Помоги проекту - поделись книгой:
Энн ЛЕКИ
Слово для мира другое
У Ашибан Зидилы болела голова[1]. Мигрень выдалась необычайно жестокая, сконцентрированная где-то ближе к макушке. Ашибан сидела, обхватив руками колени и закрыв глаза, на своем месте в салоне флайера. Странное дело: она не могла вспомнить, чтобы наклонялась вперед, а осознав это, сообразила заодно, что понятия не имеет, когда началась мигрень.
Гиданты держались весьма почтительно, считались с возрастом Ашибан, но она не сомневалась, что это обычное уважение к старшим. Не время выказывать слабость. Она ведь явилась сюда предотвратить войну, рискующую вылиться в массовую резню гидантами раксаматов, соплеменников Ашибан. Наследственная верховная жрица гидантов, носящая титул Суверена Исса, сейчас сидит через проход от Ашибан, безмолвная, закутанная в вуаль. Рядом ее переводчик. Интересно, о чем они думают?
Ашибан сделала три осторожных вдоха. Аккуратно распрямилась, презрев болевую вспышку. Открыла глаза.
Открыла, чтобы увидеть голубые небеса за лобовым стеклом кабины флайера перед пилотским креслом. Еще она должна была услышать мерное гудение двигателя. Этого не произошло: она увидела перемешанные фрагменты коричневого, зеленого и голубого цветов. И ничего не услышала. Она снова закрыла глаза и снова открыла. Попыталась собраться с мыслями. Они не в падении, тут сомнений нет. Неужели флайер приземлился так, что она не заметила?
Высокий визгливый голос обратился к Ашибан на неизвестном языке.
— Нужно выбираться отсюда, — прокомментировал спокойный приглушенный голосок где-то у ног Ашибан. — Говорящая проявляет признаки отчаяния.
Блин. Она забыла отключить автопереводчик коммуникатора. Хоть бы переводчик жрицы-Суверена не услышал. Ашибан повернула голову и глянула через узкий проход между сиденьями флайера. Мигрень заставила ее поморщиться.
Переводчик лежал в проходе; его голова под странным, неуклюжим углом уткнулась в спинку пилотского кресла. Высокий голос заговорил опять. Коммуникатор в сумочке у ног Ашибан перевел:
— Не обращайте внимания на мертвеца. Нужно выбираться отсюда, не то мы сами тоже погибнем. Говорящая проявляет признаки отчаяния.
Суверен, закутанная в розовато-оранжевую с голубыми переливами вуаль, меж тем сражалась со страховочными ремнями в своем кресле. Застежки, щелкнув, подались, и Суверен поднялась. Выдвинулась в проход, поддернув длинное синее платье. Заговорила. Наверное, это Суверен все время говорила.
— Тупая ты корова, — сказал коммуникатор Ашибан из сумки. — Отчаяние говорящей усиливается.
Флайер дернулся. Суверен издала крик.
— Перевод недоступен, — сообщил коммуникатор Ашибан. Суверен рывком подалась к другой, ухватилась за страховочные ремни самой Ашибан, а когда те разошлись, рванула ее за плечо и подтащила к себе.
Флайер потерпел крушение. Флайер явно потерпел крушение, и переводчик Суверена, судя по всему, выбрал именно этот неудачный момент, чтобы зачем-то вылезти со своего места. Наверное, Ашибан тоже как следует головой ударилась; это объясняет потерю памяти и мигрень. Она опять заморгала. Цветоносные фрагменты в месте, где прежде располагалось лобовое стекло кабины, преобразились в осколки стекла, небо за ними и ровную поверхность почвы, покрытой зелеными и коричневыми растениями, а кое-где — белыми и розовыми крапинками.
— Нужно оставаться здесь и ждать прибытия спасателей, — предложила Ашибан. Коммуникатор в сумке произнес что-то невразумительное.
Суверен еще сильнее потянула Ашибан за руку.
— Ты тупая (оскорбление) корова, — сказал коммуникатор. Суверен подхватила с пола флайера сумку Ашибан. — Нас сбили. Мы рухнули на (оскорбление) Высоких Верещатниках. (Оскорбление) (оскорбление) (оскорбление) утонем в (оскорбление) болоте. Утонем, если тут останемся. Говорящая крайне возбуждена.
Флайер снова вздрогнул.
Ашибан одолевало ощущение нереальности происходящего. Сотряснение мозга, подумалось ей. У меня сотрясение, оттого и мысли путаются. Она взяла сумку, поднялась и последовала за жрицей-Сувереном Исса к аварийному трапу.
Снаружи распростерлась зеленовато-коричневая равнина под голубым небом. Почва под ногами Ашибан опасно кренилась и выдувалась, но, учитывая, в каком состоянии наполовину ушедший в серовато-коричневое болото флайер и ее собственная, терзаемая болью, голова, Ашибан не могла быть уверена, реальный ли это эффект или отголоски контузии.
Суверен что-то проговорила. Коммуникатор в сумке Ашибан перевел, но слова унес гулявший на просторах ветер, да и не получалось у Ашибан ни на чем сосредоточиться.
Суверен выхватила у Ашибан сумку и заглянула в нее. Вытащила устройство.
— (Оскорбление), — сообщил коммуникатор. — (Оскорбление) (оскорбление). Мы на воде стоим. Говорящая возбуждена.
— Что? — Флайер за их спинами, медленно тонущий в болоте, издал хлюпающий звук. У Ашибан земля под ногами по-прежнему ходила ходуном. Непонятно, почему так.
— Вода! Говорящая делает акцент на этом слове.
Суверен жестом обвела зеленовато-коричневый мох кругом.
— Помощь прибудет, — откликнулась Ашибан. — Нужно оставаться здесь.
— Они сбили нас, — сообщил коммуникатор. — Говорящая возбуждена и настойчива.
— Что?
— Они сбили нас. Я видела, как пилотов застрелили через стекло, видела, как они умирали. Тимран пытался перехватить управление, и тут мы рухнули. Кто бы тут ни появился, помощи нам от них не ждать. Нужно выбраться на твердую почву. Нужно найти укрытие. Говорящая настойчива. Говорящая проявляет признаки отчаяния. Говорящая возбуждена.
Суверен ухватила Ашибан за руку и потащила ее за собой.
— Укрытие? — Она не видела, где тут можно укрыться. Почва под ногами перекатывалась, вздымалась и опадала, как волны на глади водоема. Она осела на колени и уперлась руками. Ее замутило.
— Перевод недоступен, — сказал коммуникатор, когда Суверен опустилась рядом с ней. — Тогда ползи, но ты должна двигаться за мной, иначе умрешь. Говорящая настойчива. Говорящая проявляет признаки отчаяния.
Суверен отползла поодаль. Почва продолжала ходить ходуном.
— Моя сумка, — вымолвила Ашибан. — Мой комм.
Суверен отползала все дальше.
— Тут негде укрыться!
Но если оставаться здесь, упершись коленями и ладонями в неустойчивую поверхность, то ее бросят в одиночестве, заберут все, что ей принадлежит, оставят только головную боль, спазмы в желудке и полную бессмыслицу.
Она поползла следом за Сувереном.
Когда почва перестала покачиваться, склизкий пружинящий мох сменился жесткими кустарниками метровой высоты, с острыми стеблями, коловшими Ашибан лицо и раздиравшими мокрую одежду.
— Сюда, — сказал коммуникатор откуда-то сверху. — Быстро. Сюда. Говорящая возбуждена.
Ашибан ничего не хотелось, только лечь и тут же, не сходя с места, забыться сном. Но сумку забрала Суверен. В сумке бутылка воды. Она продолжала ползти.
Суверен лежала ничком, без вуали; свои яркие разноцветные одежды она стащила и скатала на манер матраса, оставшись в простой коричневой рубашке и штанах, какие были обычны у рядовых гидантов.
— О предки! — выдохнула Ашибан, не поднимаясь с колен и ладоней, так как не была уверена, что тут есть где расположиться и прилечь. — Ты же совсем еще ребенок! Ты не старше моих внуков!
Вместо ответа Суверен ухватила Ашибан за ворот куртки и дернула к земле. Ашибан вскрикнула и услышала нечленораздельный комментарий коммуникатора — вероятно, гидантский эквивалент
Суверен обратилась к ней.
— Тупая (оскорбление) (оскорбление) (оскорбление), тихо лежи, — спокойно перевел коммуникатор Ашибан. — Говорящая проявляет признаки отчаяния.
Ашибан закрыла глаза. У нее ныла голова и саднили царапины от веток на лице, но она так устала, так устала...
Негромкий голос произносил:
— Просыпайся, Ашибан Зидила. Говорящая в отчаянии.
Снова и снова повторялись эти слова. Она открыла глаза.
Абсурдно юная Суверен Исса лежала перед Ашибан, прижавшись коричневой щечкой к серой земле, и смотрела на нее. Из аккуратного узла на макушке разлохматились несколько прядей, за них зацепились веточки и острые листочки. Глаза девушки были красные, опухшие, как после рыданий, хотя лицо ее ничего не выражало. Одной рукой она сжимала коммуникатор Ашибан.
Ей не больше девятнадцати, подумала Ашибан, а скорей всего и меньше.
— Ты проснулась, Ашибан Зидила? Говорящая в отчаянии.
— Голова у меня, во всяком случае, не болит, — ответила Ашибан.
Несмотря на это, ощущение зыбкости и нереальности происходящего сохранялось.
— Пока мы выбирались из флайера, я поработала с аптечкой первой помощи, — сказал коммуникатор, переводя слова Суверена. — Наложила тебе слой корректора на лоб. Но он тут не вполне подходит. Инструкции требуют немедленно обратиться к доктору. Говорящая в...
— Приоритет перевода, — скомандовала Ашибан. — Отключить эмоциональную индикацию.
Коммуникатор заткнулся.
— Суверен, помощь вызывали? Помощь прибудет?
— Какая ж ты дура, — сказал коммуникатор Ашибан. Нет, сказала Суверен Исса. — Или, может, это у тебя сотрясение настолько серьезное? Наш флайер сбили. Через двадцать минут после атаки прилетел другой флайер и стал курсировать туда-сюда, будто с борта что-то высматривали, но мы же на Высоких Верещатниках, на пустоши, где никто не живет. Если вызвать помощь, кто, по-твоему, прибудет всех быстрее? Те, кто нас сбил.
— А кому бы это понадобилось, нас сбивать?
— Тем, кто хочет войны Гиданты и Раксамата. Тем, кому не по душе твоя мать, святая Сиврил Зидила. Тем, кому не по душе моя бабушка, предыдущая жрица-Суверен.
— Тогда вряд ли это раксаматы, — отозвалась Ашибан и немедленно пожалела о сказанном. Она прибыла сюда налаживать взаимопонимание между своим народом и нацией Суверена, поскольку в Гиданте доверяли ее матери, Сиврил Зидиле, а значит, склонны были прислушиваться к дочери. — Здесь, внизу, куда больше ваших, чем раксаматских колонистов. Если дойдет до войны, раксаматов просто истребят. Едва ли кому-то из наших может показаться приемлемым такой вариант.
— Мы обсудим это в будущем, — ответила Суверен. — Когда те, кто пытался нас убить, кто б это ни был, оставят свои попытки. Я размышляла. Они нас не заметили на фоне растительности, но вполне могут вернуться и прочесать территорию в ИК-спектре. И притом скоро. Нужно добраться до тех деревьев на севере.
— Я бы лучше вызвала своих по комму, — заметила Ашибан. — Своих, и никого больше. Я им доверяю.
— Правда? — проговорила Суверен. — Что же, а вдруг им как раз и пригодились бы жертвы среди раксаматских поселенцев, чтобы под этим предлогом разжечь войну на истребление гидантов и завладеть планетой безраздельно? Возможно, твоя смерть им очень кстати.
— Чушь какая! — возмутилась Ашибан. Она позволила себе сесть, но не слишком быстро, прислушиваясь, не вернутся ли головная боль и тягостная слабость. — Я про своих друзей говорю.
— Твои друзья далеко, — сказала Суверен. — Они свяжутся с другими, чтобы поручить тем найти нас. А этим другим ты так же доверяешь?
Девушка выглядела устрашающе серьезной.
— Я на твоем месте — нет, — добавила Суверен, садясь. Она заткнула коммуникатор Ашибан за пояс и подцепила с земли узел из вуалей и юбок.
— Это мой комм! Он мне нужен!
— Ты по нему никого не вызовешь, кроме смерти для нас обеих, — сказала Суверен. — Умирай, если тебе приспичило.
Она поднялась и устало поплелась прочь между жестких колючих кустарников.
Ашибан поразмыслила, не стоит ли догнать девушку и отобрать у нее комм. Но Суверен молода, а Ашибан хотя и в отличной форме для своего возраста, но атлетическим сложением не отличалась никогда, даже в молодости. И это даже не учитывая травмы головы.
Она встала. Осторожно, потому что ее по-прежнему одолевала слабость, а суставы ныли. Там, где рухнул флайер, не осталось ничего, кроме черной воды, по которой плавали полоски и комки мха, а окружал это место ровный ковер, тоже из мха. Она вспомнила слова Суверена:
Она зажмурилась. Ей теперь казалось, что она смутно припоминает полет во флайере, крик Суверена, попытку переводчика вылезти в проход и перебраться в кабину, где на панель управления осело безжизненное тело пилота.
Их сбили. Если это так, то Суверен права. Звать на помощь смертельно опасно, хотя Ашибан вряд ли на это сподобится без своего коммуникатора. Кто бы ни организовал атаку, они считают Ашибан и Суверена допустимыми жертвами. Более того, специально выбрали их своими жертвами. Вероятно, затем, чтобы война, угроза которой нависала уже года два, наконец воплотилась в смертоносную реальность.
Но ведь этого не хочет никто. Даже Гиданта, которой никогда не доставляло удовольствия присутствие в системе народа Ашибан. Никто, уверена была Ашибан.
Она снова открыла глаза. Спина девушки удалялась: Суверен пролагала себе путь по болотам. Далеко на севере, почти у горизонта, маячили помянутые Сувереном деревья.
— О предки! — застонала Ашибан. — Я уже старая для такого.
Но, закинув сумку на плечо, она двинулась следом.
В конце концов Ашибан догнала девушку, хотя Суверен не подала виду, что заметила ее. Некоторое время они молча пробирались в высоких, по бедра, колючих кустарниках, позволяя себе лишь изредка вполголоса чертыхаться, когда встречался особо противный куст. Ясное голубое небо затянули облака, поднялся ветер, принося запах дождя. Ашибан встретила его с облегчением: ослепительное солнце жгло ей глаза. Когда очертания деревьев у горизонта стали четче, хотя и не приблизились еще на обнадеживающее расстояние, мысли Ашибан, все это время спутанные и помраченные, наконец обрели некую связность.
Их сбили. Ашибан не сомневалась, что в ее народе никто не хочет войны. С другой стороны, раксаматы за пределами планеты не столь уязвимы. Напротив, вооружение у них существенно лучше гидантского. Если война все же разразится, маловероятно, чтобы Гиданте ее ход сулил что-либо позитивное. По крайней мере, Ашибан в этом сомневалась. И возможно, что среди раксаматов какая-то фракция действительно хочет такой войны. Ашибан же и среди соотечественников особым уважением не пользовалась.
В отличие от ее матери. Ее мать, Сиврил Зидила, заключила с Сувереном Исса (тогдашней носительницей этого ранга) Эатуанский Договор, подтвердивший право раксаматов на мирное существование в системе и на планете. Сиврил с тех пор почитали как раксаматы, так и гиданты. Ашибан, ее дочь, была бледной тенью, символическим напоминанием о деяниях великой матери. Если в Раксамате кто-то задумал пожертвовать жизнями соотечественников на планете, то и Ашибан эти люди приговорят, не моргнув глазом. Ей не хотелось в это верить, не хотелось признавать, что ее соотечественники способны на подобное.
А гиданты? Способны ли они принести в жертву своего Суверена, чтобы появился повод к войне? Час назад (или сколько бишь там они уже плетутся по болоту? Ашибан не была уверена) она с уверенностью ответила бы — нет. Суверен Исса — священная персона. Проводник между Гидантой и миром духов Исса, которые говорят с гидантами голосом Суверена. Несомненно, жертвовать ею ради войны, которая принесет обеим сторонам катастрофические потери, не станут. Или?..
— Суверен.
Девушка продолжала пробираться через кусты в метре впереди Ашибан. Она коротко оглянулась через плечо.
— Что?
— Куда ты?
На этот раз Суверен даже обернуться не потрудилась.
— На Удранских равнинах станция наблюдения есть.
До нее сотни километров, и это даже не учитывая того факта, что, если флайер в самом деле упал на Высоких Верещатниках, то нужно будет еще придумать, как спуститься с Эскарпа на равнину.
— Пешком? Нам туда несколько недель добираться, если вообще получится. Еды и воды у нас нет.
У Ашибан, строго говоря, в сумке было еще около трети литра воды, но это мало что решало.
— И походного снаряжения никакого нет.
Суверен только фыркнула, продолжая движение вперед.
Поделиться книгой: