Магазин «Белые тапочки»

— Папа, можно отдать? — спросил он у отца.

Тот молча кивнул и добавил:

— Это пока первые пробные образцы. Вот этим нужно натереться, и некоторое время вы для вампиров просто перестаете существовать. А это, тут, правда, осталось совсем чуть-чуть, — отец посмотрел на свет в пузырек с пулевелизатором, — тот же самый, парализующий. Лучше действует с близкого расстояния. Но старайтесь не подпускать их слишком близко к себе…

Покупатели с благодарностью приняли средства защиты и переглянулись.

— Если у вас дома есть умершие от клыков вампира, поторопитесь! предостерегающе воскликнул отец. — Через 12 часов после своей смерти они встанут из гроба и отправятся на поиски свежей человеческой крови. Им все равно будет, кого кусать — родных, чужих… Только осиновый кол сможет защитить вас от них.

— Мы знаем… — пролепетал первый покупатель, пытаясь через прилавок дотянуться до отлетевшего в угол осинового кола, за который он уже заплатил.

Мама уже давно заметила, что люди охотнее осиновые колы покупали, чем просто брали у неё бесплатно. Все, за что заплачено, казалось людям надежнее. И она стала продавать их по копеечной цене, выложив кол вместе с ценником на витрине. Спрос на них все возрастал…

Когда и эти двое покупателей покинули магазин, отец с Анджеем уложили маму спать. И, как ни был против отец, Анджей отправился помогать ему.

И работа закипела.

Надев очки для плавания и зажав бельевой прищепкой нос, Анджей растирал в ступке зубчики чеснока, выжимал его через марлю, фильтровал сквозь мелкие бумажные фильтры. Отец, предварительно с маминого разрешения распилив не куски, плавил в тигле старинный серебряный поднос, лил по формочкам тоненькие серебряные иглы. В сложных химических установках бурлили, доходя до нужной кондиции, антивампирские составы. Отец, бросая плавку серебра, часто подходил к ним и следил за процессом, то и дело сверяясь с записями своего деда и собственными выкладками.

Получив в кровь порцию посеребренной воды, пойманный вампир подвергся другой процедуре — состав в его капельнице сменили на слабенький чесночный. Теперь и стонать у него не было сил.

А утро приближалось. Вставало солнце.

С первыми его лучами Анджей вместе с мамой, которая не могла себе позволить долго спать, отправились на городскую свалку. Она находилась недалеко, в большом карьере за кладбищем. Нужно было только пройти вдоль длинной кладбищенской ограды, войти в рощицу, пересечь пустырь, на котором валялись покореженные ржавые остовы машин. И внизу, под обрывом, начиналась свалка. Мусорные машины подъезжали прямо к этому обрыву и вываливали отходы вниз.

Много чего интересного обнаружил Анджей на свалке, спустившись на неё по специально прорытых кем-то в глинистых пластах ступеньках. Но отвлекаться было некогда, ведь их с мамой интересовало только одно — пустые пузырьки из-под духов и одеколона. И только такие, крышка у которых откручивалась и был носик-разбрызгиватель. Забыв о том, что кто-то о них может что-то не то подумать, мама и Анджей принялись копаться в мусоре.

К девяти часам утра, перемазанные, уставшие, мама и Анджей появились в своем доме на краю кладбища. Их сумки были забиты брякающими пузырьками. Едва мама освободила ванную комнату и приступила к своей торговле (а магазин сегодня открылся только утром — некому ночью было работать в нем, а поэтому очередь в нетерпении поджидала на улице), Анджей занялся мытьем помойных пузырьков. А где ещё можно было взять тару для средств против вампиров, изготовленных в домашней лаборатории?

Глава 8

Вампир на лечении

К середине дня вампир на кровати начал немного приходить в себя. Он рвался, норовил перетереть веревки, так что отцу пришлось оставить лабораторию на Анджея и выйти из дому — чтобы купить в оружейном магазине четыре комплекта стальных наручников. Только когда его пристегнули к железной спинке старинной кровати этими наручниками, вампир угомонился. Он попросил есть — и как совершенно нормальный человек слупил жареный куриный окорочок, пять помидоров, два бутерброда с сыром и выпил кружку варенца. Анджей его кормил, каждый раз переживая, не откусит ли тот ему руку. Но все прошло благополучно. Только варенца на одеяло налили и наляпали жирных пятен от курицы.

— Может, он не вампир? — удивился Анджей.

— Вампир, сынок. — вздохнул отец. — Но вот знает ли он сам об этом…

— Конечно, знаю. — вдруг подал голос вкусно поевший вампир, ерзая на кровати.

Анджей, бросив переливать антивампирское средство из колбы в пузырек-тару, бросил свое занятие и подошел к нему поближе.

— И что ты собираешься делать, вампир? — спросил он.

— Чего вампир, у меня имя есть. — обиделся тот.

— Ну и как тебя зовут?

— Стасик.

На вид этому Стасику было лет семнадцать. Так оно и оказалось — когда прикованный к кровати вампир принялся рассказывать свою историю.

— Я типа студент, в институт только поступил. Но затусовался уже с ребятами с клевыми. Прикиды у них отпадные, прически вообще ништяк. Самая крутая тусовка в городе. А ребята говорят: приколись, пацан, сейчас мы тебя за венку куснем, ты будешь вообще тогда наш. Типа это не для всех, только для самых продвинутых. Музыку нашу лучше будешь понимать. Куснули, короче, двое по очереди. Вот, за руку, за вену… И мне сразу так прикольно стало, прохладно так. И в голове — у-у-у… Как будто я царь какой — так на всех смотрю, сразу вижу, кто наш, кто не наш. И как будто понимаю больше, чем все остальные. Круто же?

— Вместе со слюной того вампира, который его кусал, эта зараза в кровь ему и попала. — кивнув на Стасика, проговорил отец, выходя из-за стеллажа с булькающей и источающей странный запах пробиркой в руке.

Стасик недовольно оскалился.

— Какая зараза, чего ты гонишь? Вы чего меня вообще схватили-то? прогундосил он. — Я тусоваться хочу, я к ребятам хочу. А девчонки там знаете какие отпадные! И вообще, это модно, стильно, а вы мне весь кайф поломали!

— А чего, шею надо было тебе подставлять — кусай, голубчик, отведай кровушки? — усмехнулся отец. — Ну трюкач, ну артист. Говори, кто за тобой гнался-то? Небось, никто?

— Да, никто. — заявил Стасик. — Мне сказали — вон, короче, добыча… Иди лови. Иначе хана тебе. Вы типа были бы моя первая добыча. А вы сразу гадостью пшикаться… Я ещё ни разу крови человеческой не пил. А очень хочется. Я когда к вам бежал, так у меня конкретно зубы чесались. Сейчас вкушусь, думаю. А вы…

— А это меняет дело. — обрадованно проговорил отец. — Тогда мы точно сможем тебя спасти. Надо только как следует промыть твою кровь за эти три дня, убить в ней вирус вампиризма.

— Ага, щаз! — недовольно воскликнул Стасик, и Анджею в этот момент очень хотелось треснуть его по вытянутой физиономии каким-нибудь увесистым предметом.

— Вариантов нет. — твердо сказал отец. — А ты что, хочешь, чтобы мы вбили тебе в сердце осиновый кол и закопали где-нибудь, как бешеную собаку? Чтобы ты не пил кровь у людей. А, что с тобой прикажешь делать? Или отпустить?

— Лучше отпустить. — кивнул Стасик.

— Мы объявили вампирам войну. Значит, и тебе тоже. — продолжал отец, и Анджей с восторгом смотрел на него — такой он был сейчас величественный. Ему бы сейчас ещё меч… Но и без меча в руке отец выглядел героем.

— Мне? — Стасик дернул пристегнутыми к кровати руками и ногами.

— Да. Но мы можем и спасти тебя. Чем сейчас и занимаемся. — сказал отец. — Ведь если в течение трех суток ты ни разу не выпьешь человеческой крови, ты умрешь в страшных мучениях. Все сожмется у тебя внутри, спечется в один пульсирующий комок. И тебя попросту разорвет на части. Говорили об этом твои «продвинутые» пацаны?

— Нет… — пролепетал Стасик, дрожа всем телом. — Не говорили… Отпустите меня.

Отец отрицательно покачал головой и спросил у Стасика:

— Когда тебя укусили?

— В клубе «Каблуки» вчера вечером, где-то часов в шесть… Ага, да, в самом начале тусовки. Ой, скоро первые сутки кончатся… И я умру, если крови не дадите?

— Да.

— А-а-а, не хочу! Отпустите. То есть нет — лечите, лечите! — корчился Стасик, жалобно заглядывая в глаза Анджею и его отцу.

— Вылечим. — ответил коротко отец, удаляясь к своим колбам и пробиркам.

После обеда в магазине ритуальных принадлежностей под прилавком появилась первая партия средств защиты от вампиров, которые были изготовлены в лаборатории прадедушки Анджея. Мама Анджея предлагала их тем, кто покупал осиновые колы, и тем, кто был особенно удручен и заплакан. Но почему-то мало кто брал у неё эти средства, люди с недоверием косились на пузырьки с пулевелизатором и непонятной жидкостью внутри. Однако покупателей в магазине все не убавлялось — множество смертей случалось в городе. И практически для каждого покойника требовался осиновый кол и лента, скрывающая след укуса на шее. Вампиры продолжали свою кровавую жатву.

Анджей, уже который раз пропуская школу, носился как угорелый. Он успевал помогать и отцу, и матери, занимался с находящимся на излечении капризным Стасиком-вампиром. После обеда он заменял за прилавком маму, которая села в машину и направилась на городской рынок скупать чеснок. С трудом вытаскивая в торговый зал тяжелый сосновый гроб, уже третий — никак одна одетая в траур, но увешанная бриллиантами покупательница не могла удовлетвориться их качеством, Анджей вдруг решил предложить ей купить пузырек защищающего от вампиров средства. И пока дамочка распоряжалась загрузить купленный ею гроб в машину и копалась в сумочке, вытаскивая деньги, Анджей быстро написал на ценнике «Индивидуальное средство защиты от вампиров», приписал внизу цену и вместе с пузырьком выставил этот ценник на прилавок. Затянутая в траурный шелк покупательница выложила несколько денежных купюр. Взгляд её упал на пузырек и ценник.

— Что это такое, мальчик? — тут же спросила она.

Вкратце Анджей объяснил ей, как пользоваться этим средством.

Не проронив больше ни слова, дамочка заплатила сразу за четыре пузырька, собрала их в сумочку и вышла из магазина. Торговля началась.

Анджей поставил пузырек в витрину под стекло, чтобы все покупатели могли его видеть. Когда этот странный товар подходил уже к концу, вернулась мама. Кроме чеснока, который она практически весь скупила на рынке и привезла в багажнике и прицепе, в котором обычно возили со склада гробы, мама раздобыла четыре ящика дешевого одеколона, вся ценность которого была в той же откручивающейся крышке и носике-разбрызгивателе.

— Покупают. А даром не берут. — когда мама появилась в магазине, Анджей показал ей на пузырек, выставленный на витрину, и рассказал, как охотно люди доверяют тому средству, за которое заплачены их деньги.

— Будем торговать. — согласилась мама, которая успела наслушаться на рынке душераздирающих историй про то, что вытворяют в городе расплодившиеся вампиры.

Она встала за прилавок. А Анджей засел за новое занятие — выливал одеколон в ведро, мыл пузырьки, заполняя их все тем же чесночным средством.

Приближалась ночь. Отец не выходил из своей лаборатории, процесс приготовления антивампирских средств не останавливался ни на минуту. Стасик заметно нервничал, подвывал и норовил перекусить длинную трубку капельницы, которая тянулась к его руке. За день он успел выспаться и теперь бодро, но противно завывал, изматывая этим усталых Анджея и его родителей, которые почти совсем не спали за последнее время.

— Крови, хочу крови! — неслось на весь дом, пока из магазина не прибежала мама и не предложила заклеить Стасику рот пластырем. Хотя бы до тех пор, пока не уйдут последние покупатели.

Стасику рот заклеили. Теперь он мог только натужно кряхтеть и раскачивать старую кровать на колесиках. Приближалась полночь. Кряхтение Стасика переросло в рычание. Глаза его расширились, налились кровью. С ужасом смотрел на него Анджей. Стасик рвался так отчаянно, что до крови сорвал кожу на руках и ногах, схваченных стальными наручниками.

«Были бы это просто веревки, она спокойно разорвал бы их и убежал в город. — подумал Анджей, глядя на наручники. — Нет, сначала он бы напился нашей крови…»

Он попытался смазать Стасику пораненные и кровоточащие места зеленкой, но едва ватка с зеленкой коснулась его, Стасик с такой силой подскочил на кровати и дернул головой, что широкая лента пластыря соскочила с него. Рот Стасика теперь был свободен. Сверкая красными глазами, вампир страшно завыл. Обнажились длинные тонкие клыки. Отец выскочил из-за стеллажа — и в этот момент Стасик напрягся, изо всех сил вытянул шею и… вонзил свои клыки в собственную руку! Выдрав иглу капельницы, он принялся пить свою собственную кровь, которая брызнула во все стороны из прокушенной вены. Однако это не спасло Стасика — его кровь, в которую уже попало большое количество лекарства, была противна его вампирской натуре. Пить её было невозможно. И на вкус, видимо, кровь напоминала яд — потому что Стасик, подняв перемазанное кровью лицо вверх, снова завыл. В голосе его слышалось адское страдание.

— Потерпи, маленький, потерпи! — склонились над ним отец и вновь прибежавшая снизу мама.

— Спасите меня! — хрипел он. — Я не хочу!!!

— Да, да, Стасик, спасем, только потерпи!

Но только мама Анджея протянула руку, чтобы вытереть носовым платком его перепачканное кровью лицо, как Стасик обнажил клыки и дернул головой, пытаясь вцепиться в её запястье. Каким-то чудом мама успела отдернуть руку, а Стасик истошно завыл:

— Хочу-у-у-у! Хочу кр-р-рови!

И снова Анджею хотелось заехать ему по физиономии. Он, подчиняясь своему порыву, сжал кулак и бросился к Стасику, но мама дрожащей рукой удержала его.

— Как жалко, что нельзя ему в кровь вводить больше ничего, — вздохнул отец, вновь заклеивая Стасику клыкастый рот, — впороть бы ему снотворного, чтоб дрых суток двое…

До утра метался на кровати красноглазый Стасик, пока не вымотался окончательно. И с восходом солнца он затих.

Анджей, который уже хорошо освоил процесс приготовления отпугивающего вампиров чесночного средства, всю ночь провел за его изготовлением и разливанием по пузырькам. Отец, подбадривая себя очень крепким и густым кофе, думал над составами других средств, экспериментировал, штудировал книги и дедушкины записи. И Анджей, в конце концов заснувший над ящиком, куда он рядками устанавливал готовые к употреблению антивампирские средства, не слышал, как отец, обрадованный отличным результатом своего эксперимента, кричал «Ура!» и, как мальчишка, подпрыгивал чуть ли не до потолка.

Проснулся Анджей в своей кровати. Наручные часы — подарок на последний день рождения, Анджей не снимал почти никогда. Поэтому сразу его взгляд упал на них. Время давно перевалило за полдень. Долгий сон придал сил работавшему наравне со взрослыми мальчишке. Выскочив из кровати, Анджей побежал вниз по лестнице.

Ни в кухне, ни в подсобных помещениях никого не было. Анджей приоткрыл дверь и заглянул в магазин. Мама, как обычно, стояла за своим унылым прилавком. Около неё толокся одинокий покупатель, которому она отсчитывала сдачу за большой, перевязанный траурными лентами венок.

Когда покупатель ушел, Анджей бросился к маме. Она обняла его и поцеловала.

— Помощник ты мой… — ласково проговорила она и чуть не заплакала. Что бы мы без тебя делали, сынок.

— Ну что ты, мама, — смутился Анджей.

Но тут же его взгляд упал на новую витрину, сколоченную из свежих досок. Она примостилась в самом углу у окна и не сразу привлекала внимание. Анджей подошел к ней. Да, не зря трудился всю ночь без отдыха отец! Чего только не было тут! «Дезодорант-растирка» — было написано на ценнике под одним пузырьком. Ниже прилагалась инструкция по применению, напечатанная на пишущей машинке. «Индивидуальное средство защиты от вампиров» — по-прежнему значилось под самым первым средством-пулевелизатором, поступившим в продажу в магазинчике. Серебряные пули, отлитые точно по калибру пуль пистолета Макарова, маленькие самострелы, стреляющие серебряными иглами, самострел чуть побольше и оперенные серебряные дротики к ним в придачу. Отдельно лежали запаянные флаконы посеребренной воды — и ещё много других средств, с помощью которых можно было защищаться от вампиров и даже бороться с ними.

В магазин вошли несколько человек, равнодушно осмотрели похоронные примочки и спросили у мамы, правда ли, что здесь продаются средства от вампиров. Мама повела их к витрине, и Анджею пришлось посторониться. В первый раз за все это время весело распевая на весь дом, он помчался по лестнице в лабораторию, где, как сказала мама, по-прежнему без устали трудился отец.

Так оно и было. Анджей, заглянув в дверь, увидел, как отец, склонившись над бледным с ввалившимися глазами Стасиком, меряет ему давление. Подойдя поближе, Анджей заметил, что руки вампира отстегнуты от кровати. Правда, наручники на них по-прежнему болтаются.

— К вечеру мы его пристегнем. — уверил Анджея отец. — Тем более что сегодня ему предстоит самая ужасная ночь. Если он выживет, то может наступить излечение. Но если мои расчеты оказались неточны, а пропорции введенных препаратов неверны, Стасика ждет страшная смерть голодного вампира.

— Я верю в вас. — проговорил Стасик, преданно глядя в глаза отцу Анджея.

Отец похлопал его по плечу. Анджей ревниво сморщился. Но тут же ему стало стыдно — вид у Стасика был очень неважный. Осунувшееся лицо, обтянутое кожей, хоть анатомию черепа по нему изучай, ввалившиеся воспаленные глаза. Дышал Стасик тяжело и неровно, как очень больной человек.

— Эх, как же я все-таки лопухнулся, — сокрушенно проговорил он, вытирая выступивший на бледном лбу пот, — повелся, как последний лох. Если б наркота какая-нибудь конкретная, а то на такую фигню подсел…

— Еще не подсел, не переживай. — успокоил его отец, и Стасик вновь благодарно посмотрел на него. И даже улыбнулся.

Анджей увидел, что у Стасика больше нет длинных острых клыков. Куда же они делись? Неужели отец вырвал ему вампирские клыки?

— Хочу быть нормальным человеком! Не хочу хотеть крови! — пронзительно крикнул Стасик и, обессиленный, упал на подушки.

— Послушаем, что ты сегодня в полночь будешь кричать. — проговорил отец.

Стасик, с трудом вскочив с подушек, схватил его за руки.

— Делайте со мной, что хотите! — взмолился он. — Только не оставляйте вампиром! Что я мамке скажу?.. Я хочу быть нормальным пацаном! Какие мне крутые тусовки? Я же вообще из деревни! Не пойду туда больше ни за какие коврижки! Оставьте только человеком! Или уж убейте сразу! Чем всю жизнь за кровью охотиться…

Слезы показались из его глаз. И Анджею тоже до слез стало его жалко. Он вместе с отцом принялся утешать Стасика, а сам думал об остальных вампирах. Их тоже было жалко — ведь они все-таки бывшие люди, вряд ли кто из них сам захотел, чтобы его укусили…

Глава 9

Что делать с вампирами-атеистами?

Время близилось к вечеру. Все было как обычно — приходили покупатели в магазин, уходили из него с покупками. Кто с какими — как прикинула мама, примерно поровну распределились покупатели погребальных принадлежностей и средств защиты от вампиров.

Анджей выкроил время и уселся почитать книжки своего прадеда Анджея. Никогда прежде такие книги ему не попадались — с рецептами и подробными описаниями того, как готовить препараты самого разного назначения, от снадобья для выведения родимых пятен до средства уменьшения длины носа. В формулах Анджей по-прежнему мало что понимал, но надеялся, что это как раз дело наживное. В школе он будет изучать химию, да и отец подскажет, если что…

Да, отец. Он лег поспать перед предстоящей ночью. А бедный Стасик, вновь прикованный к кровати за ноги и за руки, спать не мог. Он дрожал всем телом, одеяло то и дело спадало с него на пол, Анджей бегал поправлял. А вдруг и правда не выживет этот несчастный студентик? Вдруг непобедима вампирская зараза?

— Вы не убьете меня? Не убьете? — стуча зубами, спрашивал у Анджея Стасик, когда тот подходил к нему. — Я ж вам по гроб жизни буду обязан. Не убивайте, спасите, а?..

Анджей не знал, как можно успокоить бедняжку. Ведь все решит сегодняшняя ночь. Анджей, тайком от родителей, сбегал в ларек и, купив мороженого, попытался накормить им Стасика. Но тот так нервничал, что даже есть не мог. Он лишь благодарно смотрел на мальчишку и ждал. Ждал ночи.

А ночь приближалась…

Медленно спустилась тьма на старое городское кладбище, окутала одиноко стоящий дом за её изгородью. Но в доме во всех окнах ярко горел свет. В большой комнате второго этажа тут и там на блюдечках тлели чесночные былки — белые высохшие стебли, вокруг которых располагались обычно наливные чесночные зубчики. От былок поднимался легкий дымок. Вдыхая его, страшно корчился на кровати бедный Стасик, к теперь уже обеим рукам которого были подсоединены капельницы. Растворы, как узнал Анджей от отца, были у него теперь более концентрированными и насыщенными серебром и все тем же чесноком, которым, казалось, провонял уже весь дом.

Приближалась полночь. Мертвенно-бледное лицо измученного Стасика искажалось болью и страданием. Запрокинув голову и широко открыв рот, он кричал — и на глазах у всех отрастали у него длинные вампирские клыки. Рот Стасику больше не заклеивали, ведь он был так слаб, что вполне мог задохнуться. И он орал, неистово дергаясь и не обращая внимания на кровоточащие на руках и ногах сорванные наручниками раны:

— Крови! Дайте мне напиться крови!!! Не мучайте меня, а-а-а-а!

Слезы ручьем текли из его глаз. Никогда Анджей не видел, чтобы у человека лились слезы таким потоком. Белков вытаращенных глаз Стасика видно не было — они были ядовито-красными. Отец Анджея подставил под щеку Стасика пробирку с широким горлышком, быстро набрал в неё льющихся слез и скрылся в лаборатории.

— Да, яд выходит из него со слезами. — вернувшись из-за стеллажа, прошептал отец. — Замечательно.