Безумие в моей крови

— Принцесса Вивиан, Диорид попросил нашего разрешения на встречи с вами.

— Дио… кто? — не поняла я. Имя моего кавалера стерлось из памяти неожиданно быстро.

Трой не сдержал смешок, но умудрился спрятать его за показным кашлем. Я бросила на него быстрый взгляд: по выражению его лица было понятно, что он видит меня насквозь. Как же это неприятно — знать, что ты ничем и никогда не сможешь удивить того, кто изо дня в день управляет ходом твоих мыслей.

— Господин Диорид посетил вас после королевского часа и был покорен вашей красотой, принцесса, — тактично напомнил ирриори. — Он просит разрешения навещать вас в удобное для вас время.

Все мое существо кричало "нет", но я не могла доставить удовольствие Трою. Не сомневаюсь, что он знал, что я подслушала его разговор с отцом и выбрала себе блондина, чтобы доказать, что меня не привлекают брюнеты и он в том числе. Что ж, он раскусил меня, как ребенка, и у меня осталось всего два пути: либо признать поражение, либо упрямо продолжать игру, притворяясь, что ничего не случилось.

Я выбрала второй путь. Улыбнувшись ирриори, я согласно кивнула.

— Прошу прощения. Этот чудный молодой человек попросил меня называть его Рид, поэтому я не сразу поняла, о ком вы говорите. — Вообще-то, мой первый мужчина меня ни о чем не просил, да и я его не особенно слушала. — Диорид прекрасен, и я с удовольствием стану с ним встречаться, — я дополнила мой ответ еще одной убедительной ложью. Одной больше, одной меньше, какая разница. Кто ведет счет? Если Лиивита украдет мой разум, то наполняющая его ложь станет ее проблемой, а не моей.

Ирриори удовлетворенно закивали. Ах, как же мне хотелось посмотреть на Троя, чтобы убедиться, что я стерла усмешку с его идеального лица. Но я знала, что тогда мои намерения будут слишком очевидны. Когда сидишь в ловушке, то остается только продолжать невозмутимую игру. Тогда есть шанс, что ты спутаешь карты противника.

— Замечательно, принцесса Вивиан, мы дадим Диориду наше разрешение. Только помните, что, когда к вам придет безумие, вы уже не сможете… — ирриори замялся и почесал нос, — заводить любовников.

— Я все понимаю и конечно же помню. Как только мой статус в королевстве изменится, я стану выполнять мой долг королевы Лиивиты, — сказала я с таким воодушевлением, что чуть было не поверила самой себе.

* * *

Диорид оказался на удивление приятным парнем, забавным, симпатичным и добрым. Он приходил в замок два раза в неделю, и мы гуляли по саду, держась за руки, играли в шахматы и болтали о жизни. С ним я отвлекалась от моих навязчивых страхов, что само по себе было невероятным явлением. Он был щедрым и умелым любовником, хотя мне и не с кем было его сравнивать. Начало этого романа далось мне с большим трудом: отдаваться чужому мужчине, не испытывая к нему особого влечения — дело нелегкое. Однако он умудрился завоевать не только мое доверие, но и симпатию. Почувствовав мою нерешительность, он какое-то время ограничивался поцелуями и не напоминал мне о том, как спешно и необдуманно я позволила ему лишить меня невинности. А потом… а потом он мне понравился. Да и что в нем могло не понравиться? Он не крал у меня свободу, не заковывал в каменные стены замка, не забирал у меня отца. Смешливый, заботливый, чуткий, он был полной противоположностью Троя, и я смаковала эти отличия, все больше наслаждаясь его ненавязчивой компанией.

Диорид не претендовал на оригинальность, но зато в нем не было излишней драмы. Его волновали обычные, приземленные вопросы. Например, как заставить его отца отказаться от идеи отправить его в военную академию. Мне было забавно думать, с какой легкостью я могла решить самые мучительные из его проблем. Однажды я опрометчиво предложила ему помощь.

— Давай я поговорю с ирриори, и они сообщат твоему отцу, что ты нужен в замке. Мы найдем тебе какую-нибудь должность, и тебе больше не будет грозить никакая военная академия.

— Нет, — быстро ответил он и насупился. — Перестань, не говори так. Я не хочу думать о тебе, как о принцессе. Для меня ты — обычная девчонка.

Если бы я была на это способна, то полностью и бесповоротно влюбилась бы в Диорида в тот самый момент, когда он назвал меня обычной девчонкой. Никто никогда не видел меня такой.

Рид называл меня Виви. Однажды, когда, утомленные, мы лежали в объятиях друг друга, он назвал меня "моя Виви". Эти слова слетели с его губ так легко и непринужденно, что я не сразу поймала их смысл. Когда до меня, наконец, дошло, что именно он сказал, это стало концом наших отношений.

Моя Виви? Как он смеет! Я знала значение этих слов, знала из книг, которые читала снова и снова, играя в жизнь, которая никогда не будет мне принадлежать. Как он посмел назвать меня своей? За проведенное вместе время он ни разу не упомянул мое грядущее безумие, коронацию и незавидную участь. Он был честен со мной только в самом начале, когда сказал, что притворяется, что я была кем-то другим, обычной девчонкой. Почему же тогда, в самом начале, я увидела в его притворстве что-то хорошее? Как же он может считать меня своей?

Я ничего ему не сказала, и в тот день мы расстались, как обычно. Однако на следующий день я сообщила ирриори:

— У меня возникли некоторые сложности. Диорид назвал меня "моя Виви", и мне кажется, что наши отношения перешли некоторые допустимые границы.

Я сказала все это небрежным, отвлеченным тоном, как будто говорила о чем-то несущественном. Ирриори взволнованно переглянулись.

— Вы очень разумны, принцесса Вивиан. Спасибо, что сообщили нам об этом.

Почему я так поступила? Почему пожаловалась ирриори вместо того, чтобы поговорить с Ридом? Все очень просто: я не могла и не хотела говорить Риду правду о моем будущем и о том, как оно держит за горло мое настоящее. Сначала мне понравилось притворяться, что с Ридом я была обычной девчонкой, но, постепенно, реальность разъела кокон этой иллюзии, и наши беззаботные прогулки показались мне всего лишь глупой формой самообмана.

Я выдавила из себя самую искреннюю улыбку, на которую была способна, при этом изо всех сил стараясь не смотреть на Троя. За последние месяцы, проведенные с Ридом, я действительно немного отвлеклась. Я по-прежнему ненавидела Троя, все так же страдала от отчуждения отца, но перестала предпринимать бесполезные попытки изменить положение вещей.

Диорид не пришел на следующее свидание, и ирриори сказали мне, что его отец принял решение отослать его в военную академию. Если я и ощущала чувство вины, то оно не было слишком сильным. Через два дня я получила письмо. Секретарь читал и сортировал всю приходящую в замок почту, а потом передавал адресатам. Либо он не доложил Трою о крамольной записке, либо тот решил устроить мне проверку, но письмо от Диорида ждало меня на рабочем столе, затерявшись в счетах и бумагах. Сам Трой сидел за своим столом, расположенным под углом к моему, и, казалось, не обращал на меня никакого внимания.

Моя Виви,

Я вернусь из академии и увезу тебя туда, где тебе никогда не придется жертвовать собой. Я обещаю.

Рид

Я неспешно сложила письмо и убрала обратно в конверт, стараясь ничем не выдать своего волнения. Тишина вокруг меня звенела и сливалась с оглушающим грохотом моего сердцебиения. Неужели я ошиблась в Риде? За его притворством пряталось нечто глубокое и настоящее, а я не разглядела этого, так как и сама лицедействовала изо всех сил.

Хмыкнув, я положила письмо на край стола и щелчком столкнула его в мусорную корзину. Если Трой уже прочитал его и следит за мной, то он не должен почувствовать моего волнения. Разложив перед собой счета, я открыла учетную книгу и сосредоточилась на цифрах.

— Ты проверила счета за прошлую неделю? — спросил Трой, водя пальцем по столбику чисел.

— Да.

— Мы что, действительно заказали 20 корзин цветов?

— Да, я заказала 20 корзин цветов. Мне захотелось немного оживить замок. Он такой… каменный.

Трой хмыкнул.

— И куда поставили эти цветы? Я ничего не заметил.

— Одна из корзин стоит за твоей спиной.

Он удивленно обернулся. Около окна на высокой чугунной подставке стояла корзина белых лилий.

— Лилии? У нас что, планируются похороны?

Я не ответила и не стала объяснять, что лилии нам доставили по ошибке. Я и сама их не люблю, из-за тяжелого запаха, который вызывает у меня головную боль. Но зачем позволять друату узнавать об очередной сделанной ошибке?

— Мне кажется, что букеты получились очень элегантными, — сухо ответила я.

— А где остальные?

— Еще одна в кабинете отца, две в трапезной, четыре в залах, а остальные в коридорах.

Трой нахмурился, постукивая ногтями по столешнице. Интересно, чем ему так подозрительны цветы? Зато, если я не ошибаюсь, он не обратил внимания на письмо.

Когда все разошлись по спальням и замок затих, я накинула шаль на ночную рубашку и, босая, побежала обратно в кабинет. Ночью в коридорах гасили почти все факелы, поэтому мой путь освещал только лунный свет. Бесшумно проскользнув в кабинет, я схватила мусорную корзину и вывалила ее содержимое на подоконник. Поднося бумаги к глазам, я выискивала остроконечный почерк Рида. Письма не было. Я проверяла снова и снова, с тем же результатом. Поставив корзину на пол, я побрела обратно к себе. Мне не нужно было гадать, у кого теперь находилось письмо моего бывшего любовника.

Я не спала всю ночь, пытаясь восстановить в памяти потерянные строки.

"Увезу тебя туда, где тебе никогда не придется жертвовать собой".

"Обещаю".

"Моя Виви" теперь звучало совсем по-другому. Нет, я ни на секунду не поверила в серьезность его намерений, но это письмо вдруг приоткрыло передо мной мир нереальных возможностей. Мир, в котором имелось место подвигу смелого, любящего мужчины. Мир, в котором я вызвала у кого-то настолько сильное чувство, что он не побоялся угрожать будущему Лиивиты и обещал спасти меня от незавидной участи. Я с удивлением поняла, что мне приятно было ощущать себя женщиной, которая способна вызвать у мужчины такое чувство. Что при этом чувствовала я сама, я толком не знала. Почему-то я не могла вспомнить лицо Рида. Ведь если любишь человека, то должна, как минимум, помнить его лицо?

Уже под утро я заставила себя задуматься о том, зачем Трой забрал письмо из мусорной корзины. Как обычно, он проверяет меня, следит за каждым моим движением и словом и думает, что я отнесусь к этому письму серьезно и начну планировать побег.

Когда восходящее солнце узкой дорожкой побежало по беспокойному морю, я приняла решение. Накинув шаль, я вызвала свою служанку. Лия была веселой, расторопной болтушкой. Она прислуживала мне уже три года, и ее неунывающий характер вызывал у меня улыбку и уважение.

— Возьми карету и срочно отправляйся в город. Никому не сообщай о своем отъезде, а поезжай прямиком в дом старшего ирриори. Передай ему эту записку.

В записке я просила созвать всех ирриори на срочное заседание в 10 утра. Каковы бы ни были планы Троя, я обещала себе, что никогда больше не позволю ему ни в чем меня уличить.

Быстро позавтракав, я извинилась и направилась в кабинет. Очистив поверхность стола, я вывалила на него содержимое мусорной корзины, благо слуги не успели еще до нее добраться. Перебирая мятые бумажки, я нервно поглядывала на часы. 9:30, 9:45, 9:50. Трой всегда заходил в кабинет после завтрака, так неужели он изменит этой традиции именно сегодня?

Дверь открылась без стука. Трой шагнул ко мне, наблюдая, как я сосредоточенно копаюсь в мусоре. Я не отреагировала на его присутствие, покачала головой и сбросила мусор обратно в корзину.

— Ты случайно не это ищешь? — Пристально глядя на меня, Трой протянул мне письмо Диорида.

Я порывисто вдохнула и прижала руки к груди.

— Да! Как здорово, что ты его нашел! — Я отрепетировала эту фразу заранее, поэтому радость в моем голосе прозвучала весьма искренне. Обогнув стол, я подошла к нему и протянула руку. Трой отодвинулся, недовольно глядя на меня и прижимая письмо к груди. Ну что ж, все именно так, как я и подозревала: секретарь сказал Трою о письме, и тот решил меня проверить. Не исключаю, что он прятался поблизости, когда я искала письмо в кабинете посреди ночи.

— Ви, нам следует это обсудить. Ты попыталась меня обмануть, но я все равно почувствовал твое волнение, когда ты прочитала письмо в первый раз. А потом ты вернулась за ним посреди ночи…

Я опустила голову, исподтишка наблюдая за ним и почти не слушая. Все и так понятно: он проверял, не влюбилась ли я в Диорида. Будущей королеве Лиивиты не положено влюбляться, не положено иметь слабостей, и Трой собирается напомнить мне об этом. Но в этот раз у него ничего не выйдет. Трой расслабил руку, и тогда я вырвала письмо и побежала по коридору.

— Ви! Остановись! — крикнул друат мне вслед, но остался на месте.

Попетляв по коридорам, я направилась к ирриори. Они уже ждали меня, обеспокоенно переговариваясь. Поздоровавшись, я протянула им письмо, на прощание погладив пальцем строки, в которых таились несбыточные обещания.

— Я уверена, что Диорид написал это по глупости, и что у него нет и не может быть никаких крамольных идей. Я настолько уверена в этом, что сначала выбросила письмо, но потом решила все-таки показать его вам.

Маленькая, удобная ложь, которая внушит доверие ирриори и позволит мне отпраздновать крохотную победу в моей извечной борьбе с Троем.

Пока ирриори читали письмо, я прислушивалась к звукам в коридоре. Так и есть, Трой нашел меня. Дверь за моей спиной распахнулась, и он молча вошел и встал рядом со мной.

Старший ирриори посмотрел на меня с искренним уважением.

— Ну что ж, принцесса Вивиан, должен признать, что вы чрезвычайно мудры и уравновешенны. Вы будете замечательной королевой. Я рад, что вы решили показать нам это письмо. Мы примем соответствующие меры, чтобы Диорид больше не приближался к замку.

— Ну что вы, нужно благодарить господина друата, именно он нашел письмо в мусорной корзине и вернул его мне, иначе мне пришлось бы вам все объяснять на словах. — Повернувшись к Трою, я изобразила благодарную улыбку, которая оказалась больше похожа на мстительную.

— Ты вызвала ирриори? — Он стоял рядом со мной, буравя меня глазами. — Когда?

— Сегодня утром. Проснувшись среди ночи, я подумала, что, хоть и не верю в намерения Диорида, но должна на всякий случай оповестить ирриори о случившемся. Тогда-то я и вернулась в кабинет, чтобы вынуть письмо из мусорной корзины.

Трой чувствовал, что я лгала, но у него не было доказательств. Он смотрел на меня, прищурившись, и на его лице было написано обещание не сводить с меня глаз.

— Принцесса, не хотите ли вы подобрать себе еще одного мужчину? — Старший ирриори откашлялся и смущенно отвел глаза.

Вот такая у нас интересная система: если я хорошо себя веду, то мне полагается любовник, при условии, что я не стану испытывать к нему никаких теплых чувств. Трой испытующе смотрел на меня, выискивая признаки незаконной страсти и верности моему первому любовнику.

— Спасибо, — я потупилась. — Это было бы замечательно. Мне бы хотелось попробовать шатена, крепкого, мускулистого.

Не знаю, откуда вырвались эти слова, но я почувствовала гордость за свою выдержку. "Попробовать шатена"… надо будет на досуге посмеяться над этой чудесной фразой.

Ирриори одобрительно зашумели и закивали с таким рвением, как будто собирались тут же найти для меня каталог шатенов. Трой презрительно покачал головой и удалился.

Через три дня среди гостей королевского часа я заметила несколько привлекательных шатенов. Их компании я не чуралась и даже пригласила одного из них на прогулку по саду, однако позже сообщила ирриори, что наши отношения не сложились.

Трой больше не обсуждал со мной письмо Рида и то, что случилось с ирриори. Не знаю, уязвила ли я его своей выходкой, и удивило ли его то, что я смогла его перехитрить. Мне было достаточно того, что это приятно удивило меня.

Я решила, что этого опыта личной жизни мне было предостаточно. А те приключения и ту восхитительную романтику, которые мне никогда не доведется пережить, я доберу, в который раз перечитывая любимые романы.

* * *

В 25 лет у меня, как у продолжательницы королевского рода, наступил важный жизненный период: в этом возрасте у меня должны были появиться первые признаки безумия. Мой 25-тый день рождения стал настоящим народным праздником, предвещавшим скорую смену власти. Не то, чтобы моего отца не любили, наоборот, его обожали, но безумие нового монарха обещало благополучие на следующие 25 лет, поэтому ко мне стали относиться с особым трепетом.

После появления признаков безумия монархов ожидала целая вереница событий. Коронация, уход друата прошлого монарха, подготовка к деторождению. Мне уже не разрешалось заводить любовников, так как после коронации ирриори должны будут отвезти меня к избранному ими мужчине, от которого мне суждено зачать ребенка — будущего короля или королеву Лиивиты. Когда вырастут, он или она, в свою очередь, будут ухаживать за мной, потом передадут эстафету друату и, как по заученным нотам, повторят мою судьбу.

Вот только безумие мое пока что не проявилось. Злоба — да, ненависть — сполна, страх — сколько угодно. Но не безумие. Если верить Трою, то не заметить безумие невозможно. А это значит, что пока что я не оправдала надежд своего королевства. При этом я по-прежнему не имела ни малейшего представления о том, какими должны были быть эти самые первые признаки. Отец наотрез отказывался рассказывать мне об этом.

— Однажды ты все поймешь, — повторял он.

Я умоляла, взывала к его милосердию, плакала, рассказывая о том, как боюсь своего будущего, но он не говорил мне ничего о том, что видел и слышал, и куда затягивал его мир безумия. Я знала, что его память оставалась неизменной. В моменты просветлений он мог мыслить, рассчитывать, понимать… но большую времени он просто отсутствовал. Его разум уходил куда-то в неизвестное мне место. Я решила, что это место не было особо приятным, иначе почему он так тщательно скрывал от меня информацию?

— У каждого своя судьба, Ви. Не примеряй мою судьбу на себя, — загадочно говорил он.

Как же я могу не примерять его судьбу, если она повторяется из поколения в поколение?

Ирриори пожимали плечами и отводили глаза, а больше спросить было некого. Не сдержавшись, я нарушила данное себе обещание не показывать Трою своей слабости. Отводя глаза, я задала ему мучавший меня вопрос.

— Ты случайно не знаешь… тебе отец не рассказывал о том, что он видит? Куда уходит его разум?

У меня не было сомнений, что Трой знал ответ. Если отец и сказал бы об этом кому-то, то именно Трою. Но друат не собирался делиться со мной информацией. Впрочем, меня это не удивило.

— Когда это начнется… если это начнется, — быстро и бессмысленно поправился он, — то у тебя не будет никаких сомнений.

Удивительно, но его слова помогли мне. По крайней мере, я перестала прислушиваться к каждой мысли, к каждой головной боли, к каждому покалыванию. Может они с отцом и правы: лучше не знать, что тебя ждет?

Изо дня в день я повторяла свои ритуалы, стараясь не потерять себя в бесконечной борьбе с друатом, пока не случилось кое-что, что подкосило мою веру.

Глава 3

Отец не вышел к завтраку. Вообще, он часто пропускал и завтрак, и обед, предпочитая принимать пищу в своей комнате. Трой вел себя неожиданно несдержанно и раздраженно.

— Вивиан, после завтрака я бы хотел кое-что обсудить в нашем кабинете, — не выдержал он.

Он никогда не называл меня полным именем, а это значило, что что-то действительно было не так. Кроме того, мы всегда отправлялись в кабинет после завтрака, так что ему не нужно было назначать мне встречу. Я сдержанно кивнула в ответ.

Не успела за нами закрыться дверь кабинета, как он снова назвал меня полным именем.

— Вивиан! Что с тобой происходит? Неужели ты не понимаешь, что у твоих поступков есть последствия? Как ты могла согласиться пойти на благословение ребенка, не обсудив это со мной?

Надо же, как быстро расползаются слухи. Ведь слуга отправил мое письмо вчера вечером. Неужели они сразу прислали ответ?