Плохая примета – на счастье

Ассоль потянула за ремень лежащую на столе сумку, та перевернулась, рассыпав содержимое. Тетрадки, учебники, ручки. Прямо к Викиным ногам шлепнулся блокнот, такой, в котором можно перекидывать листы, на пружинке. Он был открыт на одной из страниц. Вике и всматриваться особо не пришлось, сразу бросились в глаза строчки, написанные ровным округлым почерком. И рисунок. Очень даже неплохой рисунок.

Что-то невероятно знакомое. Вытянутое лицо, черные волосы до плеч, широкая мантия и палочка в руке. Кажется, это Снейп в молодости. Еще во времена своей учебы в Хогвартсе. Принц-полукровка.

Вика потянулась, чтобы подобрать блокнот, но Ассоль ее опередила. Стремительно присела, схватила, прижала к груди и отвернулась. Чтобы никто не видел, как она прячет свое сокровище в сумку. Вика, наверное, точно так же себя бы вела. Только от руки она уже не пишет и рисовать особо не умеет. И ноутбук в школу не таскает. Но дома она скорее опускает его крышку, когда мама или папа заходят в комнату. Хотя они думают, что Вика в интернете сидит.

Как вместе вошли, так и вышли вместе. И дальше – одна дорога. К лестнице, вниз, к раздевалке. Внутри школы маршруты строго ограниченны. Ассоль не отставала, но и не убегала вперед, несла сумку, обхватив ее руками, прижимая плотно. Боялась, что та опять перевернется и тайна снова откроется. Или не тайна?

– А можно я спрошу? – не удержалась Вика. – Про блокнот.

Она заметила, как Ассоль моментально напряглась, губы сжала. Затаилась. Не согласилась, но и не возразила. Значит, можно спрашивать? Или лучше, лучше…

Сердце замерло, в груди стало пусто и прохладно, словно Вика в пропасть прыгнуть готовилась.

– Я роман пишу. Фэнтези. Ты тоже?

– Я? – Ассоль начала краснеть, как будто это она призналась. – Нет. Я… – Кажется, она дышать перестала. Ага. Еще один прыгун в бездну. – Фанфик. По Гарри Поттеру.

Вика не ошиблась. Не только в своей догадке про блокнот и Снейпа, а еще и в том, что первый раз (Таньку лучше не считать) кому-то рассказала о своем увлечении. И уже не страшно. Даже хорошо, ведь наконец-то можно поговорить, не боясь, что тебя примут за сумасшедшую.

– Я тоже как-то фанфик пробовала. Давно еще. По Котам-воителям.

– Получилось? – осторожно поинтересовалась Ассоль.

– Да ну. Мне тогда лет десять было. Пересказала почти то же, что уже в книгах есть. Только своими словами. А… – Вика хотела назвать по имени, но, оказалось, вслух его произнести еще труднее, чем про себя. Так странно звучало. – Можно, я тебя Асей буду называть?

Ассоль застыла на мгновение. Обиделась? Нет.

– Так даже лучше.

Когда проходили мимо столовой, из дверей вырулила Марго.

– Привет! – воскликнула она, увидев Вику с Асей и нисколько не удивившись, что они вместе. – А у вас чего, сегодня семь уроков?

Посчитала, что Ассоль с Викой в одном классе учится. А та даже не в десятом, в девятом. Марго действительно не всех из параллели помнит.

– Не, я тест по биологии переписывала, – честно доложила Вика.

Ася ничего не сказала. При появлении нового человека опять заползла в свою раковину, но хотя бы не убежала испуганно. Марго требовать дополнительных разъяснений не стала, сообщила:

– А я пообедать решила. Самой готовить влом. Куда-нибудь еще тащиться не хочется. Здесь, конечно, не ресторан, но вполне так. – Посмотрела на Вику. – Ты сейчас куда? Домой?

– Ага.

– А пойдем ко мне, – неожиданно предложила Марго. – Типа ответного визита. Таких пирогов у нас, конечно, не бывает, но конфеты и печенюшки найдутся. Наверное. Ну, чай-кофе точно есть.

– Пошли.

– А ты? – Марго перевела взгляд на Асю. – Идешь?

Та, скорее всего, не представляла, что разговор мог касаться и ее. Даже вечно опущенную голову вскинула, уставилась на Марго, на ее рот. Как будто только что произнесенные слова могли стать видимыми и до сих пор витали где-то в районе губ. А Ася хотела их перечитать, удостовериться, что поняла правильно.

– Ты идешь? – повторила Марго. Словно специально – не перечитать, так еще раз услышать.

– Иду, – нерешительно шепнула Ася.

На улице, недалеко от крыльца – угадайте с трех раз! или одного достаточно? – торчал Жорик. Вика едва не рассмеялась.

– Ты-то чего здесь делаешь?

– Ну-у, – смущенно протянул Жорик, скосил глаза на Асю, которую никак не ожидал увидеть. – Надо же узнать. Написала тест?

– Само собой. Я же и первый раз написала.

Ох, вырвалось. Хорошо, что остальные не в курсе и спрашивать не собираются.

Разумеется, Жорик тоже увязался в гости к Марго. Предсказуемо и естественно, и Вику уже нисколько не смущало. Еще больше смирилась с судьбой. В школе – каторга за последней партой под надзором Захарова, а после – клуб одиноких сердец.

Очередное заседание. И теперь на одного члена больше. «Фрики всех стран, соединяйтесь!» И наверное, Викина обязанность представить нового участника.

– Это А… – Вика умолкла, растерявшись. Как назвать? Полным именем?

Ассоль решила сама:

– Ася.

– Она из девятого, – добавила Вика.

Квартира у Марго оказалось необычной. Двухуровневой. На втором этаже, в мансарде, ванная и две небольшие комнаты, а на первом этаже объединенные в общее пространство кухня и гостиная. Места более подходящего для «заседаний» не придумаешь.

– Вы проходите, садитесь, где понравится, – распорядилась Марго, бросив под вешалку свою школьную сумку.

На этот раз, когда позже разбредались по домам, первой добралась до нужного объекта Вика, а Жорик с Ассоль отправились дальше. Вика проводила их задумчивым взглядом.

Смотрелись они очень гармонично. Почти одинаковые по росту и даже по телосложению. Два сапога – пара. А почему бы и нет?

Глава 8

Добираясь от автобусной остановки до дома, Вика решила срезать через дворы. Пространственным кретинизмом она не страдала, скорее наоборот, рано или поздно выходила к нужному месту, даже когда считала себя заблудившейся. Срабатывал внутренний компас, как у летящих первый раз на зимовку птиц. Или у собак, увезенных далеко от дома, но все-таки добравшихся до него через все препятствия и расстояния.

После недавнего сильного дождя лужи еще не высохли, а земля в некоторых местах больше напоминала грязь, густую, смачную, которая так притягивала в глубоком детстве. Очень хотелось потопать по ней или даже пошлепать руками, чтобы темные жирные брызги разлетались во все стороны, а под ладонями громко хлюпало и чавкало.

Но когда на тебе новые сникерсы цвета топленого молока и светло-голубые джинсы, а продолжительность жизни измеряется не тремя годами, разумно стараешься ее обойти. Что сделать довольно сложно, если поперлась по узкой тропинке между клумбами и детской площадкой, огороженными невысоким заборчиком. А тут еще непредвиденное обстоятельство в виде несущегося навстречу малыша со шкодливой улыбкой на губах. Совсем маленького, наверное, только недавно научившегося как следует ходить. Годовалого или немногим постарше.

Он так разогнался, что не справился с движением. Ноги чуть поотстали, а верхняя часть туловища устремилась вперед. Если бы не Вика, малыш бы упал. А так устоял, навалившись ей на ноги, вцепившись в светло-голубые брючины.

Почему Вика так акцентировалась на их цвете? Да потому что ручонки малыша были черными и липкими от той самой соблазнительной грязи.

– А-а-а! – выдавила Вика, глядя на запрокинутое кверху довольное личико. Ругать и сердиться на малыша невозможно, но все-таки хочется заглянуть с упреком в глаза его родителей. Или с кем он здесь? – Ты чей такой?

А вот и ответ.

– Вовка-хрюшка! – раздалось совсем рядом. – А ну иди сюда!

Кто-то перешагнул через огораживающий детскую площадку заборчик, протянул к малышу руку, поймал за капюшон курточки.

«Кто-то». Разум отказывался принимать реальность, но она нагло заявила о себе насмешливым хмыканьем и словом:

– Привет!

Захаров наклонился, подхватил малыша под мышки, оторвал от Викиных ног, перенес через заборчик, назад, на площадку, пригрозил с нарочитой суровостью:

– Только попробуй еще раз удрать.

Малыш не испугался, снова шкодливо улыбнулся, но не рванул с места, а полез в песочницу. Захаров внимательно следил за его передвижениями, но стоял по-прежнему возле Вики. А Вика стояла в ступоре. С трудом удалось выдавить из себя:

– Это – твой?

Он вечно спит в школе, и подружка у него довольно взрослая, и отношения у них, скорее всего…

– Мой, – спокойно подтвердил Захаров, опять усмехнулся и добавил: – Но не в том смысле, в каком ты подумала. Брат.

Брат. Ну конечно. Ну самое же очевидное.

– А я что, по-твоему, подумала? Я так и подумала, что брат! – праведно вознегодовала Вика. Не признаваться же.

Как он вообще догадался, что Вике в голову пришло? Или – глупые мысли не скроешь, они оказывают слишком большое влияние на выражение лица?

Захаров усмехнулся в третий раз, но ничего не сказал. Глянул на украшенные грязными отпечатками детских ладошек Викины джинсы, и на губах его обозначилась почти та же удовлетворенно-шкодливая улыбка, как и у младшего брата.

Йогурт вспомнил, «дыня-манго». И почувствовал себя отомщенным. Но Вика, между прочим, тогда извинилась, а Захаров даже не думал и злорадства своего не скрывал. Вернулся на детскую площадку, подошел к песочнице.

– Вовка, выползай! Идем домой. Установленный срок отмотали.

Обхватил малыша одной рукой поперек туловища да так и понес под мышкой в противоположную от Вики сторону, а тот болтал ногами и радостно повизгивал. Вовка-хрюшка.

Все-таки это была какая-то другая реальность.

У Вики нет ни брата, ни сестры, и родители никогда о втором ребенке не заговаривали. Или она легко забывала подобные разговоры, пока они не угрожали превратиться в реальность. Странно и неуютно осознавать, что придется делить с кем-то комнату и родительскую заботу. Но наверное, главное – комнату.

Все-таки он необходим – собственный необитаемый остров. Где можно побыть одному, где тебя никто не достанет. Но желательно не отделенный километрами водной поверхности от Большой земли.

Своя комната в этой роли идеальна. Спрятался в ней – отгородился от мира. Соскучился по людям – просто открой дверь.

Но иногда, наоборот, представлялось: хорошо бы кто-нибудь был. Лучше – сестра, и не с такой разницей в возрасте, как у Захарова, а в год или два. Можно даже близнец. Чтобы была не только родственницей, но и подругой. Которая точно никуда не денется.

Ну ладно. Несерьезно все это. И сейчас уж точно не то время, чтобы просить у родителей братика или сестричку.

А вообще, интересно. Захаров с младенцем. Гораздо неожиданней всех его прошлых выходок. Вика давно уяснила, что с подлостями и гадостями у него не заржавеет, а тут – абсолютно не в тему. Не вписывается. И чего теперь от него ожидать?

* * *

Дверь в кабинет математики оставалась закрытой, но туда никто особо и не рвался. Десятый «А» толпился в коридоре, рядом возились школьники поменьше, наверное, класс шестой. Вика брела, нога за ногу, не снисходя до окружавшей ее суеты, мысленно разрабатывала новый эпизод своей книги.

Договорились с Ассолью обменяться творениями, и от этого жутко волнительно. Нужно еще раз все перечитать и дописать до конца начатую главу. И кажется, Вика наконец-то придумала имя для главного героя. Как ни странно, оно действительно начинается на «Ар». Вот ведь заклинило на мысли. Ар…

– Полетаева, иди сюда!

Вику моментально вырвало из придуманного мира. Будто сирена включилась и автоматика запустила объявление: «Внимание! Сработала пожарная сигнализация. Просьба срочно покинуть помещение…» Но тут ей другой маршрут предлагался.

– Зачем? – она с недоверием посмотрела на Захарова.

– Ну пожалуйста.

Вика растерялась. И от искренних интонаций, и от этого «пожалуйста». Но все равно лететь на всех парах к Захарову не торопилась, топталась в нерешительности. Тогда он сам оттолкнулся от подоконника, сделал несколько шагов навстречу, взял за локоть, потянул к себе.

Вика и предположить не могла, что он планирует. Если бы догадалась, не стояла бы истуканом и Захарову не удалось бы воплотить задуманное столь легко. Обнять, прижать к себе, так что у Вики спина сама выгнулась, голова чуть запрокинулась назад, и поцеловать. Не просто прикоснуться, а аккуратно сдавить Викину нижнюю губу своими.

У нее еще, как нарочно, рот от изумления приоткрылся. А потом глаза на лоб полезли, и все слова из головы вылетели. Одни междометия остались:

– А… ы…

Уперлась в захаровскую грудь руками, пытаясь оттолкнуть, но он уже сам отпустил.

– Все. Можешь идти.

– А… о…

Блин!

Немая сцена, как в «Ревизоре». Все вокруг застыли в нелепых позах и пялились на Вику. Она и сама застыла, судорожно ловила ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. А Захарову опять хоть бы что. Вернулся к подоконнику, подхватил с него сумку и потопал к открывшейся двери кабинета математики.

Чего это вообще было?

Нет… ну… конечно…

Аааааа!

Как собраться с мыслями? Особенно под чужими взглядами. Одноклассники проходят мимо и осматривают, будто музейный экспонат. И ощущение от прикосновения до сих пор остается на губах. Оно вроде бы и приятное, но в то же время какое-то гадкое.

Почему?

Да потому что это был первый Викин поцелуй. Первый в жизни! Значит, должен быть самым желанным, самым невероятным, самым сладким. С любимым человеком.

И где все это? Где?!