Помоги проекту - поделись книгой:
— Он не сдаст нас? — спросил Лашез.
— Нет. Он напуган не меньше меня. — Сэнди неожиданно разозлилась. — Зачем ты это устроил, Дик? Мы никогда не делали тебе ничего плохого, а теперь ты тянешь нас за собой…
— Нам нужно было место, чтобы перекантоваться, — ощетинился Лашез. — Откуда мы могли знать, как все сложится? Если копы выйдут на наш след, нам понадобится точка, откуда можно быстро слинять. Вот я и вспомнил про этот прицеп.
— Я требую, чтобы ты ушел отсюда, — повторила Сэнди и ткнула в Лашеза пальцем. — Если ты этого не сделаешь, мне придется самой пойти в полицию. Когда ты уйдешь отсюда, я все здесь приберу. Вытру все отпечатки пальцев на предметах, к которым ты прикасался. И еще я надеюсь, что, если тебя поймают, тебе достанет благородства молчать о том, где ты прятался.
— Меня не поймают, — возразил Лашез. — Я туда больше не вернусь. Пусть меня убьют, но в тюрягу я больше не сяду.
— Даже если тебя не поймают, в тебя будут стрелять. Представь, ты приходишь в себя и видишь, что ты в больнице…
— Я им ничего не скажу, — покачал головой Лашез. — Ни за что. Пусть даже не надеются.
— Ну ладно. — Сэнди посмотрела на часы. — Мне пора, потому что помощники шерифа могут снова прийти. Но я тебе еще кое-что скажу. Один из копов из Миннеаполиса — тот самый Дэвенпорт, который командовал группой, убившей Кэнди и Джорджи.
— Я знаю, кто он такой, — произнес Лашез. — И что?
— Он крутой мужик, — сказала Сэнди.
— Я тоже, — отозвался Лашез.
Сэнди кивнула.
— Мое дело — предупредить.
Выйдя из прицепа, она направилась к своей машине. Сев в нее, какое-то время сидела неподвижно, затем завела двигатель. «Ну вот, теперь и на мне лежит вина, — подумала Сэнди. — Я, трудолюбивая хозяйка ранчо, законопослушный налогоплательщик и республиканка по убеждениям, по идее, должна добровольно отправиться в тюрьму за то, что сделала. Но я не отправилась».
Более того, Сэнди приложит все усилия, чтобы туда не попасть. При одной только мысли о тюрьме у нее подгибались ноги.
Спрячься Дик в любом другом месте, Сэнди не раздумывая сдала бы его полиции. Но объяснить, почему он оказался в автоприцепе ее свекра, будет невозможно, а у нее есть опыт — прежний суд над Лашезом. Сэнди знает, как поведут себя копы, особенно желающие отомстить.
Черт! Она вспомнила, что у нее дома в шкафу лежит дробовик. Сэнди никогда раньше ни о чем таком не задумывалась, но она могла бы вернуться на ранчо, взять дробовик мужа, снова приехать сюда и, выманив Дика из прицепа, пристрелить его. Бабах! А потом спрятать тело где-нибудь на кукурузном поле, и его до весны никто бы там не нашел.
Сэнди вздохнула. Нет, это не для нее. За всю жизнь у нее ни разу не возникало желания причинить кому-то вред. Но и сдаваться она тоже не собирается. Она еще поборется.
Уэзер и Лукас ели равиоли, купленные на итальянском рынке. За едой Дэвенпорт рассказал о своей поездке в Колфакс.
— Еще раз повтори для меня самый конец, — попросила Уэзер. — Про месть, про «око за око».
— Ничего, мы его найдем, — махнул рукой Лукас. — Этому типу недолго быть в бегах. Его ищут слишком много людей. Всем, кто участвовал в перестрелке с налетчицами, я велел не терять бдительности.
— Ты думаешь, что он придет и за тобой? — спросила Уэзер.
— Вряд ли, — ответил Дэвенпорт, но после короткой паузы добавил: — Не знаю. Может быть. Он настоящий придурок. Нам всем просто нужно быть начеку. Небольшая предосторожность не помешает.
— Так вот почему у тебя под стулом лежит пистолет… Ничего себе, «небольшая предосторожность».
Лукас не донес до рта вилку.
— Извини, — произнес он. — Но это действительно не слишком серьезно. Думаю, его скоро поймают.
Глава 05
Раннее утро в «Блэк Уотч».
Энди Стадик вошел через входную дверь, на ходу снял перчатки, расстегнул пальто и, пройдя мимо барной стойки, решительно направился в кухню, где вытащил из кобуры пистолет. Особой необходимости в этом не было, скорее он сделал это по привычке.
Стадик был невысокого роста, с острой макушкой. Волосы коротко подстрижены, глаза слегка навыкате. На кухне он кивнул повару, нарезавшему лук для фарша, обогнул стойку со сковородками и кастрюлями, не обращая внимания на посудомойку-мексиканку, и вышел в заднюю дверь.
В подсобке, с ее лампами дневного света на потолке, было прохладно. Здесь высились картонные ящики с пустыми пивными бутылками, коробки с бумажными полотенцами, туалетной бумагой и банками кетчупа, а также мешки с картофелем. Помещение пропахло мокрой бумагой, картошкой, луком и сигарным дымом.
Деймон Харп сидел, вытянув ноги, на одном из двух красных пластиковых стульев — в летчицкой куртке, потертых «левайсах» и бордовых ковбойских сапогах с серебряными мысками, — и молол зубами жевательную резинку.
— Чего ты хотел? — спросил Энди и встал, сунув руки в карманы.
— У нас проблема. — Харп положил ногу на соседний стул и подтолкнул его по бетонному полу к полицейскому.
— Я ничего не желаю слышать ни о каких проблемах, — заявил Стадик.
— Что поделать. — Харп пожал плечами.
— Чувак, мне противно даже видеть тебя, — сказал Стадик. — Войди сейчас сюда наши гады из внутренней безопасности, считай, что мне хана. Я бы и моргнуть не успел, как был бы на пути в Стиллуотер, в тамошнюю тюрягу.
— Я не мог иначе. Дело важное. Садись, черт побери.
Стадик перевернул стул и, сев на него верхом, положил руки на спинку.
— Ну, что там такое?
— Вчера вечером ко мне на хазу нагрянули два ублюдка, — начал Деймон. — Наставили пушки. Хотели узнать, кто меня крышует. Их интересовало, как тебя зовут.
— Как меня зовут?
— Угу. Им было известно, что я работаю с копом, но они не знали, как тебя зовут.
— Что ты мелешь, Харп?
— Они сказали, что будут отрезать Жасмин один палец за другим, если я не сообщу твое имя. Хотели сразу отрезать ей пару пальцев, чтобы показать, что не шутят. Потом пригрозили, что как только отрежут ей все десять пальцев, то примутся за глаза и выколют их. После чего перережут ей горло и тут же возьмутся за меня.
— И ты им сказал?
— А что мне оставалось? Они отрезали ей указательный палец. Прямо на разделочной доске. Связали ее и заткнули рот. Таким, как они, все равно кого зарезать, курицу или человека. Настоящие отморозки. Мне таких приходилось видеть в тюрьме. У них под глазом татуировки в виде слез. Одна слеза — один убитый. Такое не делается просто так. За подобные вещи приходится отвечать. У одного было три слезы, у второго, который с ножом, — две.
— Ты мог назвать любое имя, — сказал Стадик.
— Им нужно было доказательство, — покачал головой Деймон. — У меня имелось небольшое доказательство.
— Какое? — едва ли не прошептал Энди.
— Я сделал несколько снимков.
— Ну, ты гад! — Стадик вскочил и, оттолкнув ногой стул, потянулся за пистолетом.
Харп торопливо поднял руки.
— Это было давно, когда я тебя не знал. И передо мной лежал отрезанный палец Жасмин, скрюченный, как креветка. Что, мать твою, я должен был делать?
— Мог бы и соврать! — рявкнул Энди, нервно сжимая рукоятку пистолета.
— Тебе легко говорить. Тебя там не было, — возразил Деймон.
Стадик сделал глубокий вдох, как будто только что вскарабкался на высокую гору, и спросил:
— Какого черта им сдалось мое имя?
— Им нужна от тебя какая-то информация.
— Рассказывай! — потребовал Стадик и нервно принялся грызть ноготь большого пальца. Показалась кровь; он тут же слизнул ее, теплую и солоноватую на вкус.
— Им нужны личные дела копов, — ответил Харп. — Из полицейского управления.
В тюрьме Лашез постоянно думал об этом, рисовал себе, как все будет. Разрабатывал стратегию будущей войны.
Оружие. Снайперские винтовки на случай обороны. Штурмовые винтовки для ведения продолжительного боя. Противопехотные мины с дистанционным управлением. Бронебойные ракеты. Дик закрыл глаза и вообразил сражение. Встреченные мощным огнем защитников, нападающие с позором отступают.
Нападающих Лашез представлял себе смутно. Сводная группа агентов Бюро по контролю за оборотом алкоголя, табака и огнестрельного оружия, негры из чикагского гетто, индейцы и мексиканцы… Хотя это, конечно, чушь собачья, иногда все враги до единого были агентами бюро, все в черном и в масках.
Что только не взбредет в голову.
Реальность обернулась парой грузовичков и развалюхой в трущобах.
Лашез и Баттерс добрались до города на пикапе Элмора. Мартин в другой машине ехал следом за ними. Сообщники решили, что им нужно два фургона, по крайней мере на первое время.
Баттерс и Мартин поймали Элмора в сарае. Сэнди дома не было, она объезжала лошадей. Приятели потребовали ключи от пикапа.
— Всего лишь на одну ночь, — заявил Баттерс, придвинувшись к Элмору вплотную. — На тот случай, если нас остановят копы, у Мартина есть права и техпаспорт, но нам нужно подстраховаться. Мы ничего не сделаем с твоей тачкой.
— Парни, я же вам сказал: сегодня мы перевозим вещи, — пролепетал Элмор.
Эта парочка, Мартин и Баттерс, внушала ему ужас. Мартин — явный торчок, латентный гей, влюбленный в Лашеза. Баттерс — самый настоящий псих с безжизненными глазами черепахи.
Элмор попытался высвободиться, но Мартин сунул руку в его карман и вытащил ключи. Когда же Элмор попытался их отобрать, его с другого бока прижал к стене Баттерс.
Сжав в кулаке ключи, Мартин пообещал:
— Мы их тебе вернем, приятель.
Дом, двухэтажная развалюха из листового проклепанного железа в одном из переулков района, известного как Лягушатник, снаружи требовал покраски, изнутри — немалого количества дихлофоса.
Полподвала было залито водой. Распределительный щиток, повисший над мокрым полом, явно снился начальнику местной пожарной охраны в кошмарных снах. Для непритязательного жилища Мартин приобрел на благотворительной распродаже три армейского образца кровати, неряшливый, поносной расцветки диван, два кресла в тон, кухонный стол и несколько стульев, а также новенький телевизор «Сони».
— Хорошее место, если, конечно, обойдется без пожара, — прокомментировал Мартин. В доме пахло мокрой штукатуркой и подгоревшей яичницей. — Проводка в подвале еще та.
— Слушай, все отлично. — Лашез оглядел помещение.
Никакой сети подземных коммуникаций, никаких генераторов «Хонда». Никаких мин-ловушек.
В тот вечер Баттерс, откинув голову назад и закрыв глаза, сидел на одном из шатких стульев. Мартин, скрестив ноги, устроился с банкой пива на полу. Разложив рядом с собой стрелы, он менял старые наконечники на новые, время от времени бросая на Лашеза взгляды, полные сексуального обожания.
— Мы должны их уделать, — произнес Дик, держа в руке стакан с бурбоном. — Мы слишком долго болтаем. Все болтаем, болтаем и болтаем… Но теперь, когда они застрелили Кэнди и Джорджи, мы им вломим.
— Тогда нам всем крышка, — отозвался Мартин.
В свете лампы его борода казалась огненно-красной.
— Возможно, — равнодушно согласился Лашез и сделал глоток из стакана. — Тебе не все равно?
Мартин, продолжая возиться со стрелами, примерно минуту молчал.
— Меня уже все достало. Я готов.
— Ты мог бы свалить на север, в Юкон.
— Да я уже был там, — ответил Мартин. — Чертовы канадцы. Все они — сплошной коммунистический сброд. На Аляске лучше.
— Тогда в Мексику.
— Я же американец.
Лашез кивнул.
— А ты, Ансель?
— Сначала хочу покончить с этим делом, — ответил Баттерс.
— Нам нельзя торопиться. Нужно все хорошенько обмозговать.
— Я хотел сказать, что пора кончать с этим делом, — сказал Баттерс. — Тут поневоле заторопишься.
Лашез снова кивнул.
Поделиться книгой: