не идеальные, а реальные деньги. Можно выразить стоимость товаров на огромные суммы, не имея в наличии золота, но для покупки товара деньги должны быть у товаровладельца в руках, а не в представлении. Во-вторых, средством обращения не обязательно должны быть полноценные деньги. В процессе обращения деньги все время переходят рук в руки: сегодня деньги получены товаропроизводителем при продаже своего товара, а завтра они уйдут из его рук при покупке чужих товаров. Существование денег как средства обращения подобно существованию искры в момент электрического разряда: она появляется и тотчас же исчезает. Так как в роли средства обращения деньги выступают лишь как мимолетный посредник в обмене товаров, то в этой функции полноценные деньги могут быть заменены знаками стоимости.

Металлические деньги первоначально обращались в виде слитков. Однако это создавало большие неудобства для оборота: при каждой сделке приходилось взвешивать слитки, делить большие слитки на мелкие и т. д. Поэтому в дальнейшем появилась чеканка монет, начавшаяся в древней Греции в VIII—VII веке до н. э. Монета — это известное количество металла, которому придана определенная форма и которая снабжена государственным штемпелем, удостоверяющим вес металла и его пробу. С дальнейшим развитием денежного обращения появились наряду с монетами также бумажные деньги.

Деньги как средство образования сокровищ. Так как за деньги в любое время можно получить любой товар, то они становятся всеобщим воплощением общественного богатства. Стремление к обладанию богатством побуждает товаровладельцев накоплять деньги. Но для этого необходимо, чтобы за продажей Т—Д не следовала купля Д—Т. В этом случае деньги извлекаются из обращения и превращаются в сокровище.

В условиях неразвитого обмена в сокровище превращался только излишек потребительных стоимостей, а сами сокровища закапывались в землю. С развитием товарного хозяйства накопление сокровищ стало необходимым условием регулярного хода самого товарного производства. Товаропроизводитель должен изо дня в день покупать предметы потребления и средства производства; между тем сбыт его собственного товара зависит от стихийных условий рынка и не всегда происходит регулярно. Поэтому в период, когда его товар не находит сбыта, товаропроизводителю необходимо покупать чужие товары, не продав еще свой товар. Но чтобы покупать не продавая, надо сначала продавать не покупая, то есть надо предварительно превратить вырученные за товары деньги в сокровище.

С развитием товарно-денежных отношений растет власть денег в обществе. Деньги превращаются в могучую общественную силу, которую их владелец может использовать в своих частных интересах — для приобретения власти и господства над другими людьми. Это дает новые стимулы к накоплению денег. С исключительной художественной силой образ собирателя сокровищ, упивающегося властью денег, запечатлен А. С. Пушкиным в «Скупом рыцаре». Вспомним слова барона из сцены в подвале:

Что не подвластно мне? как некий демон Отселе править миром я могу; Лишь захочу — воздвигнутся чертоги; В великолепные мои сады Сбегутся нимфы резвою толпою; И музы дань свою мне принесут, И вольный гений мне поработится, И добродетель и бессонный труд Смиренно будут ждать моей награды. Я свистну, и ко мне послушно, робко Вползет окровавленное злодейство, И руку будет мне лизать, и в очи Смотреть, в них знак моей читая воли. Мне все послушно, я же — ничему; Я выше всех желаний; я спокоен; Я знаю мощь мою: с меня довольно Сего сознанья... (Смотрит на свое золото).

Стимулом к накоплению денежных сокровищ является особый характер денег как всеобщего товара, могущего быть обмененным на любой товар. «Все куплю — сказало злато». Но, хотя качественно деньги безграничны, так как могут быть превращены в любой товар, количественно всякая денежная сумма ограничена и потому дает ее владельцу возможность купить лишь определенное количество товаров. Даже скупой рыцарь, который имеет семь сундуков с золотом, все же ощущает ограниченность своих накоплений: он стремится накопить восемь, девять, десять сундуков и т. д. Противоречие между качественной безграничностью денег и их количественной ограниченностью делает жажду накопления сокровищ ненасытной.

Ранее было показано, что мерой стоимости являются полноценные деньги, но они выступают в виде идеальных, мысленно представляемых денег. Напротив, средством обращения обязательно должны быть реальные деньги, но при этом они могут быть и неполноценными. Те два свойства, которые порознь присущи функциям меры стоимости и средства обращения, сочетаются в деньгах как сокровище: для выполнения функции сокровища деньги должны быть одновременно полноценными и реальными деньгами.

Как средство обращения деньги находятся в непрестанном движении; как сокровище они, напротив, находятся в неподвижном состоянии, вне обращения. Но обе эти функции тесно связаны между собой, поскольку одни и те же деньги часто переходят от выполнения функции средства обращения к выполнению функции средства образования сокровищ и наоборот.

В различные исторические эпохи деньги как сокровище выступают по-разному. До капитализма они были более или менее распылены между многочисленными индивидуальными собирателями сокровищ; при капитализме же среди сокровищ наибольшее значение приобретают централизованные сокровища, сосредоточенные в центральных банках и государственных казначействах. В конце 1964 года централизованные золотые запасы всех капиталистических стран составляли около 41 млрд. долл.

Деньги как средство платежа. Товары не всегда могут продаваться за наличные деньги, так как к моменту появления на рынке одного товаровладельца со своим товаром у других товаровладельцев часто еще нет наличных денег. Причинами этого являются: 1) неодинаковая продолжительность периодов производства различных товаров; 2) неодинаковая продолжительность периодов обращения различных товаров; 3) сезонный характер производства и сбыта ряда товаров. Например, когда ткач и сапожник выходят на рынок со своими товарами, у крестьянина может не быть денег, так как его хлеб не реализован или даже еще не произведен. В силу указанных причин возникает необходимость купли-продажи товаров в кредит, то есть с отсрочкой уплаты денег.

Когда товары продаются в кредит, средством обращения служат не сами деньги, а выраженные в них долговые обязательства, например векселя, по истечении срока которых заемщик обязан уплатить кредитору указанную в обязательстве сумму денег. Служа средством погашения долгового обязательства, деньги выполняют функцию средства платежа.

Если товар продается за наличный расчет, то сначала происходит акт Т—Д, продажа, а затем акт Д—Т, покупка. Если же имеет место купля-продажа товаров в кредит, то сначала происходит покупка чужого товара с выдачей долгового обязательства, потом — продажа собственного товара и, наконец, уплата денег в погашение долгового обязательства. Это может быть изображено следующим образом: 1) О—Т; 2) Т—Д; 3) Д—О, где О обозначает долговое обязательство. В то время как в функции средства обращения деньги служат мимолетным посредником при обмене товаров, в функции средства платежа они являются завершающим звеном в процессе обмена и выступают как самостоятельное воплощение товарной стоимости.

Деньги функционируют как средство платежа не только при оплате купленных в кредит товаров, но и при погашении других обязательств, например при возврате денежных ссуд, внесении арендной платы за землю, уплате налогов и т. п.

В промежутке между покупкой товаров в кредит и платежом денег за них может произойти такое непредвиденное заемщиком явление, как падение цен на его товары. Или же реализация этих товаров может потребовать большего времени, чем он предполагал. В обоих случаях к моменту истечения срока долгового обязательства у заемщика не будет нужной для погашения этого обязательства денежной суммы, то есть обнаружится его неплатежеспособность. А так как многие товаровладельцы покупают друг у друга товары в кредит, то неплатежеспособность одного вызывает неплатежеспособность другого, третьего и т. д.