Политическая экономия капитализма

Тот товар, который находится в относительной форме стоимости, прямо, непосредственно выступает как потребительная стоимость, как продукт конкретного, частного труда. Не надо, например, приравнивать ситец к железу, чтобы обнаружить, что ситец есть продукт труда ткача, имеющий потребительную стоимость, что из него может быть сшито платье.

Но одновременно товар имеет стоимость, будучи воплощением абстрактного, общественного труда. Однако эта вторая сторона в товаре скрыта и выявляется лишь через приравнивание одного товара к другому. Поэтому товар, играющий роль эквивалента, непосредственно выступает как воплощение стоимости, как олицетворение абстрактного, общественного труда.

Таким образом, в меновом отношении двух товаров — А и Б — первый товар непосредственно выступает как потребительная стоимость, как продукт конкретного, частного труда, а второй товар противостоит ему как непосредственное воплощение стоимости, как результат абстрактного, общественного труда.

Переход от случайного обмена к регулярному. Первое крупное общественное разделение труда — выделение скотоводческих и земледельческих племен — привело к развитию обмена. Скотоводческие племена производили мясо, масло, шерсть и другие продукты животноводства в количестве, превышавшем их потребности, а земледельческие племена производили хлеб, овощи и другие продукты земледелия в большем количестве, чем было необходимо для удовлетворения их собственных потребностей. На этой почве возник регулярный обмен между скотоводческими и земледельческими племенами.

Так как средства производства и продукты труда являлись общественной собственностью, то и обмен товаров сначала происходил не между частными лицами, а между первобытными общинами, племенами — через их старейшин, При этом необходимость обмена обусловливалась наличием общественного разделения труда и разных собственников на средства производства и продукты (каждая община противостояла другой в качестве самостоятельного собственника). В дальнейшем же, с ростом производительных сил общества, когда первобытнообщинный строй стал разлагаться и продукты труда (скот, хлеб и т. д.) перешли из общественной собственности в частную, коллективный обмен уступил место индивидуальному. Необходимость частного обмена обусловливалась наличием общественного разделения труда и частной собственности на средства производства и продукты.

Полная, или развернутая, форма стоимости. Переход от случайного обмена к регулярному вызвал переход от случайной (или простой) формы стоимости к полной, или развернутой, форме стоимости, которая выглядит следующим образом:

х товара А = у товара Б или = z товара В, или = п товара Г и т. д.

Например:

Развернутая форма стоимости отличается от простой тем, что при ней предметами обмена являются многочисленные продукты общественного труда, а не два единичных продукта, а потому каждому товару, находящемуся в относительной форме стоимости, противостоит множество эквивалентов. Такая форма обмена сохранялась у первобытных племен до недавнего времени. Так, в начале XX века путешественники отмечали, что африканское племя батуа обменивало сушеное мясо на бананы, земляные орехи, маис и другие продукты соседних племен.

До тех пор, пока обмен был случайным явлением, количественные соотношения, в которых отдельные общины обменивали свой товар на чужой, не имели для них большого значения и были тоже случайными. С переходом же к регулярному обмену меновые пропорции стали играть существенную роль и также приобрели регулярный, относительно прочный характер. Если бы скотоводческое племя при обмене постоянно отдавало земледельческому продукты своего труда ниже их стоимости, то часть его труда не возмещалась бы, пропадала бы даром, что отрицательно сказывалось бы на его хозяйстве. Необходимость регулярного возмещения затраченного общественного труда обусловливала обмен товаров в среднем по их стоимости.

Дальнейшее развитие обмена и появление всеобщей формы стоимости. Развернутая форма стоимости имела существенные недостатки.

Во-первых, стоимость каждого товара не получала законченного выражения, так как число товаров-эквивалентов с развитием обмена могло бесконечно увеличиваться.

Во-вторых, стоимость товара не имела единообразного, общезначимого выражения, но получала многообразные и разнородные выражения. Например, стоимость хлеба или овощей выражалась и в мясе, и в масле, и в шерсти и т. д. При такой пестроте выражений стоимости товаровладельцам было нелегко сравнивать меновые пропорции товаров и ориентироваться в своей хозяйственной деятельности.

В-третьих, непосредственный обмен одного товара на другие товары оказывался зачастую невозможным, потому что труд частных товаропроизводителей нуждался в общественном, всеобщем признании, но этому препятствовало то, что произведенный товар имел потребительную стоимость не для всех, а только для части членов общества.

Это вынуждало прибегать к окольным путям обмена, что крайне затрудняло его. Наглядное представление об этом дает следующий рассказ одного путешественника по Африке: «Забавно было видеть, как мне пришлось платить наемную плату за лодку на рынке в Кавеле, на берегу Танганайки. Агент Саида требовал уплаты слоновой костью, которой, однако, у меня не было; тогда я узнал, что Магомет Ибн-Салиб располагал слоновой костью и желал иметь сукно; однако это известие принесло мне еще немного пользы, пока, наконец, я не услышал, что Магомет Ибн-Гариб имел сукно и желал иметь проволоку. Эта последняя у меня, к счастью, была, и таким образом я дал Магомету Ибн-Гарибу требуемое количество медной проволоки, он передал Магомету Ибн-Салибу сукно, а этот последний дал агентам Саида требуемую слоновую кость; тогда только я получил от последнего право воспользоваться лодкой».

По мере развития товарного производства и обмена из всего товарного мира стали стихийно выделяться отдельные товары, которые в данный период времени на местном рынке начинали играть роль главных предметов обмена. Такими товарами были у одних племен скот, у других — хлеб, у третьих — меха и т. д. С течением времени все члены общества стали выражать стоимость своих товаров в каком-либо одном товаре, который в силу этого превращался во всеобщий эквивалент. На смену развернутой форме стоимости пришла всеобщая форма стоимости, характеризующаяся тем, что стоимость всех товаров выражается в одном всеобщем эквиваленте.

 Например:

При развернутой форме стоимости одному товару, находившемуся в относительной форме стоимости, противостояло множество товаров-эквивалентов. Напротив, при всеобщей форме стоимости множеству товаров, находящихся в относительной форме стоимости, противостоит один всеобщий эквивалент. Теперь каждый товар уже не обменивается непосредственно на многочисленные другие товары, но все товаровладельцы обменивают свои товары на товар, служащий всеобщим эквивалентом, а затем обменивают последний на нужные им товары.

Но роль всеобщего эквивалента не закрепилась сразу исключительно за одним товаром, а выполнялась то одним, то другим товаром, причем на различных местных рынках и на каждом из них в различное время всеобщим эквивалентом служили разные товары. Например, в древней Ирландии в качестве всеобщего эквивалента выступали то быки, то мешки ячменного зерна.

Переход от всеобщей к денежной форме стоимости. В результате дальнейшего развития обмена из двух или нескольких товаров, игравших попеременно роль всеобщего эквивалента, выделился один товар, который стал играть эту роль уже постоянно. Тем самым возникла денежная форма стоимости. Ее отличие от всеобщей формы состоит не в том, какая именно вещь — например, скот или золото — служит всеобщим эквивалентом, а в том, закрепилась ли роль всеобщего эквивалента за одним товаром (каков бы он ни был) или нет. Пока роль всеобщего эквивалента еще не закрепилась за одним единственным товаром, пока данный товар (например, скот) только кратковременно и на местном рынке служит всеобщим эквивалентом, это — всеобщая форма стоимости. Но когда определенный товар (хотя бы тот же скот) монополизирует роль всеобщего эквивалента, тогда налицо уже денежная форма стоимости.

Общий вывод из анализа форм стоимости. Рассмотрение различных форм стоимости позволяет сделать общий вывод, что формы обмена исторически изменяются и лишь в результате длительного стихийного развития обмена появилась денежная форма стоимости. С появлением денег все товары стали постоянно выражать свою стоимость в единообразной, общезначимой форме — через денежный товар, монопольно выполняющий роль всеобщего эквивалента. Стоимость товара, выраженная в деньгах, является его ценой.

5. Роль закона стоимости в товарном хозяйстве, основанном на частной собственности

Сущность закона стоимости и характер его действия. Закон стоимости вскрывает причинную связь между общественным трудом, стоимостью и ценами товаров. Сущность закона стоимости состоит в том, что: 1) при определенных исторических условиях — условиях товарного производства — общественный труд принимает форму стоимости, то есть выражается посредством приравнивания товаров друг к другу; 2) величина стоимости товаров определяется затрачиваемым на их производство общественно необходимым трудом; 3) цены, по которым товары обмениваются, имеют своей объективной основой стоимость и в конечном счете определяются стоимостью. Вкратце закон стоимости можно формулировать следующим образом: источником стоимости товаров является абстрактный труд, величина стоимости определяется общественно необходимым рабочим временем, а меновые пропорции товаров в конечном счете определяются их стоимостью.

Закон стоимости действует при любом товарном производстве, но характер его действия зависит от собственности на средства производства. В условиях простого товарного производства и капиталистического производства закон стоимости действует стихийно, так как простое товарное и капиталистическое производство имеют своей основой частную собственность на средства производства. Напротив, в условиях социалистического хозяйства, базирующегося на общественной собственности, закон стоимости сознательно и планомерно используется обществом в своих интересах.

Закон стоимости как стихийный регулятор товарного производства. Для удовлетворения разнообразных потребностей общества весь общественный труд должен распределяться между производством разнообразных продуктов в надлежащих пропорциях. Например, добыча коксующегося угля должна находиться в соответствии с выплавкой черных металлов, производство железа и стали должно находиться в соответствии с производством машин и других изделий из этих металлов и т. д.

Однако вследствие анархии производства, присущей товарному хозяйству, пропорциональность между различными отраслями производства неизбежно нарушается и каждый товар оказывается произведенным то в чрезмерном, то в недостаточном количестве. Допустим, что для поддержания пропорциональности общественного производства из миллиона товаропроизводителей должно быть занято 200 тыс. человек в текстильной промышленности, а 100 тыс. человек — в обувной промышленности; но в результате анархии производства оказалось, что в обществе имеется 100 тыс. ткачей и 200 тыс. сапожников. В таком случае ткани будут произведены в недостаточном количестве, обувь же в избытке. К чему это приведет?

Превышение предложения обуви над спросом на нее вызовет падение цен на обувь ниже ее стоимости. Напротив, недостаточное предложение тканей на рынке по сравнению со спросом на них вызовет повышение цен на ткани выше их стоимости. Но в таком случае производство тканей станет весьма выгодным для товаропроизводителей, а производство обуви — невыгодным. Это побудит часть товаропроизводителей перейти из обувной промышленности в текстильную, что приведет: 1) к сокращению производства и предложения обуви и к повышению цен на нее: 2) к увеличению производства и предложения тканей и к падению цен на них. Таким образом, цены будут двигаться по направлению к стоимости, и в тот момент, когда будут достигнуты надлежащие пропорции в распределении общественного труда, а спрос и предложение уравновесятся, цена совпадет со стоимостью.

Но так как товарное хозяйство анархично, то переход части товаропроизводителей из обувной промышленности в текстильную приведет к тому, что количество их в этих отраслях не только дойдет до нормы, но и отклонится от нормального в обратную сторону. В таком случае ткани будут произведены в избыточном, а обувь — в недостаточном количестве; поэтому цена тканей упадет ниже их стоимости, а цена обуви поднимется выше ее стоимости. Но тогда начнется переход части товаропроизводителей из текстильной промышленности в обувную, в результате чего производство тканей сократится и их цены повысятся, а производство обуви увеличится и ее цена упадет.

Итак, закон стоимости в стихийном порядке регулирует размеры товарного производства и соотношения между производством различных товаров, причем тенденция к пропорциональному распределению общественного труда осуществляется лишь как средний итог из постоянных диспропорций.

Из сказанного следует, что отклонения рыночных цен от стоимости товаров не только не противоречат закону стоимости, а, напротив, служат тем стихийным механизмом, посредством которого осуществляется закон стоимости в товарном хозяйстве, основанном на частной собственности. Отклонения цен от стоимости сигнализируют товаропроизводителям о том, какие товары произведены в избыточном, а какие — в недостаточном количестве. Без сигналов этого экономического барометра товаропроизводители не знали бы, какие товары и в каком количестве следует производить. Но на протяжении длительного периода времени отклонения цен от стоимости вверх и вниз взаимно уравновешиваются, так что в среднем товары продаются по стоимости.

Закон стоимости — двигатель стихийного развития производительных сил в товарном хозяйстве. Продажа товаров по стоимости приносит наибольшие выгоды тем товаропроизводителям, чьи индивидуальные затраты труда меньше, чем общественно необходимое рабочее время, так как они не только возмещают затраченный ими труд, но и сверх того получают добавочный доход.

Допустим, что метр сукна воплощает в себе 5 часов общественно необходимого труда, а 1 час создает стоимость, равную в денежном выражении 2 долл. В таком случае общественная стоимость метра сукна составит 10 долл. Предположим, далее, что отдельные суконщики ввели на своих предприятиях технические усовершенствования, в результате чего их индивидуальное рабочее время, затрачиваемое на производство метра сукна, сократилось до 2,5 часа. Но суконщик, произведший метр сукна за 2,5 часа, будет продавать его не по 5 долл. (индивидуальная стоимость), а по 10 долл. (общественная стоимость). В то время как доход среднего суконщика, работающего при общественно нормальных условиях производства, составит за 10-часовой рабочий день 20 долл., суконщик, произведший за те же 10 часов не 2 м сукна, а 4 м, получит доход в 40 долл. Следовательно, его добавочный доход на каждом метре сукна составит 5, а за день — 20 долл.

Стремление к получению добавочного дохода стимулирует товаропроизводителей снижать индивидуальную стоимость товаров на своих предприятиях путем введения технических усовершенствований. А конкурентная борьба побуждает и других товаропроизводителей следовать их примеру. В результате рано или поздно новая техника получит широкое распространение. В таком стихийном порядке закон стоимости в товарном хозяйстве, основанном на частной собственности, движет развитие производительных сил общества.

Закон стоимости — основа дифференциации товаропроизводителей. Ряд мелкобуржуазных экономистов (например, Грей в Англии, Прудон во Франции) считали закон стоимости законом справедливого обмена и полагали, что если бы его действие не нарушалось, то воцарилось бы полное равенство. Такая идеализация закона стоимости ошибочна. Закон стоимости вовсе не обусловливает экономического равенства товаропроизводителей, а, напротив, неизбежно порождает неравенство в их среде.

Это объясняется прежде всего несовпадением индивидуальных затрат труда с общественно необходимыми. Предположим, что при общественно необходимом рабочем времени в 5 часов на 1 м сукна среди суконщиков имеются и такие, которые действительно затрачивают по 5 часов труда на 1 м, и такие, которые затрачивают вдвое меньше — по 2,5 часа, и такие, которые затрачивают вдвое больше, то есть по 10 часов. В результате при продаже сукна по его общественной стоимости — по 10 долл. за метр (предполагается, что 1 час общественно необходимого труда создает стоимость в 2 долл.) — одни товаропроизводители выручат от продажи продуктов своего дневного труда (при 10-часовом рабочем дне) 20 долл., другие — 40 долл. и третьи — только 10 долл. Обогащение одних товаропроизводителей, обеднение и даже разорение других — таков неизбежный результат стихийного действия закона стоимости.

До сих пор предполагалось, что товары продаются по их стоимости. Но стихийные отклонения цен от стоимости еще более усиливают дифференциацию среди товаропроизводителей. Понятно, что от повышения цен товаровладельцы выигрывают, а от падения цен — проигрывают.

Происходящая на основе действия закона стоимости дифференциация товаропроизводителей при определенных исторических условиях ведет к стихийному перерастанию простого товарного производства в капиталистическое. Если исторические условия таковы, что беднеющим и разоряющимся товаропроизводителям не остается ничего иного, кроме продажи своей рабочей силы, то обогащающаяся верхушка товаропроизводителей превратится в капиталистов и на смену простому товарному производству придет капиталистическое производство. Такой процесс происходил в XIX веке в крестьянском хозяйстве России. Характеризуя этот процесс, В. И. Ленин писал: «...Сначала мы имеем натуральных производителей, крестьян, сравнительно однородных. Проникновение товарного производства ставит богатство отдельного двора в зависимость от рынка, создавая, таким образом, путем рыночных колебаний неравенство и обостряя его, сосредоточивая у одних в руках свободные деньги и разоряя других. Эти деньги служат, естественно, для эксплуатации неимущих, превращаются в капитал»[2].

Наглядной иллюстрацией процесса дифференциации товаропроизводителей могут служить данные, приведенные В. И. Лениным в отношении кустарных промыслов в России. В 1894/95 году в кустарных промыслах Пермской губернии из 735 заведений только 53 были крупными, но эти 7% общего числа предприятий сосредоточили в своих руках около 40% всего дохода от кустарных промыслов, причем на одного семейного рабочего приходилось в крупных заведениях в среднем по 346 рублей чистого годового дохода, а в прочих (главным образом мелких) заведениях — в среднем только по 30,5 рубля.

Закон стоимости в докапиталистических формациях и при капитализме. При рабовладельческом строе и при феодализме преобладало натуральное хозяйство; закон стоимости тогда действовал не в масштабе всего общественного производства, а только в рамках той его сравнительно небольшой части, которую составляло товарное производство.

При капитализме товарное производство стало всеобщей, безраздельно господствующей формой производства. Вместе с тем получил полное развитие и закон стоимости, который стал стихийным регулятором всего общественного производства. Но в условиях капитализма роль закона стоимости не сводится только к тому, о чем было сказано выше.

Новым, специфическим для капитализма в действии закона стоимости является то, что на основе закона стоимости осуществляется эксплуатация наемных рабочих капиталистами. Эта роль закона стоимости будет раскрыта в главе III настоящей работы.

6. Товарный фетишизм

Власть рыночной стихии и господство товара над товаропроизводителем. Вследствие анархии производства, порожденной частной собственностью на средства производства, товаропроизводители не в состоянии осуществлять сознательный контроль над производством и обменом товаров. Стоимость и цены товаров подвержены стихийным изменениям, а стихийные рыночные колебания оказывают решающее влияние на положение товаропроизводителей, ведя к их обогащению или разорению.

Власть рыночной стихии над товаропроизводителем ярко обрисована австралийской писательницей К. С. Причард, которая в рассказе «Счастливый фермер» показывает, как фермер Том разорился в результате падения цен на пшеницу и кончил жизнь самоубийством. «Первые два-три года, — пишет писательница, — все шло хорошо. Богатые урожаи и высокие цены на пшеницу, казалось, обеспечивали будущее — радужные мечты озаряли жизнь... Вдруг на рынке начало твориться что-то невероятное. Цены на пшеницу так упали, что продажа всего урожая не покрывала расходов на покупку семян... Сердце Молли разрывалось на части при мысли о Томе. От всей их большой любви, мужества, неиссякаемой энергии, с которой они создавали ферму, не осталось ничего, кроме страданий надломленного человека, беззащитного перед силой, безжалостно отнимающей у него все, ради чего стоило жить».

При частной собственности и анархии производства положение товаропроизводителя в обществе зависит от положения его товаров на рынке, не люди господствуют над вещами, а вещи, товары господствуют над людьми.

Процветание или разорение товаропроизводителя, вся его судьба зависит от движения цен товаров, управлять которым он не властен. Поэтому товары приобретают загадочный, таинственный характер.

Продукт труда загадочен не сам по себе, а лишь тогда, когда он принимает форму товара и обменивается на другие товары. Не потребительная стоимость и не труд как таковой, а именно товарная форма продукта труда, его меновая стоимость делает его таинственным, загадочным.

В буржуазном обществе обмен товаров есть самое распространенное, массовое, всеобщее, многократно повторяющееся явление. Люди изо дня в день видят, что товары продаются, обмениваются в определенных пропорциях; поэтому им кажется, что обмениваемость есть свойство самих вещей. К тому же стихийный характер изменений величины стоимости товаров и стихийные отклонения цен от стоимости затемняют связь между меновыми пропорциями товаров и их стоимостью. Все это ведет к тому, что в глазах товаровладельцев стоимость выступает в виде некоего таинственного свойства вещей как таковых, которое присуще им якобы от природы.

Фетишистские представления о товаре. Не только рядовые товаровладельцы, но и буржуазные экономисты приписывают свойство обмениваемости вещам как таковым. Наглядным примером может служить следующее высказывание одного из английских буржуазных экономистов начала XIX века Бэйли: «Стоимость (меновая стоимость) есть свойство вещей, богатство (потребительная стоимость) есть свойство человека». Во второй половине XIX века австрийский экономист Е. Бем-Баверк, утверждал, что меновая стоимость есть «сила или свойство, присущие самим материальным благам». Подобные представления извращают действительность; на самом деле потребительная стоимость зависит от свойств самих вещей, меновая же стоимость вовсе не присуща вещам, а является специфическим для товарного производства способом выражения общественного труда. Поэтому К. Маркс иронически уподобляет слова Бэйли утверждению одного комического персонажа, будто «счастливая наружность есть дар обстоятельств, а искусство читать и писать дается природой».

В действительности же меновая стоимость вовсе не «присуща самим материальным благам», а представляет собой общественное явление, свойственное только товарному производству.

Приписывание вещам как таковым стоимости и способности обмениваться друг на друга — это фетишистские представления о товаре, или товарный фетишизм в субъективном смысле. Товарный фетишизм имеет нечто общее с религиозными представлениями. Еще в первобытные времена люди поклонялись фетишам — вещам, которым они приписывали свои человеческие свойства, но в качестве сверхчеловеческих, божественных свойств. Аналогичным образом фетишистские представления о товаре состоят в том, что обмен, являющийся экономическим отношением между людьми, выдается за отношение между самими вещами, якобы от природы способными обмениваться друг на друга.

Товарный фетишизм в объективном смысле. Товарный фетишизм имеет не только субъективную, но и объективную сторону.

В товарном хозяйстве, основанном на частной собственности, труд выступает непосредственно в качестве частного труда, а его общественный характер обнаруживается только косвенным, окольным путем — посредством обмена товаров. Частные товаропроизводители вступают в общественную связь между собой через обмен товарами. Поэтому вещи-товары приобретают особую общественную роль: через них устанавливается общественный контакт между разобщенными частными товаропроизводителями.

При обмене люди фактически приравнивают свой труд, но внешне равенство человеческих работ принимает форму равенства вещей-товаров. Например, то, что труд ткача равен труду сапожника, пекаря и т. д., получает в товарном хозяйстве косвенное выражение — в виде приравнивания при обмене ситца к обуви, хлебу и другим товарам.

Так как общественный труд людей в условиях товарного хозяйства принял форму стоимости вещей-товаров, то и количество труда получает только косвенное выражение — через меновые пропорции товаров. Если на производство 1 ц пшеницы общество затрачивает 10 часов труда, а на производство 1 м ситца — 1 час, то это проявится в виде «способности» 1 ц пшеницы обмениваться на 10 м ситца.

Из того, что общественный труд частных товаропроизводителей принимает форму стоимости, а количество труда — форму величины стоимости товаров, вытекает, что общественные отношения людей принимают форму отношений вещей. Когда крестьянин производит пшеницу, а ткач — ситец для рынка и затем они обмениваются своими товарами, то здесь налицо общественно-производственное отношение между людьми; но отношение человека к человеку (крестьянина к ткачу) осуществляется лишь посредством отношения вещи к вещи (обмена пшеницы на ситец). Объективно присущее товарному хозяйству овеществление производственных отношений людей представляет собой товарный фетишизм в объективном смысле.

Товарный фетишизм как историческое явление. Товарный фетишизм не является чем-то вечным. В условиях натурального хозяйства ему не было места. Возьмем, например, первобытнообщинный строй. Здесь люди сообща владели средствами производства, коллективным трудом производили материальные блага и распределяли их между собой на уравнительных началах. Совокупный общественный труд не состоял здесь из комплекса частных работ, но каждая конкретная работа непосредственно представляла собой частицу общественного труда. При этих условиях общественно-производственные отношения людей не овеществлялись, не принимали формы отношений между вещами.

В натуральном рабовладельческом и феодальном хозяйстве также не было овеществления производственных отношений. Рабовладельцы и феодалы прямо, а не посредством обмена товаров, эксплуатировали рабов и крепостных, присваивали их труд.

Как товарное производство, так и товарный фетишизм типичны для капиталистической формации. Здесь товарная форма становится всеобщей, все попадает в водоворот купли-продажи, и производственные отношения людей осуществляются при посредстве вещей-товаров. Именно здесь вещи господствуют над людьми, товары — над товаропроизводителями.

С переходом от капитализма к социализму ликвидируется частная собственность на средства производства и все ее последствия, в том числе анархия производства. При социализме общество сознательно и планомерно осуществляет производство, распределение и обмен материальных благ. Здесь положение человека в обществе зависит от его труда, а не от стихийных рыночных колебаний; люди господствуют над вещами, а не вещи — над людьми. Наступил конец власти рыночной стихии, а вместе с тем — товарному фетишизму. И это — одно из ярких проявлений преимуществ социалистической системы хозяйства перед капиталистической системой.

7. Критика буржуазных теорий стоимости

Теория стоимости классической буржуазной политической экономии. Большой заслугой классиков буржуазной политической экономии — английских экономистов Уильяма Петти (1623—1687 гг.), Адама Смита (1723—1790 гг.) и Давида Рикардо (1772—1823 гг.) — было то, что они создали теорию трудовой стоимости. Классики буржуазной политической экономии впервые разграничили рыночные цены товаров и стоимость и пришли к правильному выводу, что стоимость товаров определяется трудом.

Основоположником теории трудовой стоимости был У. Петти. Если, указывал он, производство 1 унции серебра стоит такого же количества труда, как и производство 1 бушеля хлеба, то 1 унция серебра будет представлять собой естественную цену 1 бушеля хлеба; если же производительность труда при добыче серебра повысится вдвое, то естественной ценой 1 бушеля хлеба будут 2 унции серебра. Таким образом, Петти дал правильный анализ величины стоимости товаров.

А. Смит рассматривал обмен товаров как обмен человеческих работ, а величину стоимости товаров, вслед за Петти, определял количеством труда. «Действительная цена всякого предмета, то есть то, что каждый предмет действительно стоит тому, кто хочет приобрести его, — писал Смит, — есть труд и усилия, нужные для приобретения этого предмета»[3]. Петти, рассматривая меновую стоимость по преимуществу в денежной форме, отождествлял труд, создающий стоимость, с определенным видом конкретного труда — с трудом, направленным на добычу золота и серебра; по Смиту же всякий труд, в какую бы отрасль производства он ни был вложен, создает стоимость.

Однако Смит еще не сумел последовательно и до конца развить теорию трудовой стоимости; у него имелись различные определения стоимости, находившиеся в противоречии друг с другом. В одних местах Смит писал, что стоимость товара определяется количеством труда, затраченного на его производство, а в других — что она определяется количеством труда, покупаемого в обмен на данный товар. Более того, Смит относил определение стоимости товаров трудом к «первобытному состоянию общества», под которым он понимал простое товарное хозяйство; для капитализма же он выводил стоимость из сложения трех видов доходов — заработной платы, прибыли и ренты. Но такое определение стоимости доходами противоречило определению ее трудом.

Рикардо освободил теорию стоимости от тех противоречий, которые имелись у Смита. Он решительно заявлял, что «меновая стоимость товаров определяется количеством труда, овеществленного в них»[4], то есть затраченного на их производство. Вместе с тем Рикардо применял закон стоимости к капиталистическому производству, преодолев ошибочное ограничение у Смита действия этого закона только периодом простого товарного производства.

Однако у всей классической буржуазной политической экономии, включая и Рикардо, теория стоимости имела следующие существенные недостатки:

1. Увековечение товара и стоимости. Крупнейшим недостатком теории стоимости классиков буржуазной политической экономии была трактовка товарного производства, товара и стоимости как вечных, неисторических явлений, якобы естественных для любого общества.

2. Одностороннее внимание к величине стоимости. Направляя все свое исследование на количественный анализ стоимости, Петти, Смит и Рикардо упускали из виду ее качественный анализ; они не раскрыли сущности стоимости как выражения производственных отношений людей в исторических условиях товарного производства.

3. Незаконченность теории трудовой стоимости. Классики буржуазной политической экономии остановились на полдороге: они установили, что в основе стоимости лежит труд, но не выяснили, какой труд создает стоимость. Никто из них не дал анализа двойственного характера труда, воплощенного в товаре.

Недостатки теории стоимости классической буржуазной политической экономии были преодолены К. Марксом, который впервые доказал, что товар и стоимость являются историческими категориями товарного производства, раскрыл их сущность, поставил и разрешил проблему двойственного характера труда. Теория стоимости К. Маркса, как и все его экономическое учение в целом, означала подлинный революционный переворот в науке.

Теория спроса и предложения. В отличие от классической буржуазной политической экономии, которая была научной, хотя и не до конца, вся вульгарная политическая экономия стоит на антинаучных позициях, будучи направлена к апологии капитализма. В теории стоимости вырождение буржуазной политической экономии из классической в вульгарную проявилось в отказе от теории трудовой стоимости и замене ее другими теориями.

Согласно теории спроса и предложения, стоимость представляет собой только меновые пропорции товаров, которые определяются исключительно рыночными условиями, соотношением между спросом и предложением. По словам одного из ярых защитников этой теории, английского экономиста XIX века Г. Маклеода, «по общему политико-экономическому закону отношение между спросом и предложением есть единственный регулятор ценности»[5].

Коренной методологический порок теории спроса и предложения состоит в том, что она придает решающее значение в экономике обмену, рынку. В действительности же, прежде чем поступить в обмен, товары должны быть произведены, и главное значение в экономической жизни имеет не обмен, а производство.

Теория спроса и предложения ошибочна, так как отождествляет стоимость с рыночными ценами. Цены товаров на рынке действительно колеблются в зависимости от колебаний спроса и предложения. Однако рыночные цены каждого товара колеблются вокруг стоимости, а спрос и предложение обусловливают только отклонения рыночных цен от стоимости, но не дают никакого объяснения самой стоимости. Если спрос на железо уравновешивается предложением железа на рынке, а спрос на медь уравновешивается ее предложением, то железо и медь будут обмениваться по стоимости, и ссылка на спрос и предложение не может объяснить, почему, например, 1 кг меди приравнивается при обмене к 5 кг железа.