Словоплёт

— Я вот чего не пойму, — после непродолжительного молчания добавил Роэль. — Почему Шанаран закрыл вас собственным телом? В чём заключался ваш уговор, что он рискнул своей жизнью?

— Ты к чему? — напряглась колдунья.

— Я узнал у Ларта про заключённых, — не стал юлить капитан, а сразу перешёл к сути. — У них не было никого, похожего на Шанарана. Зато местные с радостью рассказали мне, что дух горы, Клякса, покровитель детей и хранитель местных древних сокровищ, склонил перед вами голову и согласился служить вашим колдуном.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что. Тем более, будь Шанаран действительно иной сущностью, он не стал бы спасать вам жизнь: с вашей смертью он получил бы свободу и то, что вы договорились отдать по уговору.

— А если бы мы договорились как раз на то, чтобы он охранял меня? — нехорошо прищурилась колдунья.

— В своё время по долгу службы мне пришлось изучать особенности сделок с тварями, — вздохнул капитан. — Такую сделку с ними заключить невозможно.

Сантинали вздохнула. Ну да, отец подсунул ей не просто капитана гвардии, а бывшего дознавателя, как она могла об этом забыть. Уж он-то в уговорах с тварями разбирался значительно лучше неё.

— Буду честен: поначалу я заподозрил неладное, уж слишком хорош оказался колдун, и уж слишком вовремя. Но теперь я в некоторой растерянности.

— Тогда я тоже буду честна: я без понятия, кто он такой на самом деле, — вздохнула королевна и отложила стрелку, которую всё это время бессознательно вертела в руках. — Я даже не знаю «он» это или «она».

— Я так и думал, — кивнул капитан. — Но хоть что-нибудь кроме имени он рассказал о себе? Вы, кстати, не задумывались, почему его имя так похоже на название этой местности? Может, это псевдоним?

— Я спрашивала, меня это тоже смутило. Шана говорит, что раньше эти горы и этот перевал назывался иначе, и только потом их переименовали. Заклинание, которое его удерживало все эти годы, утратило бы силу, если бы его не звали по имени. Так что Наран-Ша — его действительно так зовут. Причём «ша» — это название то ли семьи, то ли народа. Потому что от него часто можно услышать что-нибудь вроде «мы, ша» или «кровь ша» или ещё что-нибудь такое.

— Хм… Даже удивительнее, чем я предполагал.

— При этом он не сознался, за что с ним так поступили. По его уклончивым фразам я поняла, что его вроде бы предали, но всё это очень странно. Что могло случиться, что такого могучего колдуна заточили в подземельях на веки вечные?

— Может, его просто убить не смогли? То хотя бы так… Для тех, кто его упрятал, он был словно мёртв — не мешал.

— Тоже верно. Кстати, он был кем-то вроде князя здесь. Или воеводы. Он не рассказывал деталей.

— То есть, не мелкая сошка.

— Отнюдь.

Они опять помолчали.

— Что меня раздражает и восхищает одновременно: я не знаю, сколько моих людей он положит прежде чем я смог бы добраться до него, возникни такая нужда. Так что можно сказать, что я даже рад, что он на нашей стороне. Но было бы намного спокойнее, если бы могли справиться без него.

— Роэль, ты только что озвучил мои мысли.

— Если у вас нет других поручений, то я, пожалуй, пойду, — усмехнулся капитан. Когда он только начинал службу у Сантинали, то сильно переживал: королевна была известна своим острым языком и скверным характером. Да и назначение отправиться на край света… Пусть и начальником гвардейцев целого воеводства, но зато в такой глуши, что далеко не все смогли бы показать на карте где это. В итоге всё обернулось в что-то невероятное. Если это расследование сдвинется с места, если удастся в нём удержаться… После такого громкого дела скачок по карьерной лестнице ему был обеспечен. Да и сама королевна оказалась не так ужасна, как он ожидал.

— Иди. И спокойной ночи.

— Сладких снов, госпожа.

Утро выдалось просто восхитительное. Небо расчистилось, и солнце теперь сияло, как натёртая монета. Ночной дождь прибил пыль и смыл грязь, и воздух, казалось, звенел. Да и то, что больше не было необходимости волноваться о курьерах… Сантинали распахнула окно и вдохнула полной грудью. И отчёт уже почти закончен. Прекрасно. Просто прекрасно. У колдуньи с самого утра было отличное настроение. Впервые за последние несколько месяцев. Осталось только разобраться с Шаной, и её жизнь вновь станет нормальной. Кстати, пора завтракать. Королевна вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь:

— Шана! Я иду завтракать! — но против обыкновения ей никто не ответил. Не распахнулась стремительно дверь, и алые угольки глаз не уставились ей в самую душу. — Шана?

Сантинали постучала ещё раз. Может, стрелка всё же достала её? Если это странное существо помрёт, колдунья ни капли не расстроится. Вот ни капельки. Но странное беспокойство кольнуло сердце. Всё же нельзя быть такой неблагодарной: тварь дважды спасла ей жизнь, и практически ничего не потребовала взамен. Да и вчера она ругалась на глупость одной конкретно взятой королевны вполне искренне. Колдунья нажала на ручку и дверь к её удивлению поддалась.

— Шана? — королевна заглянула в комнату. Её встретил уже знакомый «беспорядочный» порядок: сдвинутые ковры и гобелены, стоящие вкось комод, стол, стулья и кресла… На полу лежало что-то чёрное. Самый край плаща выглядывал из спальни. Словно тварь сбросила шкуру по дороге, да так и оставила. Сантинали осторожно зашла в гостиную и вытянула шею пытаясь рассмотреть, что происходит в спальне. Может, ша лежит прямо за дверью на полу? Кроме неё ведь никто не носит в замке такие чёрные плащи. Да и кому ещё быть здесь кроме неё? Идти вперёд было боязно: всё же ша не приглашала её войти. Кто знает, как тварь отреагирует, если увидит её на своей територии? С другой стороны — она ведь оставила дверь открытой. Да и служанки убирали здесь каждый день, когда тварь уходила. Крадучись, колдунья подошла к дверям спальни. Тишина. Она заглянула в комнату готовая отскочить в любой момент, но нет, никто не караулил её за косяком. На полу, как Сантинали и ожидала, лежал огромной чёрной кляксой плащ. Остальное было сложно рассмотреть — гардины были плотно запахнуты, и в комнате царил полумрак. Может, тварь умерла и растаяла, оставив после себя только лоскут ткани. Но, кажется, в кровати кто-то лежит? Но кто, если плащ — вот он? За балдахином не разобрать, только видно гору одеял. Стараясь не натыкаться на хаотично расставленные пуфики, колдунья всё так же подкралась к кровати.

Тихий вздох. Определённо кто-то спит.

Сантинали наклонилась к подушкам. Закутавшись по самую макушку, так, что только нос торчал наружу, среди перин лежала… лежал… человек? Тонкие черты лица, бледная кожа, запавшие щёки, острый подбородок. Золотые брови, слишком густые, чтобы считаться красивыми по текущей моде, густые золотые же ресницы. Если их накрасить тушью, наверное, будут длинные-длинные. Немного опущенные уголки тонкого рта. Всё же скорее это был мужчина, чем женщина. Хотя рано утром — и без щетины? Сантинали наклонилась ниже, чтобы лучше всмотреться: балдахин добавлял тени, и такие подробности разобрать было сложно. Может, и есть щетина, просто её не видно. Если она такая же светлая, как ресницы и брови, то её может быть не видно и несколько дней, наверное. Тут невольно колдунья вспомнила их поцелуй. «Уговор скреплён моими кровью и духом». Кажется, это было уже сто лет назад. Но если не считать этого поцелуя (который, наверное, и поцелуем-то считать нельзя — он ведь был чем-то вроде печати на сделке, ведь так?) — когда в последний раз королевна с кем-нибудь встречалась? С тех пор, как Сантинали разорвала помолвку с Наргвейном как-то времени на дела любовные не хватало. Да и обида была слишком велика. Изменить ей, королевне, с какой-то баронессой? Назвать её после этого бесчувственной змеёй вместо того, чтобы пытаться загладить вину и помириться? Может, не случись этого, Сантинали не была бы такой нервной последние полгода. Может, она и не вела бы себя так ужасно в тот вечер. И отец не сослал бы её одни твари знают куда. Несколько прядей выбились из-под одеяла и закрывали лоб незнакомца. Или это — и есть Шана? С одной стороны Сантинали понимала, что так и есть, но с другой стороны — поверить, что этот уставший, беззащитный, наверняка мягкий и нежный человек — тварь, от одного голоса которой замирает время? Нет, решительно невозможно. Сантинали протянула руку поправить его волосы и, видимо, слишком близкое движение разбудило незнакомца. Он резко открыл глаза, словно и не спал беспробудно несколько мгновений назад. Колдунья не вскрикнула только потому, что от испуга отнялся голос. Всё в порядке, это действительно Шана. От одного взгляда этого существа тело переставало слушаться от ужаса. И кого она всего несколько мгновений назад считала беззащитным и мягким?

— Минья? Ты что делаешь?

Было так странно смотреть на человека, видеть, что его рот не двигается, и при этом слышать его «голос».

— Я-я пришла позвать тебя на завтрак. А ты не откликался.

— А…

Шанаран завозился и с трудом сел. Поморщился, как от боли. Сантинали замерла не в силах оторвать взгляда от его тела — болезненно худого, с выпирающими костьми и суставами. Казалось, можно посчитать все рёбра. Левое плечо было небрежно замотано каким-то куском ткани, возможно, когда-то это была часть простыни. Нитки торчали в разные стороны, а по самой повязке расплылось несколько бордовых пятен.

— Что у тебя с рукой? Это стрелка зацепила?

Шанаран удивлённо посмотрел на повязку, будто видел её впервые.

— Да, что-то вроде…

Нахмурился. Перевёл взгляд на ладонь, лежащую поверх одеяла. Пошевелил пальцами. Подозрительно покосился на Сантинали и укутавшись одеялами под подбородок о чём-то задумался.

— Так ты пойдёшь завтракать? — наконец, решилась спросить колдунья.

— Подожди меня в коридоре, — словно только вспомнив о существовании королевны Шанаран бросил на неё такой взгляд, что если бы она могла, то немедля провалилась бы сквозь пол.

— Ладно.

Сантинали поспешно выбежала из комнаты. Те несколько минут, что она ждала, пока уже привычная закутанная в чёрное фигура появится на пороге, такое невероятное количество разных мыслей пронеслось в её голове, что впору впадать в панику. И самое ужасное: она до сих пор не знала умеет Шана читать мысли или нет. Что, если ша услышит хотя бы сотую часть тех глупостей, что Сантинали успела передумать?!

День шёл своим чередом: завтрак, работа над документами совместно с Сагри Третьим, разъясняющим шифр, обед, разбор записей о хозяйстве, приём местных с разными каждодневными вопросами, второй обед, опять работа над документами и окончание отчёта для отца, ужин. Ша бесшумной тенью всюду следовала за королевной, как и во все предыдущие дни. Не жаловалась, не ходила в туалет, не спала. Вела себя, будто бы она и не человек вовсе. А может, она всё же не человек? Сантинали перебрала всё, что знала о тварях. Иногда они принимают человеческий вид, при этом не становясь людьми. Говорят, даже если их ранить, пойдёт кровь, так что от человека и не отличить. Но эта болезненная худоба… Как ша восстанавливается после своего заключения? Может, она всё же «она», а не «он» — при таком истощении грудь должна бы пропасть совсем.

— Шана.

Сантинали надеялась, что её голос звучит уверенно.

— Я слушаю, минья.

На улице уже стояла поздняя ночь, но тварь вроде бы не торопилась уходить. Она по своему обыкновению устроилась в кресле, и пока колдунья не позвала её, даже угольков глаз не было видно из-под низко надвинутого капюшона. Лампа на столе, звёзды в небе, ноги завёрнуты в тёплый плед, чтобы не так сильно тянуло от каменного пола. Казалось бы, что ещё нужно для полного удовлетворения?

— Оказывается, ты можешь принимать человеческий облик. Я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты появлялась на людях именно как человек, а не моя ожившая тень.

— Мы договорились ведь, что я могу не выполнять твоих приказов, если посчитаю их глупыми, — фыркнула ша. От насмешки в её голосе хотелось чихнуть.

— Это не глупый приказ. Когда ты выглядишь так, как выглядишь сейчас, все вокруг начинают нервничать и напрягаться. Особенно эти твои волны жути… А если ты будешь выглядеть, как человек, никто не будет ожидать от тебя подвоха. Считай, что это хорошая маскировка, чтобы подобраться к противнику.

— Если я буду выглядеть так, как сейчас, большинство противников десять раз подумают, прежде чем решатся напасть. А если я буду выглядеть, как обычный человек — каждый встречный будет норовить меня обидеть.

— Почему сразу «каждый встречный»?

— Ладно, каждый второй.

— Это работает пока мы здесь. Когда мы поедем в столицу, ты будешь удивлена количеством людей, которые попытаются развеять тебя считая, что ты — тварь.

Шана ненадолго задумалась.

— Ладно, признаю, разумное зерно в твоих словах есть, — наконец, согласилась она. — Но у меня нет одежды.

— Это как раз не проблема. Скажи мне только свой рост и размер ноги.

— Чуть выше Роэля. Размер ноги не знаю. Найди что-нибудь без пятки.

— Договорились.

Утром Шану ждал свёрток новой одежды: исподнее, несколько рубашек, несколько штанов, жилеты, юбки и мягкие тапки. Колдунье было забавно видеть как ша перебирает вещи, держа их в вытянутых руках словно тряпьё может броситься в любой момент.

— Всё же странные вещи вы носите, — наконец, вынесла вердикт тварь.

— Когда ты видела их на живых людях, вопросов у тебя почему-то не возникало, — не удержалась Сантинали.

— Это на других. Никогда и мысли не было, что мне тоже придётся такое носить, — Шана вздохнула. — Ладно. Жди меня здесь.

И удалилась в спальню переодеваться.

Хоть колдунья и старалась максимально угадать с размером, всё равно все вещи висели на Шане, как на вешалке. Ша не захотела надевать ни юбок, ни жилетов, отдав предпочтение просторной рубахе и широким льняным штанам, какие обычно носят во внутренних покоях. В сочетании с тапками такой наряд выглядел очень по-домашнему, словно этот худой истощённый человек собрался просто посидеть за книгой на заднем дворе своего дома, а не отправиться по важным официальным делам воеводства.

— Почему ты улыбаешься? — нахмурилась Шана.

— Просто ты выглядишь очень… уютно. Не вяжется с твоей ужасной репутацией.

— Дурацкая затея, — ша передёрнула плечами. — Пойду лучше переоденусь обратно.

— Нет-нет, что ты. Наоборот. Мне очень нравится. Пожалуйста, оставь так.

Лада озадаченно посмотрела на госпожу, когда незнакомый худой человек сел на место колдуна и принялся вертеть вилку в ожидании, когда принесут еду. Сантинали только улыбнулась в ответ. Она хотела представить ша в новом образе всем одновременно и сполна насладиться эффектом. Единственная проблема: даже сейчас, когда Шана выглядела, как человек, колдунья всё никак не могла решить мужчина она или женщина — уж слишком исхудавшей оказалась последняя, а по такой угловатой фигуре, да ещё при таком росте сложно что-нибудь сказать.

При нормальном освещении выяснилось, что у ша глаза удивительного тёмно-вишнёвого цвета, как медленная кровь. Сантинали никогда не видела таких глаз раньше. В сочетании с густыми золотыми волосами и бровями эффект получался неожиданным. Даже человеком Шана умудрялась выглядеть очень необычно. Произведёт невероятный фурор если (когда) появится в Роще, к гадалке не ходи.

— Доброе утро, — на пороге трапезной появился подтянутый, как всегда одетый с иголочки, Роэль. И тоже недоумённо посмотрел на Шану.

— Доброе утро, Роэль. Думаю, вас стоит заново представить. Это — Шанаран. Теперь он будет выглядеть так.

— Ахм… Очень… Очень приятно, — почти сразу взял себя в руки Роэль. — Я рад, что вы решили перестать прятать лицо.

Шана бросила на капитана хмурый взгляд и опять вернулась к вилке по своему обыкновению ничего не сказав.

— А он действительно выглядит, как только что перенёсший долгое заключение, — не применул сообщить капитан Сантинали, когда думал, что ша их не слышит во время дороги к посёлку в дальнем конце долины, где находилась небольшая выработка сапфиров. — Сплошные кожа да кости.

— Как будто бы я могу лгать о таких вещах, — хмыкнула королевна в ответ. — Так и быть, не буду вызывать тебя на дуэль за оскорбление, но впредь думай, что говоришь.

— Прошу прощения, моя госпожа, — склонил голову Роэль. Едущая впереди ша вдруг остановила лошадь и спешилась. Что-то привлекло её внимание в густых зарослях на склоне. Отряд постепенно замедлился и остановился: все ждали разглядывающую кусты ша, но никто не смел торопить её — все воины помнили трупы в коридоре в их первую ночь в Белой Твердыне, да и истории местных о Кляксе заставляли держаться почтительно.

— Ждите меня здесь, — не поворачиваясь бросила Шана и направилась к холму.

— Шана, мы едем на встречу! — крикнула ей вслед Сантинали, но ша даже не обернулась — она уже карабкалась вверх по склону, цепляясь за кусты и траву. Похоже, раненная рука не доставляла ей никаких неудобств. Наконец, остановилась возле выходящей на поверхность скальной породы и принялась ходить вдоль неё туда-сюда, словно изучая. Прикладывала ладони и будто бы к чему-то прислушивалась.

— Что он делает? — всё так же шёпотом спросил капитан.

— Без понятия, — пожала плечами Сантинали. Ей самой было невероятно интересно узнать, что делает её колдун. Наконец, ша удовлетворилась увиденным и залезла ещё выше. Развернулась, осматривая окрестности; посмотрела на оставшийся внизу отряд.

— Отъедьте немного назад.

— В смысле «отъедьте»? — начала злиться колдунья. — Нам нужно на встречу в шахтёрский посёлок!

— Отъедьте, может камнями зацепить, если получится, — помахала рукой ша указывая в сторону, откуда они только что приехали.

— Что получится? — Сантинали чувствовала себя глупо, но не могла понять, нужно кричать или нет, чтобы Шана её услышала: сама она голос твари слышала отлично, но ша была сейчас довольно далеко на вершине холма. Нормально ли она её слышит?

— Чего он от нас хочет? — капитан настороженно следил за колдуном.

— Чтобы мы немного отъехали назад.

— Отъехали? Зачем?

Но Шана больше не ждала: она закрыла глаза, сосредотачиваясь. Вытянула вперёд руку, словно пытаясь нащупать что-то невидимое и… заговорила. Сантинали не могла понять ни слова — она не знала этого языка, но такой голос не мог принадлежать женщине. Точнее, он вообще не мог принадлежать человеческому существу. Низкий, глубокий, как рокот горной реки в ущелье, всё обволакивающий, оглушающий, растворяющий.

Наверное, он говорил минуту, а может, даже две. Лошадей удавалось удерживать лишь чудом. Наконец, последнее эхо громоподобного голоса затихло. Ещё долгую минуту царила невероятная тишина, не нарушаемая ни птичьим пением, и человеческими голосами, только лошади тревожно всхрапывали и переминались с ноги на ногу. До слуха Сантинали донёсса странный звук. Будто бы сыпется песок. Или стучат мелкие камешки? Оползень?! Она встревоженно осмотрелась, но вроде бы склоны стояли, и деревья не дрожали под ударами валунов.

— Смотрите, холм!.. — вдруг воскликнул один из воинов, указывая на колдуна. И правда, земля под ногами Шанарана заволновалась. Холм вздрогнул и земля огромными пластами начала медленно сползать вниз. Камни ходили ходуном, но… не так, как если бы они просто катились вниз. Они двигались в каком-то странном порядке, то вниз, то вверх, обнажаясь, выбираясь из земли, словно… Словно из долгой и глубокой спячки вставал гигантский человек. Колдун всё это время не пытался сбежать, выжидал на вершине холма. Вот он оказался на хребте неведомого существа и побежал вперёд, чтобы в следующее мгновение прыгнуть и оказаться на голове просыпающегося исполина.

— Каменный великан, — не веря своим глазам пробормотала Сантинали. — Я думала их не осталось.

Великан тем временем стряхнул с себя остатки земли и кустов — хотя кое-где в суставах остались торчать пучки травы — и осторожно поднял руку к голове. Шанаран, похожий на мышь, повинующуюся дрессировщику, перепрыгнул в огромную ладонь. Великан осторожно встал на одно колено и опустил руку к земле. Довольная ша спрыгнула на дорогу и сияя почище новой монеты направилась к отряду. Великан встал, ещё раз встряхнулся, грохоча многотонными глыбами, и замер, похожий на истукана.

— Можем ехать, — кивнул колдун Сантинали, хотя его улыбка и перепачканные в земле руки, казалось, так и говорили: «Ну же! Спроси меня!».

— Это каменный великан? — осторожно уточнила королевна.

— Он самый.