Слово для мира другое

— Юная дама, — начала было Ашибан, но вспомнила себя в этом возрасте. Своих детей и внуков. Взросление — штука тяжелая и без свалившейся на плечи заботы о судьбе своего народа, без атаки на флайер и похода через пустошь. — Мне представлялось, что нынешняя Суверен лет пятидесяти-шестидесяти. Дочь той, кто занимала этот пост, когда моя мать в последний раз появлялась здесь.

— Тебе не следует говорить о нас так, словно мы разные люди, — возразила девушка. — Мы все суть Голос Мирового Духа. Но да, ты имеешь в виду мою тетушку. Она отреклась на прошлой неделе.

— Отреклась?! — Ашибан ужасно смутилась своей ошибки. Ее ведь не уставали предупреждать о природе Суверена Исса, о том, что это не индивидуальный ранг, что такое обращение к Суверену будет оскорбительно. — Я и не подозревала, что это возможно. — И не подозревала, что в такие времена Суверену Исса взбредет в голову свалить всю ответственность на плечи девочки-подростка.

— Конечно же, возможно. Обычная жреческая процедура. Нет в том ничего особенного. Это вы, раксаматы, настояли на переводе Суверена как Суверена. И это у вас, раксаматов, жрецы вечно впадают в транс и говорят за своих предков. Голос Исса ни с чем таким не связан.

— Настояли на переводе Суверена как Суверена? — переспросила Ашибан. — Что ты имеешь в виду?

Девушка хмыкнула.

— И что значит — Голос Исса ни с чем таким не связан?

Суверен не отвечала, продолжая шагать вперед.

После долгой паузы Ашибан сказала:

— Тогда почему гиданты тебя слушаются? И с кем вела переговоры моя мать?

Суверен оглянулась на Ашибан и мученически закатила глаза.

— С переводчиком, разумеется. А если твоя мать этого не поняла, то она полная идиотка. Никто меня не слушается.

Голосок автопереводчика сохранял нейтральное спокойствие, но девушка говорила презрительно.

— Потому я здесь застряла. И дело не в том, что мы слушаем Голос планеты. Дело в том, что вы слушаете нас. Вы бы не стали общаться с Советом Мироформистов. Вы не согласились бы принять их за орган власти. К тому же вам бы не понравилось то, что вы бы от них услышали.

— Ассоциация промышленников не может считаться правительством!

Девушка снова возвела очи горе. Ашибан рассеянно задумалась, как прозвучали бы ее слова по-гидантски, если бы автопереводчик передавал понятия ассоциация промышленников и правительство одинаковым термином, подобно тому, как несколько мгновений назад перевел слова девушки сочетанием настояли на переводе Суверена как Суверена. Да ну, ерунда. Это не одно и то же.

Суверен остановилась и повернулась к Ашибан.

— Мы тут две тысячи лет живем. Все это время мы работали над преобразованием планеты, чтобы сделать ее миром, где могли бы жить по своим законам. Мы явились сюда, где нет межсистемных Врат, где никто нас не потревожит и можно будет жить в мире. Вы же свалились нам на головы меньше двухсот лет назад, когда большая часть тяжелой работы уже была выполнена, и беретесь нас учить, что нам делать с нашим миром, кто тут главные, а кто не главные!

— Мы беженцы. Мы сюда случайно прилетели, а убраться восвояси не можем. И мы принесли вам дары. Вы слишком долго были отрезаны от внешнего мира, лишены медицинских корректоров. Они спасли много жизней, Суверен. И другие вещи мы принесли вам, — включая оружие, какого у гидантов не было. — Включая наши собственные познания о мироформировании и управлении планетами.

— И вы согласились — твоя собственная мать, великая Сиврил Зидила, согласилась, что никому не дозволено селиться на планете без санкции Совета Мироформистов! Однако совсем рядом, у подножия Сауннских холмов, десятки раксаматских деревень, а в других местах еще больше.

— В договоре об этом не говорится. Договор явным образом утверждает, что за нами оставляют право здесь жить и долю от богатств планеты. Твоя собственная бабушка согласилась с этим! А небольшие поселки для планеты куда полезнее городов, запланированных Советом Мироформистов.

Налетел порыв ветра. Упали первые крупные капли дождя.

— Ни с чем моя бабушка не соглашалась! Это все проклятый богами переводчик, который составлял документ. А его назначил Совет Мироформистов, как и всех остальных назначает! Да как вы вообще смеете сюда заявляться после всей тяжкой работы, проделанной нами, и рассказывать нам, как мы должны поступать со своей планетой — думаете, вы в таком праве только потому, что принесли с собой кое-какие технологии?

— А как вы смеете заявлять, что планета принадлежит вам? Это чушь! Вы не имеете права! Тут более чем достаточно места для нас всех.

— Ты знаешь, я договор наизусть помню, — сказала Суверен. — Весь текст. Он не слишком длинный. Поселение будет проводиться исключительно в согласии с текущим консенсусом о благе планеты. Вот что там говорится, во втором же параграфе.

Ашибан тоже знала эту фразу наизусть. Ее все знали. Споры о том, что собой представляет текущий консенсус о благе планеты, не утихали. По мнению Ашибан, все это были уловки: слова договора достаточно ясны.

— В этом предложении ничего не сказано про Совет Мироформистов.

Как и большинство внепланетных раксаматов, Ашибан не владела гидантским. И, как большинство внепланетных раксаматов, знала на этом языке несколько слов и фраз, в том числе гидантский эквивалент Совета Мироформистов. Она слышала, как девушка произносит фразу, и Совет там не упоминался.

Суверен испустила крик, полный неприкрытого гнева и фрустрации.

— Как ты можешь? Как у тебя вообще наглости хватает такое говорить, если ты только что слышала эти слова из моих собственных уст?!

Вверху зашумели двигатели флайера — дождь почти заглушил эти звуки. Суверен вскинула голову.

— Это спасатели, — сказала Ашибан. Она рассердилась, но перспектива спасения ее обрадовала. Скоро их доставят в теплое, сухое и комфортное место. На ней были обычные зеленые брюки и рубашка, простая обувь на тонкой подошве — ничего пригодного для длительных переходов по грязи и зарослям или стояния под проливным дождем. — Наверное, они нас ищут.

Глаза Суверена распахнулись. Девушка вихрем крутанулась и кинулась бежать среди плотной растительности по бедра высотой — к деревьям.

— Погоди! — крикнула Ашибан, но девушка не останавливалась.

Ашибан повернулась взглянуть на небо, прикрывая рукой глаза от дождя. Можно ли как-то привлечь внимание экипажа флайера? Ее зеленая одежда почти сливалась с зеленой же растительностью, но они с Сувереном не доверяли зеленовато-коричневым ровным просветам, поросшим мхом, и избегали этих участков. Ей нечем было подать световой сигнал, а коммуникатор, по которому можно связаться со спасателями, забрала сбежавшая девушка.

На пустоши эхом раскатился треск, несколькими метрами левее Ашибан в воздух взлетели листья и ветки. Снова подул ветер, сильней прежнего, и она вздрогнула. А потом сообразила, что по ней кто-то стрелял. Это был выстрел, и приписать его некому, кроме людей из подлетающего флайера. Ашибан чувствовала, что он летит прямо на нее, хотя в облачную дождливую погоду, одетая в зеленое, среди зеленой растительности, она едва ли представляла собой легкую мишень.

Но не в инфракрасном диапазоне. Даже не начнись холодный дождь, Ашибан светилась бы на пустоши ярким, безошибочно опознаваемым инфракрасным пятном.

Ашибан повернулась и бросилась бежать. Или, точнее, попыталась — запетляла среди кустарников, направляясь к деревьям, ветки хватали ее за одежду, раздался новый треск, но Ашибан просто не могла бежать быстрее, хотя прилагала все силы, ветер задувал того сильней, и оставалось только надеяться, что бежит она в нужную сторону, к лесу.

Еще три быстрых выстрела один за другим и еще более сильные порывы ветра, ее чуть с ног не сбивало, но потом Ашибан выскочила из кустарников на покрытое мхом пространство, мох содрогался у нее под ногами на бегу, она выбивалась из сил, хватала легкими холодный воздух: предстояло пересечь еще один участок плотных высоких кустарников, а там уже и тень опушки. Мох начал разъезжаться под ногами, расползаться, один неверный шаг, и ее затянет в темную воду, но позади прозвучал новый выстрел, и она поняла, что не сможет остановиться, а безопасных направлений нет, можно только бежать вперед, все вперед... Она бежала. Потом, когда до безопасной твердой почвы оставался последний шаг, небеса разверзлись, на Ашибан обрушился ливень, и мох ушел из-под ног.

Она провалилась в темную воду. Отчаянно, слепо замахала руками, уцепилась за какой-то толстый стебель. Попыталась подтянуться, не вышло. Ливень стегал ее, хватка пальцев на стебле слабела.

Ее схватили за кисть. Кто-то проорал нечто нечленораздельное. Это оказалась Суверен Исса, по ее лицу струилась вода, косы намокли и распластались по шее и плечам. Девушка другой рукой перехватила воротник рубашки Ашибан, откинулась назад, вытянула Ашибан из топи на несколько сантиметров. Ашибан дернулась вперед, уцепилась за другое растение, каким-то образом выпросталась из воды, переползла на землю, и они с Сувереном не то побежали, не то похромали к лесу.

В чаще дождь был не таким сильным, хотя и ощутимым. Им требовалось лучшее прикрытие, и найти его было негде, только уходить все дальше в лес. Предковым благословением, деревья впереди достаточно толстые, чтобы спрятаться под ними от флайера, и Ашибан пыталась сказать Суверену, что нужно бежать дальше, но девушка и без того не останавливалась, пока Ашибан, выбившись из сил, не осела у подножия какого-то ствола.

Суверен рухнула рядом с ней. Они не слышали ни звука, кроме собственного надсадного дыхания и шума ливня, проникавшего сквозь ветви.

Ашибан где-то потеряла одну сандалию. Ныла рука, за которую ухватилась Суверен, вытягивая ее из топи. Ныли спина и ноги. Колотилось сердце, она никак не могла продышаться и тряслась, как в лихорадке, сама не зная, от холода или страха.

* * *

Вскоре дождь начал слабеть, а в какой-то момент ночи прекратился. Ашибан проснулась от дрожи, Суверен лежала рядом, прижимаясь к ней. Сквозь кроны деревьев сочился бледный солнечный свет, покрытая листьями почва была пропитана влагой. Как и одежда самой Ашибан.

Кроме того, ей отчаянно хотелось есть. Разве не в легкости доступа к пище основное преимущество планет? Несомненно, еда здесь отыщется, вопрос только в том, где и как ее приготовить. С водой проблем, вероятно, возникнет больше. Ашибан расстегнула сумку, чудом не слетевшую с плеча во всей этой передряге, и обнаружила там полулитровую бутылку воды, заполненную где-то на три четверти. Надо было, конечно, подставить ее ночному дождю и собрать воды, сколько получится, но Ашибан тогда не додумалась до этого.

— Ну что ж, — сказала Ашибан, — такие вот пироги.

Молчание ответило ей. Коммуникатор не издал ни звука. Суверен, притулившаяся к Ашибан, резко распрямилась, опустила руку на талию, где за поясом должна была торчать машинка. Подняла глаза на Ашибан. Коммуникатор исчез.

— О предки, — чертыхнулась Ашибан. Преодолев мимолетный приступ паники, она осторожно поднялась с земли — ей такие движения уже десятка два лет как тяжело давались, если бы даже прошлую ночь она спала не в сырой холодной тьме, скорчившись под деревом после головоломного бегства. Потом двинулась вспять по собственным следам, и Суверен пошла за нею.

Но как далеко ни возвращайся (впрочем, ни Ашибан, ни девушке уж точно не хотелось пройти весь путь назад до болот), встречались им лишь орляки да груды мертвой сырой опали.

Ашибан глянула на промокшую, трясущуюся от холода Суверена. Девушка выглядела сейчас на пять или шесть лет моложе, чем вчера. Суверен молчала, ну а что ей было сказать? Без комма или какого-то иного автопереводчика они едва понимали друг друга. Ашибан знала по-гидантски лишь несколько фраз. Привет, пока, я не говорю по-гидантски. Умела считать от одного до двенадцати. Еще некоторые слова и фразы, но не было среди них ничего, приложимого к ситуации в чаще на краю Высоких Верещатников. Ирония судьбы: ее мать Сиврил знала гидантский в совершенстве. Именно работам ее матери обязаны были своим существованием неоценимо полезные системы автоперевода, позволившие Раксамату и Гиданте найти общий язык. Но, в сущности, с кем договаривалась моя мать? С переводчиком, конечно же.

Сейчас бессмысленно об этом думать. Промежуточных проблем более чем достаточно. Вчера кто-то сбил их флайер, после чего улетел. Но спустя считанные часы нападавшие возвратились и обстреляли Ашибан с Сувереном, пока те пытались удалиться от места крушения. Какой смысл так поступать?

У гидантов имелись огнестрельное оружие и знания технологий. Но таких устройств было немного. С момента прибытия сюда основные усилия уделялись мироформированию планеты Исс. Жили они поначалу в космосе, на Станциях, в окружении, где, сколь ни ожесточенной выглядела любая дискуссия, а огнестрел мог натворить куда больше бед, чем любой возможный ее исход.

Когда они спустились на планету, отношение к огнестрелу поменялось. У гидантов появились органы охраны порядка. Некоторые делегаты Совета Мироформистов пользовались услугами телохранителей, так что Ашибан не сомневалась: специалистов по боевым искусствам, включая умение стрелять, здесь хватает. Но армии у гидантов не возникло. Ни постоянной, ни в форме ополчения. Флайеры только личные и грузовые, но не военные. Ружья только охотничьи, такой конструкции, чтобы стрельба из них по людям оказывалась не слишком эффективна.

Раксаматы, соотечественники Ашибан, явились в систему вооруженными. Однако на планете раксаматского оружия не было, вернее, Ашибан так не казалось. Значит, что? Охотничье ружье и личный флайер. Ее одолела охота расспросить об этом Суверена, которая продолжала, молча содрогаясь от холода, смотреть на нее. Видела ли девушка второй флайер, опознала ли? Но без комма об этом нечего и думать.

Да и неважно сейчас, почему так получилось. Нет способа выяснить, кто покушался на них. Нет способа узнать, с кем или чем бы встретились они, возвратясь на болота, туда, где их собственный флайер, наверно, уже полностью скрылся под темной водой и мшистым ковром.

Ашибан ходила кругами. Может, из-за проведенной на холоде ночи, а может, от голода и страха, или же остаточные эффекты сотрясения мозга дают о себе знать — что там говорила Суверен Исса, корректор не вполне подходящий, нужно поскорее обратиться к доктору? Или все это в совокупности, откуда Ашибан знать.

Вчера Суверен обмолвилась, что на Удранских равнинах, к северу от Эскарпа, расположена станция наблюдения. Там наверняка люди есть, все гиданты. Кем бы ни была мать Ашибан, а ожидать от них особого дружелюбия не приходилось.

Но людей на станции десятки, может, сотни. Все они окажутся невольными свидетелями по делу о покушении на Ашибан, и наверняка всех разъярит попытка причинить ущерб Суверену Исса. А на болотах никаких свидетелей катастрофы не было.

— Куда? — спросила Ашибан у девушки.

Та поглядела в испятанное листьями небо над головой, потом ткнула пальцем в чащу, откуда они пришли. И сказала что-то непонятное, испытующе посмотрев на Ашибан. Что-то в изгибе ее челюсти при этих словах подсказало Ашибан: Суверен едва сдерживается, чтобы не зарыдать.

— Ну хорошо, — согласилась Ашибан, развернулась и стала возвращаться по тропе, а Суверен Исса двинулась рядом.

* * *

Остаток воды они поделили. Еды в лесу оказалось меньше, чем надеялась Ашибан, или, может, они просто не знали, где ее искать. Суверен Исса, в ее-то возрасте, наверняка проголодалась сильнее Ашибан, но, не подавая виду, продолжала движение вперед. Однажды — судя по звуку, где-то далеко — пролетел флайер. Наверное, их ищут. Но Суверен Исса не поддалась искушению вернуться. Ашибан вспомнила выстрелы, падение в темную холодную воду. Она содрогнулась.

Помимо воли Ашибан начинала воображать, что бы съела сейчас дома. До установления контакта с Гидантой повседневной пищей были питательные пончики. В традиционной раксаматской кухне их подавали на праздники, но бабушка Ашибан пончиков терпеть не могла, всякий раз сухо комментируя, что внуки едва ли с таким аппетитом накидывались бы на пончики, если бы перед тем вынуждены были питаться ими годы напролет. Ашибан сейчас не отказалась бы от питательного пончика.

Или от рыбы. Или от улиток. Должны же в лесу водиться улитки? Но Ашибан не знала, как искать съедобных улиток.

Червяки. Сейчас бы пригоршню жареных червей, может, с солью и щепоткой тмина. Дома это деликатес, червей либо выращивают на гидропонных плантациях Станции, либо привозят с самого Исса. Ашибан вспомнила, как в школе, будучи намного моложе, посетила на экскурсии гидропонный ярус. Агроном перевернул почвенный слой рядом с резко пахнущими зелеными растениями и показал им толстого белого червяка, свернувшегося в темной земле. Одноклассница Ашибан шепнула, что ей от одного этого зрелища есть захотелось.

Она остановилась. Раздвинула ногами покрытые плесневым налетом опавшие листья. Поискала какую-нибудь палку.

Суверен Исса сбавила шаг и обернулась взглянуть на Ашибан. Девушка проговорила что-то по-гидантски. Ашибан предположила, что это значит Что ты делаешь?

— Черви, — ответила Ашибан. Это слово ей было известно: гиданты присылали готовых жареных червей со своих орбитальных плантаций, и название продукта печаталось на пакете.

Суверен поморгала. Нахмурилась. Поразмыслила, потом спросила:

— Огонь?

На гидантском. Это слово Ашибан тоже знала. В системе почти каждый так или иначе выучивал слова другого языка, знание которых могло спасти жизнь.

Ашибан не представляла, как добыть огонь. В сумке у нее валялась только почти пустая бутылка воды. Живя в космосе, избегаешь таскать при себе предметы, способные воспламениться. На Иссе все иначе, но если у Суверена и было при себе какое-нибудь огниво, девушка его явно потеряла на болотах.

— Без огня, — сказала Ашибан. — Придется все сырым есть.

Суверен Исса нахмурилась, но стала разгребать покрытые плесенью листья в поисках прочных сучков.

Они выкопали нескольких червей, а это значило, что поблизости наверняка есть куда больше. Воды, чтобы ополоснуть грязь, не было. Черви, когда их жуешь, неприятно извиваются во рту, и вообще они невкусные в сыром виде, но по крайней мере это еда.

Продвижение замедлилось: каждые несколько шагов они останавливались выкопать червей или заменить сломавшийся сучок. Но через несколько часов — во всяком случае, Ашибан показалось, что прошло несколько часов, ведь она не умела определять время дня, не видя солнца в небе, — их положение представилось Ашибан неизмеримо лучшим, чем до трапезы.

Они набили сумку Ашибан червяками и шли до темноты. Потом, дрожа и прижимаясь друг к другу, заснули. Ашибан казалось, что она никогда больше не согреется, и холод так и будет пробирать ее до мозга костей. Но в голове у нее прояснилось, или, может, она себе это внушила. План девушки дойти пешком до равнин все еще виделся ей безумным, практически нереальным, но по крайней мере обещал единственный путь вперед.

* * *

К концу следующего дня Ашибан несказанно тошнило от сырых червяков с песком. А под вечер следующего дня деревья поредели, и впереди поднялась стена дикой ежевики. Они свернули в сторону, желая обойти преграду, и некоторое время двигались на восток, пока не выбрались на сравнительно свободное пространство. Появился туннель, чьи стены были образованы колючими кустами, а пол — выступавшей из земли красновато-коричневой скальной полосой шириною несколько метров. Ашибан прищурилась и заметила по ту сторону стены проблеск горизонта. Жестом показала Суверену Исса, куда смотреть. Суверен посмотрела, высунулась из туннеля, обернулась к Ашибан и проговорила нечто непонятное.

— Правильно, — ответила Ашибан на своем языке. Смысла формулировать вопрос на гидантском не было. — Должны ли мы пройти туда и двигаться на север, пока не достигнем края Эскарпа, а потом повернуть на восток в поисках спуска на равнины? Или так и продолжать движение на восток в надежде, что наконец куда-нибудь попадем?

Свободной рукой (держа в другой бутылку с остатками воды, которая уже не влезала в полную червяков сумку Ашибан) Суверен отмела шансы найти с Ашибан общий язык по этому вопросу.

Ашибан показала на север, в сторону ежевичного барьера.

— Эскарп, — сказала она по-гидантски. Это место было достаточно известно, чтобы Ашибан знала, как оно называется на их языке.

— Да, — согласилась Суверен на том же наречии. И добавила, но, к удивлению Ашибан, по-раксаматски: — Пойдем посмотрим. — Она поднесла руки к глазам, изобразила бинокль, широким жестом взмахнула. — Эскарп. Далеко посмотрим.

— Хорошая идея, — признала Ашибан. С края Эскарпа можно будет разглядеть окрестности, понять, где они, и выбрать направление дальнейшего пути, а не плутать наугад в чаще. — Да, хорошо, — добавила она по-гидантски и показала на колючую стену ежевики.

Суверен Исса только смотрела на нее. Ашибан вздохнула. Проверила, надежно ли закрыта сумка, аккуратно опустилась на колени и ладони и стала по-пластунски протискиваться под ежевичной стеной.

Туннель был не такой длинный, метра три-четыре, но Ашибан преодолевала его медленно, волоча за собой сумку; ей в лицо и одежду впивались колючки. Ныли плечи, колени и запястья. Дома надо будет сходить к врачу суставы заменить, хотя если все одновременно, то это неделю отлеживаться, не меньше.

Высунувшись из ежевичного туннеля, Ашибан с затекшими плечами и шеей насилу приподняла голову и увидела перед собой ту же красновато-коричневую скальную породу. Она осторожно высвободилась из колючек и подумала, не встать ли на ноги. Но, наверное, лучше подождать Суверена, пускай девушка ей поможет?

Ашибан подумала, приподнялась на коленях и руках, потом потянулась вперед. Ее рука ничего не встретила. Потеряв равновесие, накренившись в сторону выставленной руки, она увидела, что ползла по краю скалы, за которым больше ничего.

Кроме воздуха. А далеко-далеко внизу (больше километра, как ей вспомнилось по документалкам об Эскарпе) — зеленая дымка равнин. У нее за спиной прозвучал сдавленный крик. Суверен Исса рванулась вперед и сгребла Ашибан за ноги, прежде чем та свалилась бы с края.

Несколько мгновений они не двигались, Суверен ухватила Ашибан за ноги, Ашибан вытянула руку за край Эскарпа. Суверен вдруг всхлипнула. Ашибан захотелось того же. Верней, захотелось кричать. Аккуратно вернув вытянутую руку на край скалы, она отползла восвояси и подняла глаза. Линия ежевичных кустов прерывалась менее чем в метре от края. Достаточно места, чтобы осторожно протиснуться туда и сесть. Но Суверен не отпустит ее ноги, а Ашибан не может ее о том попросить. Она безмолвно, уже не впервые, прокляла потерю коммуникатора.

Суверен снова всхлипнула.

— Ашибан Зидила! — позвала она дрожащим от слез голосом.

— Со мной все нормально, — ответила Ашибан далеким от нормальности тоном. — Со мной все нормально, ты меня как раз вовремя поймала. Теперь отпускай.

Но, разумеется, девушка не поняла ее. Ашибан попыталась высвободить ногу, и Суверен медленно, осторожно подчинилась, разжала хватку и отползла по туннелю из ежевичных кустов. Ашибан, тоже медленно и осторожно, привстала с колен и ладоней, устроилась в сидячей позе у выхода из туннеля и взглянула за край Эскарпа.

Эскарп, отвесный склон длиной километров шестьсот, а высотой почти в километр, нависал над Удранскими равнинами с севера, и, насколько хватало глаз, тянулась трава, там и сям перемежаемая клочками рощиц или серебристой голубизной воды. Далеко-далеко на северо-западе блестела яркая лента реки.

В центре зеленого поля, близ озера, виднелось небольшое скопление дорог и зданий, но как далеко оно от скал, Ашибан не понимала.