Дождь

Оттереть кровь второго зайца с рукава моей куртки так и не удалось. В этом я окончательно убедился, когда к выбранному мной дереву для ночевки вышла стая волков. Насколько я помнил, запах свежей крови мог распространяться на многие километры, привлекая хищников со всей округи. Несмотря на подступившую опасность, на меня накатила неудержимая веселость.

«— Сначала зайчики, теперь волки», — веселился я, чувствуя себя героем компьютерной игры.

Раздавшийся снизу шум заставил отвлечься и посмотреть вниз. Волк, лишь отдаленно напоминающий то, что видел я раньше по телевизору, взбирался на дерево. Животному было «плевать» на то, что изначальной природой в его генотип подобный способ передвижения не был заложен. Лапы извернулись, обхватывая ствол оптимальным образом. Когти пробивали кору с волокнами древесины на несколько сантиметров вглубь. Удерживая хищника и не позволяя соскользнуть его телу вниз, когти отливали металлическим блеском в лучах желтой луны.

«— Нормально», — первый страх прошел, уступив место рационализаторской жилке.

Чуть прикрыв глаза, я посматривал за приближающейся пастью с зубами в четыре ряда и готовился к отработанной на зайцах технике. Убить волка единым выплеском праны вероятнее всего я бы мог, только вот потраченная на это энергия была бы безвозвратно потеряна. Помимо этого, внизу поджидало еще четыре особи. Почему-то мне совсем не верилось в то, что оставшаяся на земле стая не умеет ползать по деревьям.

Основная проблема с волком заключалась в том, что до его «мяча» мне было не дотянуться, так как щелкающая пасть с исходящей из глотки слюной и утробным рыком, стояла на пути у моих рук. Более того, для того, чтобы успешно перекачать к себе чужую прану, мне требовалось время, которого волк давать был не намерен.

Оставив вариант с ружьем на крайний случай, я вооружился ножами, прикидывая как лучше нанести удар и пришпилить передние лапы зверя к дереву. Весь мой план обратился в пепел, оставшийся метр разделявшего нас расстояния, волк преодолел одним стремительным рывком. Раскрытая пасть оказалась в опасной близости от моего колена, чем хищник не замедлил воспользоваться. Потеряв опору в виде своей правой ноги, я взмахнул рукой, в попытке удержать равновесие. Зажатый в руке нож случайно воткнулся в ствол дерева. Это помогло мне остаться на верху и не рухнуть на землю к поджидающим там тварям. Волк, отпустивший мгновением назад прокушенную ногу, с каким-то удивлением посмотрел на нежелающего падать меня и предпринял попытку повторно прокусить конечность.

На этот раз эффекта неожиданности не получилось, я отдернул колено в сторону, заставив хищника тянуться за ускользающей целью. Рефлекторно перехватившись лапами за ствол, тело волка оказалось на уровне моих бедер. Удерживая вес своего тела за воткнутый по самую рукоять нож, я ткнул вторым лезвием, пробив переднюю лапу хищника насквозь и пригвоздив ее к ветке. Лезвие вошло поперек сухожилий, попытавшийся отдернуть конечность, волк не смог использовать режущую кромку лезвия как «ключ» от сковывающего его свободу «капкана».

Переместившись на соседнюю ветвь, я оставил между собой и волком ствол дерева. Животное ярилось, издавая неприятные звуки, перемежающиеся клацаньем многочисленных зубов. Ускользнув на время от зафиксированной ножом угрозы, я занялся осмотром поврежденной ноги. Несмотря на циркулирующую по телу энергию, разодранная икроножная мышца не желала регенерировать. Кровь уже пропитала штанину, и подозрительно хлюпала в сапоге.

«— Сейчас потеряю сознание и все», — надежды на то, что разодранное и проглоченное волками тело сможет восстановиться не было.

Неожиданное озарение, как наверное часто бывает в критических ситуациях у некоторых счастливчиков, пришло в мою голову. Почему я раньше считал, что энергия должна быть в шестом узле для регенерации сказать было сложно. И у зайцев, и в теле беснующегося на той стороне дерева волка, «мяч» находился строго в грудине. Проведя аналогии с человеческим телом, прана в таком случае должна находиться во втором узле, расположенного в районе солнечного сплетения.

— Млять, — выдохнул я.

Шестой узел распался, стоило мне подвести энергию ко второму узлу. Прислушавшись к ощущениям, отметил утихшую боль в голени. Попробовав перенести вес на подлечившуюся ногу, отметил болезненность данной процедуры.

«— Кости раздробило», — идентифицировал я полученные от единственного укуса волка повреждения.

Теперь оставалось решать, что делать дальше. Дотянуться до хищника не представлялось возможным, пришпиленный за лапу, он оставался подвижным и опасным. Отметив изменения в доносящихся с той стороны дерева звуках, я воткнул очередной нож в древесину для опоры. Готовый отпрянуть в любой момент, осторожно заглянул за ствол.

Волк, склонившись над попавшей в западню лапой, перегрызал собственную плоть. Понимая, что у меня осталось в запасе не более нескольких секунд до того, как хищник окажется на свободе, я продолжил начатое ранее движение и перевесившись дотянулся до подставленного бока. Чужой «мяч» был крупным, почти таким же большим, как и мой. Потянув мысленно на себя, изо всех сил, я убедился, что высосать чужую прану подобным образом не получится.

Ощутивший касание к своей шерсти, волк злобно оскалился, но тут же вернулся к прерванному занятию.

«— Да подавись», — не имея возможности забрать чужое, я стал делиться своим.

Лапа, почти перегрызенная острыми зубами, стала регенерировать с сумасшедшей скоростью. Пока волк размыкал и смыкал зубы, подпитанные дармовой энергией ткани успевали полностью восстановиться. Наша схватка продолжалась не более минуты. Я уже подумывал прекратить «благотворительность», размеры моих узлов уменьшились больше чем на половину, когда отчаявшийся освободиться подобным образом волк, совершил немыслимый, для своего подвида млекопитающих, пируэт.

Извернувшись через спину, он попытался дотянуться до меня остававшейся свободной лапой. Отпрянув, я с не испытываемой до этого ранее четкостью восприятия, смог просчитать необходимые действия. Выхватив из ножен очередное лезвие, я воткнул его в очередную лапу животного, распяв хищника спиной к стволу дерева.

Тоскливый вой, вырвавшийся из его пасти, был подхвачен четырьмя особями, наблюдавших схватку с земли. Не успев порадоваться и слегка отойти от пробирающего до самого нутра звериного воя, я заторопился, стараясь успеть начатое. Сразу двое волков вспрыгнули на ствол, начав шустро перебирать лапами, вскарабкиваясь наверх. Присев, я прижался животом к стволу, обхватив его с двух сторон руками. Не видя волка, я продолжал чувствовать его «мяч», пульсировавший перед моим внутренним взором даже сквозь толщу древесины. Ладони легли на жесткую шерсть, мои пальцы сжали ритмично расширяющуюся и сужающуюся грудную клетку мутировавшего хищника. Уже зная, как заставить энергию покинуть чужое тело, я замкнул меридиан, пропуская через волка свою прану и вытягивая вслед за ней чужой «мяч».

В первую очередь я напитал излишками энергии второй узел, почувствовав, что боль ушла из прокушенной ноги, я принялся за восполнение первого и третьего узла. Несмотря на значительный объем переданной волку энергии, назад вернулось не так и много. В теле некогда грозного животного уже не осталось ни капли, тогда как мои «мячи» не были наполнены даже на три четверти.

«— На регенерацию все ушло», — сообразил я, освобождая ножи из древесного плена.

Труп волка полетел вниз, лишь краем задев одного из ползущих вверх. Между собой эти волки не ладили, норовя время от времени укусить друг дружку и отпихнуть в сторону. Остававшихся мгновений на продумывание какого-либо плана не оставалось. Зная лишь то, что последний метр волки преодолеют рывком стремительно сокращая расстояние, я приготовился, зажав в каждой руке по ножу.

Волчицы, именно так я классифицировал оставшихся на земле самок, дружно покинули гиблое для бывшей стаи место. Три трупа самцов, упавшие через разные интервалы времени на землю, красноречиво дали понять, что засевшая на дереве «еда» им не по зубам.

Мое состояние к этому моменту было хуже некуда. Запас праны был практически исчерпан, убив волков также, как до этого убил второго зайца, я остался безоружен. Ножи, на которые был первичный расчет себя не оправдали, воткнуть их в тела хищников я не смог, не говоря уже о том, чтобы лишить подвижности. Сообразив, что остался последний шанс, я выплеснул в два приема всю энергию, опустошив свой невеликий запас.

Обвязавшись стропом, я уселся на ветку, привалившись спиной к стволу дерева. Усталость брала свое и глаза закрывались помимо собственной воли. Сделать большего для собственного выживания я не мог, и осознав это, провалился в беспокойный сон. Вспомнить на утро мучившие ночью кошмары не удалось. Это я счел хорошим знаком, как и приветливые лучи утреннего солнца, пробивающиеся сквозь голые по зимнему времени ветви деревьев. Впрочем, оставшись в очередной раз жив, я в первый раз за последние месяцы, не испытывал по этому поводу никакого раздражения.

* * *

Две недели в лесу отточили мое владение внутренней энергией. Три узла, голова, пах и солнечное сплетение, на сегодняшний момент были полностью накачаны праной. Шестой узел постоянно использовался для передачи энергии и сказать с точностью его максимальную вместимость я затруднялся. В следствие безразмерности данного узла я никак не классифицировал его наполненность, сбрасывая в блуждающий «мяч» при необходимости излишки праны. Наполнить четвертый и пятый узел никак не удавалось, энергия просто проходила через мои запястья, не желая формироваться в «упругие и теплые мячи».

Из не продуктовых вещей, которые изначально были взяты в путешествие, со мной остался только примус, полупустой баллон с газом и одна перевязь с тремя ножами. Охота как на зверей так и на меня зверьем, отточила способы нападения и защиты. Для того, чтобы лишить противника подвижности я теперь использовал собственный резерв праны, направляя его не в скопление чужой энергии, а в опорные конечности. Как правило хватало обездвижить переднюю и заднюю ногу, чтобы хищник потерял на какое-то время способность активно перемещаться. Направленный после этого удар энергией в голову, лишал животное сознания на достаточное время, чтобы успеть наложить ладони на тело и перекачать в себя чужую прану, закольцевав меридианы.

Подзаряжая в солнечные дни батарею GPS приемника, я двигался по прямой к намеченной цели, не теряя на блуждание по лесу своего времени. Окраины города Тулы встретили меня огнями уличных фонарей и убранным снегом с проезжих и пешеходных частей дорог. Идя вдоль домов с целыми стеклами и работающими магазинами, я мысленно похвалил себя за правильно сделанные еще в родном городе выводы.

Организовать производство инъекторов с ультрафиолетовой подсветкой, наладить их доставку всем заинтересованным и оказаться в состоянии стребовать за свой товар оплату, одно это уже вызывало уважение к тому, кто взял этот город под свой контроль. Встречающиеся Альфы смотрели на меня с интересом, впрочем никто не дичился и не хватал за руку. Простых людей тоже хватало, но почему-то поймать их взгляд оказалось на удивление сложной задачей.

— Уважаемый, не подскажете, где лучше остановиться охотнику на постой, — отчаявшись завязать разговор с простыми людьми, я обратился к попавшемуся на встречу одаренному.

— Гостиница Октябрьская, через два перекрестка налево, — вполне доброжелательно ответил Альфа и словно вспомнив о чем-то добавил: — советую в течении трех дней навестить нашего мэра, во избежание так сказать недоразумений.

— Трех дней? — зачем-то уточнил я.

— Только что прибыли? — дождавшись моего кивка, одаренный подтвердил: — значит в течении трех дней.

Продолжив движение по улице, я старался понять, что же меня напрягает в состоявшемся разговоре. Слова, смысл, все было предельно понятно. Оставалась интонация, интонация с которой было озвучено предложение посетить мэра города Тулы. Интонация была доброжелательной, и от этого становилось особенно не по себе.

Погрузившись в размышления, я не заметил, как добрался до крыльца гостиницы. Метрдотель распахнул передо мной дверь, сыгравшей каскадом отражений в своих натертых до блеска поверхностях. Мою поклажу сноровисто перехватили у самой двери, стоило мне сделать шаг внутрь натопленного помещения. Ковровая дорожка глушила любой звук, длинный ворс топорщился вверх, как если бы его наэлектризовали эбонитовой палочкой.

— Номер, на три дня, — положив на стойку перед крупье очередную купюру в сто фунтов, я замер, поймав собственное отражение в зеркале, за спиной у портье.

— Что вы, что вы, для одаренных бесплатно, — профессиональная улыбка доброжелательности прилипла на его роже.

Убрав купюру в карман, я с трудом отвел взгляд от зеркала, из которого на меня смотрел Альфа. Крепенький, пышущий здоровьем, с бугрящимися мышцами и с моим лицом. Каким-то образом я превратился из обычного человека в одаренного, со всеми вытекающими из этого внешними признаками.

«— И когда успел-то а?» — покидая холл вслед за халдеем, вызвавшимся показать месторасположение моего номера, я с каким-то отчаяньем старался припомнить все произошедшее со мной за последние две недели.

Номер оказался не хуже того люкса, в котором мы кувыркались с Викой. Вспомнив, что забыл сделать заказ на ужин, я снял телефон, на другом конце провода тут-же услужливо отозвался предупредительный голос.

— И десерт, — подвел я итог в перечислении желаемого.

Сервировочный столик вкатили в номер через полчаса, закончив с едой, отметил, что положить десерт судя по всему на кухне все таки забыли.

— Господин? — мое удивление от подобного прокола в сервисе у крутой гостиницы разрешилось само собой.

Юная нимфа, в полупрозрачном халатике просочилась в номер, замерев на пятачке у входной двери. Точка, предназначенная для лучшего обзора предлагаемого блюда, позволяя рассмотреть имеющиеся прелести ее тела в направленных лучах небольших софитов.

— Залезай, я в душ, — махнув в сторону кровати, я был слишком расслаблен, чтобы думать еще и об прилагаемой к номеру услуге для одаренных постояльцев гостиницы.

— Позвольте мне остаться, — в ее звонком по юному возрасту голосе, угадывались тщательно скрываемые радостные эмоции.

Я не особо церемонился перед сном с доставшейся на десерт проституткой, так что померещившиеся интонации были лишь игрой моего воображения.

— Обоснуй, — не желая тратить время на игры в «угадайку», я постарался одним вопросом прояснить возникшую неясность.

— Я совсем не чувствую упадка сил, вы полны праны и восстанавливаться за мой счет вам нет необходимости, — продолжая смотреть в пол, она стояла передо мной абсолютно нагая.

— За день я могу ее потратить и ночью кому-то придется ее восполнять, — не очень понимая о чем она говорит, я импровизировал.

— Тогда вам пришлют еще одну холопку, — еще более непонятно ответила она.

— А что будет с тобой? — неспешный разговор дал моему мозгу время, чтобы все обдумать и последовавший ответ уже был в какой-то мере ожидаем.

— Через неделю восстановлюсь и смогу снова радовать гостей своим телом, — снизив голос до шёпота, девчонка не смогла пересилить себя и выговорила вбитую кем-то в ее голову фразу.

— Оставайся, — отворачиваясь, я стал одеваться.

Информация о том, для чего нужны родам холопы, добавилась к уже имеющимся у меня по этому поводу соображениям. Живущие в городе, Альфы пополняли расходуемый слишком быстро запас праны за счет холопов, используя их в качестве батареек. О том, как происходит передача энергии от женщин еще было понятно, но вот от одной мысли о том, что делают с мужчинами, становилось не по себе.

«— Ебут теток Альф конечно», — найдя для самого себя не противоречащий естественной физиологии ответ, я перестал забивать себе голову мыслями на эту тему.

Покинув гостиницу, я прошелся по магазинам. Мои попытки заплатить за одежду воспринимались негативно и настороженно. Продавцы всех мастей и возрастов начинали нездорово реагировать на предлагаемые деньги, стараясь при этом отдариться какой-нибудь вещью.

«— Если кто и объяснит, что здесь происходит, так это местный мэр», — пришел я к очередному умозаключению, стоило мне отметить очередную реакцию, близкую к истерике, при случайном упоминании о мэре во время примерки пустячной вещи.

Оставшись в итоге в той одежде, в которой прошел из леса, я отправил с курьером пакеты с обновками в гостиницу. До здания местной мэрии было не далеко, как приютившая меня гостиница, так и посещаемые мной магазины, все здания находились в центре города.

— Уважаемый? — на входе сидел одаренный, вставать при моем приближении он не стал, хоть и был вероятнее всего на службе.

— Я бы хотел засвидетельствовать свое почтение мэру, — обозначил я причину своего визита.

— Давно в нашем городе? — зачем-то уточнил Альфа.

— Вчера прибыл, остановился в гостинице Октябрьская, сегодня решил зайти к вам, — я перечислил ответы на возможные вопросы и, судя по всему, разом покончил с формальностями.

— Пройдемте, — поднявшись, он вежливо указал направление движения, оставшись за моей спиной.

Я лишь мысленно хмыкнул. У мужчины был небольшой запас праны во втором узле, такое количество я натренировался выбивать из барсуков за пару секунд. Опасности данный одаренный не представлял хоть и находился за моей спиной. Местоположение его «мячика» в пространстве я отчетливо чувствовал, готовый действовать, если он кинется на меня сзади. Пройдя пару лестничных пролетов и один коридор, мы остановились перед массивной дверью, сделанной из дуба или еще какой-то ценной и крепкой породы дерева.

— Вас ждут, — не снисходя до предупредительного стука, халдей указал на закрытый проем двери.

Не став миндальничать, я взялся за полированную ручку и открыл правую створку. В помещении никого не было, пройдя вперед, почувствовал за своей спиной движение воздуха. Не заходя в комнату, провожатый дотянулся до двери, после чего плавно и быстро ее закрыл. Оглядевшись, я сообразил, что это обитель секретарши, пустующая сегодня по непонятной причине. Переведя взгляд на еще одни двери, не менее внушительные, чем оставшиеся за спиной, я мысленно пожал плечами. Решив на всякий случай стукнуть один раз костяшками пальцев в дверное полотно, выждал пару секунд и не услышав никакой реакции на свои действия, вошел внутрь.

— Если не спешишь, то подожди пару минут, я сейчас закончу, — за столом сидел медведе подобный мужик, одетый правда в розоватую рубашку, но с закатанными рукавами.

Мэр, а судя по всему это был именно он, увлеченно колотил по клавишам компьютера, набирая какой-то текст. Это был первый из встретившихся мне одаренных, у которого было активировано два узла. Энергетический узел, находившийся в районе солнечного сплетения, был необычайно велик. По сравнению с моим «теннисным мячиком», это был баскетбольный «снаряд». Зато «шестой» узел был не больше горошины, впрочем и здесь была своя особенность. В отличие от моего, «мяч» мэра хаотично перемещался не только внутри своего носителя, но и свободно покидал границы телесной плоти.

Продолжая отслеживать энергии, я чуть не ухмыльнулся в полный голос, когда заметил устремившийся в моем направлении чужой шестой узел. Судя по хаотичным движениям, мэр не видел течения энергий, а пользовался ими на каком-то зверином инстинкте. Уперевшись в мою грудь, мэр начал выдавливать энергию моего «второго» узла. Прана заполняла мое тело белесыми искрами, через какое-то время я стал похож на «снежного человека», если бы конечно, кто-то смог видеть энергию, так же как и я. Такого воздействия на тело одаренного я еще не встречал и с интересом наблюдал за разворачивающимся предо мной процессом.

Постепенно мой второй узел пустел, купированные усилием воли меридианы не позволяли перетекать энергии из других узлов, оставляя их полными праны. Устав ждать, чем все закончится, я решился на небольшой эксперимент и мысленно оттолкнул чужой «мяч», выставляя своеобразную преграду. Давление тут-же прекратилось, сменившись вербальной обработкой моего слухового аппарата.

— Взгляни! — громогласный голос разнесся под сводами четырехметровых потолков.

Привстав из-за стола медведе подобный мужик сверлил меня из под надбровных дуг злым взглядом, уперев свои огромные руки в столешницу. Повернувшись направо, туда, куда указал кивком головы мэр, я рассмотрел собственное отражение. На стене между гардин, находилось ростовое зеркало, из которого на меня смотрел прежний я. Выдавив из моего второго узла почти всю прану, местный босс заставил тело вернуться к прежним, человеческим пропорциям.

— Только я решаю, быть тебе Альфой или опять стать обывателем! — судя по напыщенным интонациям мэр верил в то, что говорил, запугивая и склоняя к сотрудничеству множество одаренных своим уникальным фокусом.

Изобразить страх и отчаянье было не сложно, привыкшее к поддержке, за счет наполнения праной второго узла, мышцы утратили былую силу, став вялыми и слабыми. Покачнувшись на дрогнувших ногах, я облокотился на спинку стоящего передо-мной кресла. Спустя пять минут мэр закончил сотрясать воздух словами, попытавшись втянуть в себя рассеянную в моем теле энергию. Я был категорически не согласен расставаться с собственными запасами и почти все вернул себе, растерявшись лишь в самом начале.

Бросив быстрый взгляд в зеркало, убедился, что вернувшаяся прана заставила тело вновь обрести схожесть с Альфой. Судя по подозрительно уставившимся на меня глазам, я порядком накосячил, очевидно мэр привык неплохо подзаряжаться за счет «выдавливаемых» Альф подобным образом. От меня ему перепали сущие крохи, что взбесило вспыльчивую натуру, хоть внешне это почти никак и не проявилось. С людьми, подобными мэру города Тулы, мне доводилось сталкиваться и раньше, как впрочем и испытывать последствия их скоропалительных решений. Надо было как можно быстрее покинуть местное начальство, оставшись при этом в нейтральных отношениях. Пообещав подумать о вступлении в его род со всей серьезностью, я поспешно ретировался.

«— Придется сегодня феечку подоить», — решил я, походя отметив цепкий взгляд одаренного, провожавшего меня сначала к кабинету мэра, а после вернувшегося на свое место вахтера.

Вспоминая продемонстрированный мне способ лишения одаренного праны, я задумался о неизученных до конца способностях. Почему-то мой шестой узел не мог похвастаться возможностью покидать собственное тело. Если бы не моя способность перекрывать меридианные каналы и видеть энергии, этот мэр-душегуб смог бы выжать меня досуха, поглотив после этого всю прану в свой гипертрофированный второй узел. Показывать заинтересованным лицам свою возможность оперировать энергиями и свободно перемещать ее по меридианам своего тела, было преждевременным. Стоило отдохнуть в достаточной мере от путешествия по лесу, прежде чем начинать новый «забег» по бескрайним просторам родины.

«— Интересно», — сидя на веранде попавшейся по дороге забегаловки, я потягивал кофе и размышлял о еще одной возможности, продемонстрированной мне «щедрым» градоначальником.

При желании, я теперь мог принять облик среднестатистического обывателя, став внешне ничем от них не отличимым. Вспомнив про одноразовые шприцы и инъекторы, стал обдумывать способ прохождения проверки на кровь. Мои размышления оказались продуктивными. Вика, взявшая у меня анализ прямо в постели, не обнаружила в крови никаких признаков праны. Вспомнив детально состояние своего тела на тот момент, я пришел к выводу, что вся энергия тогда находилась в «мячах», меридианы были сухими, ни капли праны не циркулировало по моему телу.

«— Надо проверить», — к уже довольно значительному списку предположений, добавился еще один пункт.

Чтобы четко во всем разобраться, мне не хватало данных. Вспомнив о колючем взгляде мэра и возможных соглядаях, эксперименты решил отложить на потом. На текущий момент я отыгрывал роль Альфа самца, выходить из образа одаренного было не разумно.

Утром фея с трудом смогла сползти с кровати. У холопки прана была разлита равномерным слоем по телу, и стоило мне заняться с ней сексом, как крохотные искорки белого цвета стали послушными, перетекая сквозь кожу в мои узлы. Взяв почти все, что было в ее худосочном организме, я оставил ей самую малость. Не имея точных данных, мне тем не менее казалось, что если девчонку совсем осушить, то ее резерв, циркулирующий по биологическому телу, не сможет больше восстановиться.

— Благодарю что не дали потухнуть, — словно читая мои мысли, она отвесила поясной поклон.

Отвернувшись от вида осунувшегося лица с синими кругами вокруг глаз и пожелтевшей кожи тела, я дождался пока не клацнул замок за покинувшей номер холопкой. От сотворенного ночью на душе было пакостно. Полученные крохи были на два порядка меньше, чем запас у распоследней пичуги в лесу.

Продолжая думать о изменившемся мире, я в который раз почувствовал себя участником какой-то игры. Альфы, как будто бы игроки, для того чтобы оставаться сильными, должны были пополнять свою прану, которая имелась в огромном количестве у диких животных. Только вот ее «фарм» был сопряжен с определенным риском для жизни, которая, в отличие от игры, была конечна при столкновении с лесными хищниками.

Подобная ситуация привела к тому, что вроде бы бессмертные Альфы лишь безопасно «доили» холопов. В обмен на крохи праны, холопы получали лечение, вытекающее в идеале в бесконечном продлении жизни. В этой схеме простые обыватели оставались не удел, вынужденные подчиняться новым хозяевам мира.

— Господин?! — новая фея просочилась в мой номер, заняв тоже место, что и предыдущая гетера в свое первое появление.

— Залезай, — чуть двинув край одеяла, я не видел причин отказываться.

Первые же минуты секса показали мне отличие новой феи от старой. Это была не холопкой, а настоящей Альфой, только с полностью опустошенным резервом своего третьего узла. Именно из-за того, что в нем почти не было праны, я и не смог ее вовремя распознать. Начавшая выдавливать из меня энергию, Альфа старалась урвать как можно больше, пока я не замечу неладное. Не зная точно, в какой момент времени лучше будет прервать дорвавшуюся до «сладкого» одаренную, я чего-то ждал, затрудняясь с принятием решения.

— Фух, ты и в правду гигант! — откатившаяся на край кровати, фея была не похожа сама на себя.

Если до этого она выглядела смазливой девицей, то насосавшись энергии стала копией сердцеедки голливудского калибра.

— Столько праны из тебя вышло, а тебе хоть бы что, — очередная фраза от восхищенной женщины заставила меня обозвать самого себя самовлюбленным кретином, решившего, что ее первые после секса слова имели отношение к размеру моего полового органа.

— А если бы засушила? — подстроившись под ее интонации, я закинул пробную удочку.

— Засушишь, как-же, — хохотнула она грудным голосом: — медвежонок тебя еле-еле до черты довел, а у него резерв, десятерых одаренных раздавить может!

Подумав о смысле произнесенных слов, пришел к выводу, что у одаренных есть какие-то свои теории по поводу обмена энергиями. То, что прана была невидима для большинства Альф, позволяло последним придумывать и фантазировать по этому поводу все что угодно, уподобляясь в своих заблуждениях ученым средневековья.

— К сожалению это не дает многим покоя, а я человек не конфликтный, — решив, что объяснять что-либо не имеет выгоды и даже опасно, я решил отделаться ничего не значащими словами.