Однажды. Не ты. Не я.

Выгорю.

Снова и снова

Тебя

Выберу.

Вот, как преображаются символы. Линии, завитки, углы наклона — всё это складывается в щемящую красоту образа. Действия. Порыва. Это не стихи, не слушайте их, как музыку, не ищите соблюдения правил. Каждый символ языка Алали — это картина. Вспышка боли. Отдельная история в каждом слове. Здесь не действуют правила, не складываются рифмы. В символах Алали видна больная душа.

Однажды в детстве я увидела такой перевод — и пропала. Другого пути для меня не было.

Геометрия слова.

Геометрия человеческих чувств.

В дневнике Алали — геометрия любви.

* * *

Восемь часов непрерывных переговоров. Монархи вышли из кабинета взмокшие, усталые и недовольные. Блефовали оба. Скрепя сердце, Анри повторил историю о благословении богини и сказал, что Алали посоветовала не волноваться о дневнике. Клетус парировал, что богиня обманывает мятежного монарха, и заверил, что Анри есть, о чём волноваться.

В результате они договорились, что Анри получит доступ к первым десяти страницам дневника. Остальные я буду переводить прямо здесь, во дворце, и, если потребуется, зачитывать им обоим по вечерам. Организуем уголок художественного чтения.

Само собой, Клетус не собирался оставаться в Шиане надолго и сразу после переговоров вызвал нас с министром-агентом, чтобы обсудить, какую именно подделку подсунуть Анри.

— Нужно зацепить его интерес, чтобы он испугался и согласился на мои условия. А потом мы оставим ему дневник и уедем, и пусть он сам его переводит.

Таков был вердикт Клетуса. Как он и сказал моему начальнику, для этого дела переводчик ему ни к чему.

— Ваше Императорское Величество, — откашлялась я. — Ходят слухи, что богиня рассказала королю о содержании первых страниц.

Раз уж приходится врать, то надо делать это со вкусом. А то они подсунут Анри что-то ужасное, а он меня потом обезглавит.

— И что из этого? — прищурился агент. — Мы не собираемся давать ему фальшивку. Используем твой перевод, но изменим в нём некоторые детали.

— По дороге в Шиан мы прочитали всего две страницы. Может, вы хотите сначала узнать, о чём писала богиня в своём дневнике? — предложила я, полагая, что в этом есть определённая логика.

Оказалось, что нет.

— Зачем? Мы просто вставим несколько недобрых слов про Шиан и про Дионизия, и всё, он на крючке. На остальное наплевать.

Надо же, как всё просто. По крайней мере, так думает Клетус.

— А вам не кажется, что Алали рассердится на нас за искажение правды?

— Богиня терпеть не может Дионизия. После смерти подружки он засыпал богиню оскорблениями, и она никогда его не простит. Так что, если уж Алали на кого-то и разозлится, это будет Дионизий. Да и не верю я в благословение, чувствую, что он лжёт.

— Как вам угодно, Ваше Императорское Величество, но говорят, что в храме богини загорелся священный огонь.

Агент нехотя кивнул, так как этот слух дошёл и до него.

— Неужели Алали действительно его простила? — скуксился Клетус.

— Говорят, что да. Однако если вы уверены, что Дионизий лжёт…

Клетус разразился хрипом негодования.

— Ладно, о чём этот дневник? Расскажи, только кратко.

Поясню: слух о священном огне распустила я. Анри, наоборот, сделал всё возможное, чтобы остановить торжества. Однако я не позволю Клетусу вписать лживые угрозы в дневник богини.

Поправлюсь: я не позволю Клетусу вписать лживые угрозы в то, что я собираюсь выдать за перевод дневника богини.

Ведь я с самого начала пообещала себе, что не раскрою тайны богини этим корыстным людям, поэтому приготовила альтернативную версию перевода.

Я протянула Клетусу стопку рукописных листов.

— Что это? — глупо удивился он.

— Перевод дневника.

— Зачем он мне? Ты что, думаешь, что я стану читать женские писульки? Объясни в двух словах.

На месте Алали я бы давно покарала Клетуса за противный язык и за многое другое. А меня наказывать не за что, я защищаю женскую честь. Да, я лгу и развожу интриги, но трактат написала отменный. Как сказал Анри, я же не просто переводчик, а ещё и историк.

— Богиня рассуждает о плюсах и минусах обустройства долины Северных озёр.

Глаза Клетуса загорелись, потом также внезапно потухли.

— Обустройства?

— Да. Она обсуждает исторические примеры заселения уединённых долин с точки зрения развития населения, архитектурного разнообразия, экологических эффектов и распространения заболеваний среди людей и животных.

Я никогда не видела, чтобы кто-то так быстро отключался. Клетус впал в ступор уже после архитектурного разнообразия. Обидно, а я так гордилась своим трактатом. Кто знает, вдруг Анри всё же отдаст мне долину, и тогда я обустрою её в соответствии с моими выводами. Налажу связи между Истензией и Шианом, повышу уровень жизни, но при этом не нарушу природную красоту. Этот трактат достоин быть трудом богини. Клетус, хоть и император, но необразованный грубиян.

Министр-агент, наоборот, слушал меня с большим вниманием, видимо, решая, какую часть перевода напичкать угрозами.

К сожалению, Клетус очнулся в отличном настроении.

— Значит так, в дневнике написано про всякие листики, цветочки, чистую водичку, красивые домики, дружбу с природой и прочую ерунду?

Я всем телом выдавила из себя положительный ответ.

— Отличная новость! Можешь спокойно отдать эти страницы Дионизию, пусть читает и умиляется. Он из тех, кто любит всяких бабочек-червячков и прочую деревенскую жуть. А потом мы подадим ему десерт — скажем, что на следующих станицах Алали проклинает его и собирается подарить долину Северных озёр Истензии!

Радостно потирая руки, Клетус причмокнул жирными губами. Чтоб его!

— Здорово, а? — игриво подмигивая, император наклонился ко мне, и гусеницы бровей запрыгали на лоснящемся лбу.

— Здорово, — безэмоционально откликнулась я.

— Тогда неси ему свой подарок, пусть порадуется. Он и так с тебя глаз не сводит, а уж после дневника… Держись!

Держусь.

— Наталия! Если он станет тебя соблазнять, сразу не сдавайся. Нам это только на руку.

Ох, Алали. Ты меня, конечно, извини, но после всего этого, ты у меня в долгу. Большом таком долгу. Ты и сама видишь, что мне приходится выслушивать от этого… этого… императора. Умоляю тебя, вмешайся, забери дневник, чтобы я могла спокойно вернуться домой. Ну, или, если захочешь, можешь подарить мне долину Северных озёр. Прочитай мой трактат, в нём есть интересные идеи.

Скрипя зубами, я понесла мой трактат королю Шиана в сопровождении не менее чем десяти охранников. Хоть кто-то дорожит моим сочинением, и на том спасибо.

Анри не ожидал увидеть нас так скоро. Видимо предполагал, что нам потребуется время, чтобы подделать перевод. По крайней мере, я бы так подумала на его месте.

— Уже? Это перевод?

— Здесь первые десять страниц дневника, — объяснила я, исподтишка разглядывая его взволнованное лицо. Не нравятся ему наши игры, да и мне они тоже не по душе.

— Если у меня появятся вопросы… — Анри многозначительно замолчал.

— Уверена, что вы сможете меня найти.

Я всего лишь женщина, и мне понравилось, как он перемахнул через перила балкона. Если он сделает это ещё раз, то кто знает, может, мы подружимся.

Как будто услышав мои мысли, через несколько часов Анри повторил сей впечатляющий трюк. Не знаю, что он делал всё это время. Может, с кем-то советовался. Может, подписывал дарственную на моё имя и теперь пришёл, чтобы подарить мне долину Северных озёр. Дождавшись момента, когда я вышла на балкон с бокалом вина, он появился рядом.

Предусмотрительно отодвинув бокал, я улыбнулась ему самой невинной улыбкой в моём арсенале.

— У вас появились вопросы по поводу перевода?

— Нет, никаких вопросов нет. Я пришёл выразить несогласие. Восемьсот человек — слишком много для долины Северных озёр. Даже если заселить и побережье, и низину, всё равно больше пяти сотен не поместится. Я не допущу столпотворения на моей земле.

— Почему вы говорите об этом мне? Попытайтесь обратиться к Алали.

Бросив взгляд на расположившуюся у дверей охрану, Анри обнял меня за талию и ткнулся носом в висок.

Я бы устроила истерику, но его последующие слова заставили забыть о неподобающих интимностях.

— Потому что этот трактат написали вы, а не богиня. Это не перевод, Наталия, это ваша научная работа. Может, мы с Алали и не близки, но уж её стиль и слог я знаю досконально. Это — сухой трактат историка, а не откровения богини. Вам приспичило заполучить долину Северных озёр, и вы предали императора ти Шарриана и подсунули ему эту писанину, а теперь пытаетесь продать её мне. Зная Клетуса, предположу, что он заснул на втором предложении, а проснувшись, придумал новый способ шантажа.

Всё это было сказано тихо, но за шёпотом чувствовалась холодная ярость. Руки Анри замерли на моей талии, а его дыхание теребило кудряшки на виске. Со стороны можно решить, что король Шиана пытается меня соблазнить. А может, и пытается? Всё, что угодно, для достижения цели.

Анри ошибся только в одном: я не собиралась продавать ему эту писанину. После моего шантажа он не мог не догадаться об авторстве трактата, зато теперь мы сможем начать настоящие переговоры. Мне предстоит решить, доверю ли я тайну Алали её мятежному королю.

— И что вы предлагаете? — Я попыталась отстраниться, но Анри удержал меня на месте, снова глянув на охрану.

— Мне нужно увидеть настоящий перевод, который соответствует названию «Однажды. Не ты. Не я».

— А с чего вы решили, что название не подходит? Имеется в виду, что однажды кто-то обустроит долину. Кто-то, но не богиня и не мы.

Я чудом умудрилась не засмеяться своей неловкой выдумке.

— Не смешно. Мне нужен настоящий перевод, Наталия.

— А за это..?

Анри чуть сдвинулся, задевая моё бедро своим. Неужто и вправду соблазняет? Интересно, что он мне предложит? Место в штате его любовниц? Не думаю, что смогу подчиниться строгому расписанию. Небось, по субботам его дамы ещё и маршируют по главной площади Шиана для поддержания хорошей физической формы.

Анри не понравилось моё неожиданное хихиканье.

— Я могу предложить вам всё, что угодно, кроме долины Северных озёр. При условии, что никто, кроме меня, не получит настоящий перевод. Ведь Клетус не знает, что это подделка, не так ли?

Я осторожно кивнула.

— А если он вызовет другого переводчика? — Анри рассуждал вслух, и я ему помогла.

— Не сможет, я об этом позаботилась.

Анри дёрнулся, видимо, решив, что ради долины озёр я пошла на хладнокровное убийство двух пожилых историков.

— Они не захотят участвовать в переводе во избежание гнева богини, — усмехнулась я.

— Простите. — Посеревшее лицо монарха снова приобрело здоровую окраску. — Итак, я предлагаю вам всё, что угодно, кроме долины. Всё, что угодно, — весомо повторил он, согревая кожу дыханием. Потом медленно поднял руку и обвёл пальцем очертания ключицы.

Не слабо его дамы избаловали! Неужели он считает себя призом получше долины Северных озёр?

— Всё, что угодно? — тихо прошептала в его губы, и он чуть отстранился, почувствовав иронию в моём голосе. — Говорят, любовницы посещают вас в соответствии со строгим расписанием. Вы предложите мне стать вашим вторником? Или, может, средой? Середина недели — это так романтично.

Придя в себя, Анри пригляделся ко мне, рассчитывая, как противника, и проверяя, как женщину.

— Вы можете стать только пятницей, Наталия. Пятница таит в себе столько обещаний. Иногда ожидания оправдываются, иногда — нет, но игра того стоит.

— Ни вам, ни мне эта игра не нравится, Анри. Так что не станем притворяться.

Анри смотрел на меня так… так… короче, если я соглашусь на его щедрое предложение, то по пятницам меня будут связывать и бить по голове уже упомянутым букетом из лилий.

Что мне от него нужно? Поддержка, безопасность, доверие и время, чтобы я нашла способ выкрасть дневник и отнести его в храм.

Большего мне не нужно. Особенно места в его расписании.

— Могу ли я поинтересоваться, почему вы позволяете себе меня обнимать?

— Я вас не только обнимаю, а ещё и целую. — С этими словами Анри развернул нас к охранникам и прикоснулся губами к моей щеке. Холодный, чужой поцелуй. — Вот, видите?

Оттолкнув его, я тряхнула головой, заставляя себя подавить обиду. Так относятся только к… только к… к грязным шантажисткам, какой я ему и представляюсь. Справедливо, обижаться не на что. А раз я решила встать на его сторону, постараюсь не обращать внимания на дурные манеры и вздорный характер. Ведь мне за него не замуж выходить. Продержусь в столице несколько дней, завоюю его доверие, закончу перевод, а потом сбегу.

— Ведите себя пристойно. Я не позволяла вам подходить так близко.

— Неужели? А император Истензии, наоборот, одобряет нашу с вами связь. Более того, мне доложили, что Клетус поручил вам меня соблазнить, и вы согласились.