Хозяин двора

Владимир Андреевич Добряков

Хозяин двора

Встреча с Бесом

Совсем близко, шагах в десяти, Олежка успел заметить Беса. Он не мог ошибиться: между кустов мелькнули желтая майка, копна черных волос. Олежка напружинился, крепче сжал руль (если рядом появляется Сашка Бес, надо быть начеку).

Как знать, возможно, и не надо было так сильно стискивать руль. Возможно… Потому что когда через секунду в метре от переднего колеса вдруг рыжим пламенем метнулся дворовый кот Банкир, то Олежка испугался и слишком резко дернул руль вправо, а там — лужа, он вконец растерялся, снова круто вывернул руль и… врезался в дерево.

Мишка, беззаботно сидевший на багажнике, легко отделался. Даже круглые очки его не соскочили с носа. Правда, шорты чуть запачкал. Но это ж ерунда. Похлопает себя по мягкому месту — и чисто. А вот Олежке не повезло: еще не поднялся с земли, а черная ссадина на коленке уже заплыла кровью.

Он скривился от боли. А Сашка выскочил из-за куста и за живот схватился. Ужас до чего весело ему!

И Мишка хорош, друг называется! Шортики отряхивает, помалкивает. Олежка сплюнул и, не вытирая злых слез, кулак показал Сашке.

Только как же, испугаешь Сашку кулаком!

— Еще добавить? — перестав смеяться, спросил он.

— Обожди, обожди… — Морщась, Олежка приложил к ране носовой платок. — Лерчик за меня еще покажет! Узнаешь!

— Кто?! Валерка?! Покажет мне?! Ха-ха! — Сашка снова зашелся от смеха. Клыкастая пасть волка на его желтой майке тоже вздрагивала, будто и ему стало очень весело от Олежкиной угрозы.

— Потом посмеешься! — мстительно сказал Олежка.

— Да я его, дохляка, как зайца сделаю! — Сашка ударил кулак о кулак. — Испугался я вашего Лерчика! Пусть только подойдет! Я такое ему сальто размотаю, что десять раз через себя будет лететь! А вы катитесь отсюда со своим великом! Распустили нюни!

Сашка Бес засунул кулаки в карманы штанов и не спеша скрылся за кустами.

По секрету

Здорово же содрал он кожу. Втаскивая на третий этаж велосипед (сзади, пыхтя и отдуваясь, помогал Мишка), Олежка при каждом шаге чувствовал саднящую боль.

Переживая недавнюю стычку с Сашкой, он больше всего обижался на его слова: «Распустили нюни!» Интересно, а если бы Сашка разбил колено? Улыбался бы? Дожидайся! Зимой Вовка-гитарист из девятого класса нечаянно хоккейной клюшкой разбил ему нос, так Сашка и не подумал улыбаться. Зажал нос пальцами — и скорей домой.

Дома Олежка мокрой ваткой смыл с ноги натекшую двумя струйками кровь, потом достал из аптечки пузырек йодной настойки и обмакнул в нее клочок ваты. Мишка смотрел на друга, округлив под очками глаза, не дыша.

— Ведь щипать будет.

— Будет, — подтвердил Олежка. Он спокойно, будто это доставляло ему удовольствие, приложил коричневую ватку к ране. Боль обожгла. Приложил ватку еще раз. И еще. Даже надавил пальцами.

Мишка заметил на выпуклом Олежкином лбу твердую складочку.

— A-а, больно! — словно радуясь, воскликнул он.

— А разве говорю, что сладко? — Олежка подул на колено. — Не сладко.

Мишка без зависти заметил:

— Ты терпеливый.

— Это называется: иметь силу воли, — рассудительно, как маленькому, объяснил Олежка. — Ты же знаешь, кем я хочу быть.

— Космонавтом, — тотчас, будто на уроке, подсказал Мишка.

— Вот видишь. Значит, мне надо быть сильным, здоровым…

— Чтобы и Сашку мог отлупить?

— Нет, — после минутного раздумья заключил Олежка. — С Сашкой мне пока не сладить.

Смешливый Мишка не сдержался, фыркнул.

— Ты чего? — подозрительно спросил Олежка.

— Целый час думал: сладишь или не сладишь? Он же в шестом будет учиться, а мы с тобой только в третий перешли. Разница! А ты думаешь.

— Я не о том… Вдруг не возьмут в космонавты? Знаешь, как строго отбирают туда? Чуть ухо не так слышит, чуть глаз не так видит — все, не возьмут.

— Подумаешь! Инженером станешь. Или бухгалтером.

— Бухгалтером! — вспылил Олежка. — Это тебе космос — до лампочки! А я… Я без космоса не могу. Давно так решил.

— Мне космос не до лампочки, — обиделся Мишка. — Я бы тоже хотел на луну полететь. Да ведь…

— Глаза, что ли? — Олежка похлопал друга по круглому плечу. — Не горюй, выправят твои глаза — еще лучше меня будешь видеть. Теперь, — добавил он, вспомнив мамины слова, — медицина чудеса творит.

— А отметки?.. — уныло напомнил Мишка. — Дома только Марину и нахваливают: «Ты у нас умница, отличница и по музыке на пятерки занимаешься, пианисткой станешь, не то что твой братец ленивый, он в дворники пойдет…».

Олежка вспомнил дворника Митрича — сутулого, в холщовом фартуке, с небритой щетиной и седым клоком бороденки. Митрич часто бывает навеселе и никогда не расстается со своей метлой. Впрочем, она ему служит больше для подпорки. Скрестит Митрич ноги, на метлу обопрется и давай с кем-нибудь язык чесать. Представил себе Олежка на месте Митрича толстенького Мишку посреди двора, в фартуке, с метлой, и рассмеялся.

— Тебе смешно! — насупился Мишка. — А меня этой умницей совсем затюкали. Назло им не хочу ничего делать!

— Ну и кому хуже от этого? — холодно спросил Олежка.

— И пусть! — Мишка упрямо замотал стриженой головой.

— Дурак ты! — усмехнулся Олежка и добавил: — Придем в школу — сяду за твою парту. И уроки вместе будем готовить. У меня. Понял?

— А не врешь? — обрадовался Мишка и оглядел комнату — просторная, зеленый ковер посредине, диван, телевизор.

— Ты что, не знаешь меня? — потребовал между тем ответа хозяин квартиры. — Не знаешь?

— Знаю, знаю, — поспешил успокоить его Мишка. — Если ты сказал — закон!

— То-то! Это мой принцип! Я волю так вырабатываю. И папа в письмах советует: сказал — сделай, не хочется, — все равно делай, не получается — добейся, жалко — не жалей… Идем, покажу…

Чуть прихрамывая на больную ногу, Олежка прошел в свою комнату и с книжной полки достал серебряную монету.

— Пятьдесят копеек. Угадай: куда их дену?

Мишка взял монету, уважительно покачал ее на ладони.

— Три мороженых купишь. Два себе, одно мне.

— Купил бы… — Олежка даже облизнулся, словно холодный шоколадный пломбир уже лежал у него в руке. — Но не куплю.

— Тогда в кино сходим?

— Не сходим.

Гость растерянно захлопал глазами: другого достойного применения такой солидной сумме он придумать не мог.

— Отдам Лерчику… Жалко, конечно, — вздохнув, признался Олежка, — но все равно отдам. Не думай, что Сашки боюсь, — подозрительно быстро добавил он. — Просто Лерчик хороший парень. И справедливый… Что так выставился на меня? — почему-то обозлился Олежка. — И потом, я обещал ему. Ты ведь тоже давал ему деньги?

— Пятнадцать копеек, — глухо отозвался Мишка.

— Вот видишь!.. А скажи, правда было бы здорово, если бы Лерчик отдубасил этого придурка?

— Хорошо бы, — кивнул Мишка и задумался.

— Вообще-то я на этого Беса, может, скоро плевать буду, — заметил Олежка и взглянул на приятеля. Но поскольку тот заметного интереса к его словам не проявил, он решил внести полную ясность: — Может быть, мой дядя приедет к нам жить. А он здоровила — ух! В ракетных войсках служил. Первый разряд по борьбе!

Мишка словно очнулся, слушал уже внимательно.

— Зачем же деньги будешь тратить? — И показал на серебристую монету. — Дурила ты. — И вдруг таинственным шепотом, точно кто-то может их услышать, проговорил: — А я что-то знаю…

— Что? — тоже переходя на шепот, спросил Олежка.

— А ты — никому?

— Не знаешь меня?! — Олежка для убедительности пристукнул кулаком по здоровой коленке.

— Видел Лерчика на реке… Недавно…

— Ну? — заторопил Олежка.

— И Сашка был. Бес то есть, — уточнил Мишка.

— Все на реку ходят. Лето.

— Знаю, что не зима. А почему вместе были?

— Вместе? — переспросил Олежка.

— И мороженое ели. И говорили. Смеялись. Как друзья.

— О чем же они говорили? — просто так, чтобы что-то сказать, растерянно спросил Олежка.

— Ишь ты, какой смелый! Я издали смотрел.

— Издали! — Олежке вдруг стало весело. — За сто километров смотрел! В свои телескопы! А может быть, это бабушка с дедушкой ели мороженое?

— Сам ты бабушка! — насупился Мишка. — Будто Сашку я не узнаю! А у того, второго, такие же синие плавки, как у Лерчика. Точно — он.

— Ха! Синие плавки! Да половина мальчишек — в синих плавках! И у меня — синие. Может, это я стоял с Сашкой и уплетал мороженое?

Мишка, похоже, крепко обиделся. Засопел.

— Не веришь — не надо.

Олежке стало жалко приятеля — того гляди заплачет. Он хлопнул себя по карману. Там звякнули монетки.

— Слышишь? На пару молочных в стаканчиках наберется. Угощаю… А про Сашку я у самого Лерчика спрошу.

— Ты же обещал! — испугался Мишка.

— Не волнуйся. Про тебя ничего не скажу.

Схватка

Все дела у Олежки расклеились. Из-за ноги.

На велик не сядешь — ранка ссохлась твердой коростой, колено не сгибается. Хотел в вышибалы поиграть — лишь осрамился. Юлька-пискля — как спичка, только в первый класс собирается — кинула в него мячом, а он (не смехота ли!) от такого-то броска и то не смог увернуться. И хотя ему ничего не стоило в отместку первым же мячом выбить вертлявую Юльку (чтобы не очень задавалась!), но от этого ему не стало легче.

В вышибалы играть больше не стал и, ковыляя, отправился к пятиэтажному корпусу с подъездами, густо, до второго этажа заросшими плющом и диким виноградом. Именно там, в первом подъезде, в квартире номер 12, вместе с братом-второклашкой Юркой и проживал дворовый защитник малышни Лерчик Сёмушкин.

Всего два раза довелось побывать Олежке в 12-й квартире. Он был бы не против являться туда хоть каждый день, но не станешь же приходить в чужой дом, если тебя не приглашают. Неплохо было бы подружиться с Юркой (не беда, что тот на год младше), только Юрка не больно-то спешит принимать чью-либо дружбу. Слишком задирает нос, что брат у него такой смелый и сильный.

В первый раз Олежка приходил сюда по просьбе учительницы — Юрка дневник в школе потерял.

Взял Юрка свой дневник и спасибо сказать не догадался, не то чтобы предложить посидеть или просто поговорить. Лишь сморщил острый веснушчатый нос и удивился: