Рассказы

— Крайне маловероятно. Синхронизация осуществляется по самокомпенсирующейся схеме с двойной защитой. За ориентацию кораблей отвечают два независимых контура: один основан на измерении интерференции волн, другой — на отслеживании углов и интенсивности падающих на сенсоры лучей. Показания обоих совпадают идеально, в противном случае сработал бы аварийный сигнал. Очевидно, что-то не так именно с вашим гироскопом.

Бормоча под нос, Джей еще раз внимательно оглядел шкалу индикатора.

— Один градус, — промычал он. — Это миллион световых лет, сотня миллионов…

Однако Чирам уже удалился.

Джей сидел перед гироскопом подобно коту у аквариума с золотыми рыбками. Если прибор не ошибался, они уже безнадежно затерялись. Он опустился на колени и тщательно проверил все детали прибора, какие только мог. Насколько он мог судить, тот был в полном порядке.

Сгорбившись, Джей проковылял к столу, за которым Боб и Джулиус начали очередную партию в шахматы. Некоторое время он стоял, сцепив руки за спиной. Никто не обратил на него внимания.

— Господа, — произнес Джей, поглядывая на гироскоп, находящийся в другом углу помещения, — нам конец. Все пропало.

— Неужели? Почему это? — спросил Джулиус, делая ход пешкой.

— Гироскопы не лгут, — ответил Джей. — По их показаниям мы сместились с курса на целый градус.

Боб Гальт смерил Джея бесстрастным взглядом и вернулся к игре.

— Я говорил старику, — горько продолжил Джей, — я говорил ему еще перед вылетом, что эта чертова связка слишком сложна для того, чтобы работать надежно.

— Мы все когда-нибудь умрем, малыш, — ответил Джулиус. — Почему бы этому не произойти здесь? Не виду причин для беспокойства. Едим мы хорошо, старина Гальт с нами… — Улыбка кока стала еще шире.

Боб хмыкнул.

— Хорошо излагаешь! — Он переместил коня, который начал угрожать вражеской пешке. — Ну а что ты сделаешь теперь?

Джулиус склонился над шахматной доской:

— Расслабься, парень, наслаждайся видами…

Некоторое время Джей продолжал в нерешительности стоять на месте, затем пересек комнату и направился к своей койке, беззвучно бормоча под нос проклятия. Двадцать минут он пролежал без движения, уставившись в потолок. Отклонение в один градус от курса…

Он приподнялся на локте, наблюдая, как на экранах мелькают галактики. Звезды, миллионы, миллиарды звезд, свернутые в искрящиеся водовороты. Все они были безымянными, неизвестными астрономами Земли, этого бесконечно далекого и затерянного в бесконечном океане атома. Как теперь обнаружить эту бесценную искорку? Разумеется, если бы они смогли вернуться к Млечному Пути, обнаружить Землю не составило бы труда. Но теперь они на целый градус сошли с курса! И похоже, никому на борту нет до этого никакого дела. И если эти тупые животные, — яростно подумал Джей, — и не ставят ни в грош свое существование, то он был Джеем Баннерсом-младшим, и ему еще предстояло прожить всю жизнь!

Если он, не теряя времени, вернет корабль на курс, у них останется призрачный шанс пролететь недалеко от Млечного Пути на обратном пути. Его будут благодарить за это — и Чирам, и Боб Гальт, и Джулиус, когда он наконец расскажет им об этом. Осознав, что спасены, они будут веселиться и шутить, и даже строптивый капитан не станет более важничать. Он признает, что возвращением домой они обязаны ему, Джею, признает, что был неправ… А когда эта история станет достоянием общественности… Джей воспарил в своих мечтах. Газетные статьи, телевизионные камеры, приветствующие его толпы…

Джей резко поднялся. Чирам спал в своей койке, его ноги в белоснежных носках аккуратно лежали одна на другой.

Джей оглядел кают-компанию. Формально было время вахты Гальта, который сидел, занеся руку над ферзем, погруженный в обдумывание очередного хода. Не менее сосредоточенный Джулиус потирал нахмуренный лоб своей большой желтой рукой.

Джей не спеша пересек комнату, поднялся по трем ступеням на мостик корабля и как ни в чем не бывало склонился над панелью управления, вглядываясь в экран фронтального обзора. Черное пространство, полное галактик, подобных светящимся в полуночном океане медузам. Они с легкостью проплывали мимо; относительно близкие — мгновенно, далекие — двигаясь почти незаметно.

Спокойная величественность открывающегося вида была умиротворяющей, гипнотической, подобной сну… Откуда-то сзади донесся смех Джулиуса. Джей моргнул, очнулся от наваждения и выпрямился. Он осторожно посмотрел на блок управления маневрированием, расположенный справа от него и обнесенный поручнем. Никто, кроме капитана, не имел права подходить к нему. Джей посмотрел на экран бокового обзора. Разглядеть «Так», корабль-партнер, движущийся вперед и назад относительно «Нипа» с огромной скоростью, невооруженным глазом было невозможно. Джей посмотрел на панель бортового вычислителя. Скорость уже достигла шести тысяч двухсот световых лет в секунду и продолжала расти. Внимание Джея вернулось к блоку управления. Вот она — гофрированная ручка с частой насечкой. Одно прикосновение к ней — и позиционные радарные лучи по одну сторону корабля станут на ничтожно малую величину слабее, что сдвинет общую ось, вдоль по которой движется связка.

Он сделал осторожный шаг к блоку управления, протянул руку, прикоснулся к ручке…

На его плечо обрушился сильнейший удар. Упав, Джей скатился по ступенькам на нижнюю палубу. Перед его глазами находились три пары ног. Грубый безжалостный голос произнес:

— Я ожидал чего-то подобного с тех пор, как он показал мне свою дурацкую машину.

— Он всего лишь избалованный ребенок, — послышался веселый и беззаботный голос Джулиуса.

Ноги Боба Гальта удалились на некоторое расстояние и развернулись в другую сторону. Зловещий голос Чирама продолжил:

— Поднимите его, переместите на койку и прикрепите его лодыжку цепью к поручню. Джулиус, заштопайте дыру от пули. Мы больше не можем иметь в экипаже корабля сумасшедшего.

* * *

Джею было не на что пожаловаться. Джулиус был очень осторожен с его раной. Большие желтые руки кока двигались быстро и нежно, а улыбка никогда не покидала его лица.

Кормили Джея, принося ему пищу на подносе, в душевую провожали под надзором. За исключением этого, внимания ему не уделялось никакого. Какой бы скучной ни была корабельная жизнь — вся она проходила мимо него. Факт его существования игнорировался; никто не заговаривал с ним, а он не заговаривал ни с кем.

С койки открывался обзор на определенную часть корабля. Джулиус и Гальт сидели за своими нескончаемыми шахматными партиями. Джулиус находился лицом к Джею и потирал свое большое плоское лицо каждый раз, когда бывал озадачен. Склонившийся над столом с противоположной стороны Гальт виделся Джею как темный силуэт. Чирам больше не присоединялся к игре в карты или шахматы, он показывался в кают-компании только дважды в сутки, уделяя прогулкам по ней и занятиям на тренажере по тридцать минут своего времени.

Эти картины стали знакомы Джею во всех подробностях. Изменений не наблюдалось никаких. Те же цвета, тот же узор теней, тот же размеренный звук шагов Чирама, та же улыбка на лице Джулиуса, тот же угол наклона плеч Гальта.

Корабль нырнул в темноту. Не было видно ни галактик, ни туманностей.

— Очевидно, что мы проникли за внешнюю границу расширяющейся Вселенной, — услышал Джей напряженный голос капитана.

Что теперь? — спросил у себя он. Бесконечность? Он понимал, что расширяющаяся вселенная похожа на надувающийся пузырь, содержащий в себе все: и пространство, и время. Это — не просто триллионы звезд, выброшенные во все стороны в пустоту.

Бесконечно ли пространство? И не падают ли они во тьму, подобно снам, улетучивающимся из памяти? Лететь вперед, вперед, вперед… а потом опять вперед.

Обзорные экраны были совершенно черны, без единой искорки и вспышки. Ускорение продолжалось. Какова их скорость теперь? Восемь тысяч световых лет в секунду? Десять?

Джей повернулся в другую сторону и открыл свой дневник. Писал он много — целые страницы самоанализа, отрывочные наброски стихов, к которым он часто возвращался, пересматривая и редактируя. Он вел и статистические базы. Так, он провел тщательное изучение поступи Чирама, протоколируя среднее количество совершаемых им шагов на квадратный фут палубы. Джей пытался найти закономерности в изменениях меню, предлагаемом Джулиусом. Он тщательно документировал виденные сны и проводил часы, пытаясь определить их корреляцию со своим прошлым. Он написал монументальный труд, посвященный критическому анализу личности Чирама, «для протокола», как он убеждал сам себя, и не в меньшей мере для самооправдания. Джей составлял бесконечные списки: мест, которые посетил, подруг, с которыми общался, книг, цветов, песен. Он снова и снова рисовал портреты Чирама, Джулиуса и Боба Гальта.

Часы, дни, недели… Беседы потеряли смысл и прекратились. Джулиус и Боб продолжали играть в шахматы, а когда Боб был на вахте, Джулиус раскладывал пасьянсы, медленно, внимательно, разглядывая каждую карту так, как будто видел ее впервые.

Шахматы — поступь Чирама — пища — сон — походы в душевую под надзором Джулиуса, безмятежно шагающего за спиной. Время от времени Джею приходила в голову мысль одолеть Джулиуса и перебить всю команду корабля. Но коренастый кок был сильным и выносливым. Да и вообще, какой был бы от этого толк?

Непроглядная тьма на экранах… Движутся ли они вообще? Или движение было свойством только их родного пространства, где существуют объекты, относительно которых его можно измерять? Не является ли бесконечность наполненной тьмой ловушкой, попав в которую, невозможно более ничего изменить? Вечная темнота за бортом. Интересно, каково было бы оказаться там…

Джей отложил свой дневник и уставился в пространство. Внезапно его глаза вылезли из орбит. Из горла вырвался скрежещущий звук. Чирам прекратил свою равномерную поступь и повернул голову. Джей указывал своей длинной дрожащей рукой на экран бокового обзора.

— Это было лицо! Оно заглядывало слева по борту!

Пораженный Чирам обратил свой взгляд к обзорному экрану. Спящий на своей койке Гальт заворчал и закряхтел. Джулиус, чей пасьянс сошелся, начал невозмутимо тасовать колоду точными и экономными движениями своих больших рук. Чирам скептически посмотрел на Джея.

— Я видел его ясно, как днем! — Закричал тот. — Говорю вам! Я не сумасшедший! Это была белесая фигура, она подлетела к кораблю и заглянула внутрь.

Джулиус отложил свою колоду. Гальт приподнялся на своей койке. Чирам прошелся по кают-компании, бросив пару взглядов наружу. Он повернулся к Джею и произнес резким голосом:

— Вам приснился дурной сон.

Джей сцепил руки за головой. На его глазах выступили слезы. Так далеко от дома… А из космического пространства на них глядят призраки… Может, это души умерших? Не слетаются ли они сюда, устав от блужданий в пустоте?

— Я видел это! — пробормотал Джей. — Я видел, говорю сам. Видел!

— Расслабься, сынок, — сказал ему Джулиус. — Ты нас пугаешь.

Джей лег на бок, уставившись на экран. Внезапно у него вырвался громкий вздох.

— Я видел это опять! Это лицо, говорю вам!

Он сел на койке, его темные волосы, ставшие за прошедшие месяцы довольно длинными, упали на лоб. Его рот дрожал, на губах блестела слюна.

Чирам прошел к медицинскому шкафчику и зарядил гипоспрэй. Повинуясь его жесту, Гальт и Джулиус взяли Джея за руки и ноги. Капитан нажал на курок и отправил дозу опиатов в кровь и мозг Джея.

* * *

Когда Джей наконец проснулся, Гальт и Джулиус играли в шахматы, а Чирам спал. Молодой человек осторожно повернул голову к обзорному экрану. Темнота. Чернота. Полное отсутствие света.

Он издал звук, похожий одновременно на кряхтение и на стон. Джулиус бросил на него взгляд и вернулся к шахматной доске. Джей вздохнул и открыл свой дневник. Недели, месяцы. Невероятная скорость, но… в каком направлении?

Однажды Джей окликнул размеренно шагающего Чирама.

— Да? — твердым голосом отозвался капитан.

— Если вы отпустите меня, — пробурчал Джей, — я буду тщательно исполнять свои обязанности.

— Мне жаль, что вас пришлось изолировать, — ответил капитан четким бесстрастным голосом. — Это было необходимостью, а не наказанием. На карту поставлена безопасность экспедиции, а вы безответственны. Я не могу доверять вам.

— Я обещаю, что буду вести себя, ну, ответственно. — забубнил Джей. — Я хорошо усвоил урок. А что, если нам суждено лететь так вечно? В ничто? Вы собираетесь держать меня на привязи до конца моих дней?

Чирам задумчиво смотрел на пленника, пытаясь понять, что в данной ситуации было бы наиболее справедливым.

С верхней палубы донесся возглас Гальта:

— Эй, капитан! По курсу зарево! Свет!

В три прыжка Чирам оказался на мостике. Джей приподнялся на локте и вытянул шею, пытаясь следить за происходящим.

Далеко впереди в пространстве висел шар светящегося тумана.

— Так и должна с большого расстояния выглядеть вселенная с миллиардами галактик, — произнес тихим голосом капитан.

— Получается, что мы описали окружность? — спросил резким голосом Гальт.

— Не знаю, Боб, — медленно произнес Чирам. — Мы забрались гораздо дальше, чем предполагали. Это может оказаться нашей вселенной, а может и другой. Я пребываю в таком же неведении, как и вы.

— Если эта вселенная — наша, каковы шансы попасть домой, капитан?

Повисло молчание.

— Будь я проклят, если знаю, Боб. Но я надеюсь, — ответил Чирам.

— Не считаете ли вы, что нам следует начать замедляться? Мы несемся с чудовищной скоростью.

— Двадцать две тысячи световых лет в секунду. Но замедлиться мы можем гораздо быстрее, чем разогнаться. Надо всего лишь снизить интенсивность поля.

Спустя некоторое время тишину нарушил Гальт:

— Она увеличивается довольно быстро…

— Это не вселенная, — произнес Чирам спокойным голосом. — Это газовое облако. Пора провести спектральное исследование.

Сияющая туманность заполнила все поле зрения, пронеслась мимо и исчезла из виду. Впереди опять была полная темнота. Чирам спустился с мостика и зашагал по кают-компании, опустив голову.

Через некоторое время он встретился взглядом с Джеем. Тот находился в прежней позе, приподнявшись на локте и глядя в пустоту.

— Хорошо. Я пойду риск, — сказал ему Чирам.

Джей медленно осел на койку, ошарашенный словами капитана.

— Вот ваши предписания, — продолжил тот. — Вам запрещается подниматься на мостик. В следующий раз я буду стрелять на поражение.

Джей молча кивнул. Из-под его длинных прямых волос блестели глаза. Чирам достал из кармана ключ, отпер оковы и, не произнося больше не слова, продолжил прохаживаться по кают-компании.

Несколько минут Джей продолжал лежать на койке. Из камбуза донесся голос Джулиуса:

— Налетайте!

Джей заметил, что стол был накрыт на четверых.

* * *

Джей помылся и побрился. Свобода казалась роскошью. Жизнь продолжалась, несмотря на то, что в ней не было ничего, кроме еды, сна и темноты на экранах. Такова была жизнь, и такой она скорее всего и будет до конца его дней… Курьезное существование. Но теперь оно казалось естественным и рациональным. Земля стала кратким воспоминанием, сценкой из детства, затерянной в глубинах памяти.

Гироскопы! Интересно, что они показывают сейчас? Джей давно не вспоминал о них, возможно подсознательно избегая воспоминаний о своем позоре. Но тем не менее, как обстоят с ним дела теперь?

Джей прошел в угол комнаты к своим приборам, поднял защитную крышку и с минуту молча смотрел на них.

— Ну, парень, как дела? — беспечно спросил Джулиус. — Верным курсом идем?

Джей осторожно опустил крышку.

— В прошлый раз, когда я снимал показания, — ответил он, — мы отклонялись от курса на один градус вправо. Теперь же девиация составляет семьдесят пять градусов влево!