Селфи человека-невидимки

Перебирая руками веревку, он ставил ноги в удобных кедах в выбоины кирпичной стены, и медленно поднимался к верхнему этажу. Ему давно уже не приходилось совершать такие восхождения, и отсутствие тренировки сказывалось. Пару раз нога соскользнула со стены, и Лене пришлось замереть, перенеся весь вес на веревку. Но он все же продолжал подниматься, и через несколько минут, показавшихся ему очень долгими, ухватился руками за подоконник.

Окно, к которому он подобрался, было криво заколочено гнилыми досками. Маркиз закрепился на подоконнике, достал из бокового кармана десантный нож и двумя ловкими движениями оторвал доски. Обвязав их веревкой, чтобы они не упали и не подняли шум, Леня ощупал окно.

Стекла в нем были уже выбиты, что несколько упрощало Ленину задачу. Он вынул торчащие из рамы осколки, чтобы не порезаться, и осторожно проскользнул в окно.

Он оказался в пустой темной комнате, видимо, в бывшей больничной палате. В этой комнате пахло пылью и запустением. А еще здесь пахло тем, чем обычно пахнет в больнице – лекарствами, дезинфекцией, невкусной больничной едой и еще чем-то трудно уловимым, но мучительным и щемящим – наверное, страданием и болью тех людей, которые когда-то лежали в этой палате, надеясь на выздоровление или ни на что уже не надеясь.

Маркиз огляделся.

Комната была пуста. Через разбитое окно проникало достаточно света, чтобы разглядеть крашеные стены и покрытый продранным линолеумом пол. Напротив окна находились две двери. Из-под одной сочилась бледная полоска света, вторая была темной.

Леня пересек комнату и для начала приоткрыл темную дверь. За ней оказался скромный больничный санузел, который не хотелось называть ванной комнатой – унитаз, раковина, пустой ржавый поддон на месте душевой кабины. За этим поддоном виднелась еще одна дверь – наверное, санузел был один на две соседние палаты.

Закрыв дверь санузла, Леня слегка приоткрыл вторую.

За ней обнаружился полутемный коридор, по сторонам которого белели двери других пустующих палат. В дальнем конце коридора мелькал свет, оттуда доносились приглушенные голоса.

Леня убедился, что в коридоре никого нет, и выскользнул из палаты.

Он двинулся по коридору, прижимаясь к стене то и дело при каждом подозрительном звуке, ныряя в темные ниши дверных проемов и замирая там на несколько секунд.

С каждым шагом голоса становились громче. Впереди, возле очередной двери, Леня увидел больничную каталку, с которой почти до пола свисала простыня.

Внезапно одна из дверей распахнулась, в коридор выплеснулся яркий свет и обрывок разговора:

– Да о чем ты говоришь! Я таких, как эта Анжелка, десяток найду! Тоже мне, королева! Будет она еще выпендриваться! Ладно, пойду проверю, как там…

С этими словами в коридор вышел плечистый парень в накинутой на плечи куртке защитного цвета. Он подслеповато мигал – должно быть, после ярко освещенной комнаты не мог сразу привыкнуть к призрачной полутьме коридора.

Леня рыбкой метнулся вперед, нырнул под каталку и застыл. Из-под края простыни он видел ноги в ботинках-берцах с высокой шнуровкой. Парень несколько секунд постоял возле двери и двинулся вперед. Поравнявшись с одной из следующих дверей, толкнул ее и скрылся в палате.

Леня немного выждал, выскользнул из-под каталки и подкрался к двери, за которой исчез охранник. Из-под нее тоже просачивался свет, но какой-то бледный, зеленоватый, словно тусклый свет нарождающейся луны или, скорее, подкрашенный мутной водой свет, каким подсвечивают аквариумы. А еще из-за двери доносилось какое-то равномерное глухое гудение.

Оглядев коридор, Леня толкнул соседнюю дверь и вошел в пустую палату. Здесь было совсем темно – окно оказалось наглухо заколочено досками. По Лениным расчетам, у этой палаты должен был быть общий санузел с соседней, в которую только что вошел охранник.

Леня достал фонарик, включил его и зажал в зубах, чтобы освободить руки. Оглядевшись, он нашел дверь ванной комнаты и проскользнул в нее, стараясь не издать ни звука.

Ванная была более обжитой: на краю раковины стоял флакон с жидким мылом, рядом с ним валялся одноразовый бритвенный станок, на змеевике висело полотенце, и самое главное – здесь имелась душевая кабина с матовыми стеклами, на вид вполне рабочая. Леня дотронулся до полотенца – оно было чуть влажным.

Из-под двери, ведущей в соседнюю палату, пробивался слабый свет – зеленоватый, бледный свет подводного царства. Значит, подумал Леня, он не ошибся – эта дверь выходит в ту палату, куда только что вошел охранник.

Леня подкрался к этой двери. Прежде чем пытаться приоткрыть ее, он достал из очередного кармана крошечную масленку и капнул на каждую дверную петлю. Выждав немного, чтобы масло просочилось в петли, осторожно нажал на дверь. Масло отлично сработало – дверь чуть-чуть приоткрылась, не издав ни звука.

Леня прильнул к двери и заглянул в соседнюю палату.

Она была освещена тусклой лампой под зеленым абажуром. Еще одним источником света служил какой-то массивный прибор с небольшим зеленоватым экраном, по которому бежала неровная синусоида. От прибора тянулись многочисленные провода к узкой металлической кровати, на которой, до половины накрытый одеялом, лежал немолодой мужчина с серебристыми волосами, в котором Леня с трудом узнал господина Воропаева. Те же тяжелые веки, те же глубокие складки у рта, но щеки ввалились, лицо покрывала нездоровая желтоватая бледность, на висках блестели капли пота.

Глаза Воропаева были закрыты, он тяжело, неровно дышал, из его груди то и дело вырывался мучительный хрип. К руке тянулся резиновый жгут капельницы. Леня снова взглянул на прибор с тускло светящимся экраном. Казалось, только этот прибор удерживает Воропаева на поверхности, только бегущая по экрану синусоида связывает его с миром живых.

Рядом с койкой стоял парень в защитной куртке и пристально, неприязненно разглядывал больного.

Вдруг Воропаев, словно почувствовав его взгляд, застонал, зашевелился, заскреб рукой по одеялу.

– Ну чего, чего! – прошипел парень. – Какого черта тебе надо! Лежи спокойно!

Воропаев стонал и шевелил пальцами, словно собирал на одеяле хлебные крошки.

Охранник огляделся, достал из ящика стола шприц и ампулу, отколол кончик ампулы и набрал в шприц прозрачную, чуть желтоватую жидкость, шагнул к койке…

В это время дверь палаты распахнулась, в нее ворвался рослый мужчина с вьющимися золотистыми волосами и красивым, правильным, но удивительно неприятным лицом. На плечи его был накинут несвежий белый халат.

– Ты что тут делаеш-шь? – прошипел вошедший и в два шага подскочил к койке. – Ты что ему вколол?

– Я… я ничего… я еще не успел… – Парень отступил, в глазах его был страх, странный и неприятный в таком большом и сильном человеке. – Я хотел ему еще снотворного вколоть… он зашевелился, я боялся, что проснется…

– Боялс-ся!.. – прошипел мужчина, и Леня узнал в нем санитара из клиники «Канопус», хотя до сих пор видел его только издалека. – Ты бы лучш-ше не боялся, а головой думал! Его еще одна доза снотворного может угробить, а нам нужно, чтобы он до понедельника был живой! Да ты, я смотрю, даже руки не вымыл! Занесешь ему инфекцию…

– Да какая инфекция, ему все равно скоро умирать…

– Скоро или не скоро – это не твое дело! Нам его нужно в понедельник на место доставить в целости и сохранности, а если поймут, что он давно умер, – все сорвется… время смерти определить ничего не стоит!

– Я понимаю… – испуганно забормотал боевик. – Я думал, как лучше… я думал, как бы он не проснулся…

– Ты не думать должен, ты должен только следить, чтобы никто его здесь не увидел! Думать я за тебя буду! Твоя задача – чтобы он на катер живым попал!

Санитар повернулся к Воропаеву.

Тот все еще шевелил руками, беспокойно мотал головой, тяжело дышал.

– Не проснется? – с неожиданной робостью спросил охранник. – Может, другое что вколоть?

– Ты еще здесь? – оглянулся на него санитар. – Я сам разберусь, что ему вколоть, а тебя чтобы здесь не было!

Охранник тут же вылетел в коридор, а санитар еще раз взглянул на Воропаева и направился к двери, за которой прятался Маркиз.

Леня отшатнулся от двери, в панике метнулся назад, но до двери второй палаты было слишком далеко. Тогда он юркнул в душевую кабину и торопливо задвинул матовые шторки.

Санитар вошел в ванную, подошел к раковине, долго мыл руки, как будто готовился к серьезной операции. Леня вспомнил, как один знакомый психолог, работавший с криминалистами, рассказывал, что многие серийные убийцы и вообще патологически жестокие люди отличаются маниакальной страстью к чистоте.

Санитар потянулся за полотенцем и вдруг замер, как будто что-то услышал.

Леня задержал дыхание.

Санитар еще секунду постоял, затем повесил полотенце и вернулся в палату к Воропаеву.

Леня решил больше не рисковать.

Он достаточно видел и слышал, теперь нужно было обдумать результаты ночной операции.

Выскользнув в коридор, он прокрался к той палате, через которую проник в больницу, убедился, что крюк надежно держится на своем месте, вылез из окна и соскользнул по веревке на землю.

Сдернув крюк, смотал веревку и уже хотел двинуться в обратный путь через пустырь, как вдруг рядом с ним раздалось негромкое рычание.

Леня поднял глаза – и увидел знакомую собаку, главаря бригады четвероногих охранников.

– Привет! – проговорил Леня. – Это опять ты? А где же твоя напарница? Что, не вернулась из погони за котом?

Этими разговорами он надеялся отвлечь пса. Тот, однако, продолжал рычать и глядел на Леню угрожающе.

– Ну я тебя не понимаю! – продолжал Маркиз. – Ты ведь должен следить, чтобы никто не пробрался на охраняемую территорию. А я как раз хочу отсюда уйти. Так что же тебя смущает? Я уйду, и ты останешься здесь за главного!

Пес снова зарычал, но без прежнего энтузиазма. Видимо, на него действовали не столько Ленины слова, сколько его спокойная, убедительная интонация.

Продолжая говорить, Леня понемногу отходил от стены в сторону знакомого дерева.

– Ты же умный, рассудительный пес! – продолжал Леня. – Что нам с тобой делить? Зачем ссориться? Я против тебя ничего не имею, так давай разойдемся по-хорошему…

Пес сглотнул, но потом снова вспомнил свой собачий долг и встал на пути у Лени. Вдалеке показалась вторая собака, судя по ее разочарованному виду, коту удалось удрать.

Маркиз прикинул расстояние до забора, точнее, до склоняющихся над ним ветвей знакомого дерева…

Трюк предстоял сложный, но попробовать стоило.

Леня наклонился, поднял с земли какую-то огромную, дочиста обглоданную кость и швырнул ее в дальний конец пустыря, при этом по привычке скомандовав:

– Апорт!

То ли сработал врожденный инстинкт, то ли – привычная команда, но пес стрелой помчался за брошенной костью. А Маркиз еще быстрее понесся через пустырь к забору. Вторая собака смотрела на них в полной прострации. Сегодняшних приключений ей уже хватило, больше она никуда не собиралась бежать.

На полпути пес внезапно понял, что его обманули, резко затормозил, развернулся и помчался обратно, за Маркизом.

Леня был уже возле самого забора. Увидев приближающегося огромными скачками пса, он подпрыгнул, перевернулся в воздухе, вспомнив свою цирковую молодость, и ухватился за толстую ветку дерева.

Пес тоже подпрыгнул и успел вцепиться зубами в левую Ленину ногу, точнее – в левый кед. Шнурки разорвались, и пес упал на землю с кедом в зубах. А Леня уже перелезал по веткам дерева на другую сторону забора.

За забором его ждала Лола в машине с включенным двигателем. Леня влетел на переднее сиденье и выдохнул:

– Гони!

Лола скосила глаза на босую ногу напарника и сделала брови домиком:

– Где это ты потерял обувь?

– Гони, я сказал!

– Но ты хоть расскажешь мне…

– Все потом! А сейчас – домой!

Лола надулась и отвернулась от своего спутника. Не больно-то и хотелось!.. Сам ей все расскажет, да еще будет уговаривать, чтобы она его выслушала!

По пустым улицам ночного города они доехали до дома за пятнадцать минут.

Когда компаньоны вошли в квартиру, их встретил только Аскольд, который вышел в прихожую, широко зевая и сонно потягиваясь. Весь его вид говорил, что кот не одобряет такого поведения хозяев. Хорошие хозяева по ночам должны спать, а не болтаться неизвестно где… вот он, кот, хотя и ночное животное, но переучился и теперь спит по ночам…

Тут Аскольд почувствовал, что от его хозяина пахнет большой собакой, возможно, даже не одной. Шерсть на нем поднялась дыбом, Аскольд сердито зашипел. Что это делал хозяин? Неужели он водит компанию с большими злыми собаками? Может быть, он собирается привести одну из этих собак в дом? Так вот, он, Аскольд, заранее предупреждает: ни за что! Только через его труп!

– Не волнуйся, Аскольд, это была случайная встреча, и больше она не повторится! – заверил Маркиз своего любимца.

Аскольд взглянул на хозяина с неодобрением, развернулся и ушел на кухню.

Лола приняла душ.

Она думала, что после такого ночного приключения заснет, как убитая, едва только доберется до кровати – но не тут-то было: адреналин бушевал в ее сосудах и сна не было ни в одном глазу. Она вышла в коридор и увидела, что из-под Лениной двери пробивается свет. Значит, ее компаньон тоже не спит…

Она подошла к Лениной двери и постучала.

– Заходи! – пригласил ее Маркиз.

Он сидел за столом перед компьютером, на экране которого был план какого-то здания.

– Ты тоже не спишь? – спросил он, повернувшись к Лоле.

– Не могу заснуть… расскажи, что тебе удалось разузнать.

– Ну, начать с того, что Воропаев действительно там. Его держат на снотворном и собираются так держать до понедельника…

– А потом?

– Потом… боюсь, что потом его собираются убить.

– Да ты что?! А как ты все это узнал?

Леня дословно пересказал ей подслушанный разговор.

– Не понимаю… – проговорила Лола, когда он замолчал. – К чему все эти сложности? Для чего они держат его в этой заброшенной больнице? Почему им нужно убить его именно в понедельник? Ты можешь это как-то объяснить?

– Кажется, могу… я думаю, что на понедельник назначена важная встреча, на которую вместо Воропаева прибудет его двойник – тот, которого подставили на его место в клинике «Канопус». На этой встрече этот двойник должен сделать что-то такое, чего сам Воропаев ни за что бы не сделал. Ну, мы с тобой и раньше подозревали что-то подобное. А потом… потом злоумышленники инсценируют смерть Воропаева – скажем, от сердечного приступа – и тут-то снова поменяют двойника на настоящего. Чтобы мертвого Воропаева опознали его близкие.

– Как все сложно…

– Сложно, но похоже на правду.

– И ты говоришь, что все это должно произойти в ближайший понедельник?

– Ну да, так я понял из подслушанного разговора.

– Ну и что ты собираешься делать? – Лола взглянула на своего компаньона с подозрением. – Надеюсь, ты не планируешь вмешаться в эту историю?