Любовь как преступление. Книга 2

— Спасибо, что проводил меня, — поблагодарила я, делая вид, что не замечаю его смущенного вида.

— А?.. Да… Встретимся за ужином.

Он как-то потеряно улыбнулся мне и открыл двери, собираясь уйти.

— Подожди!

Он кинул на меня настороженный взгляд.

— Ты что-то хотел сказать? — с нажимом спросила я.

Он смутился еще больше. Всего лишь мальчишка, волею судьбы родившийся сыном эрзуна и моим братом. Хотя, я не ощущала своей принадлежности к его семье.

— Да так, — начал он, отводя взгляд, — ничего особенного, просто подумал…

Реймус вдруг вспыхнул серебристым светом и быстро-быстро затараторил:

— Просто это так здорово, иметь сестру. Это даже лучше, чем захватить корабль или отбить остров. Я очень рад, что ты у нас теперь есть. Знаешь, когда отцу передали, что ты нашлась, он сначала не поверил и выгнал того дазгана. Но он оказался очень упорным, предоставил доказательства твоего существования и не побоялся торговаться с отцом. Он сказал, что вернет тебя, только если взамен сможет попасть в списки женихов. А это противозаконно. У нас ведь очень большой рейн и очень богатый. К тебе будут свататься лучшие эрзуны Амидарейна! Это такая честь для нас…

Его словесный поток замер под моим холодным взглядом. Я сложила руки на груди и с нарочитой медлительностью произнесла:

— Я тебя услышала. Закрой дверь с той стороны.

Мальчишка выскочил, как ошпареный, полыхая серебристым светом. Я же только хмыкнула, падая на королевскую кровать.

Как же у них все просто! Не успели увидеть меня, как уже заранее все решили. Небось, и списки свои составили, чтоб не дай Двуликий, кто-то недостойный в женихи не затесался! От таких мыслей захотелось взвыть.

Чувство одиночества и тоски так сдавило мою грудь, что я рванула ворот на груди, распахнула двери и шагнула на балкон, ловя губами влажный морской воздух. Сердце заколотилось так, будто хотело вырваться из груди, я задыхалась, не понимая, что происходит.

Каким-то чудом стянула перчатки и бросила их под ноги. Мои руки полыхали золотом с пурпурными проблесками. Это Ниара во мне рвалась на свободу.

Какое-то шестое чувство заставило меня поднять глаза к горизонту. Вдалеке еще можно было различить белые доки Ризенпорта, но мой взгляд притягивали не они.

Это было всего лишь видение, всего лишь намек.

Тонкая дымка на границе воздуха и воды.

Гордый бушприт и черные паруса. И человек, застывший на шканцах…

Меня внезапно отпустило, и я упала на колени, прямо на пол балкона, задыхаясь и хрипя. Но в голове осталась четкая мысль: Эйден! Он где-то здесь! Он идет за мной!

Юмати бросились ко мне, подхватывая под руки. Рейла схватила ладонями меня за щеки, повертела мою голову, заглядывая в глаза. Я не знаю, что она там увидела, но это ей не понравилось.

— Все вон! — заявила она таким тоном, что никто не посмел ослушаться.

Все охранницы пулей вылетели из каюты. Я лишь успела заметить, как они замерли с той стороны, прежде чем дверь захлопнулась.

— Что ж ты творишь, глупая даханни! — прошипела Рейла сквозь зубы и вдруг легко подхватила меня на руки.

Я была так слаба, что не смогла даже возмутиться, лишь вяло трепыхнулась, когда юмати без видимых усилий уложила меня на кровать.

Рейла быстро распустила шнуровку на моем платье и стянула его вниз, оголив прикрытые шелковой сорочкой плечи и грудь.

— Терпи! — бросила мне, не глядя. — Сейчас будет больно…

Разогрев ладони, потерев их между собой, она провела ими вдоль моего тела. Вид у нее при этом был такой, точно она к чему-то прислушивалась.

— Ч-что со мной? — прохрипела я, превозмогая боль.

— Истощение! Ты только что пыталась использовать магию шайенов! Без адаптации! Чем ты думала?!

— Я… не знаю… как получилось…

— Неважно, — она отмахнулась, продолжая скользить руками буквально в миллиметре от моей кожи, но не дотрагиваясь. Мне казалось, что она поглаживает не меня, а то сияние, которое испускает моя кожа.

Постепенно, боль отступала. Я уже могла нормально дышать.

— Все, сейчас я тебя одену, — выдохнула устало Рейла, помогая мне натянуть платье на плечи.

— Что это было? — спросила я. — И что ты сделала?

Силы постепенно восстанавливались, а вместе с ними вернулись воспоминания о случайном видении.

— У тебя был стихийный выброс магии. Только не даханнской. Насколько я знаю, твоя мать была на четверть шайенкой и тебе тоже передалась огненная кровь.

— Откуда? — изумилась я. — Кто тебе рассказал?

— Вся информация о даханни хранится в Императорской базе. Там есть подробная родословная на каждую даханни за последние две тысячи лет. Образец твоей крови передали магам, те провели сравнительный анализ, выяснили к какому рейну ты принадлежишь. А дальше — все просто. Нанимая нас на работу, эйр Кархадан предоставил о тебе подробную информацию. И о твоей шайенской сути я знаю. Как и твой отец. И боюсь, у тебя возникли проблемы.

Я медленно поднялась, машинально поправляя кружево на обшлагах, и села на край кровати. Вспомнила про затоптанные юмати перчатки, валявшиеся на балконе, и бездумно уставилась на собственные руки. Они почти не светились. Не знаю, что сделала Рейла, но мое сияние стихло, его едва удавалось различить, и если бы я не знала, что оно есть, то и не заметила бы.

— О каких проблемах ты говоришь? — почему-то сипло спросила я.

— Даханны не любят полукровок.

Рейла поправила кожаную портупею и села рядом со мной. Будто моя подруга, а не охранница и надсмотрщица.

— Как думаешь, почему они берут в шейнаб только санхейо, если могут иметь детей от шайенов и нидангов? Все Древние расы пришли из одного мира и могут смешиваться между собой. Даханны могли бы иметь дочерей, но у них полукровка все равно что прокаженный. Урод, неполноценный, изгой. Полукровок не любят. Их преследуют, как диких зверей. И уничтожают.

Я передернулась всем телом. Эйден ведь тоже полукровка! В нем смешались все Древние расы: даханны, ниданги, шайены. Неужели это и есть та причина, по которой он стал изгоем? А его нелюбовь к даханнам — неужели она объясняется именно этим?

Но ведь я тоже полукровка! И ко мне совсем другое отношение!

— А я? — выдохнула чуть слышно. — Как же я? Моя мать?

— Ну, — она хмыкнула, — даханни это такая редкость. Их оставляют в живых, но ни один уважающий себя даханн не женится на полукровке. Они слишком тщательно следят за чистотой своей крови. Если честно, то я вообще не знаю, как твой отец женился на порченой.

— На ком? — не поняла я.

— Полукровок называют порчеными.

— И я тоже порченая?

— И ты. Но об этом никто не знает, кроме самых близких людей. А если научишься контролировать свою магию, то никогда и не узнают. Ты же не хочешь стать изгоем и ловить брезгливые взгляды?

— Пока на меня никто брезгливо не смотрел, — сварливо пробурчала я.

Рейла наградила меня снисходительным взглядом.

— Так это пока! Ты представляешь слишком большую ценность, но как ты думаешь жить вторую часть своей жизни?

— Какую вторую? Это когда меня замуж продадут и в какой-нибудь башне заточат, пока не рожу? — язвительно выдала я.

Она покачала головой и вздохнула:

— Ты слишком другая. Не понимаешь…

— Так объясни! — я нчинала раздражаться. По рукам пробежали чуть заметные золотистые искры.

Рейла недовольно покосилась на мои руки и задумчиво потерла свою переносицу.

— Я не могу объяснить всех нюансов, — начала она, — это известно только даханнам, но никто не будет держать тебя в заточении до самой смерти. Когда твоя дочь выйдет замуж, уже ее муж будет заботиться о ее безопасности, а ты сможешь сопровождать мужа в походах, служить фрейлиной при Дворе, ездить на балы… да что угодно! Не думай, что даханны прячут своих женщин из прихоти. Это жизненная необходимость. Если бы не строгий контроль, тебя бы уже десять раз украли, пока ты была у эйра Кархадана.

Я изумленно приподняла брови.

— Странно, я ничего не заметила…

— Так наша задача в том и состоит, чтоб ты ничего не замечала и ни о чем не волновалась. Просто живи и наслаждайся.

— Ну да, — скептично хмыкнула я, — как ты себе это представляешь? Просидеть пятьдесят лет взаперти, а под старость выйти в свет? Это издевательство такое?

— Почему под старость? — Рейла одарила меня недоуменным взглядом.

— Ну а когда? В двадцать пять наступает совершеннолетие, потом брак, роды, а потом дочь сторожи до двадцати пяти… Я к этому времени уже старухой стану!

Рейла вдруг расхохоталась, причем, так искренне и открыто, что я тоже невольно заулыбалась, хотя плохо понимала что здесь смешного.

— О, Двуликий! — простонала юмати, смахивая с глаз выступившие от смеха слезы. — Даже я в пятьдесят не буду старухой, а мы живем не больше ста лет. Ты же даханни! В тебе кровь Изначальных рас! Знаешь, сколько твоему отцу? Сто восемдесят. Ну как? Он похож на старика?

Я смутилась. Сразу вспомнилась эйра Димантис. Ее испещренное морщинами лицо и грубые от работы руки. Сколько ей было? Лет сорок пять? Неужели, санхейо стареют так быстро?

— А санхейо? — не сдержалась я.

— А что санхейо, — Рейла небрежно махнула рукой, — лет восемдесят — не больше. На стариков жалко смотреть.

— Почему так?

— Многие думают, что это из-за Каньона, который выжгли даханны. Мол, что-то в нем убивает санхейо. С каждым поколением их жизни сокращаются… Раньше они были как мы, — добавила она печально, чуть помолчав, — и магия была, и жили долго.

Затем, подняла на меня серьезный взгляд и строго сказала:

— Надеюсь, у тебя хватит ума не жалеть санхейо при твоем отце.

Я смутилась.

— Ну да… я знаю, даханны не любят санхейо…

— Глупая! — она посмотрела на меня с жалостью. — Ты знаешь, с чего началась Война между Эроллой и Амидарейном?

— Украли невесту императора?

— А как звали эту невесту знаешь?

— Нет.

— Сивиалин дан Айвердан. Это сестра твоего отца. Единственная.

Это было как гром среди ясного неба. Я вздрогнула всем телом, уставившись на Рейлу расширенными глазами. Что же получается… пока у санхейо сменилось три поколения, у даханнов — только одно? Ведь в войне участвовал еще прадед эйры Димантис. Он оставил личные записи, в которых, не скрываясь, указал истинную причину Войны. А здесь получается, что и мой отец был свидетелем этих событий? И даже потерял сестру…

Я спрятала лицо в ладони, чувствуя, как в душе поднимается отвращение и боль. Но не к даханнам — к санхейо, похитившим девушку из императорского замка и насиловавшим ее несколько дней, пока их всех не убили… Зная, насколько трепетно даханны относятся к своим женщинам… Что ж, теперь я понимаю, почему они так жестоко требуют контрибуции.

В начале Войны что-то случилось, умерли все даханни, у которых уже были мужья, то есть адаптированные, те, что могли использовать свою магию. Остались лишь юные девушки на выданье и совсем младенцы… А потом еще оказалось, что с каждым годом их рождается все меньше и меньше…

Я не оправдывала даханнов, устроивших в Эролле террор и контроль рождаемости, нет, но теперь я их понимала. Они мстили за своих женщин. Мстили жестоко и изощренно всем санхейо без разбора: старикам, женщинам, детям.

Жуткая месть длинною в сто пятьдесят лет… Это слишком жестоко… Но если бы убили мою мать, сестру, подругу — через сколько лет я смогла бы простить и забыть? Наверное, никогда.

Перед глазами замелькал калейдоскоп из девичьих лиц: Рини, Дайна, Айра — все мои подруги из прошлой жизни. Дайна так и не получит никогда весточки от своей сестры, Рини и Айра наверняка кормят рыб на морском дне… Должна ли я возненавидеть Эйдена за гибель эскадры? За сожженные галеоны и потопленный фрегат? У меня не было ответов на эти вопросы, и ненависти не было — только боль.

****

Когда за мной пришли, я была уже готова. Слезы вытерты, сомнения отброшены прочь. Я шла на этот ужин, как осужденный на смерть идет на эшафот.

Встречал меня Эймос, такой галантный и импозантный в своей идеальной форме цвета прибрежного песка. Абордажная сабля на боку, инкрустированные серебром рукоятки пистолетов… Волосы зачесаны волосок к волоску, открывая чистый лоб, а твердые губы упрямо сжаты и во всей напряженной позе Эймоса читается недовольство.

— Прошу, сестричка, — он улыбнулся мне с напускным весельем, — мы уже заждались.

— Я так долго задержалась?

— На двадцать пять лет.

Ужин был накрыт в кают-компании, но кроме меня и моих родственников здесь больше никого не было. Да я и не удивилась. Я уже знала, что хоть юмати и работают на даханнов, но те никогда не сядут с ними за один стол. Потому что юмати низшие, как санхейо и эрраны. Молодые расы, зародившиеся уже после Великой катастрофы. Команда галеона составляла около ста пятидесяти человек, но я вряд ли увижу хоть половину до конца плавания.

Эрзун шагнул навстречу мне, поднимаясь с низенького диванчика, обтянутого белой кожей. Вслед за ним вытянулись в струнку и все остальные. Я запомнила их по именам: Реймус самый младший, Алеку на вид лет двадцать пять, выглядит как мой ровесник, Ориен и Лукас не на много старше — трудно определить точный возраст.

Интуиция подсказала мне, что такое трепетное отношение и восхищение в их глазах не относится только ко мне одной: они будут смотреть так на любую даханни, даже чужую и незнакомую, увиденную мельком. Но ободряющая улыбка на губах эрзуна принадлежала только мне. Так не улыбаются чужой женщине, сколь прекрасной бы она не казалась. Это улыбка отца, которой он встречает свою единственную дочь.