Таралиэль. Адвокат Его Темнейшества (СИ)

— Ты имеешь в виду мертвых, которых подняли наши некроманты? Рабочий, если умирает не от бессилия, может об этом попросить, мы обычно не отказываем. Его еще на пару лет хватает, зато он в сознании и вполне наслаждается отсутствием болей, усталости и возможностью пожить немного на этом свете

Хм, как то у меня не ассоциировалось понятие «наслаждения» с поднятыми мертвецами, но что уж там. Не мне с этим разбираться.

— Хочу тебе кое-что еще показать — сказал родитель и направился в сторону лестницы, ведущей вниз. Надеюсь не в самый низ. Я не горела желанием рассматривать месторождение в непосредственной близости: могу себе представить, что может твориться в тамошних подземельях. Мрак, огонь и умирающие каторжники. Видя мои сомнения и страх, Тараэр только ухмыльнулся:

— Я не потащу тебя в копи, если ты так боишься, хм, темноты. Но недавно найденную россыпь желтых сапфиров ты должна увидеть.

Он подал мне руку, помог спуститься в отдельную залу и подвел к небольшому стационарному порталу — в горах можно было перемещаться и так. Мы вышли в другом помещении, немного прогулялись в привычном мне уже мраке лабиринта и оказались, наконец, в отдельной большой пещере, освещенной множеством магических светильников. Я в который раз за сегодня замерла в восхищении.

Да, пещера тоже была из камня, и она была… живой. Прожилки невероятного блестящего золотистого и коричневого цвета были похожи на дышащие раковины морских моллюсков, утыканные кораллами и кристаллами. Те то перемешивались между собой, то выступали на несколько сантиметров от поверхности. И все это витиеватым узором покрывало почти трехметровую стену. Двое рабочих аккуратно очищали небольшой участок друзы мягкими щеточками.

— Будешь отковыривать? В смысле, добывать? — поправилась я быстро

— Нет пока. Мы можем себе позволить просто любоваться.

Я и любовалась, бережно прикасаясь к сияющим кристаллам кончиками пальцев. От камней исходило невероятное очарование и спокойствие. Они ведь ценились не только за редкость, стоимость или красоту, став универсальным платежом во всех мирах; любой драгоценный камень уже заключал в себе магию. Не светлую, не темную, а собственную. В руках же хорошего ювелира или артефактора он мог и вовсе превратиться в невероятной мощи магический предмет.

Алмазы приносили счастье, делали его владельца храбрее и увереннее в себе. Но при неподобающем использовании могли тянуть силы: не раз и не два, расследуя случаи медленного угасания того или иного богача, выяснялось, что был он слаб духом, а потому бриллианты его потихоньку уничтожали. Аметистом можно было вылечить такие пороки как пьянство, азартные игры. Постоянное же ношение аметиста делало практически невозможной измену: как супружескую, так и среди вассалов.

Бирюзу называли камнем влюбленных: ею обменивались супружеские пары. Крупный оникс жаждали заполучить все правители — он делал их еще более успешными, но и с ним стоило быть осторожным. У существ со слабой магией оникс эту магию мог перекрыть. Опал — камень моряков, воинов, искателей и ждущих их семей, помогающий поддерживать надежду и искать правильную дорогу. Он придавал твердость решениям и уверенность в поступках. Изумруд — универсальный лекарь, отлично помогал определять яды, а также являлся универсальной магической защитой. У мамы было несколько изумрудных подвесок и она очень ими дорожила.

Сапфир же и рубин — камни любви, притягивающие женское счастье, привлекающие мужчину и способные, при должных магических усилиях, приворожить его на всю жизнь. А еще сапфир отлично успокаивал, настраивал на добродушный лад и дарил радость даже в самых грустную пору.

Я улыбнулась отцу и получила не менее открытую улыбку в ответ. Мне, определенно, нравился этот сухр и как он себя со мной держит. Но хорошо, что пусть я и единственный его ребенок, наследовать Дом не смогу. А еще я поняла, что устала: я ведь едва отошла от смертельного боя, а тут столько новой информации и впечатлений. Но, прежде чем вернуться в покои, хотелось прояснить еще один вопрос:

— Сколько я должна здесь пробыть?

— Сколько хочешь. Ты не пленница

После обеда — или ужина — и долгого оздоравливающего сна, подумав, решила задержаться в гостеприимном Доме. Во-первых, мне хотелось полностью прийти в себя. Во-вторых, поближе познакомиться с отцом и его жизнью — неизвестно, когда еще будет такая возможность, может и не пригласит больше.

Мама довольно удачно накануне всех моих приключений уехала в Черноземье собирать какие-то уникальные травы для своих снадобий, так что мое отсутствие в городе не заметила даже. Друзьям же я, как только определилась с планами, отправила гонца с письмом — и уже к вечеру читала ответ. Хоть межмировой портал в Ядерных горах один, быть дочерью главы Дома оказалось весьма выгодно. С письмом я не зря поторопилась: из ответа поняла, что фактически застала на пороге воинствующую четверку, которые, исследовав место моего падения, обнаружили следы порталов в нижний мир, и собирались уже меня разыскивать. Особенно рвался Асалас: слава всем богам, целители его отлично залатали. Да и ректор, как выяснилось, тоже не остался в стороне от этой истории. Ну еще бы, не мог же он пропустить такое фееричное появление умирающего эльфа и его окровавленных друзей в целительском крыле Академии несколько дней назад. Поручив Синь уладить все формальности с нападением — хотя кого они там найдут, главных зачинщиков то убили — а также с моим вынужденным отпуском «по болезни», я сосредоточилась на физическом восстановлении и изучении местных обычаев.

Вместе с Тараэром, которому очень приятен был мой интерес, мы посещали ювелирные мастерские и некоторые другие Дома с визитами, обедали в шикарных ресторациях, в том числе в здании Совета: в нем не только заседали, там же были многочисленные магазины, огромные залы для приемов, общественные службы, улицы с лавками и площади. Я пропадала в общественной библиотеке, она здесь оказалась не чета нашим: сухры ведь ни в какие Академии своих детей не отправляли, у них были собственные школы и несколько академий по различным направлениям деятельности, также обучение брали на себя сами Дома и их наставники. Поэтому место это было популярным и полным редчайших изданий. Я старалась не отвлекаться на уникальные книжные экземпляры, а читала про местные традиции, но руки так и норовили добыть печатную ценность и хоть краем взгляда глянуть на запретное в другом месте заклинание или истинную историю какого — нибудь государства.

Главенство над драгоценными Домами передавалось не сыновьям, а сильнейшему из обученных преемников и окончательно подтверждалось на общем Совете, состоящем из двадцати двух глав — по числу Домов. За неверную политику, противоречащую процветанию Дома, Совет мог и раньше, чем глава запланирует уход на покой, его поменять. На Совете же решались все общие вопросы относительно Ядерных гор, в том числе, устанавливались цены на драгоценные камни и металлы, определялась внешняя политика. Главы имели равные права, хоть камни и продавались по разным ценам, но это, скорее, был манок для чужестранцев: сами же сухры все драгоценные камни считали равнозначными. В Ядерных горах судебная система строилась на основе «права сильного», как и у демонов. То есть глава Дома, если было необходимо, сам решал каким образом поступить с преступником или нарушителем. Дела между домами или связанные с внешним миром решал Совет коллегиально. В наших мирах, в принципе, такой расклад был довольно частым: в человеческих империях господствовало схожее «право выскокородных». Распространены были и суды справедливости и чести. А вот в мире Корон, где я практиковала, чаще всего встречалось прецедентное право. Читая толстенные книги по законам сухров, я никак не могла отделаться от мысли, что чего то не хватает. И, наконец, поняла чего.

— А что у вас с браком?

— Каким браком?

— Я не нашла никаких законов относительно супружеских пар.

— Так у нас их и нет. Ни законов, ни пар.

У меня в прямом смысле челюсть отвисла. Даже у демонов был институт брака, не жили вместе только бесполые особи — те же ангелы и парочка полуэнергетических рас, слитых чуть ли не в единый организм. Остальные всегда искали себе пару, или несколько пар, женились с самыми разными традициями, разводились с самыми страшными скандалами и вообще для законника брак и брачные договора — хлеб насущный. А тут вообще нет понятия супружества!

— И как же вы?…

— Да нормально — Тараэр засмеялся. Он вообще со мной много смеялся, из-за чего я часто ловила немного удивленные взгляды его помощников и друзей — Мы не влюбляемся, не ревнуем, не испытываем потребности рожать детей или жить с кем-то всю жизнь, не имеем необходимости с кем-то делиться переживаниями или объединяться ради выживания рода. Готовим для дома преемников из сухров — и не одного, на всякий случай. Живем долго, расселяться по миру не планируем, потому отсутствием наследников или продолжения рода вовсе не тяготимся. Так что все вольны по обоюдному согласию и ради обоюдного удовольствия посещать спальни друг друга, а если возникает такое желание — можно зачать ребенка, причем воспитывать его будет Дом, чье влияние на кровь окажется сильнее.

— Как это?

— У каждого Дома есть свои особенности, которые меняют состав крови и наделяют определенной силой или способностями. Понять, какому Дому принадлежит ребенок, может любой родитель или глава практически сразу по рождении.

И тут у меня возникло небольшое такое подозрение, почему когда-то от Тараэра сбежала моя весьма романтично настроенная мама. Для которой любовь, брачные заветы и свадебные церемонии, а также совместно воспитание детей были вовсе не пустым звуком. Уж точно не потому, что он её мучал или принуждал — в этом я уверилась. Не такой он… сухр. Но подробности маминых переживаний я не стала выспрашивать, во-первых, ему и не понять их, а во-вторых, не все тайны собственных родителей должны перестать быть тайнами. Я бы, правда, узнала, как она попала в его Дом, но отец отделался неизменным смешком: ты еще спроси, говорит, как мы тебя делали.

Мне начинало нравиться это мрачноватое место с жесткой иерархией и скрытыми далеко внизу котлованами, я даже начала симпатизировать внешнему виду сухров: женщины, кстати, мало отличались от мужчин что в боевых ипостасях, что в обычном виде, разве что кожа была более розовая и гладкая, ну и грудь имелась. Когда я полностью восстановилась и даже приступила к своим магическим тренировкам я, немного смущаясь, попросила Тараэра помочь мне научиться оборачиваться. Само пребывание в Ядерных горах и знакомство с расой, к которой я принадлежала, сделала меня значительно терпимее к боевой ипостаси и темной сущности. Да и благодаря ректору, неоднократно объяснявшему мне, что большая часть моих проблем была не столько в растущей и неуправляемой силе, сколько в том, что я или другие пытались подавить отдельные мои сущности и магические дары, убедило меня в правильности моих действий. Так что я была решительно настроена полюбить и эту часть себя

Тараэр лично занялся снятием блока и моим обучением, не стал наставникам передавать. Я не совсем понимала, почему он так со мной возится, ведь, как у главы, у него наверняка много обязанностей. Но была благодарна, что он мне уделял столько внимания, сколько требовалось, и ни разу не отказывался помочь.

— Что ты знаешь о боевых ипостасях?

— Ну… они сильнее, их можно вызывать по своему желанию и демоны, например, чувствуют себя более естественными, что ли, в этом виде

— И у демонов и у сухров есть как бы это назвать… внутренняя сущность. Она более магическая, более животная, больше принадлежит Тьме, нежели нам самим. Управлять этой сущностью несложно — если ребенок не погиб еще в утробе, раздираемый противоречиями, значит сущности смогут сосуществовать всю жизнь, являясь одновременно и единым организмом, и двумя частями целого. У оборотней немного не так: они могут потерять контроль над своим внутренним зверем, могут вообще уйти от облика человека и превратиться в животное. У нас же сознание всегда остается одним, но меняются эмоции, чувства, чувственные ощущения, сила. Сексуальные отношения в боевой ипостаси это нечто невероятное.

— Если все так замечательно, то почему бы не ходить так постоянно?

— Есть причины. Холодные, взвешенные решения трудно принимать. Плюс устаешь гораздо быстрее, всего больше требуется: пищи, магического резерва, места. Выгораешь быстро; если бы мы жили в таких ипостасях постоянно, быстрее умирали, срок жизни сократился бы наполовину.

— То есть нахождение в обычном теле экономичнее?

— Ну да. Что еще важно: если ты заметила, в боевой ипостаси демоны и сухры становятся больше — меняется не только сила, но и масса тела, в этот момент магия как бы становится материальной, дополняет нас. Демоны раза в полтора становятся выше, у них появляются крылья, ну понятно — рога копыта и когти, меняется структура кожи — она становится плотнее, жестче, в некоторых местах происходит ороговение: в районе паха, груди, живота. Мы же похожи на летающих ящеров — уже не драконы, но еще не змеевики, видела такую расу?

— На картинках.

— Будучи в боевой ипостаси мы становимся сильны не только физически, но и магически. Но творим уже совсем иные заклинания, нежели в обычном виде. Если получится, ты почувствуешь это — станешь проводником Тьмы и сможешь выпускать ее непосредственно во внешний мир. Это не твой внутренний ресурс и не черпание силы: ты становишься именно руками, глазами, телом Тьмы. Её частью. И не обязательно убивать — возможностей у Тьмы много, и для жизни, и для защиты. Наша сущность отлично летает, хотя получится у тебя и не сразу: ты слишком долго прятала её. Крылья разрабатывать будет сложно. Может еще возникнуть проблема, что ты при сильных эмоциях будешь неожиданно для себя переходить в боевую ипостась, но это решаемо. Плюс, из-за того, что ты не обучалась обращению с детства, будут сложности и с поведением

— Поведением? Ты же говорил что сознание остается мое?

— Остается, но эмоции, ощущения, переживания — все становится острее и сильнее, ты просто не будешь до конца адекватной и уж точно не будешь особо рассудительной. Боюсь, первые годы ты просто будешь… истеричкой.

Отлично. Таралиэль — ящерица-истеричка. Я обхватила голову руками и неожиданно для себя расхохоталась.

Следующую неделю я не забуду никогда. После снятия блока мы начали потихоньку учиться выпускать боевую ипостась — и прятать ее назад. Это было больно, очень больно, потому что означало каждый раз прорастание ящерицы изнутри маленькой меня. Тараэр учил меня блокировать болевые рецепторы, но получилось далеко не сразу. Хорошо еще, что благодаря умелым и мягким действиям ректора и моему изменившемуся отношению, моя светлая часть и сила не пытались подмять под себя или навредить темной боевой ипостаси.

Когда я, почти без слез и криков, научилась оборачиваться, Тараэр подтащил меня к огромному зеркалу.

— Ты очень красивая в этом виде — смотри. Наши женщины получаются ниже, толще и грубее в боевой ипостаси, а ты, наверное именно из-за светлой крови, белоснежная, тонкая — никогда такого не видел!

Я внимательно себя рассматривала, будто впервые видела.

Волосы мои оставались черными, лицо практически не менялось — только немного вытягивалось вперед, глаза становились еще больше и черный зрачок практически полностью закрывал их. Я действительно становилась выше ростом, на затылке и вдоль всего позвоночника топорщились перламутровые треугольники. Грудь — о да, у меня появлялась шикарная грудь — покрывалась очень твердой перламутровой же чешуей, которая тонкой дорожкой спускалась вниз и полностью закрывала все пространство на бедрах. Это хорошо, потому что в боевых ипостасях одежда не предусмотрена. Ноги и руки оставались обычными, только более сильными и длинными, правда пальцы загибались и отрастали когти. Ну и появлялся толстый длинный хвост, похожий на змеиный. А еще из лопаток вырастали огромные кожистые крылья, сияющие белизной.

Я рассматривала себя и рыдала от восхищения. Ненормальная. Видимо те самые эмоции в действии. Но что уж делать, если я всю жизнь считала саму себя и свои внутренние сущности чем-то неправильным и уродливым, а тут мне показали, какая я на самом деле, и я впервые действительно увидела? Я не могла справиться с эмоциями восторга, свободы и ощущения полноты мира вокруг. И как это я себя лишала такого удовольствия? От нахлынувших чувств я просто выпростала крылья и взмыла вверх, чтобы тут же весьма болезненно упасть.

— Я же предупреждал — Тараэр аккуратно помог мне подняться — крылья вообще нетренированные. Так что давай потихоньку — сначала научимся их правильно открывать, плавно отрываться от земли и опускаться, а потом и до полетов дойдем.

Пора было уезжать — ждали друзья, работа, учеба, я и так много пропустила, да и отец заверил, что я смогу навещать его в любое время. Но перед отъездом пригласил на бал: посмотреть на знать мира Ядра действительно было интересно. Я уже готовилась к приему, как дверь открылась и зашел Тараэр:

— Решил предупредить тебя

— О чем?

— У нас балы устраиваются несколько раз в год и для домов, и для клиентов. Обычно, на бал мы приглашаем всех высших демонов. Они редко откликаются, но мы не можем не позвать своих основных покупателей, а они… в общем все эти светские штучки им особо не интересны, только если что-то надо, приходят. И сегодня мне сообщили, что Седьмой Круг отправляет сюда свою делегацию — Тараэр смотрел на меня, прищурив глаза

— И что?

— Понимаешь, я, как глава Дома, знаю в лицо всех высших демонов Тринадцати Кругов

— Все пять тысяч? — блеснула я неожиданно знаниями и сглотнула. Что-то меня начало подташнивать. Какое-то предчувствие нехорошее мною овладело.

— Ну, практически — Тараэр кивнул — И в общем-то я узнал «твоего» демона еще тогда в горах, просто не стал тебя пугать. Но и прятать тебя не намерен, сама понимаешь.

Тьма. Демонский мир он такой.

— Он… высший? — прошептала я

— Близко.

— Из приближенных к Его Темнейшеству? — пропищала я

— Почти.

— Только не говори мне, что…. - в голосе у меня была безнадежность и предчувствие скорой смерти

— Ага. На тебе печать Правителя Седьмого Круга

Тут я, конечно, позорно хлопнулась в обморок.

Я сидела на кровати и кусала губы.

Судорожно пыталась вспомнить, что я знаю о правителе седьмого круга, но эти данные не утешали. Слыл жестоким, но не беспричинно, достаточно молодым, но несколько веков пожил. Не являлся наследником, а стал Правителем, потому что убил соперников и предыдущего Темнейшего — значит силен. Было три жены: одна исчезла бесследно, другая погибла вместе с их маленьким ребенком, третью он казнил. Вполне возможно, первых двух тоже: демоны скоры на расправу.

Да если кто узнает, что я «случайно» получила печать Правителя, меня свои же растерзают на клочки! Потому что такая печать — это верный способ этого Правителя разозлить. Разозленный правитель — плохой правитель, он мог расстроиться и ненадолго выпустить Тьму поиграть. После этих игр обычно оставались пепелища на месте крупных государств. Демонские правители и высшие демоны были мирам жизненно необходимы, потому что они сдерживали изначальную Тьму, сосредоточенную внутри Ядра. Сдерживали из интереса, наблюдая как живут и размножаются все остальные, и как только этот интерес у них пропал бы, то все четыре мира накрыло бы Тьмой: светлые бы сгорели, с остальными не совсем непонятно. Есть также предположение, что ангелы удерживают примерно так же Свет в Мире Грез, но с изначальным Светом проблем, как с Тьмой, не было — он был крайне рассеян где то за пределами верхней планеты и, несмотря на все усилия Ангелов, не пытался сконцентрироваться и принести угрозу. Поэтому демонов злить не стоило.

Особенно не стоило злить высших. Особенно — правителей и их приближенных.

Разозлить их могло даже то, что ты попал в их поле зрения. Поэтому никто не имел права заходить в то же помещение, что и Правитель, без его на то разрешения. Никто не имел права говорить с Правителем, пока тот не спросит. Целовать Правителя вообще никому не приходило в голову. А уж вызов так и вовсе приравнивался к смертному приговору.

Поскольку я умудрилась нарушить все правила, отец, по хорошему, должен был меня отмыть, накрасить и преподнести торжественно на блюде. И чего он молчал, на что рассчитывал до этого? Что демон забудет все те оскорбления, что я ему нанесла? Он ведь не просто имеет право убить меня, но и всю мою семью. Надеюсь, хоть отца это не затронет, но тот вроде сам силен и так просто не дастся. А вот мне, скорее всего, не поздоровится.

Пришлось очнуться от обморока и надеть красивое платьице — длинное, полупрозрачное, откровенное, с какими-то тесемочками. Умирать в такой красоте точно не хотелось. Волосы распустила, глаза густо накрасила, а лицо было и так бледное от нехороших мыслей. Сапфиры и рубины примотала вокруг платья полосочками — глядишь, предложу забрать камни, а не мою жизнь. Хоть я и храбрилась, но меня трясло от страха и противоречивых эмоций: от страха понятно, почему, а вот с эмоциями было сложнее. Мне ведь ужасно хотелось рассмотреть того, кто пусть невольно, но защитил меня, да определил, фактически, два последних месяца моей жизни.

Вечером меня проводили в бальный зал, но от волнения наслаждаться роскошным торжеством не получалось. Я не видела ничего перед собой; стояла, стенку подпирала, пока не пришла та самая делегация. Появление демонов не пропустишь: тринадцать высших демонов и демонесс в черном замерли на входе, будто позволяя оценить их мощь и красоту, а затем двинулись в глубину зала. Правитель шел посередине и даже среди высших выделялся ростом и ощущением страха, которое он транслировал. Я нервно сглотнула. Хорош невероятно, если так можно отозваться о моем будущем убийце! Длиннющие черные волосы, распущенные по традиции — убить, между прочим, могли, они живые. Черный же венец с острыми, заточенными краями. Черные глаза практически без белков на очень бледном, высеченном из мрамора лице с бескровными губами и щеками. Очень красивом, совершенном лице — я даже у вампиров не видела такого совершенства. Мощная шея, широченные плечи, обнаженный торс и руки. Его тело прикрывала лишь легкая портупея и кожаные брюки, да кожаные сапоги. На гладкой груди сверкал символ власти: огромного размера амулет, усыпанный драгоценными камнями, в виде абсолютно круглого Ядра. Такой подвесочкой легко пришибить кого и покрупнее, чем я. Рядом шли двое Советников, если я правильно разбираюсь в регалиях. Невероятной красоты блондин с расслабленным и даже веселым лицом — такого точно не стоит недооценивать. Одет также, как Повелитель, лишь подвеска поменьше. И еще один брюнет, чуть ниже, грубее, но мощный, со злыми, цепкими глазами и руками, подрагивающими от желания пришибить кого-то.

Остальных я не стала рассматривать. И так понятно, что все плохо.

«Мой» демон скучающе обвел глазами собравшихся. Он то точно всё повидал за те сотни лет, что добивался власти, удивить его было нечем. Это я в свои двадцать с хвостиком ничего еще не успела, да и вообще, веду себя плохо, живу весело, а потому, видимо, недолго.

Тут холодные и равнодушные глаза Повелителя встретились с моими, и что-то в них промелькнуло. Ух.

Смотрит.

Может пойти упасть ему поваляться в ноги? Нет, оскорбится еще….

Ааааа, Тьма, идет ко мне! Причем один, остальных отпустил взмахом руки. Хорошо, что у стенки стояла, а то упала бы. Я во все глаза смотрела на демона и как-то даже пропустила, что справа появился Тараэр и вцепился в мою руку.

— Защищать будешь или отдашь? — прошептала я ему

— Попробую защитить, а потом посмотрим.

Чуть слезу не пустила от благодарности. Все — таки чудесный у меня папочка, зря его мама бросила.

Демон приблизился и навис над нашим семейством. Даже в мирном виде он был под два метра ростом. Я кое-как сделала реверанс и робко улыбнулась. Повелитель кивнул, правда, в сторону сухра, а мне приказал властно.

— Со мной пойдешь.

— Зачем? — пискнула я и поморщилась от своей дурости. Об этом свидетельствовал и чувствительный пинок, доставшийся от отца. Но голос Тараэра был спокоен и уверен:

— Темнейший, прошу оставить в живых мою единственную дочь.

Кажется, демон удивился — ну да, в мире Ядра такие просьбы неуместны. Зато скуки у него в глазах уже не было и он перевел чуть напряженный взгляд на Тараэра:

— Что мне за это будет?

— Все лучшее из камней, что захотите увезти — ого, какое предложение! Не уверена что столько стою. Спасибо, папа! Согласится или нет?

Демон нахмурился

— Я подумаю, — махнул рукой и двинулся в сторону одной из ниш. Я поползла следом, понимая, что сейчас все может закончиться.

Зачем я ему понадобилась? Убить и раньше мог. Или просто не спасать. Хотел, может, при всех убить, в назидание? Демон, наконец, остановился и повернулся ко мне.

— Объяснись.