Помоги проекту - поделись книгой:
– Кое-что восстановить удалось, – ответила она. – В любом случае большинство проблем, с которыми мы сталкиваемся при работе в «Анимусе», удается устранить. По крайней мере, это цель, к которой мы стремимся. А потому на эффекте просачивания мы сосредоточиваем максимум внимания. Думаю, пока люди остаются людьми, окончательно от него избавиться не удастся.
К концу завтрака доктор Бибо начала расспрашивать Саймона о его хобби. Вначале он не желал откровенничать, утверждая, что у тамплиеров не бывает хобби. Но доктор Бибо сообщила, что она сама увлекается гончарным делом и бегом на длинные дистанции.
– Перед тем как надеть спортивный костюм, я не забываю отойти от гончарного круга и помыть руки. – Доктор Бибо расплылась в лучезарной улыбке. – Мои увлечения помогают на время отключить голову и включить тело, чтобы сохранить гармонию. У вас тоже должно быть что-то, чем вы любите заниматься помимо работы.
Саймон признался, что любит океан.
– Ходите под парусами?
– Дайвинг, изучаю места кораблекрушений. – Он помолчал и добавил: – А еще меня интересуют секретные подземные ходы. Их в Лондоне тьма-тьмущая.
Виктория с уважением посмотрела на него:
– Вас привлекает то, что скрыто от обычного взгляда, Саймон Хэтэуэй.
Он на секунду задумался и вздохнул:
– Не буду спорить, хотя сдается мне, я скучнее, чем может показаться на первый взгляд. – Саймон вернул разговор к главной теме и подробно рассказал о цели своего эксперимента, а также вкратце обрисовал историю меча. – Если ваш аналитик взаимодействовал с Арно Дорианом, то вы, возможно, видели тот меч, который мы сейчас изучаем. Франсуа-Тома Жермен некоторое время владел им, пока Дориан не отправил Великого магистра на тот свет.
Саймон достал из кожаного портфеля планшет и переслал Виктории некоторые из своих записей, среди которых был список эпизодов из жизни Жанны д’Арк, предназначенные для изучения через воспоминания предка Саймона. Виктория сказала, что этот список им поможет выстроить алгоритм и максимально эффективно использовать время, проведенное в «Анимусе».
– Вы хорошо знаете этот период истории? – спросил Саймон, знаком показывая Пулу принести им второй чайник чая.
– Боюсь, не очень. Меня привлекли к этому проекту менее суток назад. Полагаю, не надо быть хорошим историком, чтобы оказывать аналитическую поддержку в исследовании, но, думаю, базовые знания мне не помешают.
Саймон не показал раздражения. И хотя он был профессором, необходимость кого-либо обучать повергала его в состояние фрустрации, и сейчас он не горел желанием давать уроки доктору Бибо.
– Ну что ж, давайте попробуем освежить ваши знания, – с напускной веселостью сказал Саймон, – пока второй чайник еще полон.
В тысяча четыреста двадцать восьмом году, когда Жанна д’Арк появилась на исторической сцене, вопрос о законном правителе Франции был как никогда актуален. Ответ на него тонул в политических интригах, столкновениях армий, династических и морганатических браках, несвоевременных смертях. Девяносто лет шла война, получившая в истории название Столетней и длившаяся в конечном итоге сто шестнадцать лет. Король Генрих Пятый, увековеченный Шекспиром, умер шесть лет назад в возрасте тридцати пяти лет, но не на поле брани, а от постыдной дизентерии, которая не делает различий между людьми благородной крови и чернью. Французский король Карл Шестой, который вошел в историю как Возлюбленный, вполне возможно, что он и был таковым, и Безумный, что более вероятно, пережил своего английского соперника не более чем на два месяца.
Дофин, будущий Карл Седьмой, был четвертым сыном Карла Шестого, имевшим право унаследовать престол. Но он сам не надеялся когда-либо взойти на трон, что породило в нем неуверенность, которая успешно поддерживалась слухами, распространяемыми англичанами и бургиньонами – членами политической партии герцога Бургундского, выступавшей на стороне англичан…
–
– Ах да. Тогда продолжим. Мать Карла, Изабеллу Баварскую, обвинили в измене, причем любовником значился родной брат ее мужа, поэтому законнорожденность Карла была под вопросом.
– Она действительно была его матерью?
– Мы думаем, что да. Во всяком случае, нос он точно унаследовал от династии Валуа.
Далее разговор перешел к теме новой методики работы его отдела, и Саймон вкратце пересказал то, что днем ранее говорил во время презентации на совещании Внутреннего Святилища ордена.
– У Жанны д’Арк, насколько нам известно, было три меча, – заключил он. – И предстоящее исследование вряд ли будет таким простым, как нам бы того хотелось.
– Значит, вы кое-что от Риккина утаили?
– Сущий пустяк, – решительно произнес Саймон. – Я интуитивно догадываюсь, какой меч нас интересует. Но мне нужно своими глазами увидеть определенные исторические события. Меч – это только часть проекта.
К концу завтрака Саймон смирился с участием Виктории в предстоящем исследовании. Если бы ему для прогулки в прошлое потребовалась няня, чтобы держать его за руку, он бы не стал сильно возражать против кандидатуры доктора Бибо.
Лифт, который доставлял в недра лондонского здания «Абстерго» – включая комнаты, где проходила церемония посвящения Саймона в орден, – останавливался только на определенных этажах. Чтобы добраться до него, им вначале предстояло вернуться на этаж, где располагался Центр исторических исследований. Покинув «Бурю», они стояли теперь в неловком молчании, наблюдая за миганием огоньков на панели у лифта. Двери разъехались, и Саймон оказался лицом к лицу с миниатюрной молодой женщиной, в черных волосах которой выделялась вишнево-красная прядь.
Карие глаза женщины чуть округлились от удивления.
– Саймон! Давно не виделись, – сказала она.
– Да, давненько, – ответил Хэтэуэй. – Анайя, познакомься, это доктор Виктория Бибо. Она пробудет у нас пару недель, поможет мне с делами. Виктория, это Анайя Кодари, до недавнего времени была оперативным агентом, а сейчас одна из наших лучших «белых шляп».
На мгновение лицо Виктории сделалось озадаченным, но она быстро включилась:
– О, этический хакер.
– Многие считают, что это противоречивое определение, но мне оно нравится, – сказала Анайя, пожимая руку Виктории.
– Ваш вклад трудно переоценить. Уверена, что благодаря вам «Абстерго» избежала множества бед и катастроф.
– Спасибо, – ответила Анайя. – Я знаю, Саймон всегда спешит, поэтому не буду вас задерживать. – Она перевела взгляд на профессора. – Рада была увидеться. Кстати, я тут на днях нашла твой свитер. Синий. Ты еще боялся, что потерял его.
Саймон не сразу вспомнил.
– Синий? А, да, здорово!
– Принести?
– Нет, не беспокойся. Передай в магазин «Оксфам» или куда-нибудь в этом роде. У меня навалом одежды, носить не успеваю. – Войдя в лифт, Саймон кивнул Анайе. – Пока. – И двери закрылись.
Саймон нажал кнопку, и лифт с тихим жужжанием пошел вверх. Виктория с минуту молчала, потом спросила:
– Что вас связывает?
– Чтобы вы знали, ничего жутко интересного. Обычные дела. Работа, обязанности и прочее. Не мне вам говорить, о чем можно расспрашивать тамплиера.
– Особенно если речь идет о мастере и члене Внутреннего Святилища ордена.
Саймон был застигнут врасплох:
– Вам и это известно?
– Знать такие вещи входит в круг моих обязанностей. Между прочим, тамплиеры могут иметь семьи.
– У меня нет семьи. И насколько я помню из вашего файла, вас тоже нет в списке замужних счастливиц.
Саймон рассчитывал, что колкое замечание несколько охладит ее пыл, но доктор Бибо только рассмеялась:
–
3
«Анимус» находился под землей на глубине нескольких этажей. Безопасность в «Абстерго» была вопросом повышенного внимания. Всё – от пропусков, висевших у каждого на шее, до невидимой армии этических хакеров под начальством суперинтеллектуалки Анайи, которые круглосуточно были на страже, – обеспечивало физическую и техническую безопасность компании.
Двери лифта открылись, и Саймон с Викторией оказались в просторном двухуровневом зале. Все четыре стены были завешены 3D-мониторами, перед которыми сидели сотрудники в белой форменной одежде. Хэтэуэй мельком бросил взгляд на крошечные человеческие фигурки на экранах, которые тщетно пытались противостоять неотвратимой судьбе, в то время как их анализировали и каталогизировали. Многочисленные памятники древности, заполнявшие комнату, создавали особую, величественную атмосферу, скрашивая серость бетона и холод хромированной плитки стен. Древние мечи, статуэтки египетских, греческих и римских богов, знамена, щиты, потиры и кубки из рога хранились в витринах со стеклянными дверцами.
Но профессора привлекал только один экспонат – сам «Анимус», и он рассматривал машину во все глаза.
Саймон понял, что имел в виду Риккин, когда говорил, что «это уже давно не „кресло“». Идеальная по форме, блестящая конструкция – иного и нельзя было ожидать – не предназначалась для сидения или лежания на ней.
Изысканное соединение технологии и тревожного, случайного искусства воплотилось в свисавшей с потолка конструкции, визуально похожей на металлический скелет человека, если бы тот был сконструирован из гибких тросов. У конструкции был хребет, руки, ноги, а вот голова отсутствовала. Но Саймон подозревал, что функции головы выполняет что-то вроде шлема, надевающегося отдельно от экзоскелета. Большое металлическое кольцо и комплект разнообразных ремней позволяли испытуемому удерживать тело в вертикальном положении и обеспечивали безопасность.
Как только Саймон и Виктория вышли из лифта, к ним навстречу поспешила Аманда Секибо.
– Профессор Хэтэуэй, доктор Бибо, – приветствовала вновь прибывших главный оператор механизма, – добро пожаловать в зал «Анимуса». – Итак, профессор, что вы скажете о нашей новой модели?
– Немного напоминает оружие инквизиции, вам не кажется?
Заметив выражение лица Секибо, Виктория поспешила вмешаться:
– Значительно отличается от того, что мы используем в «Аэри», более сложная и изящная. По всей вероятности, эта модель избавит вас, Саймон, от головной боли и тошноты; в крайнем случае, они будут весьма незначительными.
– Очаровательно, – ровным тоном ответил Хэтэуэй.
– Было бы здорово обнадежить и моих ребят тем, что в ближайшем будущем они смогут пользоваться чем-то подобным. – Повернувшись к Секибо, Виктория продолжила: – Вы не расскажете мне, как управлять этой штукой?
– Конечно, доктор.
– Пожалуйста, зовите меня Виктория.
Саймон гадал, всем ли она разрешает обращаться к ней по имени. Он слушал диалог двух женщин вполуха, не обращая внимания на сложные технические термины и включаясь только там, где все слова были ему знакомы. Если бы они сейчас сидели за столом, то он бы от скуки барабанил пальцами по столешнице. Саймону показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Виктория поблагодарила Аманду, после чего Секибо вернулась к своей команде. Она похлопала сотрудников по плечам, те выключили свои системы, и миниатюрные трехмерные фигурки исчезли с мониторов. Затем все члены ее команды поднялись со своих мест и направились к лифту. Вскоре двери за ними бесшумно закрылись.
Саймон и Виктория остались одни.
– Вы готовы? – спросила доктор Бибо.
– Упасть в объятия этой «железной девы»?[3]
– Я бы не стала так называть «Анимус». – Женщина недовольно поморщилась. – Думаю, вы скоро оцените все преимущества новой модели. «Анимус 4.35» создана на основе технологий, которые «Абстерго» разрабатывал для модели 4.3 – той, что сейчас используется в Мадриде. Мне кажется, что мадридская модель довольно иммерсивная, она также более инвазивна. А при использовании модели 4.35 мне, например, не нужно делать анестезию.
– Понятно. – Саймон набрал в грудь воздуха. – Ну… как говорила Жанна д’Арк, лучше сегодня, чем завтра.
Они подошли к «Анимусу». Саймон шагнул на двухчастную платформу, затем надел фиксирующие ремни – слишком непрочные на вид, чтобы быть надежными. Виктория в это время закрепила вокруг его тонкой талии металлическое кольцо. С опаской он перенес вес с одной ноги на другую. Платформа плавно качнулась, словно новомодный тренажер «лестница» в элитном фитнес-центре.
– У этой конструкции большой потенциал стать отличным спортивным оборудованием, – безразличным голосом произнес Саймон.
– Вы не знаете и половины ее возможностей, – рассмеялась Виктория. – Сейчас мне надо закрепить ленточные амортизаторы, чтобы вести учет и контроль ваших шагов. – Продолжая говорить, женщина закрепила ремни и щелкнула застежками. – Вы сохраните полную свободу движений. Этот экзоскелет будет поддерживать ваше тело в то время, как вы станете повторять движения вашего предка. Помните, вы не будете поминутно проживать его жизнь – у нас всего неделя. Временной отрезок составит года три-четыре.
«У нас». То, как доктор Бибо непринужденно записала себя в участницы проекта, вызвало у Саймона раздражение, но он быстро с ним справился. Она должна будет постоянно наблюдать за своим пациентом и, по всей видимости, проводить «разбор полетов». Саймону, безусловно, требовался ассистент, но доктор Бибо претендовала на роль партнера.
Хэтэуэй был прекрасно осведомлен о своем неумении обращать неловкие моменты в шутку, поэтому ничего не сказал в ответ. Виктория еще раз проверила все ремни и застежки и одобрительно кивнула, и только тут Саймон осознал, насколько он уязвим. Возможно, партнер – это то, что ему действительно нужно.
– Хм… – Глава отдела исторических исследований легонько подергал один из ремней. – Что вы станете делать, если у человека во время работы с «Анимусом» случится сердечный приступ?
Виктория рассмеялась легко и весело, и Саймон улыбнулся.
– Раздастся сигнал тревоги, двери откроются, и реанимационная группа врачей будет здесь через пару секунд.
– Превосходно.
– В «Абстерго» железное правило – вести непрерывный мониторинг состояния здоровья субъекта. Если есть желание получить серьезную травму, вы можете не закреплять ремень на спине. – Ослепительная улыбка сошла с ее лица. – Но я бы не рекомендовала так делать. Один из ребят, с которым я работаю, парализован, и он использует «Анимус», чтобы восстановиться.
– Хм… Ну что ж. Все готово?
– Да, остался только шлем, – ответила Виктория. – Сейчас я его на вас надену. Через него мы сможем общаться. – Она зашла ему за спину и опустила шлем на его светлые волосы. Впечатление, будто тебя поместили в камеру сенсорной депривации – совершенная чернота и звуконепроницаемость. Когда Саймон услышал голос Виктории, возникло специфическое ощущение, что он звучал в его голове. – Вам удобно?
Саймон попробовал подвигаться и с удивлением обнаружил, что ему вполне комфортно.
– Сейчас вы наверняка находитесь в полной темноте – так и должно быть, – продолжил звучать голос доктора Бибо в голове Хэтэуэя. – Первое, что вы увидите, будет коридор памяти. Его создали для того, чтобы облегчить вход в симуляцию. Сейчас мы можем легко общаться, дальше это делать будет все сложнее. Каждый раз мы будем начинать с коридора памяти, но первый переход самый важный. В этой модели он должен быть достаточной легкий.
Темнота постепенно отступала, превращаясь из графитно-черной гущи в серый туман. Он напомнил Саймону поездку по Шотландскому высокогорью, которую он предпринял несколько лет назад. Он поднимался на Бен-Невис, когда неожиданно все вокруг поглотил туман. Саймона посетило ощущение дежавю, когда в глаза начал бить свет, похожий на вспышки молнии. Облако тумана размеренно пульсировало, и зачарованный Хэтэуэй молчаливо наблюдал, как оно менялось, пытаясь принять форму здания, дерева или, возможно, Бен-Невиса.
Саймон непроизвольно вытянул руку и посмотрел на нее. У него были длинные и тонкие пальцы, которые умели только печатать и перелистывать древние фолианты. Нередко его руки, обычно белоснежные, были измазаны в чернилах. А сейчас он видел перед собой сильную руку с грубой загорелой кожей, в небольших шрамах. Ногти на пальцах были грубо обломаны. Саймон опустил голову и посмотрел на себя – шерстяная туника грязновато-бежевого цвета, заштопанная во многих местах, под коротким плащом с капюшоном. На той части ног, которые он мог видеть, были надеты голубые шоссы[4], а поверх них – простые кожаные сапоги.
Его губы невольно скривились в глупой улыбке, когда он смял пальцами правой руки грубую ткань плаща, а левой дотронулся до своего лица и ощутил на нем легкий пушок намечавшейся бороды.
– Bonjour, Габриэль Лаксарт, – тихо произнес Саймон.
– Вы очень похожи, – раздался в голове Хэтэуэя голос Виктории. – Если вас поставить рядом, то легко догадаться, что вы родственники.
– Это нетипично?
– Вполне нормально, но часто люди бывают шокированы тем, насколько сильно они не похожи на своего предка, – ответила Виктория. – Вам семнадцать лет. Вы помогаете своему отцу Дюрану…
– …в поле. Я знаю. Какой сейчас год?
– Четверг, первое мая, тысяча четыреста двадцать восьмой год. Я подумала, что вы решите начать с самого начала. Идите вперед и начинайте осматриваться, пока заканчивается загрузка симуляции.
Ощущения собственного тела были странными. Габриэль был стройным юношей – по сравнению с Саймоном так и вовсе худосочным, – но жилистым, и двигался он очень легко. Саймон сделал выпад, и рука естественным образом сложилась в кулак. Но когда он попытался использовать свой посох в качестве пики (или меча), тот выпал из его рук.
– Пока еще не тамплиер, – сухо констатировала Виктория. – Итак, запомните. Вы всего лишь наблюдатель. Не сопротивляйтесь воспоминаниям – вы не сможете их изменить. Не пытайтесь заставить Габриэля делать или говорить то, что ему несвойственно, в противном случае произойдет рассинхронизация. А это очень неприятно.
– И этот ваш суперсовременный «Анимус» не умеет справляться с подобными вещами?
– Это не машина времени, Саймон. Вы не можете изменить прошлое, а если попытаетесь, то «Анимус» остановит вас самым непредсказуемым образом. В ответ на ваше насильственное действие «Анимус» ответит адекватным насилием. Вы говорили мне, что Габриэль незаконнорожденный и лишь недавно он поселился вместе со своим биологическим отцом. Это должно сработать в ваших интересах. Окружение Габриэля практически его не знает и не заметит, если вы будете вести себя не так, как свойственно его природе.
Саймон понимающе кивнул. С исторической точки зрения слово «бастард» стало позорным клеймом уже в современную эпоху. А в XV веке для крестьянской семьи было естественным взять к себе в дом крепкого юношу, годного к физической работе. Неудивительно, что Саймон в своих исследованиях не нашел никаких следов родителей Габриэля. Незаконнорожденных детей представители знатного рода не включали в генеалогическое древо, ему не нужны были случайные побочные ветки.
Пока Виктория говорила, клубящийся серый туман рассеялся, и Саймон начал различать зеленые поля в белых крапинках коров и овец. У него за спиной проявилась проселочная дорога и одноэтажные постройки. Стало ясно, что он где-то на окраине небольшой деревушки.
Домреми. Место рождения Жанны д’Арк. Вокруг было непривычно тихо. Слышались только шум ветра в кронах деревьев, щебет птиц да мычание коров. Ни машин, ни самолетов, ни кондиционеров, ни компьютеров или мобильных телефонов. Саймон неожиданно для себя самого оказался не готов к такой тишине.
Поделиться книгой: