Ледяной Ирис (СИ)

Но Сибори вором не был, да и если бы торговцы везли что-то, ему необходимое, он скорее в открытую сумел бы уломать их на «честную сделку». Да и не хотелось юноше в будущем проблемы с законом иметь.

Потому, миновав спящего охранника, вошёл Сибори в здание. Не так много было в основной зале людей: большинство дремало за тонкой перегородкой, и даже мог юноша, прислушавшись, различить сопение и храп спящих. Однако и внимания тех двоих, что с хозяйкой постоялого двора о чём-то говорили, хватило юноше сполна.

Вслед за двумя постояльцами приметила юношу и сама хозяйка – и её круглое, набелённое лицо вытянулось, словно она увидала что-то, безумно напугавшее её или смутившее. Так не смотрят обыкновенно на людей, но привык юноша к подобным взглядом, когда вернулся из-за океана: слишком уж пугались местные жители того, кто не походил на них.

– Не стоит бояться, добрая госпожа, – вкрадчиво заговорил Сибори, – Я не дух, а всего лишь странник, что желал бы остановиться здесь до утра. Поверьте, я не причиню вреда ни вам, ни кому-либо ещё.

Старался он вести свою речь плавно и уверенно, ведь всего можно было ожидать, вплоть до того, что сейчас кликнет эта женщина спящего снаружи охранника и велит насадить поганого духа на лезвие катаны. Ведь, что ни говори, некоторые основания бояться рыжеволосых людей есть у обитателей этой земли…

Но нет, не закричала женщина, возможно, вспомнив о гостях, что дремали за перегородкой. Уже хотел Сибори приблизиться к ней, чтобы за ночлег заплатить, но она и сама подбежала к юноше:

– Скажите мне, вы ведь дитя лисицы? – с простонародным акцентом спросила хозяйка постоялого двора. О боги, неужто и эта женщина не способна расслышать слова чужие?

Хотя, возможно, дремучесть её будет лишь на руку. Пока же размышлял юноша, хозяйка, точно извиняясь, торопливо заговорила:

– Понимаю, что глупо это – о чём-то вас просить, вы, верно, имеете много и своих дел. Простите, прошу!

– Ничего страшного, – через силу улыбнулся Сибори, стараясь на время забыть об усталости своей, – Так чего хотели вы?

Женщина опустила глаза, не спеша продолжать, и Сибори понял, что вряд ли сумеет долго говорить с ней, не выдавая раздражения и усталости: всё же очень хотелось ему хоть немного поспать. Ноги подкашивались, и тряслись, точно у припадочного, руки. Пожалуй, резче, чем следовало, произнёс он:

– Говорите.

Покивав, вновь принялась за своё женщина:

– Слышала я, что дети, рождённые человеком и лисицей, магическими силами обладают, мол, духи их принимают за своих. Скажите, правда ли это?

А вот и такая женщина, что ждёт прихода духа или божества. Верно, и впрямь в каждой деревне есть такая. Но понимал Сибори, что если не будет соответствовать он навязанной роли, то, скорее всего, будет вышвырнут прочь. А потому с улыбкой заговорил он:

– Верно, добрая госпожа.

Радостная улыбка озарила круглое лицо женщины: ещё бы, получила она живое подтверждение услышанным в детстве сказкам. Тотчас она заговорила снова:

– Поймите, не стала бы я вас тревожить, но дело такое важное! Брат у меня есть, и служит он в войске нашего правителя, господина Курокавы. Да только случилась беда: я вам точно говорю, прокляли солдат его! Кашляют они кровью, а потом – раз! – и падают замертво, точно изнутри их кто-то пожрал! Ежели вы колдун, так прошу, помогите брату моему, отыщите демона, что смерть над войском посеял. Уверяю вас, благодарности моей не будет предела, и всегда буду рада я вас принять у себя…

Несмотря на откровенную ерунду, что несла женщина, заинтересовался Сибори. Решившись, улыбнулся он: в конце концов, ничего сложного нет в роли колдуна, что травами исцеляет. А там, глядишь, доведётся ему и на поле боя доблесть свою проявить… Старался не думать Сибори, что идёт едва ли не тем же путём, что недавно предложил Шигэру. Не думать о Шигэру, забыть…

До самого утра спал Сибори, не заплатив и гроша за ночлег; наутро же вместе с караваном торговым направился к резиденции господина Курокавы.

Глава VIII: Лис.

Вот, наконец, остановилась телега у окраины деревни.

– Дальше уже сами ступайте, – проговорил торговец, – У нас тут свои дела имеются. Но вы только уж не забудьте сказать, ежели что, мол, старый Сэн вам помог до деревни добраться.

– Всенепременно, добрый господин, – чуть поклонился Сибори, мысленно отмечая: ни за что имя старика этого не упоминать. Вот ещё, беспокоится о других. Тем более что он за время пути уже успел разузнать – старик не вхож ни в один из знатных домов, да и не сильно богат. А следовательно, знакомство с ним никакой ценности не представляет.

Всё же немного денег Сибори позволил себе потратить перед отъездом – он приобрёл небольшой кусок тёмно-зелёной ткани, которой и укрыл голову и плечи, словно бы прячась от солнца. Не хотелось юноше раньше времени демонстрировать окружающим свои волосы и глаза – ведь тогда ему, быть может, и слова не дадут молвить, а сразу же проткнут клинками насквозь, как лисицу, забравшуюся в курятник.

Деревня постепенно просыпалась, и странно: всё было таким же, как и в знакомых местах, но одновременно с этим – неуловимо по-другому. Чужие люди, которые и не обращали внимания на проходящего мимо мужчину, не смущали, нет: он был даже доволен, что не привлекает к себе лишнего внимания.

Об одном он напряжённо размышлял по дороге к резиденции: как же ему аудиенции добиться? Ведь многие правители из страха перед убийцами, коих подсылали к ним желавшие им смерти соседи в великом множестве, не позволяли никому проходить в дома свои. А Сибори, хоть и считал себя талантливым во многом, не мог с уверенностью сказать, что сумеет стражу уговорить. О том же, чтобы тайком пробраться на охраняемую территорию, и речи быть не могло. Безусловно, впечатлился бы правитель, если б возник колдун словно из ниоткуда, но Сибори понимал: есть в мире вещи, на которые он не способен. И в числе их – способность красться в ночи, подобно кошке дикой: не умел юноша и не желал ни от кого прятаться.

Но понимал он: нет ни шанса вечно притворяться колдуном, ведающим тайными знаниями, за счёт одних лишь огненно-рыжих волос и светлых глаз. Ведь будут ожидать от него чудес, а значит, нужно быть готовым эти чудеса показать. И Сибори уже знал, какое чудо покажет, чтобы пропустили его к правителю. Для того купил он у торговки маленький, туго набитый мешочек с зерном. Денег оставалось совсем немного, и Сибори понимал: неплохо бы поторопиться с исполнением первой части плана своего.

Аккуратно зажав мешочек подмышкой, так, чтобы его невозможно было разглядеть, не присматриваясь, направился он к воротам. Словно не замечая стражу, шёл он вперёд, и, естественно, немедленно остановлен был:

– Куда это собрался ты?! Шёл бы обратно в деревню. Господин Курокава не терпит, когда у его дома нищие обретаются. Ежели денег пришёл просить – тем более вон ступай, нет здесь для тебя подаяния.

– Неужели так сильно похож я на нищего? – вкрадчиво начал Сибори, – Ведь пришёл я, чтобы помочь вашему правителю.

– Не нужна ему твоя помощь, – нахмурился один из стражей, и шрам у его брови чуть дёрнулся. Сибори же не смутился, продолжая говорить:

– Доводилось мне слышать, что на войско господина порчу наслали. Мог бы я с этой порчей справиться, поверьте.

Второй стражник рассмеялся:

– С чего бы нам верить тебе? И до тебя десятки шарлатанов приходили, твердили, что колдовством владеют, да только ни один не мог доказать, что и правда какими-то силами владеет. Лучше ступай подобру-поздорову, пока мы бока тебе не намяли!

Лишь уголком рта улыбнулся Сибори:

– Если бы я пожелал, я мог бы заставить ваши сердца остановиться взглядом одним, но не хочу тратить на вас свои силы.

С этими словами он как бы невзначай потянул край укрывавшей голову ткани, и та соскользнула, являя взглядам стражи рыжие волосы и глаза цвета травы весенней. Заворожено уставились стражи на странника: теперь уже отчасти убедились они в том, что не совсем человек перед ними. Один из них вздрогнул:

– Ты, никак, оборотень?!

Сибори ещё по пути сюда ответ придумал, а потому без запинки ответил:

– На удивление проницательны вы. Есть ли у вас сомнения, что дитя лисицы способно магией не владеть? Уж сотня лет, как хожу я по этой земле, и видал я ещё те века, когда правила прекрасная императрица Ишихимэ. Пропустите меня, и сумею я господину Курокаве послужить. Готов я обещание дать, а ведь знаете вы: коли дал оборотень обещание, всегда он слово сдержит.

Но некоторые сомнения у стражников оставались ещё, и в который раз похвалил себя Сибори за предусмотрительность. Один из стражей усмехнулся:

– Ну так давай, в лисицу обратно обратись, коли ты колдун! Хотел я всегда на это взглянуть, да только никак не мог духа увидать.

Второй молчал, видимо, из страха. Сибори же чуть плечами повёл:

– Не желаю я обращаться в лисицу: знаю я, сколько времени и сил обратное превращение отберёт. Другое чудо я вам показать могу.

Тут и второй страж заинтересовался: похоже, он и ранее безоговорочно словам Сибори верил. Рыжеволосый юноша же спокойно проговорил:

– Ведь известно вам, что в любом существе живом ток крови можно ощутить?

– Уж не считай за дураков! – фыркнул первый страж, и Сибори заулыбался ещё шире:

– Знаете ведь вы тогда, что можно на запястье прощупать, бьётся ли кровь в человеке. Ваш ток крови останавливать не стану я, потому что не желаю вам смерти: но в себе могу я остановить кровь, а позже – вновь пустить её по жилам. Дотроньтесь до руки моей.

Первый стражник и не пошевелился, зато второй приблизился несмело: похоже, от одной мысли, какое чудо предстоит увидеть ему, он утратил страх перед «оборотнем». Настал самый ответственный момент, и Сибори с силой зажал подмышкой мешочек с зерном. И долго наблюдал рыжеволосый юноша, как вытягивается постепенно лицо стражника, что отчётливо ощущал, как замедляется пульс чужой, но видел при этом живого и здорового Сибори.

– Правду он говорит! – воскликнул, отскакивая, второй стражник, – А коли не веришь, сам дотронься!

– Вот ещё – до демона дотрагиваться, – фыркнул первый, и стало ясно: словам напарника поверил он. Сибори мысленно восторжествовал: значит, пропустят его.

– Поклянись перед тем, как войдёшь, что вреда никому из деревни нашей не причинишь! – потребовал первый стражник, заметив, что направился Сибори вновь к воротам. – А то знаю я вашу лисью породу: того и гляди, обманете.

Сибори улыбнулся и, распрямившись, торжественно произнёс:

– Клянусь я, что не наврежу никому из обитающих в деревне этой. Ведь знаете вы: лисы всегда выполняют клятвы свои.

Глава IX: На грани

Такео Курокава, грузный мужчина пятидесяти лет от роду, лениво оглядывал лежащую перед ним на столе старую карту. Вот уже много лет, как правил он этими землями, но минувшие года почти не отразились на его некрасивом, но мужественном лице. Тонкие седые усы над потрескавшимися губами, внимательные, совсем ещё не поблекшие тёмные глаза, отражающие живой и пытливый ум – таким был властелин земель к югу от столицы. Отведя взгляд от тонких переплетений чернильных линий на пожелтевшем пергаменте, Курокава со смехом обратился к стоящему рядом сыну:

– Что же, Йошимару, какая тебе более по нраву из Жемчужин Запада? Белая или Чёрная?

Вздрогнув от такого вопроса, посмотрел на отца с лёгким испугом молодой человек:

– Отец, я покуда ещё не думал о женитьбе.

Жемчужинами Запада именовали двух прекрасных дочерей властелина западной земли. Поговаривали, что матерью их была сама королева морских валов, и оттого родилась младшая из двойняшек с белыми, как морская пена, волосами и глазами цвета моря в ясную погоду. Сестра же её, увидевшая свет десятью минутами ранее, была обыкновенною: чёрные прямые волосы да глаза цвета ночного неба. Но утончённые черты лиц обеих не позволяли сомневаться в несомненно божественном происхождении сестёр. Оттого и прозвали их Чёрною и Белой Жемчужинами, дарованными морем…

– Нехорошо, – покачал головою старший Курокава, – Сестра твоя уже нашла себе супруга, и после её свадьбы станет наша семья едина с семьёй господина Кадани. А значит, я, как старший в роду, стану почитаться уже как повелитель двух земель, и сыновья твоей сестры будут править страной, что лежит к востоку. Неужели так сложно тебе ещё и поспособствовать нашему союзу с западными землями? Думаю, если объединятся наши с господином Кадани вассалы и пригрозят им войной, они согласятся на подобные условия…

– Отец, не ты ли говорил мне, что хрупок любой мир, построенный на войне и страхе? – покачал головою Йошимару, – Нужно подумать о том, каким образом заключить союз, не применяя силу.

Лишь снова качнул головой старик, теребя ус. С одной стороны, не мог он не согласиться с правильностью слов сына, с другой же – разве хорошо это, признавать, что не имеешь ни малейшего понятия, каким бы образом им без войны да угроз породниться с правителями западного побережья? Долго бы находился в затруднении старший Курокава, если бы не голос за спинами их:

– Вас желает видеть посетитель, мой господин. Утверждает он, будто бы сведущ в тайном искусстве магии и способен легко отвести порчу от армии вашей.

Может, и зажглась бы надежда в тёмных глазах старика, да только разве первым был этот человек? Сколькие приходили до него, и столькие же после с позором изгонялись прочь из-за своего бессилия. Чья вина, что слишком многое брали на себя те люди? Если и этот посетитель лжецом окажется, решил для себя Курокава, он прикажет тотчас отрубить ему голову. А лучше отдаст приказ вздёрнуть его у ворот резиденции – пусть видят да поостерегутся другие мошенники!

– Пусть заходит. Я готов принять его, – делано спокойно произнёс Курокава, улыбку из себя выдавливая.

Сибори изо всех сил старался виду не подать, сколь поражён он богатой обстановкой этого дома. Пусть дозволено было бы обнищавшему сыну врача восхититься красоте подобной, не дозволялась та же реакция лису-оборотню: уж колдун-то верно должен был повидать вещи куда более удивительные. И потому шёл рыжеволосый юноша гордо, и держал свою спину прямо. Не так и трудно было казаться выше всех окружающих по духу, ведь они, похоже, уже верили: не человек вовсе пред ним, а дух, что такое обличье принял.

О многом успел юноша подумать, пока шёл он к залу, где ожидал Курокава. На мгновение захотелось ему было повернуть назад, но легко задавил в себе хитрец ростки страха. Ведь лишь тот, кто силён, может власти удостоиться. Разве же можно допустить, чтобы напрасно он совершил преступление, чтобы неверным оказался путь его? Нет, ни в коем случае, даже мысли подобной не должно зародиться в голове. Лишь о том, что ждёт его в конце пути, следует думать – и о том, чтобы не совершить теперь ошибку.

Приблизившись к повелителю южных земель, склонился Сибори перед ним. Лис не поднимал глаз, но ощущал, как взгляд изучающе скользит по его чертам лица, по его волосам цвета пламени. Пользуясь молчанием господина Курокавы, произнёс Сибори:

– Приветствую вас, о, истинный император земель, что лежат отсюда к северу, западу и востоку. Пусть ныне покуда вы ещё не овладели этими землями, но духи-братья сказали мне: лишь вы достойны править.

Лесть – изощрённое оружье, и подобно оно ядовитой змее. В руках неумелого заклинателя змея эта может и укусить хозяина, в руках же умельца она обращается против его врагов. Сибори не мог счесть себя неумелым, и потому его слова, преисполненные уверенности, достигли не только ушей старшего Курокавы, но и самого его сердца. Самодовольно улыбнувшись, проговорил Такео Курокава:

– Кто же ты такой, что явился в мой дом без страха? Знаешь ли ты, что коли солжёшь, тебя тотчас казнят?

– Духам ведомо всё, что было, есть и будет, – легко отозвался Сибори, чуть привставая с колен, – А потому и мне известно многое.

– Вот как? – судя по выражению лица старика, начинала его забавлять эта своеобразная игра. Суть игры заключалась в том, кто же окажется убедительнее в словах своих – новый гость или же повелитель южных земель?

– Совершенно верно. Позвольте мне представиться, господин: среди людей ношу я имя Сибори. Вот уже многие года, как я наблюдаю за этой землёй. Долго я не вмешивался в дела людские – духам не пристало действовать в чьих-то интересах в открытую. Но я не желаю видеть, как из-за промедления духов или же их неблагосклонности не можете вы, достойнейший из достойнейших, обрести желаемую власть.

Курокаве-старшему несколько поднадоело слушать, и он перебил «колдуна»:

– Коли ты дух, то должен знать, какая напасть моё войско поразила.

– Я отнюдь не сильнейший среди собратьев своих, – легко отвечал Сибори, – Но знайте: я могу отогнать порчу от вашего войска, очистить всех поражённых ею от скверны. Для того мне нужно прежде всего взглянуть на солдат ваших. Как я смогу понять, от чего я должен избавить их, даже не взглянув? Ведь разною бывает порча.

Сибори умолк, ожидая ответа со стороны господина Курокавы. Сейчас решалось многое, и по малейшей прихоти рухнуть мог бы весь план его. Правитель южных земель усмехнулся: вестимо, не верил он явившемуся «духу», но пожелал позабавиться.

– Хуже не станет, коли ты взглянешь на них. Но знай: ежели не справишься, я прикажу тотчас тебя казнить.

– Что мне смерть этого тела? – хищно протянул Сибори, и ярко сверкнули глаза его. – Я мог бы иметь десяток таких, если бы пожелал.

Такео Курокава прищурился:

– Вот и проверим, коли не справишься, лис.

Глава X: Кружево лжи

Лица воинов были бледны, точно бы морская пена, но расцветал на них пятнами лихорадочный румянец: привыкли они сражаться не с болезнями, а с такими же людьми, как они, коих при должном умении возможно разрубить от плеча до пояса. Болезнь же не одолеешь клинком, и сейчас Сибори смотрел на этих людей. Придирчиво оглядев тех, кого предстояло вылечить, молодой лекарь чуть нахмурился. Он отыскал взглядом самого ослабшего среди прочих и приблизился. С суеверным страхом смотрели воины на волосы и глаза Сибори; тот же, довольный производимым впечатлением, склонился над больным.

Даже без детального изучения становилось ясно: у этого человека сильный жар. То и дело всё тело его скручивалось, и он заходился в долгом, мучительном кашле, окрашивая кровью свои ладони. Припоминая уроки отца, Сибори улыбнулся и для виду сделал несколько странных, но грациозных движений руками над грудью пациента. Затем же вновь обернулся к господину:

– Ясно мне всё. И я готов исцелить их, коли позволите мне ещё кое-что сделать.

Самоуверенность того, кого он счёл демоном, невольно передавалась господину Курокаве. Не зря ведь твердили старые книги: покуда веришь ты в свои силы, они остаются с тобой. Лишь только не оступись, не соверши ошибок – и обретёшь поистине достойную усилий награду. Сибори деловито продолжил:

– Когда я скитался по миру духов, случилось мне видать особое древо, которое обладает целительной силой. Если бы вы позволили мне отправиться к этому древу, я бы принёс исцеление вашим солдатам.

Господин всё ещё не доверял своему нежданному помощнику: тот казался ему очередным прохвостом, лжецом, великое множество которых уже было изгнано из этих земель. Пока что не решался Сибори испытывать судьбу, и лгал не более, чем в том имелась нужда. Слова – оружие полезное, но не стоит злоупотреблять им: даже самый острый клинок затупляется, ежели использовать его чрезмерно часто.

– И что же ты собрался делать? – откровенно усмехнулся владыка Юга. Понять его мысли оказалось легче, чем обыкновенно полагают обыватели: читалось в лице недоверчивого старика, что не хочет он отпускать Сибори безо всякого подтверждения: хитрый лис вернётся, а не оставит на произвол судьбы его солдат. Пара мгновений – и молодой лекарь нашёл достойное решение:

– Коли пожелаете, можете отправить кого-нибудь сопроводить меня.

– Ты, никак, надеешься, будто больны все мои солдаты, и отпущу я тебя восвояси? Нет. Пойдёт с тобой мой сын: его ты точно не околдуешь, да не сбежишь, испугавшись казни.

Сибори, уже давно решивший, как именно лечить солдат и каким образом обставить это исцеление, нимало не смутился. Он находил странное удовольствие в искусной лжи: в чём-то это сродни плетению затейливых кружев. Но сейчас ему не требовалось и выдумывать новую ложь. Что в том толку, если и так избранный им метод лечения будет походить на странное колдовство?

Выступил вперёд до того скрывавшийся за спиною отца Йошимару – и чуть слышно звякнула тяжёлая серьга в ухе молодого воина. Сибори чуть прищурился: а вот это уже намного, намного интереснее…

Шелестели кругом зелёные листья, ещё не тронутые осенней желтизной; а ведь скоро, скоро уже должна была вступить в свои права дождливая, но радующая глаз множеством ярких оттенков пора. Сибори смотрел по сторонам, выискивая нужное ему растение: то должен был быть высокий кустарник с колючими, безлиственными ветвями, в зарослях которого можно отыскать небольшие ягоды. Сейчас ещё рано для того, чтобы они дозрели, но вряд ли согласится господин Курокава ждать ещё половину месяца до требуемого срока. Этих ягод требовалась лишь пара горстей: должно было хватить на целебный отвар, что позволит больным на ноги встать.

– Быть может, признаешься, что не способен ни на что? – проговорил Йошимару, останавливаясь близ своего спутника. – Обещаю попросить отца, чтобы он не казнил тебя за ложь. Остановись, пока не поздно: я ведь вижу, что нет в тебе способности к колдовству.

А теперь предстояло сыграть – и усмехнулся Сибори:

– Столь уверено говоришь ты, а ведь понятия не имеешь, что я могу видеть чужие судьбы.