Помоги проекту - поделись книгой:
Подскакивая к унитазу и нажимая ногой на педальку, закричал дяденька.
— Ты же сам хотел из этого дома выбраться, — добавил он, — вот я тебе и помогаю! Я держу руку на пульсе событий, не забывай об этом, мальчик! Я ж очень добрый дяденька!
Тем временем Сережа уже плыл куда-то по канализации. Медленно разгребая руками мутную воду, Сережа смотрел по сторонам, но ничего разобрать не мог. Его тревожило, где он глотнет свежего воздуха, который был уже на исходе. Но тут нахлынула какая-то особенно сильная волна, и Сережу понесло, понесло куда-то…
И меньше, чем через минуту его выбросило на пустынный берег. Вдохнув как можно больше воздуха, Сережа понял, что цел. Значит, не все аттракционы, которые устраивает ему так называемый добренький дяденька, оказываются со смертельным исходом. Это обнадеживало. Значит, с кровавым бородавчатым мерзавцем можно было бороться. Кое-как отжав свою одежду после плавания по канализации, мальчик зашагал вперед. В сгущающейся темноте Сережа смог разглядеть только, что вдали виднеется то ли лесок, то ли парк. Очень хотелось пить, есть и спать, и Сережа надеялся, что там, куда он направился, ему удастся найти хоть что-нибудь.
Внезапно Сережа натолкнулся на нечто твердое. Ощупав этот предмет, он понял, что перед ним холодильник. Самый обыкновенный холодильник. После всех своих приключений Сережа вполне мог бы уже понять, что холодильник в чистом поле — это ловушка. Но есть хотелось нестерпимо. Поэтому он без особых размышлений распахнул дверцу холодильника. Посреди лежала длинная копченая колбаса. Не раздумывая ни секунды, Сережа схватил колбасу обеими руками и, придерживая лбом дверцу, с урчанием вкусился в колбасный хвост.
Что было дальше, он чувствовал едва-едва. Только на миг Сережа ощутил лбом сильнейший удар электрического тока. А затем рухнул внутрь холодильника. И там уже услышал стихотворные строчки, словно в холодильник было вмонтировано радио:
…Сколько времени провел Сережа в холодильнике, добренький дяденька ответить не мог. Именно он открыл дверцу холодильника и выпустил Сережу на свободу. Вернее, не выпустил, а выбросил. Потому что заледеневшего до звона мальчика можно было грузить, как дрова.
Лежа в чистом поле, где, конечно, никакого холодильника уже и в помине не было, Сережа оттаивал. И вскоре мог двигать руками и ногами. Через некоторое время он обрел способность думать, а затем и желание есть. Сережа вспомнил про колбасу, которую по-прежнему не выпускал из рук. Но только он попытался поднести её ко рту и куснуть, как колбаса растаяла, точно сосулька, и утекла из Сережиных рук шустрым копченым ручейком. В темноте было бесполезно эту предательскую колбасень догонять.
— Ну и катись колбаской по Малой Спасской! — крикнул Сережа ей вслед. — Очень надо!
Он сделал несколько шагов и рухнул без сил. Полежав минуту-другую и подумав о любимых своих блюдах — шашлыках и сливочной помадке, он вздохнул и облизнулся. А затем свернулся калачиком. В такой позе не очень сильно булькало в животе и не так тревожили голодные спазмы. Ведь Сережа не ел с самого утра. «Ну, вот тут ты, дядька, врешь, — подумал Сережа, пытаясь заснуть, — не удастся тебе меня голодом заморить. Нет такого стишка, где маленький мальчик умирает от голода. Значит, найду я себе пропитание. Эх, и чего я бабкиного борща не наелся? Вкусный она борщ готовит, зачем я капризничал!» Теперь он вполне готов был съесть даже то, что в нормальной жизни никто не заставил бы его отведать под страхом ужасных пыток: отвратительных молочных пенок! Сейчас, казалось Сереже, он слопал бы этих клеенок тарелку, две, три, кастрюлю! Но даже и пенок раздобыть было негде.
— Кушать хочешь? — добренький дяденька подкрался, как всегда, незаметно.
— Нет. — гордо ответил Сережа, не поднимая головы. — Отстань.
— А вон, посмотри, кое-что лежит возле тебя! — дяденька ткнул тощим костлявым пальцем.
— Опять какой-нибудь обман. — сказал Сережа, вытаскивая из-под себя ананас.
— Да нет же! — уверенно заявил дяденька. — Это всего лишь ананас. Ты все это время на нем сидел. Ешь давай!
— Ну если опять обманешь… — начал Сережа, разглядывая ананас.
— Нет, мальчик, что ты, на этот раз сто пудов не обманываю! Да сколько можно! — крикнул дядька, и все бородавки на его физиономии стремительно разъехались в разные стороны, потому что он улыбнулся прямо-таки до ушей. Ананас самый настоящий.
И едва доверчивый Сережа попытался раскусить этот ананас и добраться до его съедобной мякоти, как добренький дяденька опрометью бросился прочь, бормоча:
Со свистом полетели фрагменты мальчика Сережи в разные стороны. Среди них самым большим фрагментом оказалась нижняя челюсть, остальные разнесло в клочки. Вот из этой-то челюсти, упавшей за сорок километров от прежнего местонахождения Сережи, вновь и возродился многострадальный мальчик. «Ну, все. Больше я терпеть не могу. Пришло время разобраться с дядькой-придурком. — подумал Сережа, приходя в себя и вновь ощущая свое родное тело. — Только вот что я, действительно, могу? Ведь я всего лишь маленький мальчик…»
Глава VI
Ты приходи в могилку
Возродившийся из собственной челюсти Сережа стремился не только найти мучителя и оказать ему достойное сопротивление. Есть и пить он хотел по-прежнему. Сережа принялся шарить по земле в поисках лужи. Он решил, что попьет в любом случае, из какой бы речки Вонючки ни текла вода. Но искать в темноте было трудно. Изредка Сережа натыкался на какие-то плиты, иногда под руку попадались цветы, грядки, поваленные заборчики. Но ни ручейка, ни лужи обнаружить не удавалось. Сережа прополз уже довольно далеко, как вдруг сделалось светлее. Потому что вышла луна из-за тучи и озарила округу.
Оглядевшись, с ужасом Сережа понял, что оказался на кладбище. А все то, по чему он шарил руками в поисках воды и еды, было не просто плиты, а плиты могильные, и не грядки, а могилки, а на них цветочки… Сережа вскочил на ноги и собрался дать деру. Но поднял глаза и увидел, что со всех сторон к нему движутся бледные колыхающиеся фигуры. «Покойники! — подумал Сережа, судорожно оглядываясь. — Из могил повылезали! Только их сейчас не хватало!»
Потянулся туман, луна подсвечивала его, окрашивая в таинственный голубой цвет. Покойники бесшумно выходили из тумана, приближались к Сереже. И в тишине на все кладбище раздалось странное пение:
И тут покойники взялись за руки и принялись бодро приплясывать. Лихо взлетали в воздух их костлявые ноги, обутые в одинаковые, словно форменные, белые тапочки. Сережа глазам своим не мог поверить, да и ушам верить отказывался. Навстречу Сереже из общей покойницкой массы шагнул один мертвячок. На его полуистлевшем саване были приколоты значок и пышная ленточка распорядителя.
— Мы рады приветствовать нашего дорогого гостя! — сценическим, хорошо поставленным голосом произнес покойник, щелкнул зубами и подошел ближе к Сереже.
— З-з-здрасьте… — с трудом пробормотал Сережа.
— Разрешите представиться. — галантно поклонился покойник со значком, при этом поклоне косточки его громко хрумкнули. — Перед вами художественный руководитель сводного ансамбля песни и пляски заупокойного округа! С кем имею честь? Что за птицу принесло на наше пышное торжество? Как вас зовут, молодой человек?
— Я маленький мальчик. — пробормотал почему-то Сережа. — То есть этот…. Сережа!
— Очень хорошо! — взмахнул костями рук руководитель покойницкого ансамбля. — В таком случае в честь маленького мальчика Сережи песню! Залпом! Пли!
Грянули покойнички припев своей песенки.
Вслед за этим началась форменная вакханалия. На заднем плане покойники в белоснежных тапочках продолжали выплясывать канкан. Поющие трупы раскачивались в разные стороны, их многоголосый хор наводил ужас.
Тем временем руководитель ансамбля прилаживал на место свой единственный глаз, который то и дело падал внутрь попорченного гнильцой черепа. Сережа, глядя на эти песни и танцы, еле-еле держался, чтобы не рухнуть без чувств на ближайшую могилу. Но развеселые покойники уже окружили его.
— Ну как наш хор, понравился? — теребили Сережу за рукав.
— Мы приветствовали вас, Сережа, нашим гимном. — с гордостью сообщил руководитель ансамбля, выпячивая вперед грудь, отчего все его реберные кости вылезли наружу и даже в некоторых местах прорвали ветхий саван.
— Это вообще-то старинная покойницкая народная песня. — пояснил Сереже очень старый, почти совсем разложившийся покойник, который вел себя, однако, очень резво и жизнерадостно. — И стала нашим гимном совсем недавно. Взамен прежнего гимна «Вставайте, трупы грустные!», устаревшего по идеологическим соображениям.
— Ну и как вы находите наш гимн? — вновь обратился к Сереже руководитель, отогнав разложившегося умника прочь.
— Хороший. — проговорил Сережа. Промолчать он не мог, потому что зубастый череп одного из певцов как завис перед его лицом, так и не убирался, пока Сережа не ответил на вопрос.
— Ну вот и хорошо. — подмигнул череп и убрался от Сережиного лица. Тебе все равно, а нам приятно.
— Да вы располагайтесь. — предложил руководитель ансамбля и указал на одну из могил, которая напоминала невысокий диванчик. — Присаживайтесь. Это чья могила?
— Моя! — выскочил из толпы танцоров шустрый покойничек в строгом, но попорченном плесенью костюме.
— Значит, прояви по отношению к Сереже наше традиционное кладбищенское радушие!
Танцор понял команду и принялся лихо разметать со своей могилы пластмассовые цветы и веночки. Покойники расселись вокруг. Убежать с кладбища не было у Сережи ни малейшего шанса. «А зачем мне убегать? — вдруг подумал он. — Тут даже лучше. Нет моего злобного мучителя. А покойнички народ мирный. Никто меня, вроде, ни кусать, ни душить не собирается. Так что посижу я тут пока.»
— Ну и что же привело вас в наши края? — спрашивали любопытные мертвецы.
— Как вам наше образцово-показательное кладбище? Мы гордимся им по праву!
— Что вы тут делали? Просто так мимо проползали?
— Мы, уважаемый мальчик, наблюдали, как вы по нашим могилкам ползали.
— Я поесть искал… — признался Сережа. Но с ужасом понял, что сказал он это зря. Потому что…
— Какие вопросы! — загалдели покойники со всех сторон.
— Сейчас будет что поесть! Поесть мы и сами не прочь!
— У нас всегда фуршеты бывают на славу, мальчик! Ты приходи к нам почаще, убедишься!
— А лучше вообще оставайся с нами тут навсегда! — предложила задорная покойница, протягивая руки к Сереже. С рук её то и дело падали могильные червяки, но милашка не замечала этого.
— Начинаем! — разнеслось в нетерпеливой толпе.
И трупешники, предвкушая смачную трапезу, принялись облизываться и потирать костлявые ручки.
— Итак, господа, — произнес руководитель-распорядитель, — после торжественной части нашего праздника начинается неофициальная часть! Прошу на наш традиционный банкет!
С радостным воем покойники, сшибая друг друга и теряя фрагменты собственных скелетов, ринулись куда-то. Но руководитель оказался на должной высоте, он завыл ещё громче остальных. И гораздо страшнее. От такого воя, подумал Сережа, жители окрестностей наверняка с перепугу попадали со своих кроватей.
— Но сначала, — уже тише произнес руководитель, когда певцы и танцоры остановились, перестали завывать и давить друг друга, — мы увидим ещё один концертный номер. Специально для нашего дражайшего гостя Сереженьки вокально-хореографический коллектив покойницкого пищеблока исполнит новый, недавно отрепетированный номер! Аплодисменты!
Вместо привычных Сереже сочных аплодисментов раздался сухой стук — это кости стучали о кости. Покойники старательно хлопали, вызывая на сцену своих приятелей. Некоторое время наблюдалась только беготня и суета. А потом покойники расступились в разные стороны, на середину вышел балетной походкой кокетливый трупачок в крахмальном фартучке.
— По многочисленным просьбам публики, — голосом продавца лотерейных билетов загнусил он, — исполняем наш вокально-дегустационный номер! Протрите ваши глаза, поправьте зубы, наладьте кости пальцев, чтоб было чем хватать наши прекрасные закуски! Номер исполняется всего один раз! Количество приготовленных блюд ограничено! Повторения на бис не будет!
Под сушеные аплодисменты конферансье удалился. Раздались звуки покойницкого оркестра. Один мертвец лихо застучал ритм собственными костями, другой взял свою берцовую костяшку с заранее просверленными могильными червями дырочками и принялся дудеть в нее, как в дудку. Третий снял с себя череп, выдрал из него десяток зубов и со стуком высыпал их внутрь. Заткнув дырки костлявыми пальцами, покойник принялся трясти черепком, и зубы стучали в нем звонко, словно погремушки.
«Куда я попал! — слушая эти звуки, которые ни на одном рок-концерте, ни в самом кошмарном сне не услышишь, подумал Сережа. — Неизвестно что лучше. То ли эти музыкальные и танцевальные трупаки, то ли добренький дяденька с садистскими примочками. Но, видно, ему на кладбище ход заказан. Не пускает его покойницкая братва на свою территорию. И то хорошо.» Сережа немного расслабился и даже подмигнул одному особенно приветливому трупу в развевающемся саване. «А может, этому издевателю просто не до меня сейчас? — вдруг сообразил он. — И дело вовсе не в кладбищенской братве. Ведь сейчас ночь все-таки. Должен же этот паразит спать когда-нибудь? Вот он и дрыхнет. А проснется — снова доставать меня начнет. И ему по барабану будет — на кладбище за мной гоняться или в детском саду….»
Покойник-распорядитель, неожиданно оказавшийся поблизости, словно как будто прочитал Сережины мысли.
— Мы ждем ещё одного почетного гостя. — заявил он. — Прибудет с минуты на минуту. Уже послал сообщение по загробной мобильной сети. Сказал, что банкет можно и без него начинать. Да вы его, мальчик, тоже знаете. Это…
— Нет! Не хочу даже знать, кто к вам ещё приедет! — вскрикнул Сережа, догадавшись, кого он имеет в виду.
Но распорядитель не расслышал его за хором вопящих собратьев. Он был занят тем, что снова выковыривал негнущимся пальцем свой глазик, запавший в глазницу.
— Что вы говорите? — вернув глаз на законное место, наклонился трупец к Сереже и приставил к самому его рту свое давно несуществующее ухо.
Сережа сморщился и задержал дыхание — от гнилого руководителя покойницким ансамблем пахло явно не французскими духами.
А тот, не обращая внимания, продолжал:
— Да, этот человек — большая фигура. Он — главный в нашей самодеятельности. Руководитель грандиозного проекта, в котором все мы принимаем участие. Скажу больше, он — автор нашего супершоу! Сам придумал, нам на радость, и теперь смотрит, как простой зритель. Вот благородная натура! А мы играем и веселимся. Так что присоединяйтесь, Сережа, развлекайтесь с нами!
«Ага, пятнадцать раз. — подумал Сережа, согласно кивнув, однако, восторженному распорядителю. — Размечтался, одноглазый. Так что зря я среди покойников прячусь. И здесь дядька успел засветиться. Стало быть, достанет. Сматываться нужно, пока этот гад не явился.» И в этот момент солисты-вокалисты слаженно грянули хорошо знакомую Сереже песенку «Люблю я мух толченых».
«Бедная моя бабушка! — со стыдом подумал Сережа, прислушиваясь к словам гнусной песенки. — Теперь я понимаю, как ей было неприятно все это слушать!»
Но песня звучала не просто так. Покойники-официанты, работники местного пищеблока, обносили собравшихся тарелками, на которых были разложены угощения. Покойники радостно хватали все, что им предлагали, и даже громко требовали добавки. При словах «Люблю я мух толченых» перед Сережей возник первый официантик и, щелкнув редкими зубами, преподнес целую тарелку жирных толченых мух. От неожиданности Сережа так рьяно замотал головой, что официантик тут же отскочил. А тарелку, которую он принес, тотчас опустошили покойники, стоявшие по соседству. Таким образом, каждая строчка песни сопровождалась переменой блюд. Понятное дело, прорваться сквозь толпу, окружившую подносы с пакостными деликатесами, не было никакой возможности. То есть убежать у Сережи не получалось.
— Прошу отведать! — возник перед Сережей другой официант.
— Что это? — с трудом проговорил Сережа.
— Жареные глисты-с! — торжественно произнес официант.
— А вот, пожалуйста, наш дорогой гость, опарыши, запеченные в горшочке! — юркий официант раскрыл перед носом Сережи горшочек, из которого пахнуло чем-то совершенно отвратным. — Очень пикантный вкус и немного калорий!
— Нет!
— Черви копченые!
— Ой, не надо! — отшатнулся бедный мальчик от подноса, на котором были горой навалены копченые могильные червячки, посыпанные корицей и перцем.
— Поторопитесь с выбором, а то все съедят! — возле Сережи возник черепок, который поспешно запихивал себе в пасть какую-то дрянь и быстро её жевал, то и дело теряя полусгнившие зубки.
— Ага… — Сережа с большим трудом сдерживал рвоту.
Но когда в торжественной обстановке внесли целый поднос с крохотными вазочками, в которых лежал особый деликатес, по виду напоминавший зеленоватое желе, — те самые «сопли мертвецов», о которых пелось в песне, Сережа не выдержал. Он бросился бежать куда угодно, лишь бы бежать. Но вокальный коллектив перегородил ему дорогу. И от всей души гаркнул:
Сережа заметался.
— Уходите! Исчезните! — кричал он, натыкаясь на пирующих покойников. Отстаньте от меня! Дайте пройти! Не хочу я ваших деликатесов! А тем временем, подпевая вокальному коллективу, покойники принялись снимать друг с друга обтянутые кожей черепа и с аппетитом эту кожу откусывать. Откусив, они долго-долго, словно жевательную резинку, откушенную кожу пережевывали. А затем брали с подносов стаканчики (из текста песенки Сережа сразу понял, что именно было налито в этих стаканчиках) и с неменьшим аппетитом свою еду этой дрянью запивали.
— Хороша у нас жевачка? Фирма «Черепков и К». - подойдя к Сереже, спросил покойник, который держал в руке череп своего приятеля, откусывал от него сморщенную кожицу и в то же время заботливо поддерживал его осиротевшее без черепушки туловище. — Пожуйте, пожуйте. Рекомендую…
Череп, от которого он откусывал, задорно улыбался, прищелкивал зубами и сам норовил тяпнуть кого-нибудь, кто проходил поблизости.
— Жевачка замечательная. — вздохнул Сережа и постарался увернуться от этих товарищей.
Но ничего не получилось. На смену одним к Сереже подоспели другие. Они радушно протягивали ему свои черепа, кусай, мол, на здоровье, жуй. Нам, дорогой гость, для тебя ничего не жалко! Вообще, как заметил Сережа, каждый покойник весьма дорожил своим черепком и особо не позволял откусить от себя своим алчным товарищам. Но для дорогого гостя хлебосольные и гостеприимные мертвецы были готовы на все.
Сережа шарахнулся, наткнулся на праздношатающийся труп, даже извинился, кажется. Потому что отдавил трупу ногу.
— Ничего, прощаю. — с достоинством ответил тот и даже расшаркался.
И тут со всех сторон раздался рев:
— Закуску ведут! Ура! Прекрасная закуска! К нам, к нам, скорее!
Сережа увидел, как с большим почтением, под ручки, несколько официантов ввели покойника, с ног до головы покрытого струпьями.
Покойницкая тусовка разошлась не на шутку. Всем было вкусно и весело. Вдруг Сережа почувствовал, что земля под ним подпрыгивает. Он присмотрелся и увидел, что стоит на могильном холмике, который ходил ходуном. Крест покосился и упал в нескольких сантиметрах от Сережи. Сережа увернулся и услышал жалобный тоненький голосочек: «Эх, дайте мне волю!» Он доносился из могилы, которая подпрыгивала. К первому голосу присоединился второй.
Поделиться книгой: