Помоги проекту - поделись книгой:
Фрэнк Джозеф
ГИБЕЛЬ АТЛАНТИДЫ
ПРЕДИСЛОВИЕ
Атлантида! Само это слово завораживает, будит любопытство и недоверие, смешанные со страстным желанием, чтобы все оказалось правдой. Погибшая цивилизация овладела воображением многих поколений исследователей, а миллионы прочитавших бессчетное количество книг о ней задавались вопросом: не был ли краткий рассказ о затонувшем городе, воспроизведенный Платоном, не более чем мифом?
В процессе работы над шумерскими[1] текстами с глиняных табличек более чем тысячелетней давности я столкнулся с поистине «геркулесовой» задачей; необходимостью обосновать и доказать, что события, описанные древними, — вовсе не «мифы», не продукт буйного воображения; что они происходили на самом деле и были описаны очевидцами.
С завидной простотой Фрэнк Джозеф снимает покровы таинственности с Атлантиды, воссоздавая для читателя мир этого легендарного острова; читатель вместе с капитаном судна переживает волнующее прибытие в знаменитый порт. Своими рассуждениями и предположениями о том, где, когда и как встретила Атлантида свою судьбу, Джозеф как-то незаметно сводит на нет все споры на тему «Миф или действительность». Сосредоточившись главным образом на гибели Атлантиды, он пытается передать читателю свою уверенность в том, что этот остров действительно существовал. Указывая на вероятное место, время и причину катастрофы, автор предлагает правдоподобные доказательства — самые достоверные, какие только можно было собрать спустя тысячелетия.
«Гибель Атлантиды» описывает древний город — столицу островной империи — подвергшийся стихийному бедствию космического масштаба и погрузившийся в пучину. Поскольку землянам сейчас угрожает глобальное потепление и — как следствие — подъем уровня мирового океана, истолкование прошлого, даваемое Фрэнком Джозефом, представляет особый интерес для читателей разных стран и континентов.
ВВЕДЕНИЕ
Безумие Атлантиды
Чтение сделало Дон Кихота джентльменом.
Вера в то, что он прочитал, превратила его в безумца.
Седовласый араб в длинной черной одежде что-то пробормотал и потянулся за моей флягой. Я колебался. В Северной Африке свежая вода и жизнь — синонимы. А я был один: невежественный американец в этом богом забытом уголке исламского Марокко, приехавший сюда исследовать исполинские руины давно погибшего города в поисках следов еще более древней цивилизации. Мой спутник, который казался мне едва ли менее древним, чем руины, не говорил по-английски. А я не знал ни слова по-арабски. И все же он добровольно взял на себя роль моего проводника до Ликсуса.
Его беззубый рот скривился в хитрой улыбке, и я неохотно протянул ему свою армейскую фляжку. Он вылили бесценную жидкость прямо под ноги, на иссушенную землю, а затем присел на корточки перед римской мозаикой. Продолжая все так же бормотать, словно читая какую-то молитву, он приложил влажную ладонь правой руки к пыльной поверхности и стал тереть ее круговыми движениями. Постепенно сквозь серую грязь начали проступать неясные очертания мозаики.
По мере того как старик, бормоча молитву, тер шероховатый камень у своих ног, на нем возникали яркие цвета: вишнево-красный, золотисто-желтый, голубой, цвет морской волны — и вот уже появилось лицо. Сначала большие голубые властные глаза и густые брови. Затем высокий лоб, обрамленный золотыми волосами, прямой дерзкий нос, рот, словно открытый в крике. За ясно очерченной головой уже открывалась картина моря с полными жизни дельфинами. Все яснее становилась сама фигура: появилась массивная шея, мощные плечи, рука, держащая трезубец. Стало ясно, что передо мной настоящий шедевр, мозаика с изображением морского бога Нептуна, греческого Посейдона, сохранившая все свое первозданное великолепие, несмотря на двухтысячелетий возраст.
Старик, подаривший мне это чудесное видение, перестал тереть камень, и в тот же миг изображение начало пропадать. Яркие краски потеряли свое сияние, лицо стало вновь едва различимо, словно покрываясь туманом. Еще через мгновение, когда последняя влага из моей фляги высохла под лучами североафриканского солнца, изображение полностью исчезло, растворившись в неразличимом серовато-коричневом тоне покрытия. Драгоценное содержимое моей фляги оказалось возлиянием, маленькой жертвой, принесенной богу вод, и мгновение, на которое он явил свой бессмертный лик, точно соответствовало ценности принесенной жертвы.
Эта неожиданная встреча с Нептуном казалась символичной, олицетворяя цель моих поисков, приведших меня сюда из родного Кол-факса, штат Висконсин. Как и эта мозаика, объект моих исследований постоянно скрывался, прятался от меня, однако с помощью известных научных методов его можно было обнаружить, вызвать к жизни. Я специально прибыл на побережье Марокко, чтобы изучать, фотографировать, но прежде всего «прочувствовать» место, называемое Ликсусом, или «Городом света», и оставленное когда-то римлянами. Его руины находились недалеко от разрушенного города Лараха, на берегу Атлантического океана.
Лишь самые верхние и сравнительно недавние слои зоны археологических исследований относились к эпохе римлян. Идентифицируемые как римские, колонны и арки громоздились поверх каменных руин каких-то строений неизвестного архитектурного стиля, сложенных из квадратных каменных монолитов. Я провел рукой по одному такому монолиту, испытав то, что называется «дежавю»[2]: по качеству работы, по стилю обработки камня он таинственным образом напомнил мне другие древние блоки, до которых я дотрагивался в северо-американских Андах и на океанском дне возле острова Бимини, в пятидесяти пяти милях восточнее Флориды. До того как римляне основали здесь свою североафриканскую колонию, в этом месте находилось независимое государство Мавритания. Еще раньше сюда перебрались финикийцы из Карфагена. Но город был построен раньше. Так кем же они были, эти строители?
Вопрос жизни и смерти
Марокко стал кульминацией упорных поисков источника моих наваждений. Всего несколько недель тому назад я на вороном коне пересекал пески пустыни в тени великих пирамид. В Долине Верхнего Нила я слушал эхо собственных шагов, раздававшихся под сводами храма Рамзеса III. В Турции я стоял на полях Илиона и смотрел на простирающуюся передо мной равнину, где греки когда-то сражались насмерть с троянцами. И везде, где бы ни был, я собирал разрозненные кусочки древней головоломки, гораздо более для меня важной и интересной, чем места, которые я посещал.
В поисках разгадки я объездил полмира: от самых известных гробниц в Ирландии и в подземных этрусских храмах Италии до Афин, где греческий философ Платон двадцать четыре века тому назад впервые поведал историю, которая и «позвала» меня в путь. И все время я ощущал некую силу, защищающую меня от нежелательных людей и уберегающую от смертельно опасных происшествий, ведущую меня к ответам, которые я постоянно искал. Эти ответы были рассыпаны передо мной, словно хлебные крошки перед голодной птицей, и каждый из них увлекал меня дальше, к следующему священному месту, к еще более интригующей загадке.
Я взобрался на гору Дикта на острове Крит, чтобы побывать в той самой пещере, где, по преданию, появился на свет Зевс. Были и другие острова, которые ждали моего посещения. Санторин в Эгейском море, чья серповидная форма напоминала о гигантском вулканическом взрыве, жертвой которого пала огромная гора, а также Делос, родина Аполлона, бога света и покровителя искусств. В Атлантике меня ждали: остров Тенерифе, все еще вибрирующий в сейсмической ярости; остров Лансарот, а также Гран-Канария, на котором я обнаружил свидетельство, оставленное самим Атлантом. Но мои изыскания не ограничились только Старым Светом, и я вновь пересек океан, чтобы добраться до гигантских изображений фантастических животных в пустыне Перу и до одного из самых загадочных городов Боливии, расположенного высоко в горах. Я взбирался на мексиканские пирамиды, а совсем уж недалеко от дома изучал изображения птиц и змей в могильниках, разбросанных от Висконсина до Луизианы.
Плата за эти, а также многие другие путешествия часто измерялась не только деньгами. На Лансароте я едва не утонул во время морского прилива, поймавшего меня в ловушку в одной из пещер. Позже, в тот же день, я чудом удержался, чтобы не свалиться прямо в жерло вулкана. В Танжере мне совершено случайно удалось скрыться от банды головорезов. В Перу мне повезло меньше, когда трое неизвестных избили меня до полусмерти и бросили умирать на улицах Куско.
И хотя эта книга уже готова к печати, она не закончена и никогда не будет закончена, так как мои путешествия продолжаются, а я постоянно нахожу все новые измерения в своих бесконечных поисках истины, которая никогда не будет известна до конца. Все эти приключения служили и служат одной цели: восстановить связи с тем, что было утрачено. Можно назвать вполне разумные, логичные причины, по которым я хочу это сделать. Например, исследовать истоки нашей цивилизации, превратить легенду, многие столетия будоражившую воображение, в историческую реальность, опирающуюся на факты. Можно назвать еще какие-нибудь столь же убедительные причины, которые заставляют меня тратить собственное время, силы, энергию и деньги, а также рисковать самой жизнью в этих экспедициях. Но такое объяснение будет хоть и правильным, но неполным. Есть еще одна, более глубокая причина, заставляющая меня делать все это. Ее можно назвать одержимостью — во всяком случае, она гораздо сильнее простого научного любопытства.
Эта «идефикс»[3] овладела не только моим умом. Другие исследователи и в прошлом, и сейчас не меньше меня увлечены ею. И я очень надеюсь, что мои читатели, по крайней мере некоторые из них, заразятся этой странной болезнью — ради их собственной пользы, разумеется! У меня она начиналась, довольно спокойно: весной 1980 г. в чикагском книжном магазине я обнаружил экземпляр книги — первой из тех, что я прочитал об Атлантиде. Это были «Потерянные континенты» Л. Спрэга де Кампа. До того я почти ничего не знал об этом предмете, считая сведения об Атлантиде легендой, едва ли достойной внимания. В своей книге де Камп весьма убедительно выступил против главных аргументов, подтверждающих существование Атлантиды, подкрепляя свои выводы геологическими и историческими фактами. Мне понравился его серьезный подход. И все же книга вызвала больше вопросов, чем содержалось в ней ответов, — и оставила у меня ощущение, что за всем этим скрывается нечто большее, чем сказка, ведь подвергшийся лихой атаке миф существует уже как минимум двадцать четыре века. Я перечитал «Потерянные континенты», а затем и все материалы, на которые автор ссылался в библиографии. Некоторые из них показались мне нелепыми, другие — весьма правдоподобными и заслуживающими доверия, но все они лишь сильнее разожгли мое любопытство. И хотя я продолжал считать Атлантиду фантазией, мне не удавалось отделаться от ощущения, что за этим мифом все же скрывается некая реальность.
Кто находит прошлое, тот находит себя
Возможно, ответ мог быть найден в произведениях Платона. В его «Диалогах» представлено самое раннее описание Атлантиды. При чтении диалогов «Тимей» и «Критий» мне было трудно избавиться от впечатления, что это живой рассказ о подлинных событиях, происходивших в конкретном месте с реальными героями. Платон описал океанскую империю, расположенную на прекрасном острове и населенную удивительными людьми, которые наслаждаются жизнью в сверкающих дворцах и храмах, — а затем внезапно уничтоженную тектоническими силами, действие которых было сравнимо с ядерной катастрофой. Многие современные ученые склонны считать это повествование простой аллегорией.
Но я, как и многие до меня читавшие великого мыслителя, чувствовал, что в его рассказе заключено нечто большее. Я проанализировал «Диалоги» Платона, слово за словом, а вместе с ними еще бездну материалов об исследованиях: труды по тектонике плит, вулканологии, подводной археологии, сравнительной мифологии, археологической биологии, археологической астрономии, истории — особенно эти, последние. Я погрузился в изучение прошлого, начиная эпохой Палеолита и появления Homo erectus[4] — вплоть до возникновения культур ранней Месопотамии и додинастического Египта. Интересовала меня и история Мексики. И чем больше я узнавал, тем больше мне хотелось знать. Трудные поиски Атлантиды часто приносили разочарования и вместе с тем они расширяли границы знания, ведь ответ на один вопрос неизменно ставил передо мной несколько новых загадок.
За годы исследований вместо того, чтобы сузиться, круг моих поисков неизменно расширялся. Накопленная мною почти за 10 лет информация уже содержала серьезные аргументы в пользу Платонова затонувшего города. И все же я не мог со всей определенностью утверждать, что Атлантида — это историческая реальность. Ни один отдельно взятый факт, подтверждающий ее существование, не казался достаточно убедительным, чтобы служить неопровержимым доказательством этой гипотезы. Только рассматривая все собранные факты и материалы как целое, выявив в них сходные элементы, можно было разглядеть проступающие сквозь толщу веков черты реально существовавшей цивилизации.
Подобно различным кусочкам мозаики с фигурой Нептуна, вызванной к жизни старым марокканцем, существование Атлантиды постепенно проступало, складываясь в цельную картину, которая могла лишь выиграть от верного выбора перспективы. И эта перспектива складывалась из фрагментов информации, должным образом расположенных и связанных между собой.
Однако я не старался приспособить эти факты к какой-то определенной, заранее сложившейся точке зрения. Напротив, мои собственные выводы и заключения были лишь следствием имеющихся данных. Мне хотелось не доказывать или опровергать факт существования Атлантиды, а понять, почему эта легенда пустила такие глубокие корни в воображении людей. И когда факты все-таки начали подтверждать существование Атлантиды, я испытал что-то вроде благоговейного трепета. Правда, материальных атрибутов наследия этой цивилизации мало и они явно неоднозначны, но любой суд вынес бы обвинительный приговор, если бы аналогичное количество доказательств было предъявлено со стороны обвинения.
Честно говоря, мне и не снилось, что любопытство приведет меня к подобному грандиозному начинанию. Прежде всего, я не чувствовал себя достаточно уверенным в том, что имею право писать книгу об Атлантиде. Я не профессиональный археолог, да и сам предмет выходит далеко за рамки любой научной специальности. Да и кто бы мог написать такую книгу? Разве что гениальный специалист в области дюжины различных наук. Что же касается профессиональных американских археологов, то для них непозволительно высказываться ни в пользу существования Атлантиды, ни против этой гипотезы. И это потому, что в современной американской археологии царят догмы, не позволяющие серьезным исследователям нарушать «табу», наложенные на определенные темы, дабы не осквернить священное здание академической науки.
Все что угодно, кроме Атлантиды
Нельзя не признать, что имеются вполне законные причины, из-за которых серьезные исследователи, в том числе не только профессионалы, вообще стараются избегать упоминания этого слова. Я имею в виду заведомые небылицы, вроде тех, где говорится, что Атлантида была основана пришельцами, что эти инопланетяне живы и по сей день и обосновались подо льдами Арктики, а их, «магический луч» все еще топит корабли и сбивает самолеты в районе Бермудского треугольника, и еще много других невероятных фантазий, из-за которых любой разумный исследователь отказывается серьезно говорить на эту тему.
Атлантиду связывали с древней Троей, с Багамскими островами, с Гебридами, с северной Германией, даже с другой планетой. В науке господствует точка зрения, что Атлантиду следует искать на Крите, в то время как последние исследования связывают ее с Атлантикой. Вся эта путаница по поводу того, где искать Атлантиду, далеко не нова. Еще в 1841 г. некий Т.Х. Мартин раздраженно писал в «Этюдах на тему Платона» (Etudes sur le Timee de Platon): «Многие ученые, обладавшие большей или меньшей эрудицией, брались за эти поиски, но, не имея другого компаса, кроме собственного воображения, пускались в плавание наугад. И куда же они в результате прибывали? В Африку, в Америку, на Шпицберген, в Швецию, в Сардинию, в Палестину, в Афины, в Персию, на Цейлон».
В моих собственных исследованиях я исходил из того, что Атлантида оказала влияние на все эти территории (и не только на них), так что нет ничего удивительного в том, что исследователи обнаруживали ключи к этой утерянной цивилизации в столь удаленных друг от друга районах. И хотя некоторые из этих мест могли быть колониями Атлантиды или некими «убежищами» для ее выживших обитателей, сам город не может быть отождествлен ни с одним из них. Такой вполне разумный атлантолог XX в., как Дж. Бромуэл, выразился на этот счет довольно точно и кратко: «Атлантида могла быть расположена только в Атлантическом океане, в противном случае это вообще не Атлантида».
Не удивительно, что из-за всех этих безаппеляционных заявлений о «потерянном континенте» большинство профессиональных ученых с презрением отвергают саму идею Атлантиды. Все это облако спекуляций и чисто умозрительных рассуждений, окружающее рассказ Платона, представляет собой серьезное препятствие, которое каждый честный исследователь должен преодолеть, чтобы докопаться до истины. И все же кто-нибудь (а это, конечно, будет не археолог) доберется, наконец, до сути погребенной под нападками официальной науки и под не менее вредными, не имеющими под собой реальной почвы доводами сумасшедших фанатиков.
Возможно, именно полученная мною университетская подготовка на факультете журналистики, а позже и работа, связанная с журналистскими расследованиями, научили меня тщательно отбирать и просеивать факты, отделяя их от необоснованных предположений и фантазий, и таким образом помогли понять все значение этой древней загадки. Я чувствовал, что если подойти к тайне Атлантиды, как к археологическому детективу, то, возможно, мне удастся докопаться до правды. Это можно было рассматривать как репортерское задание: собрать как можно больше разрозненных фактов, затем сложить из них ясную, цельную, логически обоснованную картину, достойную публикации, хотя археологи и возражают обычно против популяризации своей деятельности, которая, по самой своей природе, вынужденно концентрируется на отдельных фрагментах целого. Они отказываются обсуждать проблему Атлантиды, утверждая, что речь идет либо о законченных бреднях, либо о неправильном толковании некоего древнего события, случившегося в Эгейском море. Тем самым они предоставляют действовать тем исследователям, у которых нет академических дипломов, а значит, и необходимости в благословении Академии.
Атлантида жива!
Именно как репортер я опубликовал «Гибель Атлантиды» в 1987 г. На доходы, полученные от этой публикации, я смог продолжить мои поиски и следующие восемь лет провел в путешествиях. Во время этих дальних поездок по всему миру я собрал множество фактов и свидетельств, которые не только подтвердили мои первоначальные выводы, но и позволили значительно дополнить многие разделы первой публикации. Когда мне предоставилась возможность переиздать эту книгу, я взял ее за основу, добавив к ней весь собранный мною за последние годы материал. В результате ее объем вырос в пять раз.
Многое из того, что написано об Атлантиде, не содержит никаких новых сведений. Еще и еще раз пересказываются хорошо и давно всем известные факты, догадки, предположения. «Гибель Атлантиды» в этом отношении уникальна, так как предлагает только новые факты, основная часть которых ранее не была известна большинству читателей, даже тем, кто давно интересуется этой погибшей цивилизацией. Они представлены в заслуживающих доверия ближневосточных текстах эпохи бронзового века, включенных в контекст истории 65-вековой давности. Ряд свидетельств, упоминаемых в прежних публикациях, рассмотрен под новым углом зрения. Некоторые из них были отброшены, так как современные исследования доказали их несостоятельность, другие переосмыслены в свете последних данных об Атлантиде.
Однако для того чтобы Королева Легенд могла явить себя из океана документально подтвержденных теорий, необходим своего рода «тектонический сдвиг» в сознании. И уже все новые и новые исследователи, в том числе весьма уважаемые ученые, не обращая внимания на устаревшие догмы, высказывают свои обоснованные сомнения по поводу неоспоримых прав Академии на непреложную истину.
Так, в официальной науке господствует мнение, что первые цивилизации возникли предположительно в Месопотамии и Долине Нила; что древние моряки не могли пересекать океаны, достигать Америки из Европы, Азии, Африки и с Ближнего Востока; что не было никаких контактов между древними Мексикой и Перу. Но все эти и множество других укоренившихся точек зрения постепенно разрушаются под натиском вопросов, которые постоянно ставит новое поколение исследователей. И Атлантида — следующая в списке проблем, все еще слишком радикальных для обсуждения. И самая взрывоопасная к тому же, так как ее открытие грозит подорвать устои официальной доктрины. Возможно, именно поэтому так непреклонны сторонники точки зрения, что Атлантида — не более чем миф. После стольких десятилетий отрицания им есть что терять.
Главная цель моей книги — оживить эту потерянную цивилизацию в воображении читателей. Поэтому мне было недостаточно просто изложить факты, как бы убедительны они ни были. Ключом к чарующей тайне могла быть только теория, которая объединяет все факты и доказательства в единое целое. Я постарался воссоздать в деталях общую картину, чтобы это было похоже на настоящую прогулку по улицам Атлантиды, по ее дворцам и замкам, чтобы читатель смог увидеть последние дни Атлантиды глазами самих ее жителей. Надеюсь, такой подход позволит вновь привлечь внимание к теме, давно вызывающей яростные нападки профессиональных разоблачителей, бездумных историков и самозванных психологов.
Конечно, сама возможность существования Атлантиды все еще представляется достаточно фантастичной, и это исследование, по сути, ни на что не претендует. Но я сознательно избегал различных оккультных теорий, а также допущений о вмешательстве внеземных цивилизаций, дискредитирующих тему Атлантиды среди профессионалов. Это не значит, что Атлантида полностью лишена мистической таинственности, скорее напротив. Вся культура атлантов была направлена на достижение духовного величия, основанного на мистическом искусстве. Недаром самая главная у них мифическая личность, Атлант, глубоко почитался как основатель астрологии. Можно быть уверенным, что ни одно самое придирчивое исследование не сможет проигнорировать присутствие потустороннего в истории Атлантиды. Не признавать этого — значит не понимать самой основы существования Атлантиды, а также причин ее гибели. Однако тот мистицизм, что вы найдете на этих страницах, никакого отношения не имеет к колдовству с использованием волшебного кристалла. Я позволил магии появляться на этих страницах по ее собственной воле. Истинное ощущение чуда возникает не из-за какого-то паранормального марева, а напротив, от ясного осознания того, что Атлантида действительно существовала.
Но почему же для нас так важно, существовала ли Атлантида? Если оставить в стороне вопрос о значении Атлантиды как истинной колыбели человеческой цивилизации, ее история может служить предостережением, которое должно заставить нас глубоко задуматься. В Атлантиде развитие общества достигло своего зенита, но из-за высокомерия и жадности людей, населявших это государство, были попраны фундаментальные принципы, на которых зиждилось величие этой культуры. Цивилизация атлантов потерпела крах, и ее постигло почти полное забвение. Цивилизационная катастрофа такого масштаба (ведь гибли и другие цивилизации, которые существовали до того, как возникла наша) не могла пройти безболезненно, не оставив следа в памяти и в подсознании людей.
У американцев нет оснований считать, что их собственная цивилизация вечна, особенно пока они поощряют наращивание сил, враждебных самим основам выживания человечества. Нам — не только нации, но и всему роду человеческому— необходимо задуматься над своим собственным поведением. И пока мы все не погибли от собственных злодеяний, так называемым «сильным мира сего» необходимо поразмыслить над уроком, который преподала нам судьба Атлантиды. Мы же предпочитаем игнорировать его, не задумываясь над тем, что история может повториться.
В тени Атлантиды
Образ Атлантиды помогает воссоздать собранные воедино и согласованные друг с другом факты. Ее катастрофическая гибель оставила след в литературе, истории и мифологии народов, которые контактировали с атлантами. Если бы, к примеру, Рим внезапно исчез с лица земли в зените своего имперского величия, а материалов, подтверждающих существование этого города, не осталось, многое могли бы рассказать о нем свидетельства, сохранившиеся в культурах сообществ, на которые Рим оказал свое влияние. Свидетельства тех, кто соприкасался с Атлантидой в период высшей фазы ее имперского могущества, не менее красноречивы. И хотя сама Атлантида пока не найдена, мы можем воссоздать ее историю.
Аналогичным примером может служить история открытия планеты Плутон. Еще в самом начале XX в. астрономы, изучая движение Урана и Нептуна, заметили, что на это движение влияет какая-то невидимая планета, и только в 1930 г. изобретение мощного телескопа сделало возможным ее прямое наблюдение. Иными словами, о существовании пока еще невидимого Плутона судили по его влиянию на траектории планет Уран и Нептун.
Как и в мире физических явлений, в человеческой истории действует закон причинно-следственных связей. И хотя материальные подтверждения существования Атлантиды пока еще не найдены, мы можем обнаружить следы ее влияния на другие человеческие сообщества. Поэтому наши исследования будут направлены на поиски памятников материальной культуры Атлантиды, непреложно доказывающих факт ее существования в прошлом.
Однако Атлантида — не только археологическая проблема. Ее гибель означает гораздо больше, чем можно выразить словами, потому что она стала некоей коллективной родовой травмой в период появления на свет земной цивилизации: колыбель цивилизации постигла столь ужасная гибель, что память об этом дошла до наших дней. Гигантское значение этого катаклизма отразилось на всех поколениях человеческого рода и нашло выражение в стойких кошмарах нашего коллективного бессознательного, а также в мифах самых разных народов. Пришло время избавиться от наваждений и излечить родовую память несчастного человечества о зарождении нашей цивилизации. Давайте восстановим историю великой славы, которой мы добились, но которую беспечно потеряли, прежде чем повторим процесс самоуничтожения, совершая все те же гибельные ошибки.
ГЛАВА 1
«В один день и ночь»
Воссоздание
Когда под грозный гул, во тьму,
Во глубь, во глубь весь город канет,
С бессчетных тронов Ад восстанет
С приветствием ему.
Одинокий белый парус, украшенный изображением хищной черной совы, громко захлопал, разворачиваясь на ветру и наполняясь дыханием просыпающегося на восходе океана. За кормой судна на берегу материка исчезал в утреннем тумане Эласиппос — древний город-порт. Выразительные глаза, нарисованные краской индиго по бокам судна как раз повыше носовой ватерлинии, невозмутимо наблюдали за едва колышущейся, словно грудь спящего великана, гладью воды. Это было торговое судно с единственной мачтой и широкой кормой, груженное всяческой утварью из бронзы.
Здесь были чаши и кубки для ритуальных возлияний, треножники, украшенные змеевидным орнаментом. Вся команда, тридцать два человека, казалась отлитой из той же бронзы, что и груз. Они уже неоднократно проделывали эти восемьдесят с лишним лиг[5] по морю Кроноса и знали, что ясная погода продержится еще некоторое время: ведь их капитан перед отплытием принес в жертву богу моря Посейдону молодого бычка. Большая часть мяса пошла жрецам, команде досталось по кусочку. Остальное было предано морю и предназначалось богу.
Когда солнце было в зените, впередсмотрящий на мачте громко закричал: «Впереди корабли!» Все, кто не был занят работой, тут же стали вглядываться в горизонт. Вскоре капитан уже смог различить небольшую армаду кораблей, растянувшуюся изломанной линией против ветра, дующего по курсу его судна.
Вскоре на их парусах уже можно было разглядеть пугающие символы: оскаленные черепа, черных воронов, ярко-алые трезубцы морского бога, золотые молнии стрел — грозное предостережение врагам с далекого Запада. Военные корабли медленно приближались, исполненные важного достоинства. Как и на грузовом судне, на каждом из них выше ватерлинии были нарисованы глаза, но на носах далеко вперед выдавались острые, зазубренные тараны. Нос и корма каждого корабля были изогнуты вверх и увенчаны стилизованными головами змей или хищных птиц.
Прежде чем капитан торгового судна успел дать команду на изменение курса, чтобы избежать столкновения, военные корабли начали маневр, расходясь в разные стороны. Этот маневр координировался четкими приказами, отдаваемыми с помощью флажков и каких-то трубных звуков, которые звучали скорее музыкально, нежели воинственно. Мгновением позже корабли прошли по левому и правому борту так близко, что команда купца могла по достоинству оценить внушительные размеры этих быстроходных маневренных кораблей.
Воины сгрудились у планширов, приветствуя команду купца громкими криками и качая красными шлемами, украшенными султанами из конских волос. Блеск больших щитов, по форме напоминавших цифру 8, слепил глаза членов команды торгового судна, пока оно скользило мимо полудюжины грозных военных кораблей. Очень скоро маленькая флотилия оставила его далеко позади, направляясь на восток.
По рукам пошли фляги со свежей водой, была роздана еда, апельсины, финики и гранаты — одинаковое количество командирам и простым матросам. Выпущенный из маленькой клетки черный ворон с громким карканьем быстро взмыл в вышину. Вся команда, задрав головы и прикрыв ладонями глаза, наблюдала за тем, как птица бога Аполлона, сверкая черными крыльями, кружит высоко в небе над их кораблем. А еще через несколько мгновений она резко повернула и полетела на запад. «Весла на воду», — скомандовал капитан, провожая взглядом ворона, уже превратившегося во все уменьшающуюся точку, черневшую на фоне облаков. А когда даже орлиный взор капитана не мог разглядеть улетевшего ворона, впередсмотрящий громко закричал: «Атлантида!»
Прибытие в Атлантиду
Капитан приказал изменить курс, и рулевой налег на румпель. Нарисованные глаза обратили свой взгляд прямо на темный силуэт, появившийся у самого горизонта. Меньше чем через час неясный силуэт приобрел форму щита, мирно покоящегося на глади моря. Его центральная часть, как и полагается щиту, имела весьма внушительную выпуклость. Через несколько мгновений образ изменился, центральная возвышенность превратилась теперь в человекоподобную фигуру, напоминающую коленопреклоненного гиганта, держащего на своих плечах небесный свод, затянутый низкими тучами, сгустившимися над островом. Атлант[6], «Тот, кто держит», недаром было дано ему такое имя.
Свежий бриз надул паруса, и корабль понесся вперед, словно его подталкивала невидимая рука богини Альционы[7]. Гребцы смогли передохнуть. Судно легко скользило по волнам мимо омываемых водой скал, одна из которых напоминала странный корабль без мачт, изваянный ветром и волнами. Для моряков эта скала служила предупреждением о коварстве здешних вод.
Приближаясь к столице острова с востока, судно попало в тень гигантской горы Атлант, накрывшей море в этот предзакатный час. Вид острова с моря всегда восхищал мореплавателей. Величественный и одновременно пугающий, он поражал воображение гостей, из каких бы славных и великих стран они ни прибыли. Этот довольно мрачный ландшафт завораживал своей мощью и одновременно вызывал восхищение своим великолепием.
Судно из Эласиппоса подошло к острову и на безопасном расстоянии повернуло вдоль береговой линии на юг. Занятые своим делом члены команды время от времени бросали любопытствующие взгляды на работавших в полях островитян, на легкие строения с белыми стенами, на домики с красными и оранжевыми крышами. Некоторые дома располагались на восточном склоне горы, на полпути к вершине. На берегу уже можно было различить дороги, лошадей и повозки, а также немногочисленные колесницы богатых землевладельцев или дворцовых служителей.
Вскоре справа по борту показалась огромная гавань, а из-за горы выглянул карминный диск солнца, подобный пылающему щиту титана, который тот держал как раз над самым горизонтом. Его меркнущие лучи просвечивали дерзкими алыми пятнами сквозь вечерний туман, окутавший торговое судно, которое приближалось к берегу. Капитан приказал убрать паруса и сушить весла. Стоя на носу корабля, он с восхищением взирал на высокие, могучие стены крепости. Каждый раз, глядя на эти мощные укрепления, он испытывал благоговейный трепет. Одной этой зубчатой стены уже было достаточно, чтобы подчеркнуть уникальность облика столицы Атлантиды, но ее жители еще славились своим умением создавать такие изумительные вещи, которые никто не мог даже скопировать, не говоря уж о том, чтобы создать что-нибудь столь же великолепное.
Охватывая всю территорию города, эта зубчатая крепостная стена несколько отклонялась вверх по склону, возвышаясь над нижней частью города футов на сорок. Из-за специально подобранного цвета камней создавалось впечатление, что к своему верхнему краю стена сужалась. Черные камни из застывшей лавы поднимались от основания до середины стены, за ними еще на десять футов вверх шел ряд белой пемзы, увенчанной красным туфом. Поэтому при взгляде снизу казалось, что стена вонзается своими зубцами прямо в небо. Широкий черный пласт создавал эффектный контраст с вмонтированными в него мерцающими пластинами полированной бронзы.
Примыкавшие к стене массивные сторожевые башни с располагавшимися в них отрядами лучников и копьеносцев отстояли одна от другой на расстоянии полета стрелы, так что в случае необходимости лучники могли создать вокруг всего города сплошную заградительную завесу из летящих стрел. На башенных площадках стояли катапульты, с помощью которых можно было забрасывать палубы приближающихся к берегу кораблей неприятеля камнями в четверть тонны весом, горящими снарядами из пропитанной маслом пакли или корзинами со смертельно опасными змеями. Если же какой-то из кораблей все же приставал к берегу, его команду встречал заградительный огонь стрел.
Неподвижные глаза торгового судна равнодушно взирали на раскинувшийся перед ними порт, огромные доки которого были забиты судами. Здесь покачивались на воде триремы из северного царства, знаменитого своей «обсерваторией» из огромных камней, тень от которых позволяла следить за движением солнца; короткие и широкие торговые суденышки из земель Внутреннего моря, расположенного к западу отсюда, за Геркулесовыми Столпами; роскошные парусники из белого кедра, сверкающие бронзовыми украшениями, приплывшие от берегов недавно завоеванной Этрурии; покрытые вмятинами грузовые суда, устало поскрипывающие возле причалов после долгих изнурительных рейсов через океан, — с медных рудников, расположенных на Дальних Землях; красивые, но устрашающие с виду боевые корабли конфедерации; корабль, полный музыкантов с их необычными инструментами из соседней Ливии; торговцы из Азии на своих хорошо охраняемых судах, груженных яркими тканями, драгоценными ароматическими маслами и огромными яркими перьями, сверкающими на солнце, словно небесная лазурь.
Город, которым восхищался весь мир
Маленькое торговое судно из Эласиппоса подошло к пристани. Брошенные с борта причальные концы были ловко подхвачены с берега и закреплены. Команда тут же отправилась на берег, надеясь хорошо отдохнуть в свободное время, а капитан и первый помощник остались наблюдать за разгрузкой драгоценной бронзы вместе с только что прибывшим из города писарем, вооружившимся восковой дощечкой и острой палочкой.
Сразу за портом начиналась широкая дорога, которая частично огибала высокие стены города. Сюда, к этой самой дороге свозились товары из островной столицы и со всего цивилизованного и нецивилизованного мира. Именно здесь шла оживленная торговля: товары обменивались, покупались и продавались. Эти торговые ряды были сердцем экономики Атлантической империи, неустанно бившимся здесь денно и нощно. Тут можно было купить и продать абсолютно все. Сюда съезжались представители, по крайней мере, трех дюжин различных культур, создавая яркую, возбуждающую, хотя и несколько хаотичную, смесь красок, голосов и запахов, одновременно привлекательную и одурманивающую.
В этот торговый водоворот и погрузились моряки с недавно прибывшего купеческого корабля из Эласиппоса. К ним вскоре присоединились и капитан с первым помощником. Казалось, сами люди отличаются не меньшим разнообразием, чем всевозможные товары, предлагаемые для продажи. Здесь были богоподобные гиганты с золотистыми волосами, туго стянутыми на голове. У них были светло-голубые глаза, а голоса рокотали, как у самого Атланта, когда тот рычал из глубины горы. Были здесь и темно-коричневые, маленькие люди устрашающей наружности, украшенные таким количеством перьев, что, казалось, они могли самостоятельно перелететь через океан из своего лесного царства Майя. Были здесь высокие, костистые люди с грубыми лицами, огненными волосами и таким же огненным темпераментом — из северных стран; и иссиня-черные жители восточного континента, чью непонятную, невразумительную речь постоянно сопровождало клацание тяжелых украшений из слоновой кости.
И еще множество разнообразнейших фигур, отличающихся цветом кожи, волос, строением тела и неповторимым одеянием или вовсе отсутствием такового. Кое-кто прибыл из стран конфедерации, но большинство иностранных гостей приехали в Атлантиду за ее великолепными товарами, которыми она с таким успехом торговала по всему миру.
Самих жителей острова редко можно было увидеть среди этого людского моря. Одни производили впечатление мудрых, длиннобородых астрологов в длинных одеждах, которые двигались среди толпы, никем не замечаемые, и, казалось, не обращали внимания на шум и разноголосую суету, царящую вокруг Изящные куртизанки с подведенными пурпурной краской глазами скользили, словно легкие призраки, вдоль рядов кричащих уличных торговцев. Часто можно было встретить воинов Атлантиды: пехотинцев, лучников, моряков. Их высокие алые, украшенные султанами из конских хвостов шлемы то тут, то там возвышались над толпой. Торговцы — по большей части, все иностранцы, но были здесь и местные жители — торговали абсолютно всем: от специй до бочонков с вином, от фруктов и вееров до жертвенных статуэток и ароматических эссенций. В толпе постоянно встречались селяне и портовые рабочие, карманники и проститутки, уличные музыканты и нищие попрошайки.
Над суетой торговых рядов, за огромной массивной стеной, теснившей их к порту, царила сама столица, блистающая своей величественной и строгой красотой, словно усыпанная драгоценными камнями корона, выставленная на всеобщее обозрение. Священный город казался необычным, непохожим ни на один из известных городов мира. В нем было чередование концентрических колец воды и суши. Водяные кольца соединялись между собой системой каналов, пересекающих столицу во всех направлениях с выходами в три широких залива на южном берегу острова. Двумя кольцами суши был окружен центральный район города. Каждое из этих колец было обнесено высокими стенами, причем стены внутреннего кольца были отделаны сверкающими желтыми металлическими пластинами из орихалка[8]. Столь намеренная расточительность — отделка дорогим металлом — была рассчитана на то, чтобы поразить заезжих гостей, потрясти их воображение почти варварской роскошью Атлантиды.
«Орихалком» в Атлантиде называли высококачественную медь, которую ценили во всем мире, но только здесь выплавляли такой металл. Искусные мореплаватели, атланты давно обнаружили богатейшие залежи медной руды в ледяных северных землях Большого Континента и воспользовались ими, чтобы укрепить могущество своего государства. С тех пор мужи Атлантиды торговали орихалком по всему миру. Они никогда не выпускали из рук этот источник силы, который сделал возможным как наступление ближневосточного бронзового века, так и беспримерное процветание Атлантиды. Они намеренно выставляли напоказ причину своего огромного богатства, украшая внутреннюю стену столицы листами их орихалка, среднюю — из олова, а наружную — из бронзы. Все царства Древнего мира были вынуждены закупать необходимую для производства бронзы медь у атлантов, которые весьма ревностно охраняли тайну местонахождения своих заморских медных копей. Ведь без бронзы нельзя было производить оружие. Без нее завоевание новых земель и защита своих собственных были невозможны.
Остров-крепость
Кольцо суши, окружавшее трехцветную стену снаружи, служило главным местоположением военных сил Атлантической империи. Здесь находились штабы военно-морских сил и казармы для офицеров, матросов и пехотинцев. Здесь адмиралы и генералы разрабатывали свои стратегические планы; капитаны посвящали младших офицеров в тайны морского дела; лейтенанты тренировали солдат и матросов, занимались с лучниками, копьеносцами и воинами, вооруженными тяжелыми мечами; конники и возницы боевых колесниц состязались в тактической маневренности; здесь же тренировались воины на слонах. Огромные животные, ужасные в своих покрытых шипами доспехах, состязались, сжимая хоботами семифутовые изогнутые сабли.
Именно здесь сосредоточивались вся власть и сила, отсюда начинались все имперские завоевания Атлантиды, распространявшиеся по всему миру. Однако были в этом кольце и храмы, посвященные, в основном, богам войны, а также прекрасные сады со специальными площадками, где подавали еду, а также с центрами развлечений. Главным развлечением считался огромный ипподром, расположенный по центральной линии окружности этого кольца суши. Хотя обычно военная зона была закрыта для публики, в дни скачек и других спортивных состязаний сюда допускали посторонних. Это происходило по особым торжественным случаям: например, во время празднования Дня Посейдона, сотворившего лошадь, или в честь важной военной победы, особо важного гостя. Это кольцо суши, использовавшееся как военная зона, соединялось каменными мостами со следующим кольцом, причем каждый из них был достаточно широк, чтобы по нему могли проехать рядом две боевые колесницы. По обеим сторонам каждого моста возвышались башни и ворота, украшенные статуями богов и героев.
Кольца воды соединялись друг с другом огромными крытыми каналами, что позволяло любому военному кораблю почти мгновенно и совершенно незаметно проникнуть в любую точку острова. На северо-западном берегу этой зоны находились два надежно укрытых от постороннего взгляда дока, где одновременно можно было обслуживать несколько военных кораблей, так что они оставались совершенно не замеченными со стороны моря. Эти блестящие достижения инженерной мысли были в равной мере созданы как военными, так и гражданскими специалистами; их вдохновлял страх перед местью завоеванных атлантами народов.
Внутреннее кольцо суши было занято великолепными дворцами, личными домами и деловыми зданиями, принадлежавшими верховным жрецам, ученым, художникам, инженерам и высшему командованию. Эти здания были самыми роскошными во всей империи. Одни были одноцветными, для других были использованы камни нескольких цветов. Остров был богат самыми различными строительными материалами. Представители духовной и интеллектуальной элиты жили в величественных строениях, столь же великолепных, сколь и комфортных, с горячей и холодной водой, подающейся прямо в здание, с солнечными двориками и балконами, увитыми цветами. Каждое здание здесь было украшено множеством больших и малых статуй, настенной живописью, изображавшей различные мифологические сцены, многоцветной мозаикой, покрывающей полы. По сравнению с шумом и суетой, царящими в военной зоне, средняя часть острова, скрытая за высокой стеной, была наполнена самыми разными мирными звуками: криками ремесленников, хоровым пением, музыкой: от одиноко звучащей флейты до целого хора арф. В священных рощах и полумраке торжественных храмов внутреннего кольца нашли прибежище самые разные религии и культы; здесь священники и колдуны вели свою тихую борьбу — борьбу между силами света и тьмы.
Храм Посейдона
Мосты и каналы, идентичные тем, что соединяли наружный круг со средним, но более короткие, расположились между средним кругом и центральной зоной острова, где жил император и его семья, а также охрана и огромная свита слуг. Здесь же находилось самое необыкновенное в архитектурном отношении священное здание Атлантиды — храм Посейдона. Это огромное величественное белокаменное сооружение было сплошь покрыто одинаковыми по размеру листами серебра, служившими красивым фоном для украшавших фронтон фигур бога Посейдона и его божественного окружения.
Днем свет проникал внутрь храма через узкие окна, расположенные под куполом, являвшим собой настоящее чудо из слоновой кости, украшенное золотом, серебром и медью. В сумеречной тишине возвышалась белоснежная гигантская статуя бога Посейдона. Его величественная голова почти достигала потолка. Бог был изображен стоящим на отделанной перламутром, золотом и медью колеснице в форме раковины. Колесницу влекли крылатые к; они из белого камня — они символизировали пенные волны, катящиеся впереди бога.
Статую Посейдона окружало около сотни менее массивных изваяний из серого камня: золотые мальчики на выгнутых спинах дельфинов, Нереиды, столь дорогие сердцу морского бога. Центральная фигура стояла на круглом цоколе, возвышавшемся над окружавшим его водоемом с чистой прозрачной водой, словно это был еще один, самый маленький, но наисвященнейший островок, центр всей Атлантиды. Перед статуей Посейдона у края водоема был сооружен массивный алтарь, украшенный резьбой. Самые знаменитые пророки и жрецы приходили сюда, чтобы узнать будущее.
Этот храм был настоящей сокровищницей священных статуй. Скульптурные изображения священных покровителей и покровительниц Атлантиды тянулись вдоль стен гигантского зала.
Одна из таких статуй изображала Атланта, давшего имя главной священной горе острова и самой столице. Кроме нее здесь было множество скульптурных портретов самых богатых и уважаемых людей из числа не только жителей самой Атлантиды, но и прибывших сюда из самых дальних уголков великой империи. Храм поражал воображение обилием медных украшений, покрывавших его стены, колонны и даже пол. Во время ночных церемоний вся эта роскошь сверкала, отражая пламя светильников и создавая иллюзию иного, нездешнего мира.
Сразу за храмом располагались священная роща и пастбище для священных быков. Их содержали свободно, ухаживали за ними, холили и лелеяли, чтобы в нужный момент какой-нибудь из них мог быть принесен в жертву во время главного ритуала жертвоприношения.
Храм стоял поблизости от святилища, расположенного в центре острова на особо почитаемом местными жителями священном месте. По преданию, здесь бог Посейдон возлег со смертной женщиной по имени Клейто, и был зачат первенец царского рода, правившего этой великой империей. Священное место окружала стена из золота. В центре стоял каменный алтарь, по форме напоминавший яйцо. Доступ к алтарю был закрыт для всех, кроме верховных жрецов, которые ежегодно возлагали на жертвенник подношения от десяти союзных царств. Это был исконный, изначальный Омфалос, «Пуп мира», «Космическое яйцо», центр загадочной древнейшей религии острова, если не всей Земли, корни которой уходили в глубь веков, к тем дням, когда люди жили в пещерах. Этот алтарный камень представлял собой оплавленный кусок скалы, извергнутый из зева горы Атлант. После того как камень остыл, его доставили сюда и с тех пор поклонялись ему как символу великой силы и власти.
Императорский дворец
Недалеко от акрополя находился дворец императора. Действительно великолепный, он не был кричаще безвкусным в своей роскоши, а являл собой пример величественной простоты. Этот дворец служил императору не только домом, но предназначался также для деловых встреч и приемов. Сюда приезжали важные гости со всей империи и из других стран. Дворец был окружен большим парком, вдоль дорожек которого тянулся подстриженный кустарник. Здесь же был разбит и фруктовый сад на четырех акрах[9], где росли яблони, грушевые, апельсиновые, лимонные, гранатовые и фиговые деревья.
К саду примыкал виноградник, возле которого были сушильни с их деревянными полками для сушки винограда, и давильни, где виноград давили в огромных чанах искусные виноделы. Рядом раскинулся большой огород с естественным орошением из двух источников. Сады и цветники находились в ведении императрицы и наследниц, которые сами их возделывали. Множество различных цветов произрастало на плодородной островной почве вулканического происхождения.
Здесь в обрамлении подстриженных кустов журчали небольшие фонтанчики, а редкие статуи природных богов и богинь, расположенные в тени деревьев, благородно освящали пространство сада.
Фантастические птицы с невероятно длинными хвостами в ярком оперении, переливающемся оранжевыми и желтыми красками, звонко перекликались, перепархивая с ветки на ветку. В густой траве среди цветов жужжали пчелы. И весь этот парк, полный жизни и ярких красок, составлял неповторимо притягательное обрамление императорской резиденции.
Покрытые бронзой стены дворца были увенчаны полоской голубых изразцов, протянувшейся под самой крышей — красной, слегка покатой. Искусно выполненный из серебра орнамент обрамлял огромные створки дверей высокого главного входа, украшенные золотыми резными пластинами. По обе стороны от входа стояли, как бы охраняя его, два изваяния собак, выполненные в натуральную величину — одно из золота, другое из серебра. Символика статуй была гораздо глубже, чем можно было предположить. В соответствии с древним островным культом цари ассоциировались с волками, поэтому собаки-волки являлись не только символами хранителей, но и, соответственно, золотая — солнца, мужского начала, а серебряная — луны, женского.
Через эту дверь можно было попасть в пышно убранный зал, где в центре стоял длинный стол из темной твердой древесины, украшенный великолепной резьбой. Несколько дюжин стульев с высокими спинками были выполнены в том же стиле из такого же дерева и покрыты красивыми чехлами, сотканными женщинами, принадлежащими к королевскому дому. По всему залу стояли золотые изваяния обнаженных юношей, державших в руках факелы.
Здесь проходили пиры, приемы, важные встречи и другие светские мероприятия. Из этого зала можно было попасть в тронный зал, где император во всей своей славе и могуществе вершил дела великой империи. Атлантида царила на океане и была достаточно могущественна, чтобы присвоить ему собственное имя. Она была центром огромной империи, раскинувшейся от Малой Азии на востоке, где ее армия принимала участие в Троянской войне, до берегов Дальнего континента на западе.
Поделиться книгой: