ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. I том

Терри ПРАТЧЕТТ

Избранные произведения

I том

Терренс Дэвид Джон Пратчетт родился 28 апреля 1948 года на юго-востоке Англии, в городке Биконсфилд графства Бакингемшир. Стать творческой личностью Пратчетту, что называется, на роду было написано. Дело в том, что родители Терри — выходцы из валлийского города Хэй-он-Вай.

Это местечко в графстве Повис именуют «городом книг» — там базируются многие торговцы антикварными изданиями, а на две тысячи жителей приходится более тридцати букинистических магазинов! Немудрено, что в город съезжаются за добычей библиофилы со всей страны. Дело дошло до того, что в 1977 году владелец крупнейшего местного магазина раритетов Ричард Бут объявил Хэй-он-Вай независимым книжным королевством с собой в роли монарха. Правда, сделал он это 1 апреля, в «день дураков»…

В общем, любовь к книгам была у Дэвида и Элейн Пратчеттов в крови, и они сполна передали её своему единственному ребёнку.

Поначалу Терри чтение не слишком жаловал, проводя время за играми. Однако родители подсунули сыну-непоседе сказочную повесть Кеннета Грэма «Ветер в ивах», после чего мальчик, что называется, «пропал». Вскоре фантастика превратилась в излюбленное чтение Терри. Особо он восхищался книгами классиков — Герберта Уэллса и Артура Конана Дойла. Впрочем, мальчик охотно читал и авантюрную фантастику американских писателей, и фэнтези, конечно.

Кроме того, Дэвид Пратчетт, активный радиолюбитель, привлёк к своему увлечению и сына — у них даже была собственная радиоволна Home-brew R1155. Ещё одной страстью мальчика стала астрономия. Он часами мог глазеть в телескоп на звёздное небо, изучал специальную литературу, даже собирал тематические карточки-вкладыши о космосе из пачек чая. И мечтал стать астрономом, но из-за слабого знания математики его грёзам не суждено было сбыться.

По натуре Терри оказался ярко выраженным гуманитарием. К тому же он никогда не отличался особым прилежанием в учёбе, заявив позднее, что его главным «университетом» стала Публичная библиотека Биконсфилда. Впрочем, это не помешало Терри с успехом закончить начальную Грамматическую школу имени Джона Хэмпдена в Хай-Уайкомбе, куда переехала семья Пратчеттов после двухлетнего пребывания в Бриджтауне (графство Сомерсет).

В одиннадцать лет Терри перешёл на следующую ступень обучения — в Высшую техническую школу. Там он активно сотрудничал с журнальчиком Technical Cygnet, где в 1961 году появился его первый фантастический рассказ «Адский бизнес». Через два года заметно переработанный опус опубликовал профессиональный журнал Science Fantasy; на первый гонорар в 14 фунтов стерлингов Терри приобрёл собственную печатную машинку.

В те годы его увлечение фантастикой переросло в истинную страсть — он даже стал активным членом фэндома. Однако через пару лет на интеллектуальное «баловство» попросту не осталось времени — когда Терри исполнилось семнадцать, он бросил школу и пошёл работать.

Решение далось непросто, но Терри принял его осознанно — правда, предварительно посоветовавшись с родителями. Надо отметить, что Дэвид и Элейн отнеслись к поступку сына с пониманием, ведь Терри захотел посвятить себя практической журналистике и желал заработать опыт в «полевых условиях», а не в аудитории. Впрочем, учёбой парень тоже не пренебрегал — сотрудничая с небольшим изданием Bucks Free Press, он попутно посещал курсы журналистики. А заодно писал свой первый фэнтезийный роман «Люди ковра».

Особо значимым для дальнейшей жизни Пратчетта стал 1968 год. Сначала Терри довелось взять интервью у директора небольшого издательства Colin Smythe Limited Питера ван Дьюрена. Молодой журналист произвёл на ван Дьюрена хорошее впечатление, и тот согласился глянуть на роман амбициозного новичка.

Кроме того, во время своих репортёрских подвигов Терри познакомился с милой девушкой Лин Мэриан Парвис. Отношения у них развивались весьма динамично, и уже через несколько месяцев двадцатилетний журналист стал женатым человеком.

Дебютный роман Пратчетта показался Ван Дьюрену достойным внимания, однако он всё же колебался, потому отдал рукопись и её автора в руки владельца издательства Колина Смайта. Ещё одно судьбоносное происшествие — ведь именно Смайт вскоре стал главным лоббистом будущего автора бестселлеров и его близким другом.

А пока, после некоторой переработки, тщательного редактирования и добавления иллюстраций, «Люди ковра» увидели свет — случилось это в 1971 году. Не сказать, что книга имела большой успех, — несмотря на весьма лестные отзывы в прессе, до многотысячных тиражей было ещё далековато. Но начало было положено!

Терри перешёл на работу в другую газету, Western Daily Press, вместе с Лин переехав в сомерсетский городок Роуберроу. В течение нескольких лет Пратчетт ещё пару раз менял работу — вернулся в Bucks Free Press, перешёл в Bath Evening Chronicle.

В 1976-м у Терри и Лин родилась дочь Рианна, стало быть, понадобилось больше денег. Не прекращая заниматься журналистикой и литературным творчеством, Пратчетт нашёл более верный кусок хлеба, став в 1980-м пресс-атташе компании Central Electricity Generating Board, занимающейся атомной энергетикой (ныне РowerGen).

За это время у Пратчетта вышло ещё несколько книг, но за рамки «перспективного» автора выбиться ему всё никак не удавалось.

В 1983 году появился «Цвет волшебства» — самая первая книга из серии о Плоском мире. И хотя этот роман (по справедливости, скорее сборник повестей) вовсе не произвёл фурора, он всё же стал своеобразным трамплином в литературной карьере и жизни Терри Пратчетта.

В 1986-м вышла «Безумная звезда», и Смайту с Пратчеттом стало ясно: чтобы продвигать Терри как писателя, надо заинтересовать его книгами серьёзную фирму. Только так можно стать настоящим автором бестселлеров. Самому Пратчетту очень хотелось пробиться в Gollancz — однако была проблема: ранее там никогда не выпускали фэнтези. Но Смайт подключил свои дружеские связи, и три последующие книги Пратчетта о Плоском мире вышли под совместным патронажем Gollancz и Colin Smythe.

Рост популярности Пратчетта привел к тому, что Колин перестал быть его издателем, оставшись при этом литературным агентом. В конце концов всё решилось так: Gollancz публиковал книги о Плоском мире в твёрдом переплёте, а Corgi — в бумажной обложке.

Но оставим дела издательские и вернёмся собственно к Терри. В сентябре 1987 в его жизни случилась новая перемена — он ушёл с постоянной работы на вольные писательские хлеба. Пратчетт даже был согласен потерять в доходах и потуже затянуть пояс на первое время, но этого не случилось — книги продавались хорошо, его популярность росла. Следовательно, с деньгами проблем не возникало. Можно было просто писать, писать и писать! И Пратчетт поймал свой рабочий ритм: в среднем по две книги в год. С каждым новым томом росла его слава — сначала в Британии, затем за её пределами.

Дошёл черёд и до наград. Уже вышедшие в 1987-м «Творцы заклинаний» номинировались на премию журнала «Локус». Через два года «Пирамиды» выиграли Британскую премию фэнтези. Книги Пратчетта всё чаще попадали на первые строчки британского списка бестселлеров, на их основе создавались мультфильмы, теле— и радиопостановки, игры. Огромной популярностью пользовались ежегодные календари, с успехом продавались аудиокниги, псевдонаучные труды о Плоском мире и разнообразные сопутствующие товары — в общем, Терри Пратчетт постепенно превращался в невероятно раскрученного автора бестселлеров.

Его подвиги, конечно, померкли на фоне феномена Гарри Поттера, однако успех Роулинг — скорее не литературное, а общественное явление. А вот по количеству первых мест в книжных хит-парадах Британских островов Терри Пратчетт до сих пор удерживает абсолютное первенство — вне зависимости от жанровой принадлежности. Он — подлинное национальное достояние Королевства!

Со второй половины 1990-х слава Терри Пратчетта перекинулась за океан. Хотя в Штатах он не так популярен, как на родине, всё же и в Америке книги о Плоском мире регулярно попадают в списки бестселлеров. Пратчетта знает и любит весь англоязычный мир, континентальная Европа, и, конечно же, Россия. Суммарный тираж его книг уже перевалил за 50 миллионов экземпляров. В 1998 году королева Елизавета II наградила Терри Пратчетта Орденом Британской Империи, а в феврале 2009-го он был посвящён в рыцари.

В 1993 году семейство Пратчеттов оставило Роуберри и переселилось в поместье Domesday в окрестностях Солсбери (графство Уилтшир). Кроме дочери, детей у Терри и Лин больше не было. Любопытно, что Рианна пошла по стопам отца. Правда, пишет она в основном не книги, а сценарии для фэнтезийных компьютерных игр. Занимается Рианна и журналистикой, регулярно сотрудничая с периодическими изданиями игровой тематики…

Увы, не всё было так радужно в жизни знаменитого писателя. Под конец 2007 года стало известно, что у Терри Пратчетта диагностирована редкая форма болезни Альцгеймера. Поначалу было всё нормально, за исключением лёгкой забывчивости, но затем сэру Терри становилось всё труднее. Дошло до того, что он не мог писать сам — приходилось надиктовывать тексты помощнику, Пратчетту также помогали жена и дочь.

Борясь с недугом, писатель публично заявил, что предпочёл бы умереть от собственной руки, нежели превратиться в слабоумного маразматика. В конце концов Терри Пратчетту не пришлось совершать столь трудный выбор — Смерть пришел за ним сам 12 марта 2015 года. Но рыцарь весёлого образа Терри Пратчетт останется в нашей памяти навсегда. Ведь настоящие гении не умирают. Они просто переходят в иную форму существования.

ПЛОСКИЙ МИР

(Сатирическое фэнтези)

Это Плоский мир — мир в себе и зеркало всех прочих миров.

Опрокинутая тарелка диаметром 10 000 миль, тридцати миль в толщину у Края и значительно толще в центре; диск, который покоится на спинах четырех слонов, которые, в свою очередь, стоят на спине черепахи, Великого А’Туина (или Великой А’Туин — космозоологи не вполне уверены).

Мир, управляемый метафорами, верой и «повествовательной причиннностью».

Мир, где найдется место всем — богам и людям, троллям и гномам; трусливому волшебнику, который регулярно спасает мир; ведьмам, наделенным твердокаменной уверенностью в своей правоте; Смерти (мужеска полу), у которого развилось сочувствие человечеству; и, разумеется, городу Анк-Морпорку, великому плавильному котлу, в котором творится будущее.

И то, что начиналось как пародия на классиков фэнтези и штампы жанра, постепенно перерастает в человеческую комедию — собрание ироничных и мудрых наблюдений, галерею гротескных, симпатичных и сложных характеров…

РИНСВИНД, КОЭН И ВОЛШЕБНИКИ

(цикл I)

Плоский мир, согласно всем канонам, покоится на спинах слонов, которые, в свою очередь, стоят на панцире гигантской черепахи. Естественно, существование такого мира без магии совершенно невозможно. А где есть магия, там есть и волшебники — умеющие творить самые сложные заклинания, вызывать демонов, смело смотреть в лицо опасности… или удирать от неё со всех ног, как это делает Ринсвинд — единственный волшебник на всем Плоском мире, который не может сотворить даже самого простенького заклятия. И тем не менее, именно на его долю выпадают самые залихватские приключения и именно его неумелыми руками творится магия, от которой подчас зависят судьбы мироздания.

В приключениях Ринсвинд не одинок — его сопровождает то наивный и доброжелательный турист Двацветок, то свирепый и беспощадный старик Коэн-варвар; и всегда и везде под ногами Ринсвинда путается волшебный сундук, поедающий врагов волшебника и хранящий в идеальном порядке его личное белье!

Книга I

Цвет волшебства

В Анк-Морпорке, крупнейшем городе плоского мира — диска, покоящегося на спинах четырёх слонов, которых держит гигантская черепах Великий А’Туин, плывущая сквозь космическое пространство — появился первый турист. В этом событии не было бы ничего особенного, но правитель города приказал сопровождать его Ринсвинду, самому трусливому и бездарному волшебнику на диске.

Глава 1

ЦВЕТ ВОЛШЕБСТВА

В далеком и далеко не новом комплекте измерений, в том крыле космоса, которое никогда не предназначалось для полета, клубящиеся звездные туманы дрожат, расступаются и…

Смотрите…

То приближается Великий А’Туин, черепаха, медленно плывущая по межзвездному проливу. На её могучих ластах инеем застыл водород, её гигантский и древний панцирь изрыт метеоритными кратерами, а глаза величиной с два моря, покрытые слизью и астероидной пылью, неотрывно глядят в сторону Цели.

В её мозгу, превышающем размерами город, с геологической медлительностью ворочаются мысли, и все они — о Бремени.

Большую часть Бремени составляют Берилия, Тубул, Великий Т’Фон и Джеракин — четыре исполинских слона, на чьих широких, загорелых под светом звезд спинах покоится диск Плоского мира, окаймленный пенистой гирляндой грандиозного водопада и накрытый нежно-голубым куполом Небес.

О чем думают слоны, астропсихологии установить не удалось.

Существование Великой Черепахи было всего лишь гипотезой, пока небольшое и очень скрытное королевство Крулл, чьи горы выступают над самым Краепадом, не построило на вершине одного из утесов подъемное устройство, состоящее из стрелы и блоков. С помощью этого механизма за Край в латунном корабле с кварцевыми стеклами были опущены несколько наблюдателей, в задачу которых входило проникнуть за пелену тумана.

Эти первые астрозоологи долгое время провисели в космосе, пока огромные отряды рабов не вытащили их обратно. Ученые сумели собрать обширную информацию о природе и образе Великого А’Туина и слонов, однако даже это не разрешило фундаментальных вопросов, касающихся природы и цели вселенной.

Вот к примеру, какого все-таки пола Великий А’Туин? Согласно неимоверно авторитетным заявлениям астрозоологов, на этот жизненно важный вопрос невозможно будет ответить до тех пор, пока не будет сооружен более крупный и мощный подъемник для космического корабля глубокого погружения. Пока же остается лишь размышлять об уже познанном вселенском пространстве.

В среде академиков бытовала и была особенно популярна теория о том, что Великий А’Туин пришел ниоткуда и будет во веки веков равномерно ползти или размеренно продвигаться в никуда.

Альтернативная теория, пользующаяся поддержкой религиозно настроенных умов, утверждала, что А’Туин ползет от Места Рождения к Брачной Поре, как и все остальные звезды на небе, которые, очевидно, также передвигаются на спинах гигантских черепах. Когда же космические рептилии наконец сойдутся, наступит краткий и страстный сезон любви, первый и последний в их жизни. От этого пламенного союза родятся новые черепахи, которые понесут на своих панцирях обновленный комплект миров. Данная теория была известна под названием «гипотеза Большой Случки».

Так вот и вышло, что молодой косморептилиолог из фракции Размеренного Продвижения, испытывая новый телескоп, с помощью которого он надеялся измерить точное альбедо правого глаза Великого А’Туина, оказался в этот судьбоносный вечер первым сторонним наблюдателем, заметившим, что над самым старым городом Плоского мира поднимается дым пожара.

Однако потом ученый так увлекся своими расчетами, что все увиденное полностью вылетело у него из головы. Тем не менее он был первым.

Хотя были и другие…

* * *

Пламя с ревом неслось по двуединому городу Анк-Морпорку. Там, где его язычки лизали Квартал Волшебников, оно пылало синевой и зеленью, разбавленными необычными искрами восьмого цвета, октарина. Там, где передовые отряды пожара проложили дорогу к чанам и масляным складам, расположенным вдоль всей улицы Торговцев, огонь продвигался сериями взмывающих в небо жарких фонтанов и взрывов. Касаясь связок редких сушеных трав и залезая в кладовые аптекарей, пламя заставляло людей сходить с ума и разговаривать с богами.

Вскоре весь центральный Морпорк был охвачен огнем, но более богатые и достойные граждане расположенного на другом берегу Анка не растерялись. Мужественно реагируя на создавшуюся ситуацию, они принялись уничтожать мосты. Однако корабли в морпоркских доках, хорошо просмоленные, нагруженные зерном, хлопком и лесом, уже вовсю горели. Огонь моментально превратил их швартовы в пепел, и тонущие светлячки судов, штурмуя волны реки Анк, понеслись к морю, поджигая на своем пути все прибрежные дворцы и беседки. Общей суматохи добавлял ветер, разносящий во все стороны искры, которые приземлялись далеко за рекой в укромных садиках и овинах.

Дым от радостно пляшущего пламени поднимался высоко в небо — черная, изогнутая ветром колонна высотой в мили была видна из всех точек Плоского мира.

В нескольких лигах от города был холм, и оттуда, удобно расположившись в прохладном тенечке, за пожаром заинтересованно наблюдали двое зрителей. С холма горящий город выглядел особо впечатляющим.

Тот, что повыше, попутно грыз цыплячью ножку, опираясь на меч, который был лишь немногим ниже среднего человека. Если бы не ум, светившийся в проницательных глазах, этого человека вполне можно было бы принять за варвара из пустошей Пупземелья.

Его компаньон, закутанный с головы до пят в коричневый плащ, был гораздо меньше ростом. Позднее, когда ему представится возможность перейти к действию, мы увидим, что движется он легко, словно кошка.

За последние двадцать минут эти двое не обменялись ни словом, если не считать краткого, закончившегося ничем спора по поводу того, что было источником очень мощного взрыва — то ли таможенный склад, где хранились масла, то ли мастерская Керибля Чародея. От выяснения этого факта зависела судьба некоторой суммы денег.

Верзила закончил обгладывать кость и, с сожалением улыбнувшись, швырнул её в траву.

— Вот и конец укромным переулочкам, — заявил он. — А мне они нравились.

— Все сокровищницы погорели, — подхватил низкорослик, а потом задумчиво добавил: — Интересно, драгоценные камни горят? Я слыхал, они сродни углю.

— Сколько золота плавится и стекает в канавы, — продолжал высокий, не обращая на товарища никакого внимания. — А вино, наверное, кипит в бочках…

— Зато крысы передохнут, — указал закутанный в плащ человечек.

— Крысы — да, все до единой.

— Не хотелось бы оказаться там сейчас, когда на дворе разгар лета.

— Это точно. Однако нельзя не испытывать… ну, в общем, этакое мимолетное…

Голос верзилы затих, но тут лицо его просветлело.

— А ведь мы были должны старому Фредору из «Багровой Пиявки» восемь серебряных монет, — сказал он.

Коротышка кивнул.

Они немного помолчали, глядя на то, как целая серия новых взрывов прочерчивает алой линией темные кварталы величайшего города на Плоском мире. Потом верзила пошевелился.

— Хорек?

— Да?

— Как ты думаешь, из-за чего случился этот пожар?

Низкорослый собеседник, известный под именем Хорька, ничего не ответил. Он смотрел на освещенную красноватым светом дорогу. Этим путем из города вышли немногие, потому что Противовращательные ворота рухнули одними из первых, осыпая округу дождем из раскаленных добела углей.

Но сейчас по дороге двигались двое путников. Глаза Хорька, которые прекрасно видели в темноте, различили силуэты двух всадников, за которыми тащилось какое-то приземистое животное. Наверняка богатый купец, удирающий с любимыми сокровищами, с теми, которые успел собрать в отчаянной спешке. Хорек не замедлил сообщить об этом своему приятелю.

— Статус пеших разбойников не очень-то нам подходит, — вздохнул варвар, — но, как ты говоришь, времена наступили тяжелые, и сегодня ночью мягкая постелька нас не ждёт.

Он поудобнее перехватил меч и, когда первый всадник подъехал поближе, шагнул на дорогу, одновременно поднимая вверх руку. На лице его сияла точно рассчитанная улыбка — она одобряла и вместе с тем внушала угрозу.

— Прошу прощения, сударь… — начал было он.

Всадник придержал лошадь и стащил с головы капюшон. Взору верзилы предстало измученное лицо, покрытое волдырями от ожогов и отмеченное там и сям клочьями опаленной бороды. Даже бровей, и тех не было.

— Отвали, — рыкнуло лицо. — Ты ведь Бравд из Пупземелья, если не ошибаюсь?[1]

До Бравда дошло, что инициативу у него перехватили.

— Исчезни, ладно? — попросил всадник. — У меня нет времени с тобой ещё разбираться.

Оглядевшись по сторонам, он добавил:

— Это касается и твоего вшивого компаньона, который, судя по всему, прячется где-нибудь поблизости, в любимом тенечке.

Хорек подошел к лошади и вгляделся в расхристанную фигуру.

— Да это же волшебник Ринсвинд! — восхищенно воскликнул он, одновременно занося в память волшебниково описание своей персоны, дабы отомстить на досуге. — То-то, думаю, голос знакомый.

Бравд сплюнул и вложил меч обратно в ножны. Связываться с волшебником — себе дороже выйдет. Тем более драгоценностей у волшебников — раз-два, и обчелся.

— Для подзаборного волшебника этот тип слишком выпендривается, — буркнул он.

— Ты ничего не понял, — устало отозвался всадник. — Я вас так испугался, что мой позвоночник превратился в кисель. Просто как раз сейчас я страдаю от передозировки страха. Я хочу сказать, что мне нужно прийти в себя. Тогда я смогу испугаться вас как полагается.

Хорек ткнул пальцем в сторону горящего города.