Источник зла (СИ)

— Вот тебе и ну… В бараке обычные люди, не способные долгое время выносить страдания. Час–другой, и умирают. Если мастер работает, профессиональный палач, могут и день протянуть, но пирамида их душу раньше забирает. А в подвале самые сильные. Не физически, а именно духовно. Кто стержень в душе имеет, на поступки способен и сам по жизни себе дорожку протаптывает. Мы страдаем дольше, наблюдаем за пытками и сами им подвергаемся. Нас убить не так легко и наша агония длится не часы, а недели и месяцы. Ты понимаешь меня?

— Пока не очень.

— Всему свое время. Потом поймешь. Просто запомни — с одного человека из барака выходит один кирпич для пирамиды. Иногда два. С нас гораздо больше. За несколько ритуалов, может, десять.

— Допустим, что так и есть. А как часто вас в пирамиду водят?

— Ритуалы проходят не регулярно. Иногда в неделю сразу два, а случается, что за месяц три раза. Наверное, все зависит от того, сколько жертв накопилось.

— А каким путем ведут?

— В сопровождении Старшего через коридор в конце подвала. Ты его уже видел?

— Да.

— Вот по нему мы в пирамиде и оказываемся.

— Проход охраняется?

— Нет.

— И никто не пытался уйти из подвала?

— Конечно, пытались. Только там не просто коридор, а нечто магическое. Не спрашивай — не знаю в чем дело. Однако не успевает человек и пяти метров пройти, как ему становится плохо, и он возвращается. Когда Старший рядом — нормально, а без него не пройти.

Я замолчал. Следовало обдумать слова Георгия, а его уже понесло, и он никак не мог остановиться, продолжал нашептывать про ужасы пирамиды:

— Это все происходит давно. Года и десятилетия. Когда я только в подвале оказался, тоже всем интересовался и хотел отсюда свалить, здесь был один местный чудак по имени Гойто. Он очень долго держался, только недавно помер, все на помощь любимой женщины рассчитывал, какую–то Светлану ждал. Не дождался, а мне немало знаний передал. К сожалению, совершенно бесполезных. Так он говорил, будто пирамида строится для того, чтобы соединить нижний мир и средний. После чего орды демонов, злых духов, оживших мертвецов и призраков прорвутся на Землю. Они начнут пожирать людей, через это обретут великую силу и многие станут подобны богам.

— Да–да, — вполуха слушая Георгия, согласился я с ним. — Продолжай.

— А еще он говорил, что злые духи могут зачать от некоторых женщин детей. Получаются полукровки. Если они больше к демонам близки, то похожи на Старших. А если на людей, то почти люди…

«Покойный Мишаня классический пример такой связи», — отметил я.

— И был разговор, — продолжил Георгий, — что под пирамидой огромный древний лабиринт, который хранит несметные богатства, наследие древних цивилизаций. И там же под землей гномы проживают, и мутанты всякие. Вот так–то… Хотя нас это не касается. Мы подвальники. Еще день–другой и снова будет проведен ритуал. Тебя к тому времени уже допросят, ты все Старшим расскажешь и с нами пойдешь…

— А если упрусь и ничего не расскажу?

— Не бывает такого. Все ломаются и ты ни разу не особенный. Старший тебе в глаза посмотрит, и ты сдашься. А еще тебя могут Гоганчику отдать.

Вспомнив, что уже слышал это имя или прозвище, я поинтересовался:

— Кто это?

— Скорее, что… Призрак. Зовут Гоганчик. Он маленький и глупый. Помер, когда ему было восемь–девять лет. В нижний мир не отправился, при Старших крутится. Они его подкармливают крошками с ритуалов, а призрак помогает охране и пытает людей.

— Как пытает?

— Может в голову залезть и самые сокровенные тайны узнать, наслать видения или заставить человека совершить нечто плох…

Георгий оборвал свою речь на полуслове, вздрогнул и посмотрел в сторону коридора.

— Ты чего? — я слегка толкнул его в бок.

— Старший идет… Неужели не чуешь?

— Нет.

— Ничего, потом научишься.

Тем временем мои сокамерники зашевелились. Наверное, Георгий не единственный, кто чуял Старшего. Напоминая стадо напуганных баранов, они сбились в плотную кучу, и Георгий последовал их примеру, вклинился в толпу и замер.

Я решил остаться на месте, от судьбы не убежишь, и спустя несколько секунд увидел, что подземный коридор озарился неярким светом. А затем появился Старший, по внешнему виду тот самый, который встретил меня и охранников на окраине поселка. У него не было фонаря или свечи, но с ним был свет. Вокруг его тела, разгоняя темноту, струились белые кольца. Именно они давали свет, и это завораживало. Хотелось смотреть, как гибкие узкие линии, напоминающие лазерные лучи, изгибаются вокруг Старшего, на ходу медленно перетекают вдоль рук, ног, головы и туловища, создавая причудливые изломанные картинки. Однако же, красивое зрелище.

— Пойдем! — я сам не заметил, как Старший оказался передо мной.

Поднявшись, я последовал за ним, а урод на ходу бросил в толпу моих сокамерников:

— Завтра ритуал. Соберитесь с силами. Половина из вас его не переживет.

Кто–то застонал. Кто–то заплакал. А кто–то начал читать молитву. Но я на это внимания не обращал, а двигался вслед за Старшим и надеялся, что смогу улучить удобный момент, броситься на него и сломать мутанту тонкую шею.

«Не сейчас», — подумал я, когда мы проходили через коридор, который, как мне казалось, в любой момент готов сжаться и раздавить нас стенами.

«Не сейчас», — решил я, когда мы поднимались по широкой каменной лестнице.

«Не сейчас», — сказал я сам себе, когда мы оказались в комнате, где находились два вооруженных АКСУ охранника.

«А вот теперь можно попробовать!» — промелькнула мысль, когда мы миновали еще несколько коридоров, вошли в небольшое помещение, напоминающее кабинет, и свет вокруг Старшего пропал.

Я бросился на врага. Я вложил в рывок все силы, какие у меня имелись, без остатка. Я действовал решительно и быстро. Я не должен был промахнуться. Однако вместо шеи врага, мои ладони схватили воздух, а потом я врезался в стену. Каково это — врезаться лицом в камень? Ничего приятного. Голова закружилась, кожу на щеках содрал и в дополнение к шишкам, которые были получены от охотников и сокамерников, добавились новые.

Мое тело безвольно скатилось вдоль стены, но почти сразу я услышал приказ Старшего:

— Вставай!

В его голосе была сила, которой нельзя противостоять. Поэтому я поднялся и обернулся. Мне было известно, что нельзя смотреть ему в глаза, и я опустил голову. Но он отдал новый приказ:

— Смотри на меня. Глаза в глаза.

Подняв голову, я столкнулся с его взглядом и понял, что пропал. Сопротивление бесполезно — в пирамиде он сильнее любого человека.

— Отвечай на вопросы! — потребовал Старший.

Мне думалось, что вопросы будут стандартными. Как оказался в Чистилище? Цель группы? Ее состав? Кто командир? Ну и так далее. Однако Старший про поисковую группу агентства «Ваши проблемы» не спрашивал. Его интересовал серебряный клинок. Откуда он и как попал ко мне. Я ответил. Он спросил про Мишаню и островок посреди болот. Затем про то, как я наткнулся на «Черноярск». Вот, в общем–то, и все. Интерес Старшего к моей персоне пропал. Сопровождать пленника обратно в подвал он не захотел и вызвал охранника, которому велел вернуть меня в темницу.

— Пшел! — охранник, очередной богатырь, толкнул меня к выходу и пнул по копчику. Ему было лень меня связывать или как–то ограничивать в движении. Он ничего не боялся и был уверен в себе, а я вновь начал мечтать о побеге.

Мы двигались по коридорам внутри пирамиды и возле выхода оказались невдалеке от источника, который находился от нас метрах в двадцати в центре большого зала. Судя по всему, это тот самый чудодейственный родник, возвращающий людям молодость, силу и здоровье. Он был обложен камнями, а рядом на ровной площадке стояли черные мраморные скамейки, и на них лежали голые Старшие, которые из стеклянных или хрустальных бокалов пили чудесную воду. Пять существ, все разные и с каким–то физическим изъяном, у кого–то нет ноги или руки. Разные лица и форма черепа. Но тело каждого бугрилось одинаковыми огромными бородавками и наростами, и от них одинаково веяло силой и злом. Мимо такого зрелища, если видишь его впервые, спокойно не пройдешь. Поэтому, невольно, я вздрогнул и замер.

— Шевелись! — поторопил охранник, и очередной пинок по копчику заставил меня ускориться.

Наконец, мы покинули пирамиду, и вышли на посыпанную битым камнем дорогу. Я был избит, истощен и морально надломлен. Однако я понимал, что у меня последний шанс сбежать. Сейчас или никогда. Завтра ритуал и я стану еще слабее. Надо рвать когти, пока есть такая возможность.

Взгляд налево — колючая проволока и барак.

Взгляд направо — вытекающий из пирамиды ручей, а за ним на другом берегу никого, заросли и несколько молодых деревьев.

«Если бежать, то через воду, — подумал я. — Иного выхода нет. Охранник, конечно, может выстрелить и, скорее всего, выстрелит. Но лучше смерть от пули, чем мучительные пытки на жертвенном алтаре».

— Поворачивай налево! — отдал команду охранник.

Я сделал шаг в указанном направлении. Охранник, естественно, тоже стал поворачивать. Вот тут я его и подловил, толкнул богатыря плечом. Он слегка покачнулся и машинально отмахнулся от меня стволом автомата. Я выиграл две–три секунды. Не больше. И пока охранник восстанавливал равновесие, я кинулся в ручей.

13

Я был легкой целью, и охранник не мог промахнуться. Слабый, избитый, израненный человек в ручье и автоматчик на берегу в нескольких метрах от него. Будь я на месте охранника, даже пьяный не промахнулся бы. А он почему–то мазал. Пули шлепали по воде справа и слева, а богатырь, не понимая почему не попадает, злился и ругался.

«Долбоеб!» — подумал я про него, когда выполз на другой берег ручья, спрятался в кустах и оглянулся.

На подмогу к моему сопровождающему бежали другие бойцы. Они не пересекали ручей по воде, а устремились вглубь поселка, где находился мостик через него. Вскоре они окажутся на моем берегу, и снова я превращусь в пленника. Разумеется, если останусь на месте и буду их ждать.

— Встал! — отдал я себе команду. — Бегом марш!

Преодолевая слабость, я заставил себя бежать. Помните как у Высоцкого в песне про бегунов? «На десять тысяч, рванул как на пятьсот». Вот так и я. Пока бурлил в крови адреналин, выкладывался из последних сил. Неважно куда бежать, только подальше от зловещей проклятой пирамиды, чей треугольный пик виднелся за спиной. Я перепрыгивал ямы и буреломы, царапая лицо, продирался через кустарник и огибал деревья. Однако разумом понимал, что вскоре упаду и меня все равно догонят.

Тем временем стемнело. Ночь опускалась на тайгу быстро. Короткий период сумрака и темнота. За спиной крики охранников и лай собак. Преследователи не отставали. Но и не могли меня догнать.

Бегу минуту, три и пять. Рву жилы и не жалею себя. А в теле появилась бодрость. Как? Откуда? За счет чего я восстановился? Ответ был на поверхности, но понимание первопричины пришло только через пятнадцать–двадцать минут, когда погоня немного отстала и я, чтобы не выколоть сучьями глаза, перешел с бега на ровный шаг. Конечно же, причина моей бодрости в ручье, который брал свое начало в целебном источнике. Никакого другого разумного объяснения не было. А затем я провел ладонями по голове и лицу и убедился, что все полученные за день шишки рассосались, а царапины зажили.

«Итак, что в итоге? — шагая по лесу неизвестно куда, размышлял я. — Рано утром я покинул остров, провел разведку, принял бой, завалил троих аборигенов и оказался в плену. Меня били и унижали, бросили в подвал и я наслушался страшных историй, которые, скорее всего, правдивы. Потом странный допрос у Старшего. Гипноз и подчинение. После чего я рассказал однорукому монстру все, что он хотел знать. А в конце прогулка по пирамиде, купание в целебной воде и удачный побег. Заметьте — это всего лишь один день».

В последнее время появилась привычка, находясь в одиночестве, разговаривать с самим собой, и я сказал:

— То ли я везунчик, каких свет не видывал, то ли мне помогает неведомая добрая сила, то ли меня используют и разводят, а побег подстроен.

В самом деле, удачный побег вызывал много вопросов. Слишком невелики были мои шансы сбежать от вооруженного охранника, который никак не мог меня подстрелить. А еще, в довесок к этому, меня не связывали. Следовательно, исключать того, что меня отпустили намеренно, нельзя. Но для чего это Старшему? Вариантов, как обычно, несколько, но основных два. Во–первых, я должен встретить других поисковиков и рассказать им о том, чему стал свидетелем. Возможно, даже не наших поисковиков, а каких–то других, ибо людей Старшие воруют по всей Земле и не только агентство «Ваши проблемы» ищет пропавших. А во–вторых, по замыслу монстров, я приведу ищеек, которые идут по моему следу, на остров Волоховых. И там для них найдется немало интересного, одна только библиотека покойной ведьмы чего стоит…

Размышления пришлось прервать. Я вышел на звериную тропу, задумался и снова заговорил сам с собой:

— Куда идти, налево или направо? Думай, Ворон, думай.

— Господи, о чем тут думать, — за спиной раздался насмешливый женский голос. — Тебе надо идти направо, а налево пойдешь, в ловушку угодишь, и черноярцы тебя сцапают.

Если бы у меня был с собой автомат, без долгих раздумий я выпустил бы на голос длинную очередь. А потом хорошо бы для верности метнуть туда же парочку гранат. Но чего нет, того нет. Оружие и гранаты я проебал. Сейчас мой огнестрел, боезапас и клинки, вместе с рюкзаком и разгрузкой, у черноярцев, а у меня даже палки нет. Поэтому чего дергаться–то? Я сделал глубокий вдох и выдохнул, немного успокоился, а затем медленно обернулся.

Как раз на небе появилась Луна. Свет падал на звериную тропу, и я увидел перед собой высокую стройную женщину в каком–то балахоне, который в талии подпоясан ремешком. Оружия у нее я не заметил, если оно есть, то под одеждой. Зато за плечами женщины имелся небольшой рюкзачок.

— Кто ты? — немного успокоившись, спросил я.

— Твоя спасительница. От пуль кто тебя прикрыл? Думаешь, что это счастливый случай? Нет. Это я сталь в сторону отвела.

— А зачем?

— Старшим хотела напомнить, что я жива и неподалеку. Пусть понервничают, если у них еще остались нервы. Кстати, раз уж ты на острове моей сестры побывал, непутевого дурачка Мишаню убил и, скорее всего, дневник прочитал, наверное, уже слышал обо мне. Я Светлана Волохова.

— Слышал. Это ведь твой ключ меня с товарищами сюда забросил?

— Мой, — она не стала отпираться и добавила: — Я его сделала давно, иного выхода не было. А подбрасывали вам его другие. Впрочем, об этом еще успеем поговорить. Пошли отсюда.

— Куда?

— Не тормози. На остров, разумеется. Старшие поймут, куда ты направился, и кто тебе помог. Могут выслать в погоню охотников за головами. Но один день у нас в запасе есть. Пошевеливайся.

Я двинулся по тропе, а Светлана Волохова семенила следом. Как все странно и необычно. Я в Чистилище и вокруг происходят такие вещи, которые трудно понять и объяснить. Но за крайние деньки со мной столько всего случилось, что я уже не удивлялся. Испуг от неожиданного появления ведьмы, конечно, имелся. Только он быстро прошел и ее присутствие рядом, объяснение моего спасения и нахождение в Чистилище я уже воспринимал как данность. Ну ведьма… Ну смогла увести в сторону пули… Ну исцелился я от чудесной водички из–под пирамиды… И что? Ничего. Главное — живой и здоровый. А с остальными проблемами будем разбираться по мере их поступления.

Мы прошли около километра. Все время молчали. Однако я вспомнил, что говорил мне узник подвала Георгий, и спросил Светлану:

— Ты Гойто знала?

— Да, — голос ведьмы был ровный и не дрожал, ответ спокойный.

— Он погиб.

— Знаю.

— И говорят, до последнего ждал, что ты его спасешь.

— Хороший мужик был, — в голосе женщины, как мне показалось, проявилась легкая грусть. — Он любил меня и был готов на многое. Потому и пошел к пирамиде. Хотел подвиг совершить и доказать, что он настоящий мужчина. А когда его схватили, выболтал все мои секреты, какие знал.

— Выходит, ты и не собиралась его спасать?

— Землянин, придержи язык. И без тебя тошно. Не было у меня возможности его выручить. Понимаешь? Не было. Вредить Старшим, которые меня в свое время обманули, и их слуг губить, еще получается. А сталкиваться с ними лоб в лоб, да еще рядом с пирамидой, не хочу и не могу — это не мой уровень. Гойто был, он совершил ошибку и умер. Точка. Этого не изменить и вспоминать его не стоит.

— Извини, если разбередил старую душевную рану. Но позволь заметить, что ты назвала меня землянином, хотя тоже с Земли.

— Была, да вся вышла. С тех пор, как мы с сестрой здесь очутились, я на Родине не появлялась. Мой дом теперь тут. Все горести и радости в этой точке, в пространстве между двумя мирами.

— Понимаю… — протянул я.

— Врешь, землянин. Ничего ты не понимаешь или тебе только кажется, что понимаешь. Этот мир особенный, своеобразный. Он живет по особым законам. В нем много зла и горя, гораздо больше, чем в мире людей. Однако здесь тоже есть свои радости, любовь, доброта и много хороших чудес. Вот ты сейчас здоров, исцелился от ран. А почему, знаешь?

— Источник вылечил.

— Сам это понял или подсказали?

— Документы старые читал. Мы же поисковая группа, собирались отыскать в тайге экстремалов. Между прочим, ты не знаешь, что с ними произошло?