Помоги проекту - поделись книгой:
— Свободу мне! Угнетают!
И такие эти голоса были несчастные, что Сережа чуть не прослезился. Однако прибежал руководитель ансамбля, со всей дури треснул костистой ногой по могилке, из которой кто-то хотел вылезти, и рявкнул:
— Лежать, я сказал! Вы наказаны. И не будете участвовать в пышном празднестве!
Из-под земли всхлипнули и печально запели:
— Вот и лежите там! — наклонившись пониже, заявил распорядитель. Сорвали, понимаешь, прошлое мероприятие. Да, я хоть и добрый, но пришлось вас на пятнадцать суток сюда посадить… Хулиганы! Хотите петь — пойте сами с собой. Но из могилы — ни ногой! Ваш гроб — тюрьма! Так что исправляйтесь там. А я посмотрю на ваше поведение!
И он с достоинством удалился. Земляной холмик перестал подпрыгивать. А два несчастненьких голоса вновь затянули свою песню из могилы:
Сережа шарахнулся от тюрьмы-могилы. А горящие взоры всех собравшихся на пир мертвецов были обращены к покрытому вкусными болячками ходячему кошмару. И живой гость на время оказался предоставленным самому себе. Конечно же, Сережа не упустил выпавшую ему возможность! Не дожидаясь, когда с покойника сдерут все его хрустящие болячки и начнут ими закусывать, Сережа сделал вид, что из всех блюд сегодняшнего банкета он предпочел отведать кожу с черепа. Он схватил голову с одного из мертвяков и с криком «Эй! Прошу к столу! Вон к тому!» зашвырнул её как можно дальше. Покойники бросились ловить улетевшее богатство, и в этой суете и толкотне Сережа кинулся бежать вон с кладбища. Он бежал, не разбирая дороги — по могилам, по головам покойников, которые с запозданием только вылезали из гробов, перепрыгивал ограды, натыкался на кресты и памятники. И остановился только тогда, когда за спиной окончательно затих рев и вопли пирующего ансамбля покойницкой песни и пляски. Полная луна то пряталась за тучу, то освещала окрестности. Сережа огляделся, переводя дыхание. Что делать? Куда деваться? Если проклятый дядька исхитрился организовать даже мертвецов, то что ему стоит отдать им приказ броситься в погоню за Сережей и замучить его до смерти? Ничего не стоит. Два раза пальцами щелкнуть — и веселись, Сереженька, бегай от покойников на радость организатору безумной игры. А может, дядька подкарауливает на каком-нибудь асфальтоукладчике или комбайне? Ведь он полностью уверен, что Сереже очень хочется быть перемолотым комбайном в труху. А потом опять непонятно как возродиться и снова испытывать на себе «веселые» дядькины извращения… Так куда же бежать, где спасаться?
Сил у Сережи никаких не было. Подкрепиться нужно было обязательно, однако после пиршества на кладбище Сережа даже подумать о еде не мог. Поэтому пока этот вопрос отпадал сам собой. На востоке уже видна была светлая полоса — первый признак рассвета. Вокруг было тихо. И лишь какой-то непонятный гул раздавался издалека. Вскоре Сережа увидел свет фар. «Машина!» — догадался он. Машина на очень большой скорости приближалась. Скоро удалось разглядеть, как лихо подскакивал на полевых кочках огромный КРАЗ. Сережа вскочил на ноги — машина мчалась на него.
— Эй! — раздался ненавистный Сереже залихватский голос доброго дяденьки. — Скучаешь? Не скучай, давай побегаем!
«И тут нашел! — обреченно подумал Сережа. — Нет спасенья от этого паразита!»
— Искал я тебя на кладбище, да не нашел. — тем временем сокрушался дядька, высовываясь из кабины. — Чего не стал веселиться с кладбищенскими ребятами? Я смотрю, ты своему счастью не радуешься. Попал ко мне, мальчик, так веселись! А сейчас давай беги от меня резво и бойся. Кричи погромче и пожалобнее, понял? Это так весело! Ну, мой юный друг, побежал!
КРАЗ взревел и, ослепляя Сережу фарами, помчался на него. Сережа точно загнанный заяц, со всех ног бросился бежать. Но разве убежишь от огромной машины в чистом поле?
— Покатаемся? — перекрывая рев мотора, вопил дядька. — Живей ножки переставляй! Как там говорится:
— Вот и ты сейчас на машине покатаешься! На шине! Ого-го!
Огромные колеса КРАЗа настигали Сережу, вот-вот — и он действительно окажется размазанным. Закладывая виражи и лихие зигзаги, мчался Сережа от машины.
— Эх, прокачу! — не переставая, вопил дядька. — Ай, догоню! Веселуха!
Становилось светлее. Сережа вдруг увидел, что, убегая от страшной машины, он уже давно несется по стройке — той же самой, на которой он угодил в бочку с бензином.
КРАЗ заметно отстал. Ему было тяжело маневрировать среди строительных материалов и техники, которая ещё не работала в столь ранний час, но была в большом количестве везде наставлена.
«Фиг тебе, ты меня по колесу не размажешь, игрун проклятый!» — думал Сережа, перелезая на деревянный настил. Уж туда-то тяжелой машине точно будет невозможно заехать. Но настил внезапно кончился. Сережа взмахнул руками. Равновесие нужно было удержать во что бы то ни стало. Потому что…
Под настилом стояла все та же бочка с бензином, в которую Сережа уже падал, но теперь снова должен был рухнуть. Сережа распластался по настилу и осторожно пополз по нему подальше от бочки. «Все повторяется. — понял он. Я бегаю по замкнутому кругу. Но ничего, ведь сейчас уполз… Кажется, перехитрить дядьку и спастись все-таки можно?» Сережа юркнул под завал из досок и затаился.
Глава VII
Поэт кровавого жанра
Долго Сережа прятался на стройке — забирался под мешки с раствором, маскировался среди стружек, взбирался на недостроенные блоки. Дядька, который давно бросил где-то свой КРАЗ, не отставал, но и добраться до мальчишки у него не поучалось. Он пустил в ход свои поэтические уловки. Но как ни манил дяденька, какие новые стишки ни декламировал, Сережа держался твердо. Он затыкал уши и непрестанно бубнил себе под нос стихотворение, которое вдруг само собой пришло ему на память:
Над стройкой мотались тучки, привлеченные стихом-заклинанием, который Сережа не переставал повторять. Они то выстраивались в цепочку, то сбивались в кучу, то мчались, как метеоры. Сережа, который надежно закопался под рулоны линолеума, продолжал свою медитацию. И как только он замолчал, утомленные тучки выстроились клином и опрометью унеслись со стройки.
Сережа вылез и огляделся. Добренького дяденьки не было видно. Может быть он сидит где-нибудь под лопушком и выжидает, чтобы пустить в ход очередную пакость… Но Сережа был настроен на борьбу и сопротивление решительно. Он аккуратно прошелся по стройке, с большой сноровкой отпрыгнул от пролетевшей бетонной плиты, увернулся от камнедробилки, которая лихо подкатилась к нему и раскрыла клокочущую камнями пасть, заманивая Сережу внутрь. Расслабляться нельзя было ни на секунду.
И вдруг Сережа увидел, что добренький дяденька спокойно сидит себе на краю стройки. Сережа тут же спрятался за штабель досок. Но дяденька даже не посмотрел в его сторону. Самой приветливой улыбкой он улыбался девочке, которая шла к нему со стороны поля. Сереже показалось, что он видел где-то эту девчонку с большим красным бантиком-заколкой на голове, но вспомнить, где именно, не мог. Девочка держала в руке увесистую вещицу и с интересом её рассматривала.
— Ну, моя умница, что ты нашла? — сладенько проговорил дядька, обращаясь к девочке. — Ну-ка покажи эту штучку добренькому дяденьке. Уж он-то со всем разберется, все тебе объяснит.
Девочка подошла поближе.
— Я гуляла в поле, и нашла… — сказала она и протянула свою находку. — Что это за штуковина, дядя?
Сережа присмотрелся повнимательнее и понял, что именно держала девочка в руке… А тем временем добренький дяденька, не переставая сладенько улыбаться, забормотал себе под нос:
Сережа помнил этот стишок и знал, что может случиться с девочкой. Забыв о том, что ему и самому угрожает опасность, Сережа бросился к ней. А та уже с раскрытым ртом наблюдала, как шутник-дядя демонстрировал принцип работы гранаты.
— Дерни колечко. — посоветовал он, показывая девочке, за какое именно колечко нужно дернуть.
Показать-то он показал, но как только девочка взяла гранату в руки и зацепила пальчиком за кольцо, моментально отскочил от неё и поспешил укрыться за бетонным блоком.
— Не смей! Не дергай ничего! — подбегая, Сережа в последний миг успел выхватить у девочки гранату. — Кого ты слушаешь!
Девочка тут же бросилась отнимать у него свою находку.
— Это мое! — кричала она, вывернув-таки гранату из Сережиных рук. Это я нашла! Чего пристал!
Краем глаза Сережа увидел, что дяденька с недовольным выражением лица вылезает из-за блока. Он был зол на то, что веселый номер сорвался, поэтому тут же направился к Сереже и девочке с намерением наказать непослушных детей.
— Бежим! — Сережа схватил девочку за руку.
Но девочка оказалась капризным фруктом.
— Да иди ты! — отмахнулась она. — А то как наверну тебе по лбу вот этой железной штуковиной.
— Больная, что ли? — Сережа дернул настырную девчонку за руку. — Ты хоть знаешь, что это такое?
— Уж разберусь. — презрительно фыркнула она. — Иди отсюда. Без сопливых скользко. Мне все сейчас дядя объяснит. Ой!
В это время дяденька схватил обоих за шкирки и приподнял над землей.
— Почему меня не слушаемся? — уже совсем не добреньким голосом поинтересовался он у девочки. А потом обратился к Сереже. — А ты, паршивец эдакий, почему нам такую занимательную игру портишь?
— Ну, поняла теперь? — болтая в воздухе ногами и пытаясь отвесить дяденьке пинок, спросил Сережа. — Нашла, у кого игрушки брать. Прямо как маленькая…
— На себя посмотри! — девочка крутанулась, точно елочная игрушка, и отвернулась от Сережи. — А чего это вы, дяденька, меня за шиворот держите? А ну-ка быстро отпустите!
С этими словами она размахнулась и треснула гранатой прямо по длинному носу дяденьки. От неожиданности тот разжал руки и схватился за расквашенный нос. Сережа и храбрая девочка упали на землю.
— Классно ты его приложила! — поднимаясь на ноги, крикнул Сережа. — Ну а теперь-то уж точно бежим отсюда!
— Погнали! — согласилась девочка, которая оказалась не только упрямой, но и сообразительной.
Они бросились бежать. В голове у Сережи теперь ритмично стучали стихотворные строчки, которые декламировал в моменты хорошего настроения его папа:
Еще Сережа вспоминал, какое удивленное лицо было у дядьки, когда девочка приложила ему по носу гранатой, и смеялся на бегу. Только граната в их случае была заряженной, а не как у героя войны Василия Теркина. Сережа на сто процентов был в этом уверен. Дяденька, из добренького сразу превратившийся в злобненького, помчался за ними. Он вытягивал вперед длинные руки с шевелящимися загребущими пальцами — того и гляди схватит и начнет терзать. Девочка, широко раскрыв голубые глаза, то и дело оборачивалась, с испугом смотрела на дядьку, а не на дорогу, и поэтому постоянно спотыкалась.
— Почему дяденька гонится за нами? — крикнула она Сереже.
— Потому что он хочет тебя гранатой взорвать! — на бегу ответил он. Даже не меня, а именно тебя! Это же граната, самая настоящая!
— Граната… — удивилась девочка и, как ненужное барахло, бросила её на землю. — Не нужна она мне тогда.
— Совсем очумела?! — срывая голос, закричал Сережа и, толкнув девочку на землю, плюхнулся сам, закрывая голову руками.
Но граната, понятное дело, не взорвалась.
— Тоже мне, испугался… — усмехнулась девочка. — Чего по земле-то валяешься? В штанишки случайно, не успел наложить?
Сережа встал на ноги, отряхнулся, поднял с земли гранату и, оглянувшись на дяденьку, который настигал их, смущенно сказал:
— Кто ж боеприпасами разбрасывается! Граната рвануть может, мало не покажется. Дядька догоняет, бежим скорее!
С этими словами он юркнул в узкую щель между бетонными плитами. Не выпуская гранату из одной руки, другой Сережа тащил девочку. Там, между наваленными плитами, им удалось разместиться и даже отползти на такое расстояние, что если дядька просунет снаружи руку, то до них не дотянется.
— Мы как в засаде. — восхищенно проговорила девочка.
— Приключений на свою голову искала? — спросил у девчонки Сережа.
— Ага. — согласилась она. — Люблю, чтоб с беготней, с приключениями!
Из засады Сереже и девочке было видно, как дядька носится туда-сюда, сует под плиты руки, ноги, голову, но забраться туда или вытащить детей из их укрытия не может.
— Он чего, больной? — удивилась девочка, увидев, как остервенело дяденька пытается выковырнуть их из-под плит. — Чего он вообще к нам прицепился?
Сережа вкратце рассказал ей о том, что такое измененная реальность и о стишках, которые в этой измененной реальности обрели свойство реально исполняться.
— Точно! — девочка закрыла лицо ладошками. — Я вспомнила стишок про гранату. Как её девочка в поле нашла. Там в конце… Долго над полем бантик…
— Не продолжай! — крикнул Сережа. — Как ты скажешь, так оно и произойдет! Взорвешься и только бантик от тебя останется!
— Не каркай! — девочка, с трудом замахнувшись, хлопнула Сереже по затылку. — Меня, между прочим, зовут Любочка.
— А меня Сережа. — ответил Сережа. — Слушай, я тебя где-то видел. Ты в первой смене в лагере «Ромашка» не была?
— Нет. — покачала головой Любочка, и её пышная заколка-бант обтерла грязную бетонную поверхность. — Я отдыхала в «Лесной небылице».
— Точно! — вспомнил Сережа. — Это ж соседний лагерь, рядом с «Ромашкой». Мы с вашими играли в футбол, а ты с девчачьей группой поддержки танцевала в перерыве!
— Ага!. - согласилась Любочка. — Наша «Лесная небылица» у вас выиграла!
Сережа только хотел возмутиться и заявить Любочке, чтоб она не зазнавалась вместе со своей «Лесной небылицей», как вдруг снаружи донесся сладенький голосочек:
— Деточки, ну выходите скорее ко мне! Что вы там застряли! Под плитами приключений нет! Приключения все здесь, на свободе! И такие занимательные-е-е!
Очевидно, дядька придумал какую-то новую каверзную шуточку, чтобы поиздеваться, поэтому так активно выманивал их наружу.
— Не выйдем! — крикнул Сережа.
— Почему? — удивился дяденька. — Вы же так любите мои песенки и стишата! Я вам их ещё много-много расскажу! И расскажу, и разыграю в лицах! Вместе с вами!
Сережа отрицательно покачал головой и зашептал Любочке на ухо:
— Я в лагере всяких гнусных стихов понабрался, типа «Маленький мальчик нашел тра-ля-ля…», ну, что-нибудь нашел. Опасное для жизни. И вот теперь дядька меня заставляет в этих стихах участвовать. А они все или для меня, или для кого-нибудь другого со смертельным исходом получаются.
— И я тоже таких стихов в «Лесной небылице» наслушалась. А приехала домой, сразу их всем во дворе рассказала, и младшую сестру научила. Она теперь родителей доводит. Они до белого каления дошли. Я как что-нибудь расскажу, особенно при гостях. Такое сразу начинается! Гости кривятся, родители смущаются! А еще, — Любочка зашептала в самое Сережино ухо, — я с матом стихи знаю! И анекдоты! Про Вовочку. Так хочется кому-нибудь рассказать! Вот слушай…
— Нет! — Сережа зажал ей рот ладонью. — Даже не вздумай рассказывать! Если ещё и анекдоты реализовываться начнут, тогда нам вообще тут крантец!
— Ой, правда…
С улицы вновь донесся дядькин голос:
— Ну, что вы там притихли? Чего испугались? Посмотрите, кто перед вами! Это же я! Вы видите перед собой живую легенду! Ведь я не просто так дяденька. Я — поэт-песенник, выдающийся классик злобной литературы! Кто сочинил прекрасные стихи, которые передает из уст в уста не одно поколение наших детей? Я! В какое счастливое время мы живем! Какие новые возможности открылись! Научно-технический прогресс дал шанс ощутить любимые стихи на собственной шкуре! Реальность виртуальная, для моих сочинений просто идеальная!
«Вот оно что! — подумал Сережа. — У дядьки бесповоротно крыша съехала.»
— Ребятки, ну вылезайте же! — продолжал завывать классик злобной литературы. — Ведь вы избранные! Вы — верные продолжатели моего дела и преданные ценители моего творчества!
«Уж это точно. — снова подумал Сережа. — Но только бывшие ценители. Больше я на твои стишки не ведусь, и не дождешься!»
— Ну что, — физиономия дядьки с красным расквашенным носом и трясущимися побитыми бородавками на нем вновь возникла перед щелью, выбирайтесь отсюда и скорее записывайтесь в мой поэтический кружок. Ведь со временем вы сможете сочинять стихи, подобные моим… Ну, похуже, конечно, куда уж кому-то до моих творческих высот. Но все равно, я вас принимаю! Устроим семинар, будете делиться опытом.
— Стихи сочинять? — неуверенно спросила Любочка. — Кровавые и злобные?
— А как же. — ответил дядька, пытаясь схватить её за руку, Любочка с трудом увернулась и забилась на всякий случай подальше. — Я думаю, ребятки, эти головокружительные и сногсшибательные приключения в прекрасной измененной реальности уже вдохновили вас на создание великолепной кровожаднейшей поэмы в специально разработанном мною стиле «Mortal action».
— Нет. — тихо ответил Сережа.
Любочка ничего не сказала, только решительно замотала головой.
— Значит, вам предстоит ещё побегать, на минных полях повзрываться, в пожарах погореть! Пусть вас крокодил ещё пожует, каток подавит! И тогда стихи у вас сами собой рождаться начнут! Новые! Это же так приятно, так весело!
— А нам не нравится! — подала голос Любочка.
Поделиться книгой: