Талассотерапия
В провинции сплошная благодать.Родятся персики и яблоки спелеютПастушие костры ночами тлеют,Побит кнутом пифагорейский тать,В сетях сплошная рыба. ДефицитПророков истинных и варварских учений,Кто сетует, что мало развлеченийПускай езжает в Рим. Когда ТацитТвердил о долге службы, наш префектВнимал и ел. Он слаб в делах чиновных,Зато всегда горазд найти виновныхИ играми произвести эффект.Ты хочешь в цирк – там будет веселей.Я ближе берегу. Привет тебе, Таласса!Живой волны обманчивая ласкаСмывает полный список кораблейИз памяти. Призвание стареть.В глухой провинции, с капустой и стихами,Гетерами, рабами, пастухамиИ жизнью, неотмотанной на треть.Мне хочется прогуливать пешкомПриют тенистого заброшенного парка.Капризы Парки – мертвому припарка.Да, Ойкумена – зверь перед прыжком.Разрушен Колизей, сгорел СенатИ виллы милые окрест берут на вилы.Не надо быть раскрашенной СивиллойНи цента не возьмет старик Танат.У Хроноса похмелье, а ХаронВезет квиритов оптом и со скидкой.Империя саксонской, готской, скифскойСтановится. Какой к воронам трон?Нам пурпура хватает и щедротПойду сменю испачанную тогу.Пусть месяц Цезарь движется к итогуИ радостно безмолвствует народ.Из бука крест. Свирель из тростника.Уснула Цинтия, бездумна и прекраснаПровинция нарядна и непразднаКак бедная Европа.…Час быка.
Подорожник
Исток. Родник. И небо в роднике —Такая близь.Коснись его губами.Молись, что вник – ты книга между книг.Шершавыми верблюжьими горбамиПолзут холмы в автобусном окне.Трясет бродяг, зато земля спокойна.От койне уцелело лишь аргоИ рыжее руно кудрей эфебовНапоминает – греки далекоИ Одиссею, лотоса отведав,Не хочется глядеть за окоём,Он продавец в лачуге «На подъёме»Где гвозди, жесть, где тазики с бельёмСтарухи носят споро. Время в дреме.Итака? Так… поселок у воды,Курортный рай для дикарей и кошек,Лепешки-сыр-вино, аллавердыИ в полночь над палаткой звездный ковшик.Твердили – карбонарий, лотофоб…И не таких покоила Таврида.Утру платком царицы потный лоб.Обида не обет, дружок, ты ври даПомни – где-то острова,К которым мы не плавали ни разу.Горит огнем волшебная трава,Но сквозняком с холмов остудит разум.Проехал грека, мы пойдем пешком,Взамен имен возьмем чужие ники,Прикинемся – торговкой, пастушком…Пускай старик за нас допишет книги.
Корабельная колыбельная
Корабли и колыбелиОдинаковы – качаетБеспокойных пассажировНеслучайными ночами.«Баю-бай» лепечут волны,«Баю-бай» зевают мамы,«Баю-баю» вторят звезды,Свесив головы на мачты.Далеко до Эквадора,До экватора не ближе,Говорят, единорогиСтерли все меридианы.Карты спутаны и компасУказал восточный полюс,Мы плывем из ЛенинградаПо фронтиру Атлантиды.А в глубинах голубыеУлыбаются дельфиныИ рассказывают сказкиНепослушным дельфинятам.Непослушные хвостамиКолыхают колыбели,Корабли в ночи качают.Баю-баю, капитаны.Баю вам, смешным и смелым,Чудесам, ветрам и бурям,Берегам, глухим и мглистым.…Баю-баю, скоро пристань.
Баллада листопада
Нас носит ветром, нас бьет о стекла, нас тянет в воду,Таких прозрачных, таких осенних, бронзовокожих…Мы были листья, а стали пятна на старом фото.Святой сентябрь, спаси случайных твоих прохожих.Столы асфальта накрыты щедро – бери и царствуй,Дожди проходят своей дорогой – подставь ладониВо тьме, казалось, что асфодели – простые астры,Запахнет горьким, заплачет светлым, вода утонет.Молчу ночами – а вдруг услышишь мое дыханье,Придешь к постели, разбудишь сонных ресниц затишье,Кареты Крыма везут рассветы. В открытой тайнеСкажу – все просто, мы были листья, мы стали выше.Вдали от дома я кану в небо, оденусь дымом.Мои законы – моря и реки, пути и трассы.Таранить стекла, врезаться в воду, писать любимым:Мы были осень, а стали листья… Кленовый, здравствуй!
Баллада климата
«…Запад есть запад, Восток есть восток
И с места они не сойдут…»
Р. КиплингСтук полустанков: Питер, Одесса, Ревель.Блеск саквояжьей кожи, тряпичный тюк…Если в глазах свинцом застывает север,Памятью моря в душу стучится юг.Строгость и стройность, линии и границы,Стянут стежком фрегата балтийский плат.Лед подворотни. Булочная. Синицы.Маленький кофе в чашке. И шоколад.Вдоль осевых проспектов метаться птицей,Биться о стекла, тщетно искать приют…Голодом гордых город готов гордиться.Любят – счастливых. Нищим – не подают.И на морозе солью себя посеяв,Милый, оставь надежду взойти весной.В каждом осколок холода. Это север.Здесь не умеют знать, что такое зной.Как горячо ложится песок под ноги,Как истекает соком раздавленный апельсин.Как танцевать под солнцем – одной для многих,Щедро и без оглядки – лишь бы хватило сил,Как покупать на рынке вино и сливы,Как убивать на ложе чужой жены,Как зачинать младенцев, любить счастливых,Как отдаваться силе морской волны.Оттиск камней по коже – печать ночлега.Горсточка слов на память – арык, урюк.Здесь не умеют жить, дожидаясь снега.Здесь умирают полностью. Это юг.Правда вагонной двери. Откуда деться?Чьих бесприютных примет пустой вокзал?Северный ветер снегом стучится в сердце.Южное солнце вычернило глаза.
Баллада метронома
Когда время остановилось – стало мягким как мед и сладким,Все на свете колеса разом перестали крутить метраж,Самолеты в поля спустились словно птицы, большие птицыИз бумаги тетрадной, тонкой, листик в клеточку, два штриха.Дым заводов свернулся в нити, раскатился клубками шерсти,Подбирай и вяжи дорогу, свитер, сказку, второй носок.Зло заводов изгнило в домнах, у домов провалились крыши,Люди в форме навек забыли – как стрелять и в кого стрелять.Мы достали из банки деньги – горсти пестрой цветной бумаги,Подобрали четыре спички и сожгли золотой запас.Мы не били автомобили, но из них проросла крапива.Мы не пили, но опьянели, наши мели попутал хмель,Наши рамы снесло штормами, наши думы сложили в трюмы,Наши души спасутся сами, их не надо пасти, Отец!Если время остановилось – значит можно не торопиться,Притвориться творцом и тварью, красной глиной, тугим снежком,Ни на йоту не повториться – карамель, киноварь, корица,Скоростная моя столица – сколько зим намотал мотор?Сколько стоит стоять в подъезде, старой книгой стоять в подъезде,Ветхой книгой на пыльной полке, никуда не спеша вовек?Я раскрою тебя – страницу заложу неумелым пальцемИ прочту по строке, по букве – как сегодня тебя зовут?Ангел-Смерти-уже-не будет, повелитель базарных блюзов,King of lizards, мой подорожник – прилагаю, не дорожу.Переплет пропитался потом, правота обернулась прахом,Счастье смирно стоит у двери, непременно ведущей в рай.Вру и я – немотой, ненастьем. Я не Настенька, славно, сладко.Точка кома. Рубец ответа. Дао да против ноты нет.Если время остановилось, наши раны никто не вскроет,Наши руки сплетет веселый, вездесущий лесной вьюнок,Ты откроешь мою страницу и на имя приманишь имя.– Кто там?– Кто-то.– Тип-топ?…Тик-так.
Чайное стихотворение
Примета осени – живое упорно тянется к теплуКоричным плюшкам в сладкой корке, такой коричневой на видМолочным плошкам, мягким кошкам, шарфам и шалям шерстяным,Верблюжьим пледам, берегущим полупустынную жару.Старухи лезут в кладовые, будить меха унылых шуб.На книжной полке царский Диккенс ворча смыкает переплет.В пруду скандал у стаи уток – одни спешат к чужой стране,Другие щиплют эмигранток, патриотически шипя.У ос и бабочек затишье, у малышни сезон потерь,А бабы-дуры манят лето на огурцы и конфитюр —Несут тропой из магазина отяжелевшие кулькиИ чешут ложками о днища больших прадедовских тазов.Коты ложатся на капоты, а псы на трубы теплотрасс.В негромком солнце искупаться любой прохожий норовит.Худые дворники сгребают обронзовелую листвуИ тщетно жгут – в аллеях парков гуляет только горький дым.…Так славно – греть о чашку руки, дышать редеющим паркОмКитайских маленьких жасминов, июльской липовой жары,Потом прижать к щеке пустую фарфоровую синевуИ кожей снять тепло до капли, чтоб ничего не упустить.
«Пахнет яблоками и лето улетает на ЮБК…»
Пахнет яблоками и лето улетает на ЮБКМы с тобою остались где-то, в царстве кофе и коньяка,В янтаре, в голубой глазури, в тени – контуры обведи,На палитре кармин и сурик, дремлет бабочка на груди,Дремлет девочка на скамейке, в телефоне дрожит привет,По фонтану звенят копейки, от музея плывет корвет.Словно шкурка от мандарина солнце падает за причалМы сегодня читали Грина, мы читали, а он молчал.Мы гуляли по Корабельной, колокольный внушая звон,Мне почудилось – колыбельный, коктебельный прекрасный сон,А тебе не приснилось чудо, ни колечка ни лоскутка.Только память о том как чутко дышат волны на ЮБК.
«Сказка проходит мимо, платье едва шуршит…»
Сказка проходит мимо, платье едва шуршит.Ракушка пилигрима, найденная в глуши,Шепчет мне: Палестина, Яффа, Салахаддин…Или руби скотину или живи один.Или пиши, не чая, или вообще молчи,Флага не различая, спрятав в подвал мечи.Кто тебе, рыцарь гордый, нынче на свете рад?Конь с поседелой мордой, ключ от ничейных врат.Стены давно упали, двери ещё стоят.Старый монах в Непале варит любовный яд.Белый цветок хранится в ветхом плену страниц.Стерта моя граница, свергнут король ресниц.Пала моя твердыня, не простояв и дня.Гнула меня гордыня, сдавливала броня.Все оставляю ныне, в бухте на берегу,Вслед за волною синей мальчиком убегу…Сохнет скорлупкой глина, мокнет небесный шелк.Ракушка пилигрима помнит, куда я шел.
Галечный ключ
Море волнуется – разом смоет и горе и разум, скинет с обрыва спартанцем, скрутит менадовым танцем, скроет невидимым шелком, бросит о берег – пошел ты! А варианты? На скалы хмурым орлом Каракаллы, рыжим козлищем и ражим. Море волнуется – ляжем. Галька под голову, милый, время минутною миной тикает – минули сроки, отрокотали пророки, звучно на свете и точно. Ветер поднялся восточный, север готовится к бою. Нам бы расстаться с тобою. Зря мы сплелись волосами, спящие под небесами, бедные, белые люди. Любо ли? Липа и лютик. Лето и полдень июля. В сердце пчелиная пуля. Жало не вытащу – жалко. Жарко ли, девица? Жарко! В море прохладней – нырнули! Мчимся по небу, по дну ли, тени на облачной крыше… Море волнуется – тише.
От третьего лица
В коллекцию коктебелекЛожится напев старинный.Вот вы все твердите «берег»,А я говорю «марина».Вот вы все хотите глади,Плодовой, упругой плоти,А я выбираю платье,Раскрытое в повороте.Есть правда нутра и тлена,Крутая тропа традиций,А я выбираю пену,В которой хочу родиться.Движенье воды – на скалы.Удары валов – о весла.Да будут закаты алы!Да будут прекрасны весны!Лети, моя баркентина,За жаркой рукой муссона,За нордом к полярным льдинам,Отважно, легко, бессонно…Я черту скажу, не струшу,Куски парусов спуская:«А ну, не замайте душу —Морская она, морская!»И будут метаться птицыНад сушей больной и бренной,Когда перестану длиться,А имя растает пеной.Так право земли наруша,Огнем застывает глина.Шуршите губами «суша»,А я промолчу «марина».
Прекраснейшей
Яблоко бьётся со звуком которого нетНи на одном языке…Есть слова для вечернего снега,Вещи, которую хочется починить, но она сломалась,Прикосновения призрака, памяти о местахГде никогда не бывал, но мечтал обильно.Как говорит мобильный пророк «Кысмет».Яблоко бьется о камень со звуком «смерть»,Но остаются зерна. Они беззвучны.Клетками кожи замкнутые ростки —Белые не родятся, а у цветных есть шансВдвинуться в землю, взвиться, листвой шуршать,Кружевом брызнуть, громко ронять плоды,Сбрасывать ветки, жадно просить водыСловом, которого не было в словаряхКаждый варяг тоже желает знать,Где поселился княжич,Кому Елена снова дала на царство.Парис – фарси это не греческий,Царствуй и не форси.Сколько ни мерзни – не обернешься Каем.Кай человек. Любой. Ты, он.Каждый кто носит тогу и дышит в тонИ не зовется Карлом…Варвары говорятНа золотой короне семь листьев в ряд.Врут. И вино не разводят.И ждут войну.Яблоко, не разбившись, пойдет ко дну.Звука не будет. Прекраснейшей из божествЯ вместо слова в подарок оставлю жест.…Яблочный месяц. Медленный шаг луны.Сон – заповедник нетронутой тишины.
Хроника
Шрамы от старой любви воспаляются осенью, реже весной. Бродишь себе по проспектам, рулишь по объездной,Шаришь по вывескам и афишам, пахнет картошкой фриЭто свобода поры и времени, теплая грусть внутри…Трижды предам тебя, полька-бабочка, прежде чем полночь бомм.Лбом по асфальту, нисколько барышня, только коньяк и бром,Только стрелять по бульварам истово – доброе слово дай.Осень карминова и монистова, в каждом саду Клондайк.Хором студентки играют в яблоки… помнишь ли, Барбара?Катамараны, утята, ялики, розы в руках, жара.Помнишь ли – в этом кафе под зонтиком звонко упал бокал.Мы насмехались над лунным ломтиком, тесно сведя бока.Не улыбалось – хотелось доброго, честного, говорю!Минус-парковка выходит дорого, город в руках ворюг.Платишь за право следить за стеклами в приступе ностальжиВот и картинки выходят блеклыми, полными левой лжи.Скучная плоскость мобилографии, точка, тире, абзац.Кризы, эпиграфы, эпитафии – и каблучками – клац!И Барбара превратится в Вареньку, будет лепить пирог,Крепко резинку пришьет на варежку и подметет порог…Шрамы от старой любви не лечатся – прячутся в телесах.Снег обезболивает час от чАсу, хочется петь, плясать,Броситься… не бросается.Варя? Спешу домойОсень-лиса кусается, осень-такси катается, осень-пчела касается крыльями губ – не-мой…Шрамики на запястье нынче опять зудят.
Изморозь
Не было печали – пришла зима,Подарила шубы взамен серег,Распихала платья, да в закрома,Попросила хлеба – а кто сберег?Век живем, как птицы – Господь, одень!Малых, неприкаянных накорми!Делу лень до вечера. Длится день,Домовые прячутся за дверьми.Дурачок на печке, сверчок молчит.Ставишь богу свечку, и черту ставь.Выйду на крылечко, снежок мельчить.Выйду босиком, да по следу ржавь.На лице свинец, по бровям сурьма,И на шее белые янтари.Затвори руду, госпожа зима,Кровь мою горячую утоли.Упокой до света, а там, глядишьОттепель несмелая, белый пух.По ветвям, по крышам Господня тишь…И её – на части – кнутом – петух!
Самолетная колыбельная
Когда ещё случится встретиться?Дожди бегут, часы спешат.Большая звездная медведицаПасет на небе медвежат.Ведом неверными приметами,Покинь перрон, взойди на трап!А медвежата за кометамиСпешат со всех неловких лап.Земля дорогами расчерченаИз Рима в мир, из сердца вон.Луна тяжелая как женщина,Садится в облачный вагон.Прямой полет – прямая выгода,Салон заполненный на треть.На небе нет иного выхода —Свети, когда не можешь греть.Терпи причуды гололедицы,Пиши по белому мелком.Глянь – малыши Большой медведицыСпешат за звездным молоком.…И ничего уже не сложится,Ни суеты ни багажа.Лишь перемазанная рожицаИ негасимая душа.
Без места жительства
Играй себе, строитель —Бумага, снег, песок.Мой дом растет – смотрите —Не низок, не высок.Без окон и банкеток,Без лестниц и перил.Вороний царь из ветокЕго мне сотворил.«Не время», каркал, «Рано»,А я ему – пора!Мой дом – цветок каштанаС одесского двора.Цыганки носят шали,Браслетами крутя.Мой дом – воздушный шарик,А я его дитя.Корзина монгольфьераУютна и тесна.Мой дом – земная сфера,Не знающая сна.Глухие ночи – долу!Среди тюремных стенТанцует фарандолуМаэстро Гильотен.Война дворцам и дачам,Коттеджам, флигелям,Мол, все переиначим,Поделим по нулям!Строители достанутЛопатки и мелки,Фасады зданий станутПрозрачны и легки…На знамени прореха,На шарике петля.Мой дом – ребро ореха,Скорлупка миндаля.
Ещё одна песня для короля ящериц
Слышишь? Лучше молчать о важном.Притворяться доблестным и отважным.Танцевать в прибое, трясти кудрями,Отмывая память от всякой дряни,Засыпать снежками твою лачугу– Просыпайся, время случиться чуду!День – бродить по лесу оленьей тропкой,Пить чаек, укрываться одной ветровкой,Толковать следы, тосковать – рябинаНе растет в предгорьях, а было б мило.У печи ютиться, сдвигая плечи,И молчать. Ни слова чтоб стало легче.Только шрам от пальца ползет к запястьюИ сова над крышей кричит – к несчастьюИли к счастью.Хочешь спрошу у птицы,Как простить за то, что не смог проститься,И пришел к тебе как пустой орешек.Слышишь, сердце бьется слабей и реже?Ты смеешься. Лепишь кулон из глины.Чистишь запотелые мандарины,Стелешь шали, дремлешь на них небрежно,Говоришь, что небо для нас – безбрежно.Глянь – сверкает! Синее! Настоящее!…И душа отрастает, как хвост у ящерицы.
Дромомания
Дэн заплетает дреды, бросает школу,К драным ботинкам сперва прикрепляет шпоры,Но вспоминает – лошади тоже людиИ покупает велик. Стучится к Люде– В Крым или в Киев?Окей, собирайся в Дели.Мне эти зимы до чертиков надоели.Люда напялит пестрые шаровары,Выврется: поздно, четыре пары,Мама прости, увидимся на неделе.Мантру в Непале двое бродяг напели,Трое других выбрались из Нью-Йорка,Четверо дремлют в рейсе «Мадрид-Майорка»,Пятый майор, а у восьмого астма,И у девятого тоже не все прекрасно…Только фаранги могут ползти на знаки,Падать на землю и оседать как накипь,Глядя в глазницы Бога, молиться «Шива»!Вон твой учитель – нищий, седой, плешивый.Сядь под баньяном, слюни пускай и корниМного туристов – кто-нибудь да прокормит.…Дэн превратился в мусорщика у Ганга,Люда вернулась с первого полустанка.Делим на Дели и получаем Питер.Десять апостолов, как-нибудь потерпитеМальчик уже зачат, но ещё вне тела.Истина стала птицей и улетела.Индия аксиома, Нева не лемма…Люда берет билеты до Вифлеема.
Декада декабря
Здесь были римляне.Так говорит дорога.Обкатанные камни полускрытыОпавшею листвой, намокшей глиной,Шершавыми шагами и навозомБесчисленных коров. Куда податься?Конечно, в горы. Замыслы развалинЧитаешь по неровным силуэтам —Как будто эти выцветшие аркиПостроили с учетом разрушенийИ, наводя высокие стропила,Высчитывали солнце сквозь пролом.Платаны пробиваются сквозь плиты,Из крипты подимается шиповник,И алость ягод говорит о крови,Ушедшей в землю предков. Слышишь: дом!Звонит церковный колокол. СтарухиПолзут на звук – согреть сухие душиО маленькие свечи. Пламя терпит.А время спит, свернувшись дикой кошкойНа куче листьев у былой стены.Купцы глупцы – куда вам, генуэзцы,Селиться там, где мерзли легионы,Напрасно строить крепости и башни —Дороги все равно вернутся в Рим.Я потревожу стоптанные плиты,Пройду путем, ложбиной Черной речки.Там водопад. И холм, где жили скифы.Для них, бродяг, все эллины равны.
Палеолитика
На полуострове, покрытом пылью и бранью,Маленький мамонт сопротивляется вымиранью.Ищет сухие травки, скрипит камнями,Ходит на водопитие дни за днями.Хобот поднявши к солнцу, трубит восходы,Прячется когда люди идут с охоты.Смотрит на можжевеловые коренья,Смотрит на рыб, меняющих точку зреньяВместе с течением, желтым или соленым.Думает – не присниться ли папильономГде-то в Китае… мамонтами не снятся.Время приходит сбросить клыки и снятьсяС ветреной яйлы ниже, на побережье —Там и враги и бури гуляют реже.Можно под пальмой пыжиться по-слоновьи,Можно искать пещеру, приют, зимовье.Гнаться за яблоком, дергать с кустов лещину.Люди проходят, кинув плащи на плечи.Мамонт, ребята, это фигура речиМонти Грааль, опция недеянья.Я надеваю бурое одеянье.Намасте, осень, тминова и корична!Важно сопротивляться. Любовь вторична.Важно дышать навстречу. Дышать, как будтоБродишь по яйле, красной листвой укутан…
