Лихая скромница

– Поучи меня еще, студент, – усмехаясь, проговорил довольный собой Петр.

Через пятнадцать минут мы остановились у высотного десятиэтажного здания на площади Пушкина. От Таньки я знала, что здесь, на шестом этаже, располагался офис брачного агентства.

– Подождите меня здесь, – бросила я своим спутникам, – только не передеритесь. Я скоро вернусь.

Я вышла из машины и направилась к входной двери. Поднявшись на лифте на шестой этаж, я стала искать комнату за номером 615, где и располагался офис брачного агентства. В тот момент, когда я уже увидела нужную дверь, в коридоре вдруг погас свет. Дверь комнаты, в которую я собиралась войти, открылась, на пороге появилась девушка и спросила:

– Что случилось?

– Свет отключили, – машинально ответила я.

– Опять, в третий раз за сегодняшний день, – недовольно произнесла она и, закрыв за собой дверь, отправилась в глубь коридора выяснять, в чем дело.

Я же, в свою очередь, открыла дверь и вошла. Переступив порог, я оказалась в приемной приличных размеров, но почти пустой. Лишь в двух дальних углах стояли столы, оснащенные компьютерами.

Как ни странно, в приемной не было ни души. Я огляделась по сторонам и, окончательно убедившись в том, что никого из хозяев нет, заметила в дальнем конце приемной две двери – одна была скромная, неприметная и безымянная, другая же, наоборот, внушительная и красивая, отделанная под дуб, с табличкой «Директор». Я решила, что правильнее идти именно в эту дверь.

Поскольку шла я не в спальню, а в служебный кабинет, я стукнула в дверь пару раз и, не дожидаясь приглашения, открыла дверь и вошла. Однако картина, открывшаяся передо мной в кабинете, была настолько неожиданная, и я даже пожалела о своей бесцеремонности.

Первой неожиданностью оказалось, что директором был не мужчина, а женщина, лет 30–35, одетая в ярко-красный шелковый костюм. Второй неожиданностью было то, что сидела она не на своем рабочем месте, за маленьким аккуратным столом, напротив входа, а в одном из двух кресел у окна, стоящих рядом со стеклянным журнальным столиком. Более того, неожиданность номер три – директриса спала в этом кресле, точнее, не спала, а скорее дремала, а может быть, даже просто закрыла глаза, задумавшись о чем-то. Если так, то, видимо, мысли ее были весьма далеко, поскольку возвращалась она к реальности довольно медленно.

Сначала она на мое робкое «здрасьте» открыла глаза и несколько секунд щурилась, вглядываясь в меня. Однако, поняв, что перед ней незнакомый человек, она вдруг резко преобразилась. Вскочив с кресла, она для чего-то тщательно провела рукой по журнальному столику – словно пыль на нем могла сказаться на имидже фирмы, – и при этом обнаружила, что в одной руке она держит маленькую соломинку, через которую обычно пьют коктейли. Она бросила соломинку в стакан, который стоял на столике рядом с графином, и, несколько раз шмыгнув тонким длинным носом, вопросила:

– Как вы сюда попали?

Я, естественно, смутилась и не нашла ничего лучшего, как произнести дурацкую фразу:

– Я хочу вступить в брак с иностранцем.

Директриса энергичным шагом направилась к своему рабочему месту и, усевшись, нажала на кнопку селекторной связи.

– Маша, зайди ко мне, – отрывисто бросила она и отключила кнопку.

– Браки, девушка, – произнесла она, уже обращаясь ко мне, – заключаются на небесах. А мы лишь информируем о вашем существовании наших иностранных клиентов, внеся в компьютер ваши данные. Для этого совсем не обязательно без спроса ломиться в кабинет директора и отрывать его от работы.

«Скажите, пожалуйста, – произнесла я про себя. – Ничего себе работенка, насосалась коктейлей и дрыхнет себе в кресле, вся из себя разодетая». А вслух сказала:

– Понимаете, ваша секретарша отсутствовала и в приемной больше никого нет. К тому же я хотела поговорить лично с вами.

Поскольку на сегодняшний день мне явно не везло в общении с официальными лицами, я решила играть в открытую или почти в открытую.

– Видите ли, я журналист, работаю в студенческой газете. У меня есть задание от редактора написать статью о деятельности вашего агентства. А фраза, которой я начала разговор, – это предполагаемый заголовок статьи.

Директриса настороженно вытаращила на меня свои синие немигающие зенки. В общем, штучка она была еще та. Я давно убедилась, что руководящие должности портят женщин, развивая в них повышенную стервозность и склонность к хамелеонству. Вот и сейчас грубиянка-директриса, услышав информацию, заинтересовавшую ее, резко изменила свое отношение ко мне, а заодно и тон беседы.

– Да? – удивленным тоном произнесла она, о чем-то задумавшись. Возможно, о бесплатной рекламе, которую я ей могла сделать, опубликовав статью о деятельности агентства в газете, которую читают многие студентки.

– Ну что ж, присаживайтесь, – сказала наконец директриса уже более милостивым тоном и, нажав на кнопку селектора, снова произнесла:

– Маша, зайди же ко мне, наконец.

На этот раз в кабинете все же появилась та самая девица, с которой я столкнулась на входе в агентство. Заметив меня, девица удивилась и затараторила:

– Римма Михайловна, я тут отлучилась на секунду. Опять свет отключили.

– Это я уже поняла, – с неким холодком в голосе произнесла директриса. – А где была Ольга?

– А Ольга в подсобке готовила кофе.

– Ну так несите же сюда этот кофе, – с металлическими нотками в голосе проговорила Римма Михайловна, сверля глазами свою секретаршу. Тем самым она дала понять, что разговор с последней на тему дисциплины хоть и отложен, но непременно состоится.

Когда кофе был принесен, директриса спросила у меня, улыбаясь одними губами:

– А почему вы обратились именно в наше агентство?

– У вас хорошая репутация, – с готовностью ответила я.

– Спасибо, – сказала директриса, улыбнувшись еще шире. – Но все же, кто вам рассказал о нашем существовании?

– Видите ли, – сказала я, – многие девушки у нас в университете были клиентками вашей фирмы. Некоторые из них даже вышли замуж за иностранцев.

– Ах, вот как, – произнесла директриса. – Кто же это? Я помню наши браки, почти все.

– Ну, например, моя подруга, – произнесла я.

– Даже так, – прокомментировала главная интерсводница. – А как ее фамилия? Я наверняка должна ее помнить.

Я посмотрела на Римму Михайловну. Где-то в глубине души у меня зазвенел сигнал тревоги.

Интерес к фамилии моей подруги был у директрисы, на мой взгляд, какой-то преувеличенный. Глаза ее смотрели напряженно, улыбка на губах слегка закаменела. Я смущенно потупилась:

– Вы знаете, она просила не распространяться лишний раз ни о себе, ни о своем муже. Да и какое это имеет отношение к делу?

– Однако это странная реакция благодарной клиентки, – с сарказмом в голосе произнесла Римма Михайловна.

Секунду-другую она размышляла, затем сказала:

– Ну что же, если вас интересует работа нашего агентства, то девочки вам с удовольствием все объяснят.

– А с вами поговорить нельзя?

– Извините, я очень занята. Девушки же подробно информированы обо всем, что здесь происходит.

Она снова нажала на кнопку селектора и явила Машу:

– Маша, эта девушка – журналист. Расскажи ей о работе агентства. Кстати, – спохватилась она тут же, – у вас с собой есть документ, подтверждающий ваши полномочия?

Я вынула из сумки удостоверение корреспондента «Студенческого меридиана» и протянула его директрисе. Она внимательно посмотрела документ, с улыбкой вернула его мне и кивком дала понять, что аудиенция окончена.

В следующие полчаса я сидела в приемной и слушала рассказ девушек о том, какая у них замечательная контора и какая изумительная начальница. Выслушав их излияния, я задала пару интересующих меня вопросов и сделала на прощание несколько снимков, после чего покинула это заведение.

Когда я снова уселась на сиденье автомобиля, то, к своему удивлению, обнаружила, что мои мужики вполне мирно соседствуют друг с другом. Артем, развалившись на заднем сиденье, попивал пиво из банки, подлечивая больную после вчерашнего голову. Петр питал свой могучий организм гамбургерами. Судя по пустым упаковкам, он съел их уже три, запивая кока-колой.

– Ну, как дела, командир? – произнес Петр, неспешно жуя гамбургер. – Куда едем дальше? А то мы с твоим студентом припарились тут, тебя ожидаючи.

– Никуда не едем, – сказала я, – сидим и ждем.

– Кого? – спросил только что сделавший глоток пива Артем.

– Клиента, – ответила я. – Как только клиент выходит, мы идем по его следу.

– Понятно, – кивнул Петр, – значит, садимся клиенту на хвост, – и стал интенсивней жевать бутерброд. – А кто клиент-то?

– Директриса брачного агентства, – сказала я, – специализирующегося на международных браках.

– А на хрена она нам сдалась? – подал голос с заднего сиденья Артем. – Ты что, замуж собралась за иностранца?

– Не твое дело, – ответила я.

– Салага, – прокомментировал Петр. – Так и лезет с вопросами. У нас в школе телохранителей таких быстро от лишних разговоров отучали.

– Ладно, хватит болтать, – сказала я, так как на парадном крыльце здания появилась Римма Михайловна. – Вон она идет.

– Понял, – произнес Петр и, засунув огромный кусок гамбургера себе в рот, стал заводить машину.

Директриса спустилась по ступенькам и, пройдя некоторое расстояние, остановилась у стоявшей недалеко от подъезда маленькой белой иномарки. Открыв дверцу, она швырнула на пассажирское сиденье свой маленький дамский «дипломат» и быстро уселась за руль.

– Она на машине, – сказала я.

– А нам по фигу, – сказал Петр. – Мы в школе телохранителей и пешую слежку и «конную» проходили.

Стартовала директриса весьма резво. Однако Петр был тоже лихой водитель и практически не отставал от нее на своей старушке. Слежка началась.

Глава четвертая

Мы ехали за машиной директрисы минут пятнадцать. Все это время я чувствовала себя так, словно попала на американские горки. Несмотря на по-вечернему интенсивный поток машин, Петр ехал, не особенно повинуясь правилам дорожного движения. Наверное, в школе телохранителей этому не уделялось должного внимания. Короче, Петр вел себя, как дорожный хулиган. Он влезал в немыслимо узкие просветы между двумя машинами, нагло сигналя им, чтобы они посторонились, обгонял по узкой встречной полосе, постоянно ругался клаксоном, если кто-то впереди него слишком медленно стартовал на зеленый знак светофора.

Однако водитель он был опытный, поскольку занимался всем этим только в отсутствии пристального взгляда гаишника, едва же заметив полосатый жезл, тут же становился законопослушным автолюбителем. Как бы то ни было, Римму Михайловну мы из виду не упустили. Она же, попетляв по городским улицам, выехала на набережную и, припарковав машину, отправилась в одно из летних кафе, недалеко от стоянки.

Места для парковки было достаточно, и Петр подрулил поближе к кафе. Директриса брачного агентства прибыла на набережную отнюдь не поужинать. В кафе у нее была назначена встреча, и ее уже ожидал какой-то мужчина.

На вид ему было лет сорок – сорок пять. Это был невысокий, плотного телосложения человек с крупными чертами лица и мрачным взглядом. Волосы на его голове наличествовали только на затылочной части и были очень коротко подстрижены. По цвету волосы были русые вперемежку с седыми, поэтому создавалось впечатление, что мужчина абсолютно лыс. Одет он был, несмотря на жару, во все темное – брюки были черного цвета, рубашка темно-синего.

Мужчина, видимо, ждал Римму Михайловну уже достаточно долго: через увеличивающие линзы фотообъектива я рассмотрела несколько окурков, лежащих в пепельнице на столе.

Директриса уселась за столик, и они поздоровались.

– Нет, это не его баба, – тут же прокомментировал Петр. – У этих свиданка, похоже, деловая.

– Точно, – вторил ему Артем. – Своего мужчину она могла и в щечку засосать, а он, в свою очередь, мог бы и ручку чмокнуть.

– Ну, это ты загнул. Кто у нас теперь ручки чмокает? – сказал Петр. – Это фигня какая-то нездоровая – ручки бабам целовать.

«Тоже мне умники», – подумала я про себя, пытаясь поймать в объектив удачный ракурс собеседников. Я сделала несколько хороших снимков, на которых ясно были видны и Римма и ее визави, при этом не переставая следить за ними в фотоаппарат.

Поначалу о чем-то оживленно говорила Римма. Мужчина, упершись локтями в край стола, склонил голову и молча слушал. Оба много курили. Наконец мужчина, потягивая принесенный официанткой прохладительный напиток, заговорил сам. Он о чем-то медленно и подробно рассказывал Римме, периодически бросая на нее взгляды исподлобья. Римма напряженно слушала его, иногда пытаясь возразить. Но мужчина пропускал ее фразы мимо ушей, продолжая рассказ.

– А мужик-то, похоже, в доме хозяин, – снова протянул своим утробным голосом Петр. – Ты погляди, как гнет свое, а двумя пальчиками сигарету в ряшку-то тычет! А она слушает, внимательно слушает.

– Да уж, – согласился с ним Артем. – Так и надо. Этих баб распусти, потом только хуже будет.

Я оторвалась от фотообъектива и, развернувшись, удивленно посмотрела на своих спутников.

– Что это за семинар по вопросам взаимоотношения полов вы здесь устроили?

Оба несколько смутились.

– Да мы так просто, от скуки, – виновато пробормотал Артем.

– Если тебе скучно, иди домой, – категорично заявила я.

Он обиженно замолчал. Как раз в этот момент Римма встала, взяла со стола сумочку-»дипломат» и, кивнув на прощание своему собеседнику, покинула кафе. Она села в свой автомобиль и, на скорости развернувшись задним ходом, уехала.

– Куда мы? – спросил меня Петр, взявшийся за ключ зажигания. – За ней, что ли, поедем?

– Зачем за ней? – удивилась я. – Кто она и где ее найти, мы знаем. А вот кто этот лысый, мы понятия не имеем. Поэтому сидим, ждем, куда поедет он.

– Ну ладно, – Петр нехотя убрал руку с ключа зажигания, хмуро глядя на оставшегося за столиком мужчину.

Однако мужчина не спешил уезжать, и скоро мы узнали, почему. По моему мнению, это была настоящая находка, говорящая о том, что я нахожусь на правильном пути. На стоянке припарковалась фиолетовая «девятка». И из нее вышел наш с Артемом вчерашний знакомый, Сергей Ковальцов, друг и любовник Таньки Булычевой.

Выйдя из машины, он неспешным шагом направился прямиком к столику мужчины, за которым мы наблюдали. Одет он был, как и вчера, элегантно, но по-летнему: белые парусиновые штаны, белая фирменная футболка «Адидас», на носу темные очки. Подойдя к столику, он поздоровался с нашим наблюдаемым. Тот холодно кивнул головой.

На сей раз было совершенно ясно, что собеседники недолюбливали друг друга, или, по крайней мере, относились друг к другу с прохладцей. Мужчина, похоже, наезжал на Сергея, периодически тыча ему в грудь указательным пальцем, а лицо его при этом было перекошено от злости. Мне показалось, что Сергей в ответ оправдывается. Беседа становилась все ожесточеннее, и наконец лысого прорвало. Он резким движением загасил окурок в пепельнице и схватил Сергея за ворот его футболки. Футболка сильно натянулась. Ковальцов, не ожидавший этого, смотрел на мужчину испуганным взглядом, но сопротивления не оказывал.

Лысый что-то сказал Сергею, явно жесткое и неприятное, после чего отпустил майку и, откинувшись на спинку своего стула, кивком дал понять, что разговор окончен. Сергей не стал медлить. Он взял со стола очки, и, разглаживая смятое место на футболке, быстро пошел к своему автомобилю.

Лысый больше никого явно не ждал. Он просто сидел, курил, размышляя о чем-то. Минут через десять после отъезда Ковальцова он поднялся и, бросив на стол денежную купюру, вышел из кафе. Перейдя улицу, он подошел к голубой иномарке, стоящей недалеко от нас. Машина, пикнув центральным замком, впустила хозяина в салон. Он завел мотор, развернулся и не спеша поехал в центр города.

И вот тут-то у нас случилась беда: исправно работавший до этого момента мотор нашего «тарантаса» вдруг заупрямился и не захотел заводиться. Петр с философским выражением лица несколько раз крутнул ключ в замке зажигания, но завелась она только с пятого раза. Он выехал со стоянки, но было уже поздно. Иномарка с безымянным мужчиной скрылась из виду. Поколесив по улицам, Петр в конце концов припарковался и признал, что лысого мы упустили.

– Черт, – неожиданно для себя высказалась я, хлопнув по передней панели «жигуленка», отчего крышка бардачка чуть-чуть перекосилась.

– Тихо, – прошипел Петр, аккуратно поправляя крышку. – Машина старая, она нежность любит и ласку.

– Как и женщины, – с сарказмом сказала я, – о которых вы только что лясы точили.

– Ладно, не огорчайся, – произнес Артем. – Двоих из этой троицы мы знаем и, если что, сможем их найти. Номер машины этого дядечки я тоже запомнил, – добавил он.