Завидная невеста

– А я видел, что это вы задушили старика подушкой.

– Лжец! – презрительно воскликнула Эмма.

– Кто возьмется отличить лжеца от правдивого человека, Эмма? – Он пожал плечами. – Вы утверждаете, что я убил Мерримора, а я говорю, что это сделали вы. И кому охотнее поверит магистрат? Рыцарю и верноподданному короны, выказавшему вам всяческое уважение, включая и предложение руки и сердца, или женщине с сомнительным прошлым, не способной рассуждать здраво? Полагаю, нам обоим ясно, на кого я намекаю. На вашем месте я бы лучше продумал стратегию нападения.

Эмма дернулась, но Гридли держал крепко. Он улыбался так, будто их беседа не выходила за рамки дружеской.

– Вы пока не показали Драйдену состояние счетов. Как надолго, по-вашему, он здесь задержится, когда откроется правда? Продолжит ли полагаться на ваши суждения? Подозреваю, что его интерес быстро угаснет, если только вы не предложите ему иной стимул. – Невозможно было не понять, о каком «стимуле» идет речь. – Тот самый, которым завлекли Томпсона Ханта.

– Как вы смеете намекать…

– А как вы смеете! – перебил Гридли, больно стискивая пальцами ее руку. У нее наверняка останутся синяки. – Я устал от подобных обвинений. Это вы то и дело оскорбляете меня! Вы нуждаетесь во мне больше, чем можете вообразить. Придет день – и вы на коленях станете умолять меня о помощи. – Скользнув взглядом по глубокому вырезу ее платья, он облизал губы. – Я подожду. Я ведь, как-никак, терпеливый человек с живым воображением.

Эмму парализовал страх. Однажды она уже видела Гридли в гневе. Именно тогда и запустила в него вазой. Но его нынешнее состояние было иным: глаза сияли дьявольским светом, в руке обнаруживалась нечеловеческая сила. Прежде он никогда не позволял себе подобного. Гридли – высокий сильный мужчина. Раньше Эмма всегда считала, что одного ее слова достаточно, чтобы заставить его остановиться. «Нет» – значит «нет». Теперь она не была в этом уверена.

Что, если Гридли надоест ждать ее капитуляции? Что, если он попытается силой заставить ее покориться? Никто и не подумает помешать ему. Все поддерживают Гридли в стремлении жениться на Эмме и объединить их плантации и либо не видят в нем злого начала, либо предпочитают не обращать на это внимания. Кто заступится за нее, если Гридли решит действовать? Внезапно она спиной почувствовала ответ на свой вопрос. Рен.

– Полагаю, Эмма восстановила равновесие и может стоять без вашей помощи, – заявил Рен Гридли, незаметно подойдя к ним, и у нее от облегчения подогнулись колени. – Вы ведь потеряли равновесие, дорогая, не так ли? Голова закружилась? Не могу придумать иную причину, по которой джентльмен стал бы так крепко держать вас за руку.

Последняя фраза была произнесена исключительно ради Гридли – угроза, изящно замаскированная под вежливый вопрос.

– Мне уже лучше, – отозвалась Эмма, вставая рядом с Реном и беря его под локоть. К ней постепенно возвращалось мужество. – Я нахожу вашу картину весьма… поучительной.

Гридли переводил взгляд с нее на Рена и обратно, пытаясь оценить характер их отношений. У Эммы екнуло сердце. Стараясь настроить мужчин друг против друга, она затевает опасную игру. Рен не обрадуется, что его используют.

– Отвезите меня домой, пожалуйста, – обратилась она к Рену, желая как можно скорее убраться из этого гнезда улыбающихся гадюк.

Не прошло и десяти минут, как Рен проводил ее к экипажу, и они уехали, освещая дорогу фонарями. Эмма порадовалась организаторским навыкам Рена, а вот последовавшая затем сцена ее в восторг не привела. Едва особняк Гридли остался позади, как Рен забросал ее вопросами:

– Что это вы с Гридли обсуждали с таким жаром?

Эмма лишь покачала головой:

– Ничего. Он просто ревнует, вот и все.

Ей очень хотелось поведать Рену историю целиком, но тогда она даст ему неограниченную власть, которой он, возможно, не заслуживает. «Пока не заслуживает», – мысленно поправила она себя. Прежде нужно убедиться в его лояльности.

Брови Рена поползли вверх.

– Зачем бы ему понадобилось ревновать? – Своим вопросом он поддразнивал ее, чтобы разрядить напряжение, порожденное посещением особняка Гридли.

Улыбнувшись, Эмма пересела к Рену.

– Он думает, что я предпочитаю вас ему.

– А вы?

Эмма положила руку ему на бедро:

– Да, так и есть.

То был опасный ход, но Эмме пришлось его совершить. Она должна быть уверена в Рене. Слишком многое стоит на кону, а ради обеспечения собственного будущего она пойдет на что угодно. Такое оправдание нравилось ей куда больше, чем откровенно признаться самой себе, что она хочет Рена, что ее влечет к нему. Она хотела бы его, даже если бы между ними не стояла плантация. Она задумала дать ему это понять сегодня, вне зависимости от исхода вечера у Гридли.

Рен с опаской накрыл ее ладонь своей:

– Эмма, по-вашему, это разумно?

Разумно или нет – значения не имеет. Физическая близость – единственное, с помощью чего она сможет необратимо привязать его к себе. Кроме всего прочего, это было бы логичным продолжением их отношений. Все к тому шло с тех пор, как они поцеловались. Рен спровоцировал ее, потребовав приз за выигрыш в нарды, а она завершит начатое. Ради безопасности плантации и своей собственной.

– Это самая лучшая идея из всех, что приходили мне в голову.

Она крепко поцеловала его в губы, как если бы от этого поцелуя зависела ее жизнь. В действительности так оно и было.

Глава 10

Идея была плохой по многим соображениям, начиная с самого очевидного – за ужином оба выпили слишком много вина. Имелись и иные, более сложные причины. Рен понимал, что после стычки с Гридли Эмма чувствует себя уязвимой и отчаянно нуждается в герое, готова она в этом признаться или нет. И Рен стал для нее героем, бросился ей на выручку, заметив, что разговор с Гридли из дружеского стал враждебным. Возможно, Эмма гладит его сейчас по бедру исключительно из чувства благодарности за помощь, считая, что должна предоставить некую компенсацию.

Рен понимал, что следует остановить ее руку, пока она не достигла одного важного места. Разумом он отвергал «секс из благодарности», но тело не желало разбираться в этих тонкостях и с энтузиазмом реагировало на ласки. Он ведь здоровый мужчина, вынужденное воздержание которого длится уже больше месяца.

Эмма ухитрилась забросить ногу ему на колени, потом и вовсе оседлала его, так что коралловые юбки задрались, и безошибочно нащупала через бриджи твердый бугорок его возбуждения. Прижавшись к Рену всем телом, Эмма с энтузиазмом целовала его и ласкала языком, умеющим не только брать, но и давать. Как бы Рен мысленно ни противился, плоть его мгновенно капитулировала под натиском прекрасной захватчицы.

Эмма принялась водить большим пальцем по выпуклости у него на бриджах, заставив его застонать. Давно уже Рен не испытывал таких приятных ощущений, как от ее чувственного приглашения. Его ладонь заскользила вверх по ее ноге и резко остановилась, нащупав кожаный чехол.

– Бог мой, Эмма, что это такое?

– Давняя привычка, – пробормотала она между поцелуями.

Зачем бы женщине понадобилось тайком проносить оружие на праздничный прием? Ему следовало сразу ее об этом спросить, но разум куда больше занимало ощущение обнаженной кожи под руками. Рен сжал ладонями ее округлые ягодицы.

– Ах, лисичка! – Он прикусил ее нижнюю губу. – На тебе нет нижнего белья!

Гортанно рассмеявшись, она снова сжала рукой его затвердевшее достоинство.

– Я изголодалась по тебе, Рен Драйден. А ты меня хочешь?

– О да! – простонал он.

Эмма оказалась наделенной всеми качествами, которые он так ценил в женщине – смелостью, красотой, уверенностью в себе. Отсутствие нижнего белья это подтвердило. Она планировала соблазнить его! Как пикантно! Рен почувствовал себя польщенным. Подобной женщине просто невозможно сопротивляться. Тут оба осознали необходимость немедленного уединения. Находясь в открытом экипаже, они успели испробовать все, не выходящее за рамки приличий. Но не стоит забывать о присутствии кучера! Эмма разочарованно улыбнулась. До дома оставалось проехать еще добрую милю.

Тут Рена осенило. Кое-что они все же могут сделать прямо сейчас.

– Обещаешь вести себя очень тихо? – прошептал он ей на ухо, снова скользя рукой между волнами ткани к жаркому влажному средоточию ее женственности. Как бы ни противился его разум сближению с этой женщиной, на пальцах Рена было неопровержимое доказательство силы ее желания – ее любовный сок. Она хочет его. Большим пальцем он нащупал бугорок ее наслаждения и стал поглаживать его. Глаза Эммы расширились, по телу прошла сладостная дрожь.

Она выгнулась под его рукой, инстинктивно стремясь теснее прильнуть к источнику удовольствия. Рен наслаждался податливостью и своей властью над этой прекрасной женщиной. Он самозабвенно ласкал Эмму, с ее губ сорвался едва различимый стон.

– Тише, – с озорной усмешкой напомнил Рен.

Он поцеловал ее глубоким долгим поцелуем, не переставая гладить ее лоно. Они словно играли в напряженную интимную игру, в которой ни за что нельзя просить пощады первым. С приближением оргазма Эмма стала целовать Рена с удвоенным пылом.

– Не вздумай кричать, – хриплым шепотом напомнил Рен, чувствуя, как напряглось ее тело.

Она вцепилась руками ему в плечи и, ахнув, обмякла, испытывая почти осязаемое наслаждение. Рен ей слегка позавидовал. Она моментально насытилась, в то время как он все еще болезненно возбужден и жаждет ее прикосновений, которые могли привести и его к желанной разрядке. Мысленно он призывал себя к терпению. Случившееся только что было хорошо, но лучшее – впереди. Это только начало.

Наконец экипаж завернул на подъездную аллею и скоро остановился перед парадным крыльцом. Рен помог Эмме выйти. Ее пребывающая в беспорядке одежда и растрепанные волосы, черными роскошными волнами рассыпавшиеся по плечам, еще сильнее распалили его желание. Ее губы, припухшие и раскрасневшиеся от страстных поцелуев, говорили о том, что теперь она принадлежит ему. Она хочет его, бросает на него призывные, страстные взгляды. Вместе они поднялись по ступеням крыльца. Подаренное ей краткое удовольствие было лишь прелюдией, обещанием куда большего.

Именно Эмма стала инициатором произошедшего в экипаже, но опытный Рен с энтузиазмом подхватил и развил начинание, вознеся ее на вершину блаженства, а потом сбросив в пропасть чувственности. Даже этого дикой Эмме было недостаточно. Ее тело горело огнем, она хотела продолжения, хотела его. Осознание подстегивало его страсть, вознося на головокружительную высоту. К тому времени, как они вошли в холл, Рен уподобился пороховой бочке, для взрыва которой достаточно одной-единственной искры. Эмма схватила его за лацканы сюртука и притянула к себе для поцелуя. Рена с головой захлестнула волна желания. Нечего было и думать о том, чтобы добраться до спальни.

Рен с энтузиазмом ответил на ее поцелуй, губами утверждая свое право собственности. Эмма обвила его шею руками и, прижавшись к нему всем телом, призывно потерлась бедрами.

– Возьми меня, Рен. Прямо здесь, – не отрываясь от его губ, лихорадочно прошептала она.

Другого приглашения ему, сгорающему в огне желания, не требовалось. Подхватив под ягодицы, он прижал ее спиной к стене. Эмма крепко обхватила ногами его талию. Юбки ее поднялись. Нетерпеливыми пальцами Рен расстегнул клапан бриджей. Давно он не желал женщину с такой страстью! Он вошел в нее и задвигался яростными, мощными толчками, совсем не по-джентльменски.

Эмма запрокинула голову, с ее губ сорвался стон. Рен стал королем, взирающим на свою бьющуюся в приступе страсти подданную и сознающим, что оба охвачены сладостным безумием. С последним сильным толчком он излился в нее, а она выкрикнула его имя.

Сплетенные в страстном объятии, они не могли оставаться в холле. Такова была первая мысль Рена, как только прояснилось сознание.

– Эмма, милая, позволь сопроводить тебя наверх.

Он как можно мягче высвободился из ее объятий и стал осторожно опускать, пока ее ноги не коснулись пола. Эмма еще не отошла от пережитого только что взрыва страсти, ноги не держали ее. Хоть он и был по-мужски горд этим достижением, оно могло иметь определенные последствия. Эмма негромко протестующе вскрикнула, когда Рен подхватил ее на руки и зашагал вверх по лестнице.

К тому времени, как Рен уложил заснувшую Эмму на кровать прямо в платье и удалился к себе, он наконец сообразил, что наделал, что они оба наделали. Затеянная в экипаже фривольная игра закончилась разнузданной сексуальной сценой прямо в холле, они даже не в состоянии были добраться до спальни.

Рен решил, что случившееся можно списать на естественную реакцию здоровых мужчины и женщины. Чему, собственно говоря, он удивляется: они живут под одной крышей и много времени проводят вместе. Оба с самого начала слишком остро реагировали друг на друга, сегодня их флирт зашел слишком далеко. В подобных условиях интимной близости не избежать. Но что будет теперь, когда страсть удовлетворена? Какими будут их отношения?

Станет ли секс всего лишь одноразовым экспериментом или началом интрижки – а возможно, и полноценных отношений? Сняв одежду, Рен аккуратно сложил ее на стуле. Завтра утром Майкл ее вычистит. Жаль, что мысли нельзя отодвинуть в сторону с такой же легкостью.

Только ли в физической близости дело? Рен мог сколько угодно мечтать об этом, но именно Эмма сделала первый шаг к тому, чтобы мечты стали реальностью. Она его оседлала, она принялась ласкать его мужское естество. Такое невозможно оставить без внимания. Даже будучи очень уставшим, Рен снова возбудился от воспоминаний. Какую цель она преследовала? Получение наслаждения? Удовлетворения? Или хотела найти безопасную гавань?

«Эмма сделала первый шаг, но именно ты довел дело до логического завершения. Ты затеял пикантную игру «не кричи». Ты прижал ее к стене и пронзал ее лоно до тех пор, пока она не выкрикнула твое имя, – напомнила Рену его совесть. – Ты получал от происходящего слишком большое удовольствие, чтобы теперь просто отмахнуться».

Да, удовольствия и ему, и ей досталось в равной степени. Его оргазм был подобен вышедшей из берегов реке, смывающей все на своем пути, включая здравый смысл и чувство реальности.

А ведь об Эмме Уорд ему известно чертовски мало. Рен лег в постель и, закинув руки за голову, принялся изучать лепнину на потолке. На самом деле он знал о ней лишь то, что видел своими глазами, пока жил на плантации. Она сильная, упрямая, независимая. Но это лишь отдельные характеристики, ничего не говорящие о ее прошлом. Как соотносятся эти черты характера с событиями ее жизни? Следует ли их истолковывать как положительные или отрицательные? Сэр Артур Гридли говорил, что Эмма импульсивна и склонна принимать поспешные решения как в делах, так и в интимной сфере. Гридли полагал, что ее нужно оберегать от этой импульсивности, но можно ли верить такому человеку?

Гридли побагровел бы от злости, узнай он, что произошло между Реном и Эммой. Рен глубоко вдохнул и выдохнул. Мысленно он спорил с самим собой. Он не вторгался на запретную территорию, потому что Эмма ясно дала понять, что отвергает авансы Гридли, хоть тот этого и не принимает. Рен задался вопросом: не воспользовалась ли им Эмма как орудием против Гридли, просто подчинившись влиянию момента?

Ему не хотелось становиться пешкой в междоусобной войне. В одном он не сомневался: сегодня вечером Эмма была напугана. Значит, они с Гридли действительно враждуют, и ставки для нее очень высоки. Рен наблюдал ее во время тушения пожара – она тогда эффективно руководила людьми. Такую женщину непросто запугать.

То, что Гридли это все же удалось, говорило о многом, хотя некоторые моменты по-прежнему оставались Рену непонятны. Не страх ли толкнул ее в его объятия? При мысли о том, что соблазнение было ею заранее спланировано, ему сделалось не по себе. Возможно, она уже давно напугана и решила обольстить его, чтобы обеспечить себе некую защиту?

– Ох, Мерримор, во что ты меня впутал? – подумал Рен, вдруг испытав чувство вины.

Его собственные действия, к каким бы приятным результатам ни привели, были лихорадочны. Осмелился бы он на подобный шаг, будь Мерримор жив? Что бы кузен подумал, узнай он, что Рен согрешил с его подопечной прямо в холле? Такое поведение больше свойственно Китту Шерарду. Не то чтобы Рен не был любовником с воображением – был, и еще каким! – просто предпочитал, чтобы все происходило за закрытыми дверьми, а не в потенциально общественных местах. Великий боже, о чем он только думал? Их же мог застукать любой припозднившийся слуга!

В том-то и дело, что он вообще ни о чем не думал, всем своим существом сосредоточившись лишь на удовлетворении терзавшего его чресла желания. Погоня за удовольствием напрочь лишила его рассудка. Ему даже не хватило терпения заняться любовью в постели в уединении собственной спальни. Но даже если так – лучше от этого не становилось. Факт оставался фактом – он вступил в связь с женщиной, которую почти не знал. Хуже того, не знает он и что теперь с этим делать.

Решив быть полностью откровенным с самим собой, Рен понял, что поступил бы так снова, даже вопреки здравому смыслу. Секс с Эммой Уорд был столь ошеломляющим, что заставил напрочь позабыть о правилах приличия. В интересах Рена было бы лучше воздер жаться. Ему ведь прежде всего нужно учиться управлять плантацией, ради оставшейся в Англии семьи, которая целиком зависит от его умения зарабатывать деньги. Он и сам от этого зависит. Спасаясь бегством от постылого брака с наследницей из Йорка, ему следовало думать головой, а не…

Тут в памяти всплыла фраза, сказанная ранее Гридли: «Не позволяйте девчонке верховодить». Сначала Рен подумал, что речь идет о состоянии плантации и о том, кто ею управляет. Принимая во внимание долгую историю ухаживаний Гридли, теперь Рен усмотрел в его словах двойственный подтекст.

Он вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Гридли намекал, что Эмма не гнушается соблазнением ради достижения собственных целей и по крайней мере однажды уже прибегала к этому. Ему нужно было проявить осторожность. Умом ведь понимал, что их интерлюдия является огромной ошибкой, но все же с радостью совершил ее при первой удобной возможности.

Тут пришло еще одно неприятное осознание – Эмма проявила инициативу. Значит, планировала так поступить. Именно поэтому, отправляясь на званый ужин, и не надела под платье нижнего белья. В этом угадывался некий умысел. Женщина не пренебрегает предметами интимного туалета каприза ради. Предвидела ли она, что их соитие будет быстрым и яростным, так что не окажется времени снимать лишнюю одежду? Если да, что это означает?

Правда обрушилась на него в темноте спальни, придавив своей тяжестью. Чем больше он над этим размышлял, тем яснее становилось, что он, Рен Драйден, один из самых желанных лондонских любовников, был соблазнен подлинным мастером.

Глава 11

Эмма томно потянулась, наслаждаясь прикосновением утренних солнечных лучей к своей коже. Минувшей ночью она хорошо выспалась – впервые с тех пор, как скончался Мерри, – и теперь чувствовала себя отдохнувшей и душой, и телом. Сразу после пробуждения в ее голове не возник длиннющий список дел, требующих немедленного выполнения. Она еще раз потянулась и вдруг замерла. Что-то неправильно, некое ощущение скованности, как будто ее свободная ночная рубашка вдруг стала сильно мала.

Самое забавное, что Эмма вообще не помнила, как надевала ее. Проведя руками по телу, она почувствовала под ладонями не мягкость хлопка, но гладкость атласа. Опустив глаза, она подтвердила свои худшие подозрения. Она спала прямо в платье. Рен! Окончание вечера стало всплывать в памяти жаркими ослепительными вспышками: коварная игра Рена в экипаже, то, как Рен быстро и жестко овладевает ею прямо в холле. Страсть, которую они подавляли во время каждодневного общения с самого приезда Рена, прошлой ночью вырвалась на свободу к обоюдной радости.

Вчерашняя вспышка страсти была бурной и зрелищной. Не стоило забывать, что Эмма сама ее спровоцировала. Это она стала гладить Рена по бедру, а потом, осмелев, забралась ему на колени. А он не сопротивлялся, наоборот, оказался в полной готовности, когда она нащупала его ширинку.

Вздохнув, Эмма села на кровати и звонком вызвала к себе Хэтти. Ей требовалась помощь, чтобы снять платье. Придется сочинить для Хэтти какую-нибудь историю. И для Рена тоже. Едва ли после подобной интерлюдии их отношения останутся прежними. Нельзя же заниматься диким сексом с гостем, живущим под одной с тобой крышей, а потом ни словом не обмолвиться о случившемся.

Войдя в спальню, Хэтти, как и ожидалось, запричитала над помятым платьем. Эмма пробормотала туманную отговорку о позднем возвращении, усталости и нежелании будить Хэтти.

– Я всего лишь прилегла на минутку… – извиняющимся тоном сообщила Эмма и улыбнулась. – А потом наступило утро.

– Ну, большую часть складок я смогу разгладить.

Хэтти расстегнула крючки на спине, и платье заскользило вниз к ногам Эммы. По хмурому выражению лица горничной нетрудно было понять, что она догадалась о случившемся на самом деле.

Эмма не стала развивать тему. Пока Хэтти расчесывала ей волосы, она мысленно пыталась подобрать разумное объяснение для Рена. Можно свалить вину на Артура Гридли. Нет, тогда она выставит себя слабой и отчаянно нуждающейся в мужчине, который решил бы ее проблемы. Рен сочтет это приглашением для дальнейшего вмешательства в дела плантации.

Можно сослаться на чрезмерное количество выпитого вина. Легкомысленно, зато правдоподобно. Все лучше, чем винить в случившемся собственное любопытство, влечение к Рену и длительное воздержание. Из этого вытекает логический вывод: она хочет, чтобы он остался. Более того, нуждается в нем во всех смыслах, а не только для совместного управления плантацией. Изначально Эмма хотела с помощью физической близости привязать Рена к себе, но это лишь частично объясняло ее развязное поведение прошлой ночью. Имелись и иные, эгоистичные причины, подразумевавшие, что ей захочется продолжения начатого.

При мысли о еще одной ночи с Реном по телу Эммы прошла дрожь. Нужно ли ей это на самом деле? Он несравненный любовник, давший ей именно то, что она ожидала получить – бурное порывистое совокупление. И Эмма пропала. Хоть она и сделала первый шаг, Рен практически сразу перехватил инициативу, и, вместо того чтобы удовлетворить любопытство, их близость лишь разожгла ее аппетит, заставив желать большего. Каково это – лежать в одной постели с Реном, касаться его обнаженной кожи, любить его не спеша, наслаждаясь каждой минутой?

– Мисс Эмма, с вами все в порядке? – спросила Хэтти, пристально глядя на ее отражение в зеркале.

Эмма стряхнула оцепенение и со смущением увидела разлившийся по щекам яркий румянец.

– Да. – Эмма встала из-за туалетного столика. – Просто проголодалась.

Бросив на нее задумчивый взгляд, Хэтти кивнула.

– Завтрак на столе. Мистер Драйден уже поел. У него сегодня утром тоже зверский аппетит пробудился.

Эмма порадовалась, что встреча с Реном откладывается.

– А где он сейчас? – поинтересовалась она, удивляясь, что он так рано встал после бурной ночи.