Помоги проекту - поделись книгой:
Комплемент был вполне заслуженным, девушка и вправду сильно изменилась, если не сказать больше. Работая стриптизершей в клубе и проституткой после выступлений, Вике порой не везло с клиентами, из-за чего у девушки возникали проблемы с сутенером. Однажды я ее прикрыл, дав денег в «пустой» вечер. После этого девушка почти каждый раз подходила ко мне, если к закрытию клуба не удавалось сняться.
В отличие от клиентов, с которыми Вика была вынуждена оставаться на ночь, со мной жрица любви не церемонилась, иногда заявляя, что сегодня хочет спать, а иногда затрахивая мой член до состояния нестояния. Я относился к нашим отношениям равнодушно, молодое тело требовало разгрузки и меня все устраивало.
— Ну и что ты здесь такой бука? — сменив в очередной раз мимику на лице, Вика состроила умильную рожицу.
— Рад что у тебя все хорошо, — с моего лица ушла мрачность, искренняя улыбка растянула рот.
— Да, теперь все хорошо, — согласилась она, в глазах промелькнула тень.
— А до этого? — продолжая глупо улыбаться, я не придал этому значения.
— После того как тебя уволили, — Вика опустила глаза, начав кончиком пальца водить по краю бокала с шампанским, минутой назад доставленного к нашему столику расторопным официантом: — после того как тебя уволили, меня тоже уволили.
— И к кому? — я достаточно повращался в соответствующих кругах, чтобы понимать, что молодую девку, приносящую доход сутенеру, никто никуда не отпустит.
— На Камский проспект, к Фролу, — понимая, что я понимаю, Вика коротко обрисовала произошедшие в ее жизни перемены.
Фрол считался лучшим сутенером для клиентов и худшим для находящихся у него в зависимости. Заставляя стоять девушек на улице по восемнадцать часов, он добивался того, что когда клиент снисходил до заказа одной из жриц, та делала все, чтобы подольше не возвращаться на промозглый по зимнему времени проспект. В ход шло все, от страстного секса в постели, до медикаментозного вмешательства. Выспавшейся в теплой кровати девушке не было никакого дела до того, как клиент будет расплачиваться за незапланированное «продление».
— Сочувствую, — сказал я, не зная по большому счету что еще сказать.
— Я всего неделю промучилась, — махнув рукой расслабленным жестом, Вика добавила: — хотя жаль, что Фрол мертв, многие из наших хотели бы с ним
Только с последней фразой, в моей памяти всплыла сплетня, рассказанная бабой Маней, про проституток с Камского проспекта, которых изнасиловали Альфы. Посмотрев еще раз на Вику, до меня наконец-то дошло, что передо мной сидит одаренная, только в женском обличии.
— Это ваша гостиница? — подумав о причинах появления девушки за моим столиком, я сделал соответствующие выводы.
— Да, мой род взял под себя три ближайших квартала, — как ни в чем не бывало она подтвердила мои худшие опасения.
— Ясно, — вернувшись к недоеденному салату, я опустил глаза, не зная, как дальше себя вести.
— Ты чего? — почувствовав изменения в моем настроении, она ухватила мою руку, заставляя посмотреть на нее.
— Ну, ты вон, а я… — так ничего внятно и не сказав, я вновь потупил глаза.
— Ты мне всегда нравился, — сопроводив свои слова легким пожатием моей руки своими ухоженными пальчиками, Вика разбила едва начавший образовываться между нами лед.
Судя по огромной кровати и вычурной мебели, мы оказались в люксе. Моя новая одежда подверглась тесту на разрывоустойчивость и не прошла испытания. Когда последний лоскут перестал прикрывать мое естество, Вика была уже абсолютно нагая и судя по учащенному дыханию на пике своего желания. Начавшиеся резко, наши постельные утехи переросли в затянувшееся сражение двух тел, к обоюдной радости мне удавалось удержать доминантное положение, хоть и с большим трудом.
В какой-то момент времени я ощутил, что у девушки тоже есть «мяч», такой-же упругий и теплый, как и тот, что засел в моем затылке. К моему удивлению, он находился не в голове, а в промежности у Вики, реагируя на каждое мое поступательное движение небольшим выбросом энергии. Уловив закономерность, я усилил напор, буквально вколачивая себя в ее лоно. Ее «мяч», сминаемый моей плотью, выплескивал теплую энергию, которая заполняла женское тело. Переплетенные, мы соприкасались во множестве мест и я впитывал ее энергию сквозь кожу, наполняя свой блуждающий шестой узел. Как долго все продолжалось я сказать однозначно не мог, в момент наступления оргазма мое сознание сколлапсировалось, лишив меня адекватной оценки текущей ситуации.
— М-м, — проснувшись, я почувствовал, крепкую хватку на своем плече.
— Не дергайся, уже почти все, — сказал знакомый голос.
Разлепив глаза и повернув голову, я рассмотрел Вику, удерживающую меня правой рукой. В ее левой руке был зажат серебристый инъектор, чем-то похожий на пистолет, но со стеклянной поверхностью в том месте, где обычно у оружия находится затвор.
— Ну вот, — отпустив меня, девушка поднесла устройство к своему лицу и нажала на находящуюся у рукоятки кнопку.
Ультрафиолет осветил колбу, наполненную взятой из моего плеча кровью.
— Это что? — продолжая пребывать в недоумении, не до конца проснувшись, спросил я.
— Определитель одаренных, — пояснила Вика и добавила, видя мое абсолютное непонимание: — это куда удобнее, чем таскать с собой кучу шприцев и лампу!
Только после произнесенного слова «шприц», в моей голове все стало на свои места. Резко сев на кровати, я отвернулся, стараясь унять эмоции.
— И где такие делают? — непонятно зачем спросил я.
— Из Тулы на прошлой неделе доставили, — отложив на прикроватную тумбочку ставший ненужным инструмент, Вика добавила: — спрос порождает предложение.
Ее слова ничего не объясняли, а нехорошие мысли продолжали лезть в голову. Сочтя за лучшее покинуть номер, я откинул укрывавшее мое тело одеяло в сторону и попытался слезть с кровати.
— Ты чего? — ухватив сзади за плечи, девушка прижалась к моей спине обнаженной грудью.
«— Пипец, я даже ответить ей не смогу», — пришло трезвое понимание сложившейся ситуации.
— Олежек, ну брось, — продолжая прижиматься, она соскользнула ладонями вниз по животу, принявшись играться в моей промежности.
— Не надо, Вик, — чувствуя, как естество пробуждается к жизни, я постарался избежать очередной близости.
— Ага! — ухватив пальчиками отвердевшую плоть, Вика куснула левую мочку моего уха: — Так и знала, что я тебе нравлюсь!
Говорить что-либо в данной ситуации я счел излишним и отдался во власть животных инстинктов. После часа очередных утех, мы разметались по кровати, каждый на своей половине.
— Знаешь Олег, мне ночью показалось, что ты один из нас, вот я и решила проверить, — через какое-то время Вика повернулась на бок, облокотив свою голову на подставленную ладонь: — если бы у тебя в крови было хоть немного праны, я бы помогла тебе вступить в наш род.
— Праны? — услышав незнакомое слово, я заинтересовался, повернув лицо к девушке.
— Праны, — подтвердила она и добавила: — в крови одаренных ее много, в крови холопов поменьше, у тебя ее совсем нет.
Я отвернулся, скрывая свои эмоции. Утренний секс уже находился под моим контролем и я не пытался взаимодействовать с «мячиком» Вики. Более того, в моем теле теперь присутствовало два «мяча», в шестом узле и в голове. Каким-то образом мне удалось напитать пересечение меридианов, за время соития с бывшей стриптизершей, а теперь Альфой женского рода.
— Не калека и ладно, — обозначил я свое отношение к происходящему.
— Это да, — откинувшись на подушку, Вика закинула обе руки себе за голову, выставив на обозрение торчащие вверх соски обнаженной груди: — наверное все, что тебе досталось, пошло на купирование болезни. В противном случае был бы сейчас как все наши, крепкий и мускулистый.
Слова Вики напомнили мне о том, что однажды мы встречались на улице, только девушка была с подругами, а я не в лучшей форме после похмелья. Учитывая то, что в городе все обо всех знают, я воспринял игнорирование нашего знакомства с ее стороны равнодушно. Тогда меня вообще уже не интересовали женщины, по причине отказа одного из органов тела выполнять свои сугубо мужские функции.
— Как назвали свой род? — слабый интерес еще не угас и я задал вопрос.
— Род Камских конечно, — как само собой разумеющееся, фыркнула она.
— Одни женщины? — зачем-то уточнил я.
— Нет, мужчин у нас не меньше, — почему-то стушевавшись, голос Вики упал на пару тонов.
Решив не лезть не в свое дело, я повернулся к девушке и улыбнулся. В ее глазах легко читалось, что больше секса между нами не будет. Поняв все без слов, я скатился с кровати и принялся одеваться.
— Можно вопрос? — замерев на выходе из номера, я обернулся к продолжавшей лежать на кровати Альфе: — кто такие холопы?
— Доноры, — понимая, что данная перспектива мне и не грозит и следовательно не напугает, Вика ответила максимально честно, в силу остающихся в прошлом между нами хороших отношений.
— Прощай, — закрывая за собой дверь, я с трудом сдержался от более резкого поведения.
Направляясь в свой номер на подкашивающихся ногах, я хвалил себя за осмотрительность и корил за опрометчивость. Если бы не мои затянувшиеся поиски Толика, я мог бы угодить в передрягу, вступив в род на непонятных правах. Если бы не эксперименты с чужим «мячом» во время секса, в моем теле не активировался бы второй узел, стянувший к себе все белые искры из тела. В модернизированном инъекторе Вики взятый анализ выглядел как обычная кровь, не имея в себе никаких посторонних вкраплений. Непонятная прана оказалась сконцентрированной в голове и шестом узле, воткнуть в затылок иглу инъектора бывшая стриптизерша не догадалась.
Ровно в полночь в номере погас свет. Выглянув в окно, я оценил состояние улиц города, погрузившихся во тьму. Одевшись и спустившись по лестнице вниз, узнал у портье что Зареченские выставили ультиматум всем родам. Если те хотят иметь электричество в своих районах, то им придется за это платить. Взявшие электростанцию под свой протекторат, род Зареченских сделал первый шаг в наведении
Пройдя пару улиц, я оценил активизировавшихся простых жителей города. Доведенные по последнему времени до отчаянья, с отключением электричества народ начал
Дверь выглядела солидно, решив не тратить на нее время я разбил витрину. Оставшееся в верхней части рамы стекло смотрело сверху вниз острыми краями «гильотины». Я не стал рефлексировать по этому поводу и прыгнул вперед, перекатившись через спину по осколкам, засыпавших мелкой крошкой торговый зал.
Сменив джинсы на куда более практичные брюки с мембранной подкладкой и множеством карманов, я засмотрелся на витрину с ножами. Огромные зазубренные тесаки меня не впечатлили, куда больший интерес вызвали узкие и длинные лезвия. Резать одаренных было бесполезно, но вот что произойдет, если хладная сталь останется в теле Альфы имело смысл проверить. Нацепив на себя крест накрест два ремня, подогнал застежки так, чтобы чехлы с тройным набором ножей оказались с обоих боков. Метать лезвия я не умел, но знание анатомии позволяло надеяться, что ткнуть в нужное место при должной удаче у меня получится.
Звук бьющегося стекла и чей-то крик отвлекли меня от выбора куртки. Кто-то позарился на внутренности выбранного мной для разграбления магазина и тоже сунулся через витрину в торговый зал. То ли я был счастливчиком, то ли порезанный осколками был неудачником, верхняя часть витринного стекла обрушилась вниз, упав на мужика, пролезавшего в этот момент через проем рамы.
Мужик продолжал орать, несмотря на кожаную куртку, которая должна была уберечь в какой-то мере спину от острых осколков. Пнув раненного в голову, я прислушался в наступившей тишине к доносящемуся с улицы шуму. Никому не было дела до резко оборвавшихся воплей, вышедшие сегодня в ночь люди были заняты обеспечением себя и своих близких средствами к существованию на как можно более продолжительное время. Спустя четверть часа я закончил экипироваться и покинул охотничий магазин, ассортимент которого изменил мои планы на ближайшее время.
Снег хрустел под весом моего тела и надетого снаряжения, легкая поземка заметала широкие следы остающиеся от полозьев охотничьих лыж. Неспешно двигаясь между деревьев, я время от времени останавливался, прислушиваясь к лесным звукам. Стрельба и крики на выезде из города давно стихли за моей спиной. Решение выбираться из зоны боевых действий не на попутной машине а через лес своим ходом, оказалось правильным. Зачем кому-то потребовалось блокировать дороги мне было не интересно, такие вопросы как управление городом, работоспособность коммуникаций, обеспечение продовольствием и средствами первой необходимости населения, оставались за гранью моего кругозора. В политику и бизнес я не лез, радея до последнего времени только за собственный комфорт.
Читать следы зверей я не умел, но даже на взгляд городского жителя, парные следы на снегу небольших лап могли принадлежать только зайцам. В заплечном рюкзаке было достаточно продовольствия, но взыгравший во мне дух охотника заставил изменить направление выбранного маршрута. Петляющие среди деревьев, через какое-то время следы объединились с другими отметками на снегу.
Почувствовав, что начал кружить по лесу, я достал приемник GPS, взятый до кучи с одной из полок магазина. Повлиять на работу спутников одаренные не могли, а если и могли, то не сделали этого. На подсвеченном экране отобразилось мое местоположение, стоило лишь дать пару минут аппаратуре настроиться на получаемые сигналы. Карта местности имела довольно грубый масштаб, изменив шкалу, я определил в какой стороне остался город. Возобновив передвижение, время от времени посматривал на экран, отслеживая вектор направления и сверяясь с уже пройденной траекторией.
Охотничья сторожка выходила на небольшую проплешину в лесу провалом дверного проема. Почерневшие бревна и просевшая крыша представляли собой жалкое зрелище. Снег лежал как снаружи так и внутри постройки, заячьи следы усеивали все пространство вокруг, как если бы это был их домик.
— Херь какая-то, — высказался я, теплый воздух вырвавшись из моего горла на морозе образовал белесое облачко.
Словно в ответ на прозвучавший в лесной тишине голос, с лап одной из близстоящих елей осыпался ком снега. Переведя взгляд на то место, где мог находиться тот, кто потревожил ветку, я разглядел двух зайцев, с трудом угадываемых на белом снегу. Зайцы смотрели на меня, не испытывая никакого страха.
«— Они же вроде трусливые», — отметило мое сознание несоответствие ситуации с общепринятыми стереотипами.
Сдернув с плеча ружье, я взвел оба курка двустволки. Подняв глаза на то место, где были животные, я слегка растерялся. Следуя по оставленным на снегу следам, я думал и о том, что буду делать, когда найду ушастых. Логичное решение подстрелить а потом приготовить зайчатину сопровождалось скептической оценкой моей способности догнать а потом еще и попасть в юрких зверей. Того, что зайцы не только сами выдадут свое месторасположение под ветками дерева, но и то, что после этого они пойдут в наступление, совсем выбило меня из колеи.
Несмотря на испытываемый шок от вида прущих на меня белых комков шерсти, рефлексы оказались сильнее и прозвучавшие над поляной два выстрела картечью поставили точку в сюрреалистичности происходящего. Вид брызнувшей алой крови на белом снегу, привел меня в чувство. Перезарядив двустволку я повесил ее себе на плечо и двинулся к отброшенным на пару метров выстрелами тушкам.
Подойдя к тому, что был ближе, я замер осознав, что произошедшие на планете изменения затронули не только людей, но и лесных животных. Несмотря на развороченное тельце, заяц шевелился, регенерируя на моих глазах. Дождавшись, пока он почти восстановится, я упер ствол ружья между длинных ушей и нажал на спуск. Сместившись ко второму животному, повторил процедуру.
От выстрелов с близкого расстояния от головы у зайцев почти ничего не осталось, что давало надежду на то, что регенерация займет какое-то время. Подобрав тушки, взяв их за ноги, двинулся к полуразрушенной сторожке. Время клонилось к вечеру, пора было обустраиваться на ночлег. Высвободив из под куртки два ножа, пробил лезвиями насквозь чуть шевелящиеся тела, пришпилив измазанные в крови шкурки к бревенчатой стене.
Полное восстановление у зайцев заняло меньше пяти минут, я стоял напротив шевелящихся тел, направив на мутантов охотничье ружье. Я был уверен в том, что животные не смогут сорваться с ножей, но подстраховаться по нынешним временам было бы не лишним. Смазанное движение, зафиксированное боковым зрением заставило меня отшатнуться. Белый комок шерсти с клацающими зубами пролетел на расстоянии в ширину ладони от моей шеи. Сбив прикладом в полете ворвавшегося в дверной проем еще одного зайца, я отступил на шаг в сторону и перехватив поудобнее ружье, выстрелил с двух стволов, увеличивая площадь поражения. Спустя минуту, третий заяц оказался пришпиленным рядом со первыми. Понаблюдав за пленниками, я убедился, что несмотря на полностью восстановившиеся тела, самостоятельно зайцы не могут преодолеть преграду в виде небольшой гарды ножа.
Устроенные мной раскопки в сгущающихся сумерках окончились обнаружением пропажи, валявшейся недалеко от крыльца времянки. Освободив дверь от снега, я прислонил сбитое из досок полотно снаружи, с тем расчетом, что для того чтобы попасть внутрь, очередному зайцу или какому-нибудь другому зверю придется проломить неплохо сохранившуюся трех сантиметровой толщины древесину.
Почувствовав себя наконец-то в относительной безопасности, я принялся за приготовление ужина. Использовать зайцев в качестве источника мяса было боязно. Оставив разборки с не убиваемыми животными на завтра, я поставил котелок на огонь портативного примуса. Снег быстро таял, оседая на дне дюралевой посуды прозрачной жидкостью. Через пять минут я получил достаточное количество воды, оставив ее закипать под плотно защелкнувшейся крышкой. Вытянутые ноги слегка гудели, напоминая о значительном количестве километров, пройденных за сегодняшний день. Несмотря на прохудившуюся крышу, во времянке быстро накапливалось тепло и становилось уютно.
Утро принесло очередной сюрприз. Образовавшийся в шестом узле «мяч» каким-то образом оказался в паху и не желал его покидать. Засевший в третьем узле, он излучал тепло, позволив мне проснуться не полуокоченевшим, а вполне выспавшимся человеком. Решив позаниматься, опять столкнулся со старой проблемой. Ни сдвинуть, ни как-то использовать сконцентрировавшуюся в узлах прану не удавалось.
Несмотря на то, что мое тело больше не испытывало слабости и потери чувствительности, я дополнительно хотел обрести осознанную способность самостоятельно заживлять полученные раны. Регенерацию я связывал с возможностью циркуляции энергии по меридианам. Тем не менее, проверять так ли это опытным путем на текущий момент не представлялось возможным.
Зайцы продолжали шевелиться, клацая время от времени зубами. Неприязненно посмотрев на их старания, я широко зевнул, потянувшись и разминая шею. Дверь стояла на месте, за ночь никто не потревожил мой сон. Свернув спальник, занялся приготовлением плотного завтрака. Останавливаться в лесу на обед было не рационально, следовало рассчитывать на то, что в следующий раз удастся перекусить только вечером.
— Что-же с вами делать то а? — плотно перекусив и собрав свои вещи, я задумался о том, как получить свои ножи назад.
Лезвия протыкали каждого животного в районе груди, оставляя зубастую пасть сверху, а живот и лапы снизу. Положив ладонь на спину животного, попытался сжать тельце так, чтобы заяц не смог извернуться и задеть меня ни лапами ни зубами. Стоило голой коже войти в контакт с телом животного, как воображение нарисовало перед моим внутренним взором крохотный «мяч», почти такой-же упругий и мягкий. В отличие от моих, заячий «мяч» имел размер не больше наперстка, что не мешало ему пульсировать и излучать тепло.
«— Это уже не воображение», — одернул я себя.
Сопоставляя все, что происходило со мной и с окружающим миром за последнее время, следовало признать, что энергия, а вернее прана, как назвала ее Вика, существует и имеет влияние на всех живых существ, включая и происходящие в них процессы. То, что воспринималось мной как игры воображения, получило неожиданные доказательства своего материального существования. Сжав еще раз ладонь на пушистом тельце, я вернул себе чувство ощущения чужой праны.
— Пора делиться, — криво улыбнувшись, сказал я зайцу.
За вчерашний день я не раз возвращался мыслями к проведенной с Викой ночи и последовавших за этим изменениях в моем теле. Сейчас мне представился неплохой шанс на эксперименты, на который ни один Альфа не дал бы своего добровольного согласия.
«— Хотя..», — вспомнив связанного в магазине одаренного, я ухмыльнулся, но тут же отогнал от себя посторонние мысли.
Ни с первой ни со второй попытки добиться результата не удалось. Задумавшись, решил применить теорию меридианов в столь нестандартной ситуации. Прижав обе ладони к тельцу трепыхающегося зайца, я начал воображать, как энергия входит в мое тело. Спустя пару минут дыхание выровнялось, войдя в уже привычный ритм вдохов-выдохов, я смог добиться крохотного прогресса.
Белая нить, протянулась от чужого «мяча», пройдя сквозь левую ладонь, устремившись вдоль меридиана. Достигнув узла в моем затылке, она не застряла, чего я невольно опасался, а продолжила путь, куда более увереннее, чем до этого. Сделав еще несколько петель и проведя ее через оба моих «мяча», я направил нить в правую ладонь, вернув ее назад.
Стоило энергии замкнуться, как поток значительно подрос, превратившись из тонкой нити в привычного размера для меня ленту. Оценивая начавшиеся изменения у размеров «мячей», я не сразу обратил внимание на то, что подросший «мяч» зайца так же имел видимые последствия, отразившиеся на его теле.
Некогда мягкая шерстка стала сначала жесткой, а потом и вовсе слиплась в чешуйки. Направленные от стены лапы вывернулись наизнанку и упёрлись отросшими когтями в бревенчатую стену. Тело трансформировавшегося зверя начало медленно но верно сползать с лезвия и рукояти ножа.
Сообразив, что подобные изменения напрямую завязаны на размер «мяча» животного, я оборвал поток возвращающейся к зайцу энергии, закольцевав меридиан на собственных узлах. Набравший скорость поток высосал из тела животного всю прану за пару секунд. Разжав пальцы, я невольно стряхнул их в брезгливом жесте. То, что осталось от тела зайца, мало напоминало свеже убитый трупик. Шерсть свалялась, приобретя тифозный окрас, выломанные внутренними мутациями конечности повисли безвольными культяпками. Глаза, лихорадочно блестевшие до этого в отраженном свете начинающегося дня, вытекли гнойными дорожками. Смрадный запах мертвечины заполнил внутреннее пространство охотничьего домика.
Ударом ноги я выбил прислоненную к проему дверь. Скопившийся за ночь снег удержал нижнюю часть преграды на месте. Рухнув, полотно замерло под небольшим углом, позволяя морозному воздуху ворваться внутрь. Выйдя на «крыльцо», я постоял какое-то время, обдумывая все произошедшее. Спохватившись, обратил свой внутренний взор на оставленную без контроля прану. Внимательно прислушавшись к себе, с облегчением пришел к выводу, что ничего плохого не произошло. Два «мяча» остались на своих прежних местах, незначительное количество энергии заняло шестой узел, циркулируя по внутренним меридианам.
«— Отлично!» — обрадовался я.
Весь негатив, испытанный от неожиданного окончания эксперимента, исчез без следа. Возможность самостоятельно заживлять полученные раны перевешивало любые неприязненные ощущения. Требовалось продолжать эксперименты, другого источника знаний и получения способностей у меня не было. Накопленное в шестом узле количество энергии было смехотворным, участь оставшихся зайцев была предрешена. Тем более, что терять ножи с учетом их полезной специфики, становилось теперь излишней расточительностью.
Приблизившись к висящим на стене зайцам, я порадовался тому, что животные не разумны. Ставить эксперименты на живых людях я вероятнее всего бы не смог, хотя все могло зависеть от сложившихся обстоятельств и моего личного отношения к подопытным.
Прикрыв для верности глаза, я разогнал по меридиану шестой узел. Дождавшись, пока «мяч», размазавшийся в ленту, почти достиг правой ладони, поднес ее к животу трепыхающегося тела. Левая рука еще тянулась к спине животного, как нечто теплое и склизкое буквально выстрелило из внутренностей зайца. Потроха повисли на стене, испачкав левый рукав куртки. С самой ладони капало, остывающая на холоде кровь исходила белесой дымкой. Не выдержав, я разразился гневной тирадой, послав по витиеватому адресу всех ушастых в этом лесу. Оттерев насколько это было возможно ладонь и одежду о чистый снег, я постарался сообразить, что могло привести к подобному финалу.
Ошметки второго продолжали висеть на стене, судя по всему, разогнав свою прану, я выбил «мяч» из тела жертвы, лишив организм животного возможности регенерировать. Обратившись к своему внутреннему взору, с очередным приступом раздражения констатировал практически полностью израсходованный запас праны, шестой узел едва ощущался, удержавшиеся крохи размазывались по меридианам, оставляя после себя едва ощутимый белесый шлейф.
— Медленно и не спеша, — проговаривая вслух установку данную самому себе, я положил обе ладони на тело зайца, заботясь о том, чтобы последний подопытный не скопытился раньше времени.
Поделиться книгой: