Подделки под Высоцкого. Книга-расследование

Но есть и другое менее растиражированное свидетельство об Александре Галиче, также оказавшем своё влияние на Владимира Высоцкого. Мы можем найти его в книге Давида Карапетяна:

«Отношение Высоцкого к Галичу было не однозначным. В конце шестидесятых он не скрывал влияния старшего барда на своё творчество. Тогда он признавался: «Да, он помог мне всю поэтическую форму построить». Когда Володя писал:

А счётчик щёлк да щёлк, но всё равно В конце пути придётся рассчитаться…

Галич уже был автором «Весёлого разговора».

А касса щёлкает, касса щёлкает, Не копеечкам — жизни счёт! И трясёт она белой чёлкою, А касса: щёлк, щёлк, щёлк…»[22]

По «форме» Высоцкий к Галичу несоизмеримо ближе, чем к Окуджаве — это бесспорно. И продолжи ОН упоминать о Галиче как о своём учителе (разумеется, заочном и, разумеется, только «по форме»), то для некоторых ценителей «авторской песни»[23] ОН мог бы стать кем-то вроде второго Галича, потому что Александр Галич и сегодня, пусть не для многих (к этим немногим принадлежу и я), является самым сильным автором, работавшим в жанре «бардовской драматургии».

В связи с этим любопытным мне показалось мнение композитора Владимира Дашкевича, приведённое Виктором Бакиным:

«Интересную сопоставительную оценку обоим поэтам дал композитор Владимир Дашкевич: «Высоцкого часто относят к жанру авторской песни, но это не верно. Да, он пробовал себя в этом жанре, писал песни ярко социальные, но в этом амплуа уступал Галичу. Его «коронка» — это (может, не очень складно звучит) «отчаянные песни», в которых он не столько пел, сколько кричал — и не интеллигенции только, как Галич, а всему народу».[24]

* * *

О взаимоотношениях Галича и Высоцкого мы знаем не много. Известно, что Высоцкий пел две-три песни Галича, также известно о двух-трёх их встречах, но большой дружбы или просто приятельских отношений между ними не было. Может быть Высоцкий не рисковал лишний раз упоминать о Галиче, опасаясь быть приписанным к диссидентам, что в свою очередь могло повлечь за собой всяческие «неудобности и дискомфортности»? Могли бы, ведь, и в «Парижи» перестать «пущать». Но мне скорее думается, что Высоцкий видел в Галиче конкурента, оттого и старался о нём лишний раз не распространяться.

Известны некоторые их высказывания друг о друге. Александр Галич о Высоцком:

«У него есть замечательные произведения, но рядом с ними идёт поток серых и не выразительных сочинений. А потом опять вырывается какая-то поразительная, прекрасная и мудрая песня. И если бы я мог давать советы, то я бы ему посоветовал строже подходить к тому, что он делает».[25]

Владимир Высоцкий о Галиче:

«…один элемент у него сильный и преобладающий — сатирический. Может, поэтому музыкальный и текстовой отстают».[26]

Эти их высказывания друг о друге мне кажутся абсолютно необъективными, чувствуется в них некая обоюдная неуважительная снисходительность и предвзятость.

* * *

Есть ещё воспоминания Михаила Шемякина, читаем у Максима Кравчинского:

«…первый концерт Владимира Высоцкого в Париже состоялся 15 декабря 1977 года, в день смерти Александра Аркадьевича. Как вспоминает Михаил Шемякин, Высоцкому на сцену прислали записку с известием о трагедии и попросили сказать несколько слов о покойном. Высоцкий на записку не ответил».[27]

У Виктора Бакина тоже есть апелляция к воспоминаниям Шемякина:

«Этот концерт был как раз в тот день, когда погиб Саша Галич. Володя тогда много выпил… Никогда не забуду, он пел, а я видел, как ему плохо! Он пел, а у него ужасно опухли руки — и на пальцах надорвалась кожа. Кровь брызгала на гитару, а он продолжал играть и петь. И Володя всё-таки довёл концерт до конца. Причём блестяще!».[28]

Ну вот, пожалуй, и всё о Галиче и Высоцком.

P.S. 1 (случайно нашёл в интернете)

«У Галича был обманчивый псевдоним. Ласкающий, круглый, как морская галька, обточенная волной.

А на самом деле этот уютный, упитанный бонвиван с такой добродушной физиономией был зол, умен, полон горечи, желчи и ненависти. Это был не медвежонок Винни-Пух, а настоящий волк- серый, лесной, дикий. Таким волком хотел быть Высоцкий, но слишком широка была его палитра, слишком артистичен он был для одной-единственной роли — роли антисоветчика. А Галич увидел советскую действительность через прицел автомата и талантливо расстреливал ее в упор».[29]

(Валерия Новодворская об Александре Галиче)

P.S. 2 (обобщение Виктора Бакина)

«Обобщая, можно сказать: у Высоцкого социальный протест в песнях был спрятан глубже, чем у Галича, другими словами — если Высоцкий представлял собой романтического сопротивленца, то Галич — злого и желчного».[30]

P.S. 3 (дополнительная информация)

В 2007 году в свет вышла книга Якова Кормана «Высоцкий и Галич».[31] Думаю, в ней есть очень много интересной информации о взаимоотношениях этих двух непростых творцов, оказавших влияние на своё и на наше время. У меня этой книги пока нет.

Глава 9. Коллекционеры

Коллекционеры — это всегда каста немногих избранных. Я на сегодняшний день собираю книги о Владимире Высоцком и тоже могу утверждать, что являюсь коллекционером. Хотя, настоящий коллекционер, собирающий материалы о Высоцком, увидев мою коллекцию из трёх десятков книг, от души надо мной посмеётся.

Я хочу сказать, что настоящих коллекционеров было (и есть) немного. А таких как я, то есть тех, кто мнил (и мнит) себя коллекционерами, были десятки тысяч! Зачастую, такие «коллекционеры», не зная ничего конкретно, могли проконсультировать по многим вопросам. Не удивлюсь, если у них были и «подделки под Высоцкого». Показать они их, разумеется, не могли и не могут, ибо эти «подделки» у них, как на зло, не сохранились, но то, что «подделки» у них были, это — всенепременно. Поэтому, если Вам кто-то скажет, что имеет «подделки под Высоцкого», так как он всю свою жизнь коллекционировал записи песен Владимира Семёновича и насобирал целую кучу кассет, то попросите его дать Вам их послушать. Если «коллекционер» ответит, что эти «подделки» он Вам дать не может, потому что потерял их, пропил или на прошлой недели дал послушать инопланетянам, то на «нет» и суда нет, и тема закрыта.

Мне (не считая «персонажей», упоминающихся в книгах о Высоцком) в жизни встретился только один человек, который заявлял, что слышал «подделки под Высоцкого». Но этот человек был далёк не то что от коллекционирования «авторских песен», но и, вообще, от всякой музыки. Та к что, тут одно из двух: «либо лжёт, либо врёт» — личность оказалась малоинтересная. Впрочем, и личности интересные мне попадались…

Однажды один пьянчуга из породы людей, которые врут и сами верят в свою ложь, вообще рассказывал мне о том, что он переписывался (!) с Владимиром Высоцким, когда учился в школе (!!) в третьем классе (!!!). Он даже обижался (буквально до слёз), что я ему не верю. Пришлось «поверить»!

— И что же ты писал Высоцкому? — спрашиваю я.

— Писал, что люблю его песни, — говорит фантазёр.

— А что тебе отвечал Высоцкий? — допытываюсь я.

— А он у меня спрашивал, — продолжал врать мой собеседник, — А, за что ты, Вася, любишь мои песни?

— Ну, а ты что…?

— Ну, а я ему, что мол люблю твои песни за то-то и за то-то.

— А где теперь эти письма? — не унимался я.

— Да моя мамка их потом сожгла…

Диалог восстановлен слово в слово. Я изменил только имя собеседника. Его звали Володя, как и Высоцкого, а не Вася.

Да, есть такие люди, которых хлебом не корми, дай соврать! Но, к счастью, в этот раз я был к такой встрече готов, с этой породой врущих и искренне верящих в свою ложь людей я был уже знаком.[32]

* * *

Интересовался я и у настоящих ценителей творчества Высоцкого, имеющих солидные коллекции. И на вопрос: Попадались ли Вам «подделки под Высоцкого»? Они отвечали коротко: Нет!

Разумеется, вопрос о «подделках» стал для меня навязчивым, я пристаю с ним ко всем даже в интернете. Осмелился я обратиться с этим вопросом и к Андрею Барбашову[33], известному автору-исполнителю и знатоку творчества Владимира Семёновича, в компетентности которого у меня нет оснований сомневаться.

«Игорь:

Андрей, не сочти за труд, ответь на один вопрос: «Встречались ли тебе когда-либо «подделки» (звуковые записи) под Высоцкого?». Лично я за тридцать лет так и не встретил ни одной «подделки».

Андрей:

Игорь, да в общем, тоже не встречал особо. Есть только знаменитая катушка 1981 года, про которую все говорят, что мол Джигурда. Я всего не слышал. Подозреваю, что может песня «Про глупцов» не авторская, хотя все до сих пор спорят… Я имею ввиду её полный вариант. И думаю оттуда же «Палач», но там точно Джигурда в максимальном своём копировании и ещё пару вещей — это «Мы бдительны» и т. д.

Игорь:

На счёт «подделок» … информация нужна для использования в видеоролике. Всё. Понял. Такого ответа я и ожидал… Благодарю! С уважением, Игорь.

Андрей:

Да, не за что! «Подделки» — ерунда! По-моему, легко расколоть любого. А все остальные исполнители, они и есть — исполнители. Да и зачем делать «подделку»? Глупая затея при такой величине автора.

Игорь:

Я такого же мнения.

(диалог состоялся в соцсети «В контакте» 17 августа 2014 года)

Итак, есть катушка 1981 года. Но мне, прежде всего, интересны «подделки», сделанные до 1980-го, о которых рассказывал Высоцкий.

Где деньги, Зин?! Ой, извините! Владимир Семёнович, «подделки» где?

Кстати, настоящих «подделок», сделанных после 1980 года, я тоже не встречал. Джигурду я впервые услышал в 1984 году. Всё тот же мой двоюродный брат Серёга передал мне кассету с записью Никиты Джигурды, сказав: «Этого парня даже в Москве ещё многие не знают».

На этой записи Джигурда заявил сразу:

«Сегодня я, находясь в Ленинграде, посвящаю свой концерт ленинградцам и памяти Владимира Семёновича Высоцкого.»

Ну, и где же здесь «подделка» под Высоцкого? Джигурда себя Высоцким не называл!

P.S. 1 (вывод)

Завершая разговор о «Коллекционерах», я хочу повторить, что коллекционеры — это каста немногих избранных. Я не могу похвастаться своей вхожестью в круги крупных, известных коллекционеров, специализирующихся на творчестве Владимира Высоцкого. Мои встречи с некоторыми из них случайны и мимолётны. Возможно, у кого-то из больших коллекционеров и есть настоящие «подделки под Высоцкого», но я в этом уже начинаю сомневаться. Я думаю, что если бы «подделки» были так многочисленны, как об этом неоднократно свидетельствовал сам Владимир Семёнович, то они были бы у всех, а не только у коллекционеров. А как показывает мой личный опыт, и у коллекционеров (пусть я беседовал далеко не со всеми из них) обнаружить «подделки» пока что не удалось.

P.S. 2 (случай из жизни)

Однажды один человек, коллекционирующий всё о Владимире Высоцком, купил у меня четыре моих CD-диска. В нашей с ним беседе он похвалился, что очень много вложил денег в свою коллекцию, даже его жена по этому поводу постоянно ворчит. Сказал он и то, что «подделок под Высоцкого» никогда не встречал. И ещё он гордо заявил, что Высоцкий у него всегда на первом месте, а на втором — Аркадий Северный.

Через некоторое непродолжительное время этот коллекционер сделал мне телефонный звонок: изъявил желание встретиться и купить остальные CD-диски с моими песнями. Мы встретились. В конце нашей встречи он сказал:

— На первом месте у меня всегда был Владимир Высоцкий, на втором — Аркадий Северный, но кажется, теперь на втором месте будешь ты.

(Не сочтите это саморекламой с моей стороны, в целях саморекламы можно было бы написать гораздо больше и ярче. А рассказал я про этот случай потому, что он мне хорошо запомнился и потому, что в этой главе я коснулся именно коллекционеров.)

Глава 10. Никита Джигурда[34]

Я уже сказал, что Никиту Джигурду я впервые услышал (если мне не изменяет память, а она, надеюсь, мне не изменяет) летом 1984 года. Признаюсь, что это было для меня событием и событием радостным. Высоцкого не было уже четыре года и многомиллионная армия ЕГО поклонников, в том числе и я, чувствовала себя осиротевшей. Многие из нас тогда ждали, что кто-то должен появиться. Кто-то, кто по праву таланта займёт ЕГО место; кто-то, кто не уступит ЕМУ в гражданской смелости и кто сравнится с НИМ в градусе накала и темперамента. Появление в нашей авторской песне Никиты Джигурды давало надежду (и не слабую), что «второй Высоцкий» явился.

Оказавшаяся у меня запись Никиты Джигурды 1984 года была «заявочно-программной». В ней Никита смело заявил о себе и как бы обнародовал свою жизненно-творческую программу. Эта «программа» тогда слышалась почти в каждой его песне. Свою фамилию он расшифровал: «Д. Ж.» — Дон Жуан, а «гурда» — марка стали. По-видимому, надо было понимать, как «Дон Жуан из стали» или «Стальной Дон Жуан».

«Слушай, внимай! Раскупоривай уши! Души слов мёртвых я оживил! Флюс — наболевших, гнетущих вопросов, Насосом души в себя я отлил. Болью наполнил вакуум пространства, Странствовать будут — рифмы-ножи. Жги мой глагол — сытых рыл постоянство, И волю,[35]уставших идти, поддержи!» (из песни Н. Джигурды, запись 1984 г.)

Согласитесь, даже первые куплеты первой песни концерта звучали как «клятва», как «присяга» и как программа дальнейшей жизни и творческой деятельности. Тогда казалось, что именно такого барда, такого продолжателя традиций «школы Высоцкого» мы и ждали. В 1984 году многим из нас верилось, что со временем талант Джигурды окрепнет, окончательно оформится и станет действительно тем, что принято называть талантом.

А вот ещё песня Никиты Джигурды из того же концерта, которая звучит как исповедь, как разъяснение и, опять же, как заявка о себе — как о продолжателе творческого пути Владимира Высоцкого. Я попытаюсь по памяти восстановить её и показать Вам полностью:

«Я пригласил Вас, господа, чтоб сообщить Вам Одно пренеприятное известье! Я — ревизор, приехал, чтобы влить сам Уколы песен в совесть Вашу бестию. Считаю я себя достойным ревизором, Не верит кто, тот негодяй и хам! Хриплю я тоже, но это не позорно, Не телевизионных песен «штамп»! Не скрою, да, Высоцкий, но поймите! Он — гений и открыл он новый путь. У нас миллион дебильных исполнителей, Но их ведь не бранят, хоть нужно «вздуть»! Порой мне вслух, а чаще лишь глазами, Миряне саркастичненько суют, — «Владимира Семёныча знавали лично сами, Он не любил, коль под него поют». Но можно «под», а можно ведь и «над» — петь! Узревши форму — не губите суть. Сошкрябайте с мозгов цинизма накипь И дайте же сарказму отдохнуть. Не под него пою, над ним вспываю, Над чем смеялся он, кручу на ус! И пусть флажками ограждают волчью стаю, Под ритм гитары я поддерживаю пульс. Я родился куском бревна. Всевышний резал меня не скальпелем, Топор отбросив, изрёк, — Глыбина! Ты облепись бескомпромиссным кафелем. Шлем мужества дам я тебе в награду. Кольчугу совести от стрел соблазнов, Оружие дам! Ступай и не падай, Избавь от пороков ты люд проказный. Я глыбина был! Вне себя от восторга, Оружие где?! — захрипел в небеса. И что же я вижу?! Ко мне из морга Гитара прёт, в ритме марша бесясь! Я только с поминок, — она простонала, Мой муж для тепла своё сердце сорвал. Вдова меня глазом деки глотала. Догадка вдруг болью мозги мне свела. О, Боже! Так вот какое оружие… Взмолился: Брось, Бог, я не стою его! Семь струн заскулили: кому-то, ведь, нужно, Не ты, не другой, кто же вздыбится, кто?! Не ты, не другой, кто же вздыбится, кто?! И я, прозревший, перебил: Буду! Буду «иуд» клыками правды вскрывать, Прости лишь гитара, что песня покуда Не может, как у него прочевать. Но, я смогу! Я пройду по канату! Кантату сердце в жилах поёт. Чуть влево, чуть вправо — убьюсь? Да! Но свято Я помню ЕГО! Разберёмся! Вперёд! (песня Н. Джигурды, запись 1984 г.)

Повторяю, эту песню я воспроизвёл, полагаясь лишь на свою память, поэтому заранее приношу извинение Никите Джигурде на случай, если я что-то пропустил или неверно написал некоторые слова.

(К сожалению, такое случается, невольно перевираешь слова в чужой песне. Иногда тому виной стократно перезаписанная плёнка с изначально некачественной записью, а иногда авторов-исполнителей подводит их дикция.)

А вот как Никита Джигурда появился в жизни Максима Кравчинского. Цитирую:

«Весной 1987 года ко мне зашёл мой товарищ Андрей Глебов. Нас связывала дружба и общая увлечённость «блатной музыкой». Войдя в квартиру, он почему-то странно огляделся по сторонам и тоном заговорщика спросил: «Ты один? Я такое принёс! Обалдеешь!» Заинтригованный, ожидая услышать нового Токарева или Шуфутинского, я устремился к магнитофон у.

— На, включай! Только потише сделай и окно закрой! — попросил Андрей.

— Там что, матерное что-нибудь? Беляев?

— Там ещё круче! — как-то нервно рассмеялся Андрюха и снова принялся озираться по сторонам. Даже в окно выглянул и прикрыл его тут же.

«Что за дела?» — думаю.

Беру кассету (новенькую голубую (Sony). А с кассетами, надо сказать, тогда был страшный дефицит. Андрюхин батя купил эти самые Sony, отстояв часов шесть в очереди в универмаг «Московский» почему-то с чёрного хода. В одни руки — одна коробка, и привет! Что ж там за запись сумасшедшая, если отец решил под неё новую плёнку вскрыть? Вставляю кассету, нажимаю play и через пять минут выпадаю в осадок.

Действительно, та-ко-го мне ещё услышать не доводилось. Хриплый, сильный голос под довольно солидный аккомпанемент, с надрывом, от которого бежали мурашки, пел: «Перестройка, перестройка! По России катит тройка, водка десять, мясо семь, обалдел мужик совсем…» И далее с откровенными выпадами в адрес «товарища генерального секретаря», его супруги и иже с ними. Всё, о чём думали советские граждане в тот период, боясь поделиться этими мыслями даже с родной матерью, неизвестный мне тогда певец рубанул, как говорится, с плеча.

Конечно, я был в курсе творчества Галича и Высоцкого, но там протест облекался чаще в иносказательную, аллегорическую форму. А вот чтобы так! Со всей «пролетарской» прямотой! Я остолбенел и тоже нервно закрутил юной головой, выискивая агентов Кей Джи Би, притаившихся за дверями или на карнизе. То, что исполнитель — эмигрант, сомнений не возникло абсолютно».[36]

У М. Кравчинского Джигурда появляется в 1987 году. Причём появляется неожиданно, как снег на голову. Неужели мой двоюродный брат Серёга был прав, говоря летом 1984 года «этого парня даже в Москве ещё не все знают…».

Моя следующая встреча с Н. Джигурдой состоялась, как и у М. Кравчинского, в 1987 году. Я увидел его в телевизионном (!) трёх серийном (!!) художественном фильме «Раненые камни», да ещё и в главной (!!!) роли.

Но Кравчинский ни про запись Никиты Джигурды 1984 года,[37] ни про «Раненые камни» 1987 г. не говорит ни слова.

Конечно, если сказать, что Джигурда к 1987 году уже снялся в советском телевизионном фильме, да ещё и сыграл в нём главную роль, то какой же он тогда запрещённый?

* * *

В 1988 году песни Н. Джигурды звучали уже чуть ли не во всех киосках звукозаписи (во всяком случае, так было в городе Томске, где я тогда жил). Правда, большого шока и фурора по этому поводу я не припоминаю.

Никита оказался натурой работоспособной и альбомы штамповал как пирожки. К началу 1989-го года у меня было уже две больших «бобины» его песен плюс запись 1984-го. Но никакой особо смелой «антисоветчины» я в них не заметил. В те времена все ругали Брежнева, Сталина, коммунистов, ругали наш «развитой социализм» и т. д., поэтому вряд ли Джигурда смог кого-то сильно удивить своей поверхностной песенной болтовнёй. И то, что Кравчинский назвал «солидным аккомпанементом», для меня показалось примитивной, дурашливой пародией на советские маршевые мелодии (в записи 1984 года под гитару всё было гораздо интереснее…).