Изумрудные волны

Сам же Тим с удовольствием смотрел на русалку и отмечал, что здесь ей, похоже, действительно нравится.

Все это просто не могло не нравится. Он понял это ещё тогда, когда втайне от всех оказался тут впервые. Когда тихо уплыл из дома, решив увидеть что-то новое, что-то такое, кто не наблюдал никто без него… Когда… Когда понял, что он не боится, и оказался здесь.

Но вскоре гармония была нарушена: совсем рядом, выходя за ту границу, которая считалась безопасной, мимо Велессы с Тимиром проплыл турист. Почти как птица, машущая руками. Руки у туриста были сильными и очень красивыми.

Велли замерла, провожая его взглядом. Лицо русалки стало напряженным, а в глазах появилось что-то странное, что Тимир не смог понять.

— Тим, — шепотом позвала Велесса друга. — Этот русал… Турист… Почему он так близко?

— Это называется «парень», — так же шепотом произнес Тимир и посоветовал: — Не бойся. Он нам ничего не сделает. Тем более, он уже проплывает. Эй, Велли, что с тобой?

Велесса завороженно смотрела на туриста.

Турист, видимо, все-таки что-то услышал или почувствовал пристальный взгляд русалки: он кратко обернулся и мимоплавом взглянул на Велессу с Тимиром, а после поплыл дальше.

Всего лишь взгляд.

Теперь мысли Велессы занимали только его глаза. Очень красивые, необычные глаза: голубые, такого оттенка, какому Велесса, увидев сушу, уже могла дать название. Небесные. У него были глаза цвета неба. Такого далекого, непонятного, но уже необъяснимо любимого неба.

Велесса почти не заметила его лица, но почему-то была уверена, что оно тоже очень красивое. А его волосы цвета песка сверкали под солнцем.

Песок и небо.

Родной песок и чужое небо. Чужое невероятно теплое небо.

Велесса не думала, что в одном туристе могут гармонировать такие разные, по сути, вещи. Она просто не могла об этом думать! До этого момента.

— Ты зря боялась, — заметил Тимир, выдергивая Велессу из того состояния, в которое она погрузилось.

— Не зря, — Велесса отрицательно покачала головой, чувствуя на плечах мокрые прилипшие волосы.

— О чем ты?

Оказывается, эти две вещи действительно могут отлично гармонировать: вода и суша, обязанности… и свобода?

Велесса сильно мечтала о свободе. Она жила мыслью о том, что когда-нибудь ее обретет.

Она любила ее — всем сердцем.

И сейчас воплощением свободы для русалки стал тот турист с глазами цвета неба. Но это же не должно было значить, что она…

Велли помотала головой. В душе русалки чувства, что она ощущала по отношению к туристу, были светлыми-светлыми и яркими. Ярче, чем солнце. Легче, чем облака. Ближе, чем небо. Небо цвета свободы, небо цвета глаз…

Она не могла понять, что с ней творится.

Что-то творилось.

Что-то слишком необъяснимое, но такое нужное. Что-то близкое и давно утерянное. Что-то такое, в поисках чего русалы и русалки проводят всю свою жизнь… А потом обретают — вместе со счастьем.

Любовь.

Это звали любовью.

Но, в самом деле, это ведь не могло значить, что Велесса…

Влюбилась?..

Глава 2. Глупости

— Тимир, — произнесла Велесса тихо.

— Я тебя слушаю, — отозвался Тимир, ещё не подозревая, что его ждет. Лучше бы он молчал!.. — Насчет этого туриста можешь не беспокоиться: хоть он нас увидел, но не обратил на это никакого внимания. Так что ты хотела сказать мне, Велли?

Не обратил…

Велессе очень хотелось бы, чтобы он посмотрел на нее.

— Ничего, — русалка отрицательно покачала головой, одновременно отвечая Тимиру и пытаясь выгнать навязчивую картинку из головы. Глаза. Голубые глаза. Глаза цвета неба… Небо цвета свободы…

Стукни сейчас Велессу кто-нибудь ракушкой по голове, эти глаза все равно не уйдут из ее мыслей. Даже смерть не поможет — с ее пещерой!

— Нет, что-то сказать мне ты все-таки хотела, — заметил русал. — Признавайся, Велесса. Если ты не хочешь мне ничего говорить, то могла бы даже не начинать, — Тим нахмурился. — Эй, Велесса?

Нет, все-таки, если бы Велессу сейчас кто-то стукнул ракушкой по голове, глаза того туриста отпечатались бы в ее сознание ещё глубже. Хотя Велли не представляла, возможно ли это вообще. Они и так дошли до самой глубины ее души, ее личного внутреннего моря.

— Да, — сказала она. — Да, Тим, ты прав. Ты прав, как всегда. Ты очень-очень прав… Ты — Тим. И ты — прав. Тим! — она с жалостью посмотрела на него.

Нет, так не пойдет.

Велесса опустила голову вниз, достала ладонь из-под воды и провела ей по своим волосам. Ладонь была мокрой, а волосы слиплись в какие-то непонятные веточки, которых русалка никогда не ощущала раньше…

Ах, да, суша. Солнце. Небо…

Волосы вмиг уплыли из головы Велессы, и там вновь появились глаза туриста.

— В общем, Тим… — произнесла Велли. Она решилась. Ведь решилась, да?.. — Помнишь того туриста, который только что плыл мимо нас?

Тимир наверняка уже хотел хмыкнуть и отрицательно помотать головой, утверждая, что нет, не помнит, конечно, у него же память, как у рыбки, да и сам он — рыба наполовину, но Велесса не дала ему этого сделать. Она спросила вдруг:

— Ты видел его глаза?

— Его глаза? — удивился Тим.

— Его глаза цвета свободы, — выпалила Велесса.

Тим недоуменно поднял брови, а после рассмеялся.

— Что такого? — обиделась Велли.

— Под влиянием новых впечатлений в нашей многоуважаемой принцессе поселился поэт. Тебе надо баллады писать. Честно.

— Ха-ха-ха, — недовольно отозвалась русалка. — Я тут, кажется, влюбилась, а тебе лишь бы посмеяться!

Велесса сама не поняла, зачем сказала про свою влюбленность. Это само выплыло из её рта, и Велли никак не могла найти этой фразе здравое объяснение. Она — и влюбилась? Разве такое может быть? Она ведь и не влюблялась никогда в жизни… Вроде.

— Ты, кажется, влюбилась? — все ещё не мог осознать это Тим.

Велесса на миг прикрыла глаза, примеряя на себя новое состояние — состояние влюбленности, а потом сказала:

— Нет. Точно влюбилась. Я давно влюбилась в свободу. А его глаза, Тим, это и есть свобода. И поэтому, если подумать, получается, что я влюбилась именно в его глаза. А любить одни глаза невозможно, поэтому я влюбилась в него самого. Разве это нелогично?

С логикой у Велессы проблем действительно не было. Вот только ее признание больше походило на бред.

И вообще — Велесса никогда раньше не разговаривала с кем бы то ни было на такие темы. Любовные темы. И, видит Подводный бог, это бы не случилось ещё неизвестное количество морских приливов и отливов, если бы Тим не предложил сплавать к берегу…

Но теперь уже поздно.

Велесса не понимала, зачем она сейчас вообще что-либо говорит.

И почему она ещё дышит.

Лучше бы не дышала!

— Логично, — согласился Тимир, а потом добавил тихо: — Ну, мало ли, русалка на солнце перегрелась… Обычное явление… Знаешь… Я слышал, что из-за солнца туристы порой теряют сознание. И с тобой тоже могло такое случиться. Может, вернемся под воду?

Тим говорил это даже почти с заботой, но Велесса все равно опешила.

— Я не перегревалась на солнце! — воскликнула она. То есть, для Тимира ее слова — так, чушь рыбёшья? Велесса покачала головой, а потом добавила спокойно:

— Я действительно в него влюбилась. И сейчас я это очень четко осознала!

— Да, воздух странно на тебя действует. Но это и понятно, тут давление гораздо меньше, чем на дне, — произнес Тим задумчиво. — А ещё кислорода больше. Возвращаемся под воду?

— Какое ещё давление? Какой кислород? — Велесса вздохнула — так, как Тим, и это у нее почти получилось. — Это мои чувства на меня так действуют. И берег твой. И солнце. И небо. И его глаза.

Тимир недоуменно посмотрел на Велессу. Ему показалось, что во взгляде русалки читалась злость. И обида на то, что её не понимают. И какая-то безысходность даже… А ещё — желание прикоснуться к чему-то запретному, но очень желанному.

Тимир никогда не умел спорить с Велессой. Вот и сейчас он понял, что не сможет больше доказывать ей свою правоту, а потому произнес:

— Ладно.

— Что — ладно? — не поняла Велесса. — Что ты придумал, Тим?

— Если ты уж так прямо влюбилась, Велли, неважно, во что, то мы можем сходить к Виксинии. Вы же хорошо с ней общаетесь. И она разбирается в этих ваших русалочьих делах точно лучше меня. Ты поговоришь с ней, и она что-нибудь скажет тебе… Или к Лимире. Потому что я не знаю, что тебе сказать. Я в этом деле не умелец, — он коснулся левой брови.

— Точно, Виксиния! — обрадовалась Велесса, пропустив мимо ушей слова про Лимиру. — Она точно сможет мне помочь. Должна помощь. Мало того, что она — русалка, так ещё и… Ух! Какой ты умный, Тим! Тим, ты же веришь, что она мне поможет?

— Обязательно поможет, — пообещал Тимир.

Раньше Велли никогда не была такой… Радостной? Предвкушающей? К-хм… Ненормальной? Съехавшей, как любит говорить она сама. Русал таки понял, что Велли он взял с собой все же зря. Он мог так же спокойно, как и всегда, сплавать один…

И не было бы никаких влюбленностей. А ещё тех самых небесных глаз, про которые твердила Велесса.

И чем ей, интересно, глаза Тима не угодили? Они у него тоже были необычными — светло-карими, довольно яркими… Не небо, конечно, но все-таки…

— Мы сейчас поплывем к ней? — уточнила Велесса.

Тим отрицательно покачал головой и предложил:

— Может, чуть попозже? Ты исчезла из дворца на слишком долгое время, Велли. Не думаешь, что тебя кинуться искать? И твоя мама наверняка волнуется…

— Но тот турист… И небо…

Велесса тоскливо опустила голову вниз и посмотрела на воду, переливающуюся белыми искрами, которые слепили глаза. Маму было жалко, конечно, но и турист… Но и ощущение свободы… Родная мама ассоциировалась у Велессы с запретами и обязательствами.

Но она все-таки была мамой.

— Ладно, — наконец произнесла русалка. — Давай сначала сплаваем во дворец, покрутимся там немного, ну, для приличия, и сразу к Виксинии.

— Отлично придумала, — Тимир вздохнул. Отличной идеей слова Велессы он не считал, да и вообще уже пожалел, что вспомнил про Виксинию. Может, ему вообще нужно молчать рядом с Велли? — Значит, прямо сейчас мы плывем во дворец?

Велесса кивнула, и Тим, не медля ни мгновения, нырнул обратно, под воду. Велесса последовала за ним, вновь ощущая, как за спиной развиваются волосы, а кожа перестает быть сухой. Уже проплыв несколько взмахов хвоста вслед за другом, Велли произнесла:

— Тим, на самом деле, до дворца же не так и близко плыть…

— Если по прямой, то близко.

— Думаешь? — Велесса нахмурилась. — Но мы плыли сюда не меньше трети прилива!

— До дворца мы доберемся за его десятую часть. А все знаешь, почему? — Тим улыбнулся. — Потому что к берегу мы плыли не по прямой.

— И почему это мы вдруг плыли не по прямой? — уточнила Велесса.

— Я показывал тебе красоту, — произнес Тимир с гордостью, мысленно отметив, что уже там, около суши, Велли эту красоту смогла найти сама. Красоту, да не ту, как говорится. И заката они так и не дождались… — А сейчас нам нужно к дворцу. Не теряйся!

Тимир стал плыть ещё быстрее, и Велли ничего не оставалось, кроме как усиленно махать хвостом, следуя за ним.

Движение отрезвляло.

Но глаза цвета свободы в голове Велессы остались до сих пор.

***

Тим не обманул, и через десятую часть прилива они с Велессой действительно были около Подводного дворца. Пусть и хвост теперь у Подводной принцессы действительно отваливался.