Четверка червей

— Вот сюда я скрываюсь, когда хочу подумать, — объяснил Бутчер. — Вы, ребята, будете пользоваться этим помещением все время, пока будете на контракте; я хочу постоянно иметь вас поблизости.

Эллери, оказавшись лицом к лицу с перспективой быть заключенным в клетку с четырьмя голыми стенами и с джентльменом, чьи причуды ничем не отличались от повадок маниакального убийцы, молча поднял на Чудо-мальчика умоляющие печальные глаза. Но Бутчер всего лишь усмехнулся и захлопнул дверь перед его носом.

— Ну ладно, — раздраженно произнес Бэском. — Садись и слушай. Считай, что ты допущен на равных основаниях на конкурс Академии Киноискусства будущего года.

С отчаянием поглядывая на дверь, ведущую в патио и к возможному спасению в случае острой необходимости, Эллери осторожно присел на стул. Лу улегся навзничь на полу и прицельно плюнул в раскрытое окно, заложив руки за нечесанную голову.

— Я вижу все это, — мечтательно проговорил он. — Толпа, репортеры, журналисты, идиотские речи…

— Оставь-ка рекламу, — сказал Эллери. — И давай факты, пожалуйста.

— Что бы ты сказал, — продолжал Лу тем же мечтательным тоном, — если бы «МГМ» ни с того, ни с сего стала бы снимать фильм из жизни Гарбо? А?

— Я бы сказал, что тебе следует прощать эту идею «МГМ».

— Нет-нет, ты не понял. И они, к тому же, будут снимать саму Гарбо в роли самой себя, а? Ее личную жизнь! — Лу торжествующе умолк. — Послушай, что это с тобой? Разве ты не представляешь себе: ее целомудренная девичья жизнь в Швеции, встреча с гением Стиллером[12], контракт со Стиллером в Голливуде — он берет с собой неуклюжую девочку, Голливуд покорен ею, а к Стиллеру охладевает. Стиллер отдает концы, любовь Джилберта[13], разбитое сердце, скрывающееся за невозмутимой маской — о Боже мой!

— Но согласится ли мисс Гарбо? — поинтересовался Эллери.

— Или предположим, — продолжал Лу, игнорируя его замечание, — что «Парамаунт» берет Джона, Лайонела и Этель[14], и связывает их вместе в фильме про их частную жизнь?

— Что-то в этом было бы, — нерешительно проговорил Эллери.

Лу вскочил на ноги.

— Знаешь, что я имею в виду? Так вот: у меня есть история из реальной жизни, которая переплюнет эти на целую милю! Знаешь, чьи биографии мы возьмем? Это будут самые грандиозные, ошеломляющие, величайшие биографии в истории американского театра! Драматические гении, эксцентрики сцены, постоянно враждующие между собой, — первые имена в Голливуде!

— Мне кажется, — нахмурился Эллери, — ты имеешь в виду Ройлов и Стьюартов?

— А кого же еще, во имя Всевышнего? — простонал Лу. — Ты понял замысел? С одной стороны Джек Ройл и его малыш Тай, с другой — Блайт Стьюарт и ее дочурка Бонни. Старое поколение и новое. Истинный цирк с четырьмя аренами!

И, переполненный энтузиазмом, он выскочил из комнаты, вернувшись через мгновение из кабинета Бутчера с недопитой бутылкой в руке.

Эллери задумчиво пососал нижнюю губу. Идея была неплоха, ничего не скажешь. В жизни Ройлов и Стьюартов хватило бы драматических моментов на целых два полнометражных фильма, да еще осталось бы на первоклассную пьесу для бродвейских театров.

Перед войной, когда Джон Ройл и Блайт Стьюарт господствовали на нью-йоркской сцене, их бурные любовные отношения давали обильную пищу для романтических сплетен в Мэйфере и Тэнктауне. Они напоминали ухаживания двух диких лесных кошек. Они терзали и преследовали друг друга от Таймс-Сквера до Сан-Франциско и обратно, оставляя за собой след из блестящих спектаклей и распухших от полных аншлагов театральных касс. Но никто не сомневался, нег смотря на их постоянные стычки, что в конце концов они остепенятся, поженятся и займутся важными заботами по созданию и увеличению царственного семейства.

Ко всеобщему удивлению, однако, пылкие и неистовые страсти их романа ни к чему подобному не привели. Что-то случилось: репортеры скандальной хроники с тех пор и по сей день стерли себе носы до крови, пытаясь разнюхать, что именно. Но какова бы ни была причина, она разрушила их любовь, и дело закончилось слезами, рыданиями, взаимными упреками, перебранкой и горькими проявлениями ничем не прикрытой вражды, так что весь континент гудел, точно растревоженный улей.

Немедленно после débâcle[15] каждый из них тут же связал себя узами Гименея[16] с посторонними и даже, пожалуй, случайными претендентами на их руку и сердце. Джек Ройл прижал к своей мужественной груди дородную дебютантку из Оклахомы, явившуюся в Нью-Йорк, чтобы подарить театру новую Элеонору Дузе[17]. Вместо этого она подарила Ройлу сына, а еще через месяц публично отхлестала супруга хлыстом по причине неизвестной, но легко вообразимой, после чего вскоре скончалась, упав с лошади и сломав себе шею.

Блайт Стьюарт сбежала со своим рекламным агентом, который стал отцом ее дочурки Бонни, украл и заложил в ломбард ее жемчужное колье, подаренное ей в свое время Джеком, сбежал в Европу как военный корреспондент, и умер в парижском бистро от перепоя.

Когда на горизонте забрезжила звезда Голливуда, вражда между Ройлом и Стьюарт достигла своей кульминации, хоть причина ее была уже давно забыта и поддерживалась лишь благодаря пылкому темпераменту враждующих сторон. Впоследствии неприязненные отношения перешли и к их потомкам, так что вражда между Бонни Стьюарт, ставшей уже довольно известной экранной инженю, и Тайлером Ройлом, ведущим молодым актером «Магны», разгорелась с не меньшей силой, чем между их родителями.

Ненависть и нетерпимость друг к другу свирепствовала от Уилшира до Голливудских бульваров. Поговаривали, будто старик Зигмунд, заключивший контракт с Джеком и Блайт, скончался не от кровоизлияния в мозг, а от нервного расстройства в результате безуспешных попыток сохранить мир на территории «Магны»; и несколько преждевременно появившихся седых волос на затылке Жака Бутчера приписывались подобным же бесплодным усилиям в отношении их достойных отпрысков. Один студийный остряк утверждал, будто Чудо-мальчик даже сделал предложение Бонни Стьюарт в качестве последнего отчаянного средства, основываясь на теории, что любовь иногда творит чудеса.

— Бывает и так, — вслух произнес Эллери. — Бутч и Бонни помолвлены, верно?

— Это все, что ты можешь сказать о моей идее, во имя всех святых? — прорычал Лу, размахивая бутылкой.

* * *

Бутчер просунул голову в комнату:

— Итак, Эллери, как твое мнение?

— Мое честное мнение?

— Если ты выдаешь мне что-либо иное, я выставлю тебя в три шеи!

— Я думаю, — сказал Эллери, — что подобная вдохновенная идея никогда не перешагнет стадию замысла.

— Видишь? — воскликнул Лу, — Ты прицепил меня к Ионе[18]!

— Что тебя заставляет это утверждать?

— А как ты предлагаешь заставить всех четверых работать в одной картине? Они же убежденные и принципиальные враги!

Лу бросил на Эллери негодующий взгляд:

— Романтическая драма столетия, самая популярная склока последних двадцати лет, невероятные кассовые перспективы для фильма с участием четырех звезд первой величины, история такая, что пальчики оближешь — а он еще привередничает!

— Отключись, Лу, — сказал Чудо-мальчик. — Конечно, в этом главная проблема, Эл. До сих пор тоже предпринимались попытки собрать их в одной команде, но безуспешно. На сей раз, однако, я чувствую, что все будет иначе.

— Любовь отыщет путь, — продекламировал Лу. — Будущая миссис Бутчер не станет брыкаться, верно?

— Заткнись, — покраснев, отпарировал Чудо-мальчик. — Если уж на то пошло, то Лу здесь тоже нс посторонний. Он троюродный брат Блайт Стьюарт, а кроме него и отца у Блайт больше нет родственников. Мне кажется, она любит этого шарлатана достаточно, чтобы послушаться его.

— Если она не послушается, — осклабился Лу, — я сверну ей шею!

— Все четверо сидят на мели — как всегда, впрочем. Я собираюсь предложить им сногсшибательные условия контракта. Они просто не смогут позволить себе отказаться!

— Послушайте, — сказал Лу. — Когда я растолкую им, как они будут играть собственную биографию перед миллионной аудиторией, у них так защекочет в носу, что они наперегонки бросятся подписывать этот контракт. Так что дело в шляпе!

— Я беру на себя Бонни и Тая, — сухо сказал Чудо-мальчик, — а Лу будет обрабатывать Блайт и Джека. Сэм Викс, наш агент по рекламе, запустит пробный шар в газетах и еженедельниках.

— А я?

— Держись поближе к Лу. Познакомься со Стьюартами и Ройлами. Собери столько материала об их частной жизни, сколько сможешь. Конечно, надо будет потом отсортировать нужные факты — это главное. Встретимся через пару дней и сравним свои записи.

— Adiós[19], — сказал Бэском и удалился с бутылкой Бутчера под мышкой.

В комнату энергичной походкой вошел высокий мужчина с обветренным лицом и черной повязкой на глазу:

— Ты хотел меня видеть, Бутч?

— Познакомься с Эллери Квином — он будет работать с Лу Бэскомом над историей с Ройлом и Стьюарт. Квин, это Сэм Викс, глава нашего рекламного отдела.

— Э, да я слышал о вас, — сказал Викс. — Вы — тот самый парень, который проработал здесь шесть недель, и никто не знал об этом ни слухом, ни духом. Замечательно!

— Что же тут замечательного? — кисло спросил Эллери.

— Как что? — удивился Викс. — Да ведь это делает вас повсюду известным, разве нет? Бесплатная реклама за счет фирмы! Кстати, что вы думаете о замысле Лу?

— Я думаю…

— И этого достаточно. Знаете о старом отце Блайт? Вот достойный персонаж для кино! Толленд Стьюарт. Готов побиться об заклад, что дочурка уже года два-три не видела эту древнюю окаменелость.

— Прошу меня простить, — сказал Чудо-мальчик и скрылся за дверью.

— Приземляйтесь, — пригласил глава рекламного отдела. — Могу подкинуть кое-какие факты, коль скоро вы собираетесь работать над этим скандалом. Стьюарт — эксцентричный миллионер; если хотите знать, то он псих, но если у человека столько денег, как у него, то говорят, что он просто эксцентричный, — понятно, что я имею в виду? Сколотил их на нефти. Так вот, у него миллионная усадьба на самой макушке крутого склона в Шоколадных горах — это южнее хребта Сан-Бернардино в округе Империал — сорок комнат, настоящий дворец, и ни одной души во всем доме, кроме него самого и доктора по имени Джуниус, который готовит старику пилюли, вытирает нос, утешает и сдерживает его сумасбродства. Словом, экономка, горничная и сиделка в одном лице…

— Прошу прощения, — прервал его Эллери, — но думаю, надо посмотреть, где Лу…

— Оставьте Лу: он сам появится через пару дней. Итак, как я уже говорил, вокруг старого Стьюарта ходят самые невероятные слухи. Говорят, он ипохондрик по самые жабры и ведет чудаковатый образ жизни. Нечто вроде отшельника, умерщвляющего плоть. Но полагают, он здоров, как лошадь.

— Послушайте, мистер Викс…

— Зовите меня Сэм. Если и есть тропинка, ведущая с его горы, то, пожалуй, лишь горный козел или индеец сумеют пройти по ней. Доктор Джуниус пользуется самолетом для доставки нужных припасов и продовольствия — у них там оборудована взлетная площадка; я видел ее много раз с воздуха. Понимаете, я сам авиатор — этот глаз мне выбили в воздушном бою над Буало — так что, естественно, мне очень любопытно наблюдать, как эти двое сумасшедших летают вокруг своего орлиного гнездышка, словно пара духов из «Тысячи и одной ночи»…

— Послушай, Сэм, — сказал Эллери. — Конечно, я с удовольствием поболтал бы с вами о всяких волшебных сказках, но сейчас я хочу знать: кто в этом городе знает все обо всех?

— Пола Пэрис, — быстро подсказал специалист по связям с общественностью.

— Пэрис? Что-то знакомое.

— Послушайте, откуда вы свалились? Она всего лишь сотрудничает со ста восемьюдесятью газетами от побережья до побережья. Ведет знаменитый раздел сплетен вокруг кино-бизнеса под заголовком: «Увидеть звезды». А вы говорите — знакомое!

— Тогда она должна быть идеальной справочной библиотекой о Ройлах и Стьюартах.

— Я организую вам встречу, — расплылся в улыбке Викс. — Приготовьтесь к потрясению, когда увидите Полу в первый раз.

— О, эти старые алебарды в юбках меня не потрясают!

— А она вовсе не старая алебарда — скорее тонкий и звонкий клинок!

— Вот как? Хорошенькая?

— Мало сказать! Вы окажетесь у нее на крючке, как и все остальные, — от чопорных русских князей до мальчишек из «Вестерн Юнион»[20]. Только не пытайтесь назначить ей свидание.

— А, однолюбка. И кому же она принадлежит?

— Никому. Она страдает толпофобией.

— Чем-чем?

— Она боится толпы и не покидала своего дома с тех пор, как прибыла на побережье в охраняемом купе шесть лет тому назад.

— Чепуха.

— Факт. Люди вызывают у нее нервную дрожь. Она никогда не разрешает находится вместе с ней в комнате больше чем одному человеку.

— Но я не понимаю… как же она выискивает нужные факты и добывает новости?

— У нее тысяча глаз — в чужих головах, конечно. — Викс в восхищении закатил свой единственный зрительный орган. — Эх, каким бы неоценимым приобретением была бы она для студии! Ладно, я позвоню ей о вас.

— Пожалуйста, — сказал Эллери, ощупывая раскалывающуюся на части голову.

Викс ушел, и Эллери наконец остался сидеть в одиночестве. В ушах у него стоял жуткий звон, и перед глазами плавали круги и точки потрясающих расцветок.

Зазвонил телефон.

— Мистер Квин? — послышался голос секретарши. — Мистер Бутчер должен был срочно уйти в проекционный зал, чтобы просмотреть результаты сегодняшних съемок, но он хочет, чтобы вы вызвали своего агента для переговоров о жаловании и контракте. Вы согласны?

— С чем? — спросил Эллери. Я имел в виду… да, конечно.

Жалование. Контракт. Лу. Пола. Старый чудак с гор. Коньяк «Наполеон». Легендарная личность Бутч. Дикие сумасброды Ройлы и Стьюарты. Толпофобия. Шоколадные горы. Высокое давление. Супер-фильм. Съемки… «Боже мой, — подумал Эллери. — Неужели уже слишком поздно?»

Он закрыл глаза. Было уже слишком поздно.

Глава 3

Мистер Квин видит звезды

После двухдневных попыток пришпилить кого-нибудь к стулу посреди четырех стен Эллери чувствовал себя как человек, пытавшийся голыми руками поймать в аквариуме золотую рыбку.

Чудо-мальчик был занят целыми днями, проводя бесконечные совещания и конференции за закрытыми дверьми, заканчивая последние приготовления к своей широко разрекламированной ленте «Выращивание кормовых трав». Земля, казалось, поглотила Лу Бэскома. И любая попытка Эллери встретить мужских представителей семейства Ройлов или женских — семейства Стьюарт заканчивалось в первом случае насморочным английским голосом, принадлежащим мажордому по имени Лаудербек, а во втором почти неразборчивым французским акцентом из уст дамы по имени Клотильда, причем никто из них, как будто не замечал, что время не стоит на месте, а всячески торопит развитие событий.

Однажды ему чуть было не повезло. Эллери прогуливался по территории «Магны» с Аланом Кларком, тщетно пытавшимся восстановить спокойствие и присутствие духа, когда свернув за угол улицы «А» заметил высокую девушку в черных сатиновых брюках и немыслимой мужской шляпе с обвислыми полями, стоявшую возле главных ворот у будки чистильщика сапог рядом с Родериком, чернокожим владельцем этого предприятия, наводящим обычно глянец на башмаки статистов. Девушка доставала из сумочки мелочь.

— А вот и Бонни, — сказал агент. — Вон та блондинка. Ничего себе штучка, верно? Прямо сногсшибательная! Бонни! — окликнул он. — Хочу познакомить тебя с…

Звезда впопыхах уронила пригоршню монет, потерла на счастье горбатую спину Родерика и вскочила в красный двухместный «Форд».

— Погодите! — вне себя закричал Эллери. — Какого черта…

Но все, что он увидел от Бонни в этот день, была ослепительная улыбка, которую та бросила ему через плечо, сворачивая за угол улицы «В» на одной паре колес.

— Это была последняя соломинка, — взорвался Эллери, в сердцах швыряя свою панаму на тротуар. — С меня довольно!

— А ты когда-нибудь пробовал поймать игривого мотылька? Вот такая и Бонни.

— Но почему она не…

— Послушай. Сходи к Поле Пэрис, — дипломатично сменил тему агент. — Сэм Викс сказал, что договорился с ней по поводу тебя на сегодня. Она расскажет тебе об этих сумасбродах больше, чем они сами про себя знают.

— Полторы тысячи в неделю… — пробормотал Эллери.

— На большее Бутчер не соглашается, — извиняющимся тоном заметил Кларк. — Я пытался уговорить его поднять предыдущую…