Помоги проекту - поделись книгой:
В Петербурге нет ужасов, которыми привыкли «завлекать» к себе другие европейские города, у нас нет ничего напоминающего знаменитую чешскую костницу, германский музей расчлененных трупов или итальянский музей скелетов. Тем не менее город принято изображать зловещим. Почему? Дело в том, что ужасы Санкт-Петербурга – часть его фольклорной и литературной традиции, у истоков которой стояли такие корифеи, как Пушкин, Дельвиг[68], Гоголь и Достоевский. В XVIII веке особое место в литературе занял полный жути святочный рассказ, а за ним появились первые, созданные гением писателей и поэтов, петербургские ужастики.
И вот уже всплывают старинные пророчества. То вынырнувшая из какой-то канавы кикимора прокричит скрипучим голосом: «Городу быть пусту!». То герои Мережковского устроят эль шкандаль на ровном месте: «Попомни меня! – воскликнула Марья пророчески. – Питербурх не долго за нами будет. Быть ему пусту! <…> Быть пусту, быть пусту! К черту в болото провалится! Как вырос, так и сгинет, гриб поганый. И места его не найдут, окаянного!».
Относительно кикиморы отнюдь не шутка: в протоколах Тайной канцелярии сохранились допросы дьякона Троицкой церкви, который эту самую страхолюдину узрел и произнесенные ей слова слышал. Кстати, в Канцелярию он загремел после того, как отказался кричать «многая лета» новой царице Екатерине I. М. И. Семевский относит к 1722 году слухи о зловещих знамениях в Петербургском Троицком соборе: снова кто-то крикнул знаменитое: «Петербургу быть пусту!», и клич был подхвачен. Волнения, возникшие сначала среди духовенства, быстро охватили весь город, в частности, дьякон от Троицы, который первым разнес слух о грозящем запустении Петербурга, был осужден на три года каторги[69].
«Старики сказывают, – на Петербургской стороне, у Троицы, ольха росла высокая, и такая тут вода была, лет за десять до построения города, что ольху с верхушкою залило, и было тогда прорицание: как вторая-де вода такая же будет, то Санкт-Петербургу конец, и месту сему быть пусту. А государь император Петр Алексеевич, как сведали о том, ольху срубить велели, а людей прорицающих казнить без милости. Но только слово то истинно, по Писанию: не увидеша, дондеже прииде вода и взят вся…»[70]
Возможно, действительно стояло когда-то громадное дерево у Троицкой пристани. Ольха ли это была, береза, ива или сосна? Различные легенды называют дерево, как кому больше нравится. Сему дереву традиционно поклонялись живущие в этих местах карелы. Очень может быть, язычники часто поклоняются деревьям, тем более старым, с изогнутыми стволами. «Часто в качестве такого дерева фигурирует сосна с причудливо искривленной вершиной, росшая на берегу Невы примерно там, где сейчас находится Петроградская набережная. На дереве сами собой зажигались огоньки святого Эльма – электрические разряды в виде светящихся пучков. Огоньки вспыхивали именно на такой высоте, до которой должна была подняться вода при приближающемся наводнении, и жрецы предсказывали бедствие»[71]. Есть вариант, что на дереве появлялись не просто огоньки, а свечи. И вот однажды к этому почитаемому язычниками дереву подошел Петр с солдатами и приказал срубить его – ибо сие дерево есть идол. Достаточно обычный поступок: христиане традиционно уничтожали языческие капища.
Как только топор коснулся ствола, огоньки или свечи мгновенно погасли. Испугавшись происходящего, царь отступил. Прошло несколько лет, и в 1720 году в Петербурге вдруг неведомо откуда появился старец, который проповедовал, что скоро начнется наводнение и вода поднимется до отметки, оставленной петровым топором. То есть это наказание за попытку уничтожить чужую святыню.
Перепуганные жители якобы начали собирать манатки и перебираться в другие города, дабы избежать нового потопа. В реальности никакого массового ухода людей из города никогда не было. Да и кто бы позволил?
«…Вблизи Кронверка на пустынном месте росла огромная ива, возрастом много старше Петербурга, – пишет Наум Синдаловский[72]. – Под ней в первые годы существования города какой-то пришлый старец – босой, седобородый, с всклокоченными волосами – проповедовал, что в ближайшее время Господь разгневается и потопит Петербург… подымутся волны морские выше этой ивы и поглотят столицу Антихриста».
Пророк назначил день и час наводнения. Петр, узнав про эти речи, велел приковать старца железной цепью к иве, которую должно было залить при наводнении. Предсказанный день и час наступил, а наводнения не было. В назидание обывателям старца публично наказали батогами под той же ивой, а затем изгнали из Петербурга.
Другой вариант окончания этой истории – царь срубает дерево, а на образовавшемся пне солдаты порют пророка плетьми, дабы не смущал народ.
Болото
Возьмем уже разобранную нами ранее версию «Питер стоит на болоте». Но что такое болото? Кочки, лягушки, клюква, трясина. Если принять термин «болото» как иносказательный образ, получается интересный смысл. Болото – это не земля и одновременно с тем не вода. А что? Нечто. Не рай и не ад, странная субстанция, которая может в любой момент провалиться и проглотить город со всеми его красотами. «Царь-Антихрист, построит он город на негодном месте, и простоит сей град триста лет и три года и сгинет в три дня». Знаменитое несбывшееся пророчество приписывается Квиринусу Кульману[73], закончившему свою жизнь в горящем срубе на Красной площади вместе со всеми своими письменными трудами, а также с другом и покровителем, богатым купцом Конрадом Нордерманом, по указу царей-соправителей Петра I и Ивана V. Впрочем, если все труды этого мистика и философа были сожжены, отчего же сохранилось это пророчество? Может, запомнилось, а может, знаменитая Канцелярия тайных дел сохранила в своих протоколах.
Еще одно предсказание о гибели города принадлежит царице Евдокии Лопухиной, сказавшей перед насильственной отправкой ее в монастырь: «Месту сему быть пусту!». Об этом предсказании мы узнаем из показаний ее сына царевича Алексея под следствием (от 8 февраля 1718 года).
Четвертый Рим
«Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти», – произнес псковский старец Филофей, имея в виду Санкт-Петербург. Спросите, какая связь, ну, решил царь сделать себе европейский город, так причем здесь Рим? Почему не Париж? Не Берлин? Не Вена?
Все дело в названии: город посвящен святому Петру, который не только апостол, а первый епископ Рима. Рим – по праву город святого Петра, стало быть, Санкт-Петербург – крепость святого Петра – четвертый Рим – кощунство!
Кощунство против бога, и бог рано или поздно разберется с ним. Как? Но ведь другие пророчество как под копирку сулят Питеру смерть от воды. Стало быть, четвертый Рим погибнет от наводнения.
Смерть от наводнения
Радоваться лету и солнышку у нас в Петербурге – все равно что пить воду китайскими палочками.
Почти все пророчества о гибели Петербурга сулят ему смерть от воды. Наводнение 1824 года горожане и жители окрестных деревень встречали как наводнение, посланное высшими силами за грехи смести весь род людской. Во всяком случае, луна взошла кровавая, лошади бились в стойлах, кошки уходили из домов, стараясь забраться на крыши и деревья, собаки выли от страха, а крысы метались по улицам целыми стаями. Неудивительно: животные прекрасно предчувствуют стихийные бедствия.
По улицам города бродили финские и карельские предсказатели, вопия о каре господней и предупреждая народ бежать из опасного места, пока не поздно.
После означенного наводнения царь Александр I лично осматривал разрушения, назначая денежные дотации и прикидывая, какую именно помощь может оказать своим пострадавшим подданным.
«Это за грехи наши», – плакались царю лишенные крова крестьяне.
«Это за мои грехи», – скорбно констатировал Александр Павлович.
Какие у молодого царя могли быть грехи? У человека, которого при жизни назовут «Благословенным»?
Есть легенда, что раз в году, аккурат в годовщину убийства Павла I, ночью, в лунном свете, на лестнице Михайловского замка можно увидеть призрачную процессию убийц императора. Возглавляет шествие граф Панин собственной персоной, рядом с ним хорошо виден красивый юноша. Привидения почти прозрачные, иногда выглядят как сотканные из дыма, тем не менее вполне можно различить знакомые черты лица. Призрак юного убийцы разительно напоминает старшего сына императора, наследника престола Александра Павловича.
Каждый год, день в день, убийцы бредут давно надоевшим им маршрутом в опочивальню самодержца. Но неужели это все-таки цесаревич? Возможно ли, чтобы наследник престола, благословенный на царствование самой Екатериной II, оказался отцеубийцей?
Истории это неизвестно. Но, похоже, Александр так или иначе все же был причастен к смерти родного отца. Быть может, его обманули, сказав, что император всего лишь подпишет отречение от престола и при этом останется жив, а потом обстоятельства повернулись по-своему. Быть может, вместо того чтобы спокойно подписать протянутый ему акт отречения, Павел Петрович кинулся к своему секретному подземному ходу (мы еще поговорим о подземелье Павла I) и был убит при банальной попытке к бегству? Или императора изначально не собирались оставлять в живых, о чем наследник, разумеется, не знал. С другой стороны, Александр был благословлен на царствие Екатериной II, но разве она сама взошла на трон не ценой бунта и устранения от власти собственного мужа? Разве не ее обвиняют в скоропостижной смерти низложенного императора?
Французская предсказательница Анна-Виктория Совари, или госпожа Тэб, в 1850-е годы «пророчествовала»: «Бойтесь огня и воды! Грядет крупная стихийная катастрофа. Петербург постигнет участь Мессины». Мессину много раз захватывали, она страдала от землетрясения. По версии Совари, Петербург разрушит цунами, пришедшее то ли со стороны Финского залива, то ли с Ладожского озера. Оно сметет город с лица земли. Дата предполагаемой катастрофы благоразумно не была озвучена.
Другая пророчица, на этот раз из Италии (имя не сохранилось), предрекала сильное землетрясение. По ее версии, «сила подземных газов» поднимет дно Ладожского озера, отчего вся ладожская вода по долине Невы достигнет Петербурга. Город будет смыт, сметен с лица земли в воды Финского залива.
Перед наводнением 1924 года в Петербург снова хлынула толпа «странников» и «пророков».
Вот так, Петербург не просто окажется под водой, а все живое в нем будет смыто в море, так что из воды будут торчать только Александрийский столп, точнее, венчающий его ангел, да кусочек шпиля Адмиралтейства, кораблик которого наконец-то коснется воды. По достаточно меткому замечанию писателя А. Буровского: «Вообще-то шпиль Главного адмиралтейства имеет высоту 72,5, а Александрийский столб – 47,5 метра. Но такие несуразности никого не смущают, когда творится легенда».
Проклятое место
Говорят, Петр построил город на проклятом месте.
Возникает законный вопрос: кто его проклял?
И за что?
Легенда повествует о том, что, прежде чем шведы основали крепость Ландскрона в 1300 году, им пришлось очистить место от местных жителей, которые не очень-то радовались перспективе переселения на новое необжитое место. Собственно, у них там стояло почитаемое языческое святилище, где они совершали жертвоприношения и возносили молитвы своим богам.
Шведы убили местного колдуна, традиционно осквернили языческое капище, а кроме того, принесли в жертву дьяволу несколько местных карелок. И «едва святотатство свершилось, по ночному лесу разнесся ужасающий хохот, и внезапно поднявшимся вихрем с корнем опрокинуло огромную ель».
Пролетели века, и вот в начале XIX столетия, при рытье Обводного канала, недалеко от Волковского кладбища строители вдруг почувствовали, что происходит что-то неладное, и отказались работать. Что именно привиделось труженикам коммунального хозяйства того времени, не уточняется.
Собственно, причин не работать, при известном опыте в этом деле, можно отыскать изрядно. Руководивший работами военный инженер Иван Кондратьевич Герард[74] с трудом заставил рабочих продолжать земляные работы.
Еще через сто лет участок земли на Обводном канале от Борового моста до устья реки Волковки неизвестно отчего становится излюбленным местом самоубийц. В самом канале также с завидной регулярностью обнаруживаются трупы.
В 1923 году в районе автовокзала на Обводном канале при земляных работах рабочие натыкаются на лежащие по кругу гранитные плиты с непонятными надписями. Тут же появляется слух, что это-де одно из тех языческих капищ, которые шведы разгромили в 1300 году.
Красивая легенда, но, увы, всего лишь легенда. На месте крепости Ландскроны вряд ли могло оказаться языческое капище, во всяком случае, во время раскопок 2005–2007 годов, на месте проектируемого «Газпром-Центра», он же «Охта-центр», были найдены следы новгородских укреплений.
Кроме того, при раскопках крепостных рвов Ландскроны были обнаружены остатки стен и основание центральной башни-донжона, все из дерева, а не из камня. Донжон горел, в слое найдены арбалетные стрелы-«болты» и наконечники стрел.
Но если шведы не стали возить камень в эти лесистые места и построили свою крепость из дерева, которого было вокруг сколько хочешь, откуда каменные плиты могли взяться у карелов?
Еще менее вероятно звучит предположение, что шведские рыцари могли оказаться сатанистами, приносящими человеческие жертвы: по крайней мере, подобные действия скорее можно было бы отнести к их языческим предкам, но в 1300 году Швеция была христианской страной.
Подземные ходы Санкт-Петербурга
Без хорошего подземного хода не обходится ни одна уважающая себя крепость. Строивший свой рыцарский замок Павел I не мог не знать, что ров и подъемный мост еще не делают замок замком. Мечтавший построить в Ораниенбауме настоящий капуцинский монастырь и одеть придворных в одежды монахов этого ордена его отец Петр III не мог не задумываться о необходимости прорыть хотя бы один подземный ход. В Европе подземелья являлись частью привычной архитектуры, и было бы странно, если бы изначально задуманный как европейский город Санкт-Петербург отказался от такой романтической и одновременно с тем удобной вещи, как подземные ходы. Дорога под землей может помочь страстному влюбленному посещать даму своего сердца без риска быть замеченным, члены тайного ордена встречаются в подземных храмах, дабы молиться там, а полиция имеет возможность настигать заговорщиков и бунтовщиков, подкрадываясь к ним по подземным переходам.
Романтика! Никакие доводы о частых наводнениях и вездесущем болоте не могли охладить страсти самого романтичного из русских императоров к этим таинственным архитектурным сооружениям.
Самый первый подземный ход, во всяком случае, первый, о котором мы знаем, был создан графом Орловым в Гатчине. Причем исключительно в декоративно-эстетическом плане, как садово-парковое украшение береговой части Серебряного озера.
Этот подземный ход нарекли гротом «Эхо»; строение представляло собой подземную галерею, соединяющую дворец и берег озера. В советское время было принято считать, что его сиятельство специально построил этот проход с целью собственного спасения. Придут-де его арестовывать или еще какие супостаты нагрянут разделаться с царицыным любимчиком, а он успеет удрать. Но, скорее всего, на самом деле грот «Эхо» изначально планировался как своеобразный акустический объект. Если подойти к гроту и крикнуть что-нибудь, то через минуту из-под земли те же слова будут возращены замогильным басом. Во всяком случае, грот никогда не скрывался, даже наоборот, все гости Орлова непременно приглашались осматривать подземелье. Согласитесь – кто же станет так поступать с секретным объектом?
Когда Гатчину облюбовал Павел, увеселения у грота не прекратились, кроме того, после того как Бонапарт[75] захватил Мальту и разогнал обитающий там с незапамятных времен рыцарский орден, российский император Павел возложил на себя обязанности Великого приора, после чего в подземной галерее для своих ритуалов стали собираться мальтийские рыцари.
После смерти Павла Петровича появилась легенда, что стоит подойти к решетке грота и крикнуть в темноту: «Павел», в ответ можно услышать: «Умер». А если спросить: «Кто здесь правил?», эхо ответит: «Павел, Павел»…
Другой подземный ход сделал уже сам Павел. Ход соединял крепость Мариенталь[76] с Павловским дворцом и проходил под речкой Славянка. Подземный коридор обеспечивал безопасное и незаметное прохождение императора со свитой или с солдатами из дворца в хорошо охраняемую крепость.
Кстати, одному из этих ходов зазеркальный мир призраков обязан пополнением своего привиденческого штата. После войны детишки играли в полуразрушенном Павловском парке и провалились в один из подземных ходов, вызвали обвал, в живых не остался никто.
Легенда утверждает, что в парке можно встретить императора Павла, мирно беседующего с привидениями мальчишек. Происходит эта встреча на мостиках или на одной из дорожек парка.
Подземный ход, ведущий от каменноостровской церкви Иоанна Предтечи к Неве, также обеспечивал скрытый проход императора в семейный храм для того, чтобы петь в хоре.
Подземный ход от личного кабинета Павла в Большом дворце (из Часовой башни) вел прямехонько до кабинета приора в нововозведенном Приоратском дворце. Очень удобно, если подумать. Ни тебе капризов погоды, ни объяснений с императрицей и министрами. Заходит император в личный кабинет, просит не беспокоить, мол, серьезными делами занят, а на самом деле его давно уже там нет.
Кстати, именно этому подземелью народная молва приписала исчезновение в пятидесятых годах двадцатого века памятника Ленину. Был и пропал. Спрашивается, куда делся? Не на дачу же к себе кто-то уволок! Наверняка статуя просто провалилась в павловский подземных ход. И то верно, памятник тяжеленный, а подземелье уже сколько лет стоит без ремонта.
Существует легенда, будто и из спальни императора в Михайловском замке тоже был сделан подземный проход к статуе Петра I, что находится перед ним. Когда убийцы ночью ворвались в опочивальню самодержца, он не успел добраться до секретной двери и спрятаться в потайном ходу.
Тайну этого подземного хода знал только Павел, и после того, как он погиб, никто уже и не сумел отыскать секретную дверь и попасть в подземелье.
Павел отлично понимал, что от рук приспешников матери в свое время погиб его отец Петр III, и, естественно, опасался повторения судьбы дорогого родителя. Поэтому несчастный Павел и планировал Михайловский замок как свою твердыню. Как место, которое сможет уберечь его от заговорщиков. Потому и доверял своему подземному ходу, о котором никто, кроме него, не знал.
Быть может, именно из-за предсмертных страданий убиенного императора в 1819 году в Михайловском замке в первый раз появился призрак Павла I.
Произошло это так: после кончины императора Павла замок долгое время стоял без хозяина, а потом его передали в распоряжение Инженерного училища. В первую же ночь на новом месте, ровно в полночь, юнкера увидели призрак Павла со свечой в руке. С тех пор безвинно убиенного императора то и дело замечали шествующим с горящей свечой по залам и коридорам дворца.
Правда, еще говорят о том, что роль покойного императора время от времени исполняли сами юнкера. Во всяком случае, некоторые из озорников были изловлены и примерно наказаны. Но наличие подделок до сих пор еще не отменяло подлинник.
Однажды один из юнкеров, который видел призрак и знал, что тот существует, поспорил со своими товарищами, что встретит покойного императора и отрапортует ему по всем правилам. Самое удивительное, что ему действительно хватило сил не только встретиться глазами с Павлом, но и как-то произнести свой заранее подготовленный монолог, после чего бедняга грохнулся в глубокий обморок.
Известность призраку принес рассказ Н. С. Лескова[77] «Привидение в Инженерном замке», целью которого было привлечение внимания к дедовщине, царившей в училище.
Призрак убиенного императора видел взвод солдат столичного гарнизона, перевозивший военное имущество, с ним встречались новые обитатели дворца – разводящий ефрейтор училища Лямин[78], а также многочисленные прохожие, замечавшие в окнах светящуюся фигуру[79].
Видели его и занимающиеся ремонтом замка рабочие, это произошло в том же 1819 году. Невысокий человек в треуголке и ботфортах появился как бы ниоткуда и начал важно расхаживать по коридорам, наблюдая за работами и грозя работникам кулаком. Власти всячески старались пресечь эти слухи, однако Павел и не подумал покидать свой дом.
Впрочем, этот призрак абсолютно безвреден. Говорят, будто бы Павел надеется отыскать своих убийц. Да только их ведь давно уже нет на этом свете, вот только в годовщину убийства на лестнице замка, в лунную ночь… Но там они почему-то ни разу еще не встретились.
Призрак Павла Петровича также продолжает посещать свой дворец в Гатчине, свой «Русский Эльсинор[80]». Там же можно повстречать Екатерину II и графа Орлова. Все трое, по свидетельству музейных работников, как актеры на сцене, продолжают разыгрывать шекспировские страсти – Екатерина в роли Гертруды, Орлов – Клавдия, а между ними мечется русский Гамлет – бедный Павел.
Сам же Павел играет на флажолете (инструмент, похожий на флейту). Иногда слышно, как поскрипывает паркет под его туфлями, или вдруг совершенно неожиданно распахивается форточка или захлопывается какая-нибудь дверь.
Впрочем, должно быть, исключительно с целью не дать несчастному императору совсем уже пасть духом, время от времени по коридорам дворца проносится еле заметный шорох. Это крадется на свидание невидимая фрейлина Екатерина Нелидова[81].
Почему именно она? Ведь известно, что очаровательная Катенька – простушка и хохотушка, при жизни которой никто бы не смог и подумать, что она когда-нибудь разделит участь каких-нибудь фамильных призраков известных рыцарских замков. Но, действительно, почему считают, что это именно Нелидова? Ведь если призрак невидим, его можно назвать любым именем. И не могла ли оказаться на ее месте сменившая ее на посту фавориток Лопухина?
Мы не знаем ответа на эти вопросы. Впрочем, может, секрет кроется в роли молоденькой служанки Сербины из спектакля «Служанка-госпожа» Перголези[82], которую очаровательная смоляночка Катенька Нелидова исполняла с таким мастерством и которая, как считали многие, определила ее путь наверх. Дело в том, что, согласно пьесе, озорница Сербина путем хитростей вынудила своего господина жениться на ней.
В 1775 году Екатерина II поручила Левицкому[83] запечатлеть Нелидову в роли Сербины, танцующей менуэт. Газета откликнулась на великолепную игру 15-летней воспитанницы стихами, написанными Алексеем Ржевским[84]:
Через год после удачного дебюта Нелидова была назначена фрейлиной к великой княгине Наталье Алексеевне, а после ее смерти в 1777 году – к великой княгине Марии Федоровне. В 1797 году девушка была награждена орденом Екатерины малого креста.
Когда же на престол вошел Павел I, Нелидова стала камер-фрейлиной. Связь их была чисто нравственная, оба разделяли религиозно-мистический настрой эпохи, благодаря чему неформальное общение государя с фрейлиной со временем получило одобрение самой императрицы Марии Федоровны. По словам императора, его соединяла с Нелидовой «дружба священная и нежная, но невинная и чистая». О своем романе с императором Нелидова заявляла: «сам Бог предназначил меня охранять государя и руководить им для общего блага»[85].
В том же гатчинском дворце кроме призраков людей, а может, вместе с призраками людей, прекрасно сосуществуют призраки домашних животных, когда-то обитавших там. Во всяком случае, в «Собственном садике» императора вдруг можно услышать топот копыт и лай собак. Это любимцы Павла Петровича, жившие с ним в Гатчине и похороненные где-то поблизости. Впрочем, все эти зверушки абсолютно безобидны и до сих пор проявляли себе исключительно только означенными звуковыми эффектами.
Что касается предсказаний, то мистически настроенный Павел Петрович услышал о своей скорой гибели не только из уст своего легендарного предка Петра I; о том же поведала ему неизвестная юродивая, сказавшая, что жить ему на земле столько лет, сколько букв в тексте изречения над главными воротами Михайловского замка: «ДОМУ ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ».
Разумеется, после смерти Павла о пророчестве вспомнили, пересчитали буквы, и их количество точно совпало с числом лет, которые прожил император. В настоящее время сама надпись исчезла, но на чистом поле фриза над Воскресенскими воротами остались метки от крепления роковых букв.
Есть мнение, что Павел знал не только год своей смерти, но и день, во всяком случае, существует легенда, что в последний вечер, выходя из-за стола после ужина, император прошептал: «Чему быть, того не миновать».
Мы засмотрелись на внезапно появившийся перед нами призрак императора Павла и позабыли, что изучали знаменитые подземелья Санкт-Петербурга и его окрестностей.
Вместе с утраченным подземным ходом из покоев императора с его смертью оказались утерянными и другие якобы также прорытые из Михайловского замка подземные коридоры. Они должны были вести к Мальтийской капелле, к казармам Павловского полка и к дому № 16 по Фонтанке (знаменитое Третье отделение).
Не знаю, как первые две версии, а вот никакого Третьего отделения во времена Павла по означенному адресу еще не значилось. А когда оно открылось, Михайловский замок уже не имел того политического и административного статуса, как при Павле Петровиче, и прорывать подобный ход стало нецелесообразно.
Особого внимания заслуживает подземный ход, ведущий из Зимнего дворца в Исаакиевский собор, в Петропавловку, а также к Манежу. В Манеж и из него император Николай I[86] передвигался исключительно верхом. Свод подземного хода был сделан достаточно высоким, чтобы наездник не чувствовал неудобств. Разумеется, все эти подземелья содержались в образцовом порядке, в них поддерживалась стабильная температура в любое время года, кроме того, там не было никаких луж, подземная дорога всегда оставалась чистой и ровной.
Есть легенда, что по подземным переходам проезжал уже не на коне, а, берите выше, в карете светлейший князь Потемкин[87]. Если учесть, что кареты были тяжелыми, как минимум без тройки тут вряд ли бы обошлось. Впрочем, его сиятельство был человек широкой души, так что коней могло быть и больше. Проход, по которому ехал Григорий Александрович, пересекал Неву, проходя под ее «каменным ложем».
Был прорыт подземный ход из Зимнего к Капелле. Обычно по нему перевозили певчих, голоса которых не должны были подвергаться воздействию питерской погоды.
Кроме этого, рассказывают о тайном переходе между дворцами Белосельских-Белозерских и Аничковым, он шел под рекой Фонтанкой, и такой же был прорыт между Александринкой и театром комедии. Известно, что нередко актеры выступали в один день сразу на двух площадках, и подобный проход помогал им преодолевать это расстояние, не переодеваясь и не разгримировываясь.
Был проход от дома эмира Бухарского (Каменноостровский проспект) до мечети.
Еще один переход прорыли под Невой по приказу Николая II, и вел он от Зимнего дворца к особняку балерины Матильды Кшесинской[88].
Авторство другого подземелья любви приписывали монахам Александро-Невской лавры, и шло оно до Киновии (архиерейского дома для престарелых и больных монахов). Для чего изначально был прорыт сей подземный ход, неизвестно, но открывшие его в XIX веке монахи пользовались потайным ходом для посещения охтинок.
Другой подземный ход от Лавры вел прямо к Неве, его якобы использовали монахи, любившие в свободное от основных занятий время искупаться в проруби.
Несколько подземных ходов приписывают любострастию Екатерины II, дворец которой в Царском Селе был соединен подземными переходами со всеми сооружениями парков Царского Села, а также вел к казармам полков на углу Малой и Церковной улиц. Кстати, в семидесятых годах некоторые из этих подземелий были обнаружены и опечатаны.
После кровавого воскресенья в 1905 году император приказал построить тайную подземную дорогу, которая вела бы от железнодорожного вокзала в Царском Селе до Александровского дворца (там же). Это был первый опыт постройки метрополитена!
Поделиться книгой: