Помоги проекту - поделись книгой:
Через пять минут Харп и его подружка были крепко привязаны к стульям. Руки женщины лежали на коленях, туловище и плечи — примотаны к спинке стула скотчем. В рот ей засунули носок, который закрепили, обмотав лицо двумя-тремя слоями того же скотча. Женщина испуганно переводила взгляд темных глаз с Харпа на того из белых мужчин, который оказывался в поле ее зрения.
Мартин и Баттерс проверили квартиру. Изнутри площадка перед входной дверью оказалась заблокирована штабелями картонных коробок из-под бытовой техники, выполнявших роль своего рода сигнализации и буфера на тот случай, если в квартиру попытается войти полиция. В то же время, при необходимости, коробки позволяли легко выйти через дверь на улицу.
Баттерс проверил две спальни, но не нашел там ничего интересного, за исключением коллекции виниловых джазовых пластинок на тридцать три оборота.
— Чисто, — сообщил он, вернувшись к входной двери.
Мартин сел на третий стул и, упираясь коленями в колени Харпа, произнес:
— Ты наверняка знаком с такими людьми, как мы. Встречался с ними в тюряжке. Нам плевать на черномазых, и мы с радостью перережем тебе глотку. Но пока нам это не нужно. Нам нужно, чтобы ты познакомил нас со своим корешем.
— С которым? — уточнил Деймон.
— С тем копом, который тебя крышует.
Харп попытался изобразить удивление.
— Нет никакого копа.
— Мы знали, что ты станешь упираться, но у нас времени в обрез, — сказал Мартин. — Сейчас мы продемонстрируем тебе нашу… э-э-э… искренность, — осторожно подбирая слова, добавил он. — Слегка покромсаем твою подружку.
— Мать твою! — процедил Харп, ни к кому конкретно не обращаясь. Скорее это было выражение собственного бессилия.
Мартин так это и воспринял. Женщина испуганно выпучила глаза и затряслась от ужаса. Мартин, не поворачиваясь, бросил через плечо:
— Ансель, поищи-ка на кухне нож.
На улице перед прачечной не было ни души, что с радостью отметили оба — и Мартин, и Баттерс. Потому что Харп сразу не заговорит, и на какой-то миг даже при закрытых окнах на улице могут услышать заглушенный кляпом вопль Жасмин.
Тюрьма штата Мичиган приставила к Дику Лашезу только одного конвоира. Лашез отмотал четыре года из девяти и хорошим поведением заслужил репутацию заключенного, не склонного к побегу. Этак он может выйти на свободу уже через пару лет. На него надели наручники и кандалы, и вместе с конвоиром Уэйном Сэндом отправили самолетом в О-Клер. Это было вечером, через восемь дней после перестрелки в Миннеаполисе.
Во время полета Уэйн Сэнд читал роман Маргарет Аллан «Последний мамонт». Ему нравились такие книжонки про доисторические времена, волшебство и прочую хрень подобного рода. «Живи я в те дни, наверняка был бы вождем какого-нибудь племени, — думал Сэнд. — В любом случае был бы крутым парнем».
Лашез уткнулся в журнальчик про искусство татуировки. Он и сам был весь в татухах. На обеих накачанных в спортзале руках красовались изображения суперженщин из научно-фантастических комиксов, с сиськами размером с футбольный мяч и львиной гривой волос, а также орлов, тигров, кинжалов и драконов. Здесь же были четыре имени. Два на правой руке — Кэнди и Джорджи. Два на левой — Харли и Дэвидсон.
Эти татуировки были сделаны еще на воле, в тату-салоне. Спину и ноги украшали другие картинки. Эти уже были сделаны в тюрьме с помощью иглы от швейной машинки и пасты из шариковой ручки. Этим татуировкам недоставало утонченности, зато в них чувствовалась некая грубая мощь, которая была по душе Дику Лашезу. Чисто эстетическое суждение.
Когда шасси самолета коснулись земли, Лашез отложил журнал в сторону и посмотрел на Сэнда.
— Как насчет «Макдачницы»? Парочки биг-маков?
— Может быть. Только не пытайся сбежать, — недовольным тоном произнес конвоир.
Уэйн Сэнд был обрюзгший, малоприятный тюремный бюрократ. Сегодня он вам улыбается, а завтра ни за что ни про что вкатит карцер. Он наслаждался своей властью, хотя имелись среди начальства личности и похуже. Когда самолет приземлился, Сэнд вывел Лашеза из салона и приковал цепью к сиденью взятого напрокат «Форда».
— Так как насчет «Мака»? — снова спросил Лашез.
Сэнд на секунду задумался.
— Нет. Хочу поскорее добраться до мотеля. Там по телику вечером будут показывать матч.
— Может, все-таки для начала в «Макдоналдс»?
— Заткнись! — рявкнул Сэнд с привычной бесцеремонностью тюремщика.
На ночь он оставил Лашеза в тюрьме округа О-Клер, а утром посадил заключенного в машину и отвез на похороны в Колфакс. Мать Лашеза ждала на крыльце похоронного бюро Логана. Рядом с ней была Сэнди Дарлинг, сестра Кэнди. Неподалеку, с работающим мотором, стояла машина шерифа. В салоне, читая газету, сидел помощник шерифа.
Эми Лашез производила впечатление типичной провинциалки: полная, коротко стриженная черноглазая брюнетка с жирной кожей и тоненькой ниточкой усиков — в черном платье с белым воротничком, поверх которого накинута синяя нейлоновая парка. На голове шляпка в стиле 1930-х, украшенная черной траурной вуалью, свисавшей на лоб.
Сэнди Дарлинг была ей полной противоположностью. Маленькая, стройная. Квадратный подбородок, узкое, обветренное лицо. В уголках глаз, несмотря на молодость, тонкая сеточка морщинок. Сэнди исполнилось двадцать девять, ее сестра была на четыре года старше. Тоже блондинка, как и Кэнди, однако волосы подстрижены коротко, в ушах простые жемчужные сережки.
Но если у Кэнди цвет лица был как у типичной висконсинской фермерши, то нос и лоб ее младшей сестры щедро усыпали веснушки. Поверх длинного черного платья Сэнди надела черное шерстяное пальто. На руки натянула черные кожаные перчатки, а из-под платья виднелись черные ковбойские сапожки с серебряными мысками. Голову венчала белая ковбойская же шляпа.
Когда машина подъехала, Эми Лашез спустилась с крыльца. Сэнди Дарлинг осталась стоять на прежнем месте, крутя в руках шляпу. Уэйн Сэнд отомкнул замок, вылез из салона и встал между Эми и дверцей автомобиля. Открыв ее, он выпустил наружу Дика.
— Это моя мать, — сказал Дик Сэнду.
Лашез отличался высоким ростом. Широкие массивные плечи, глубоко посаженные черные глаза, длинные волосы, впалые щеки, поросшие густой щетиной, давно превратившейся в бороду. Крепкие и толстые, как сосиски, пальцы. Наряди его в мантию, перед вами был бы вылитый пророк Иеремия.
— Понял, — отозвался Сэнд и повернулся к Эми: — Я должен проверить вашу сумочку.
Помощник шерифа вылез из машины и кивнул Сэнду. Эми протянула ему свою сумочку.
— Все в порядке? — спросил помощник.
— Да, конечно, — ответил Сэнд и подошел ближе, чтобы поболтать. Лашез никуда не денется.
Эми поцеловала сына в щеку сухим поцелуем.
— Они застрелили их, как собак, — сообщила она.
— Я знаю, мама, мне рассказали, — ответил Дик.
Посмотрев на стоящую на крыльце Сэнди Дарлинг, он коротким кивком поздоровался с ней.
— Их подставили, — добавила Эми и сморщила нос, как бы подчеркивая смысл своих слов. — Этот козел Дуэйн Кейл, должно быть. Это он подставил их. С ним самим ничего. Лишь несет какую-то чушь. Он расскажет копам все, что им нужно. Набрешет, как пес.
— Знаю, — повторил Дик.
Мать была не шутку озабочена, ведь Кэнди после налетов иногда отстегивала ей деньжат.
— И что ты будешь делать? — требовательно спросила Эми. — Ведь это были твоя сестра и твоя жена.
Она крепко схватила сына за руку и изо всех сил сжала.
— Знаю, мама, — в третий раз повторил Дик. — Но пока я мало что могу сделать. — Он поднял руки, чтобы мать увидела наручники.
— Это же надо, — простонала Эми, не отпуская сына. — Наплевать на все. Знай себе отдыхает в своей теплой камере, где его кормят и поят…
— Пойдем в часовню, — оборвал ее Дик. — Я хочу посмотреть на них.
Эми отпустила сына и сделала шаг назад.
— Они в закрытых гробах, — пояснила она.
— Гробы можно открыть, — угрюмо возразил Дик.
Сэнди по-прежнему стояла на крыльце, наблюдая за встречей матери и сына. Затем развернулась и вошла внутрь.
Логан, директор похоронного бюро, был невысокий, лысеющий человечек с неаккуратными, как будто проеденными молью усами. Лицо серое, нездоровое, а вот руки, напротив, красные. Разговаривая, Логан постоянно потирал их так, будто мыл под струей воды.
— В подобном случае, мистер Лашез, мы не можем отвечать за конечный результат, — сказал он, нервно поглядывая на закованные в наручники запястья Дика.
— Откройте гробы, — приказал Дик.
Логан послушно оттянул защелки на крышках гробов и отступил в сторону. Лашез подошел ближе и поднял крышки.
Кэнди, его жена. Ее убили несколькими выстрелами, но пулевые отверстия в теле скрыты погребальным платьем. Правда, след пули, попавшей в нос, виден. Нос подправлен руками гримера, восстановлен заново какой-то пастой. В остальном Кэнди выглядела такой же красивой, как в тот день, когда Дик впервые увидел ее в универмаге «Уолмарт». Лашез смотрел на нее целую минуту. Он подумал, что мог бы проронить хотя бы одну слезинку. Но так и не проронил.
Джорджи выглядела хуже. Она получила по меньшей мере три пули в лицо. Хотя работники похоронного бюро постарались придать ей пристойный вид и по возможности сшить разорванные ткани, было ясно, что с черепом Джорджи сделать почти ничего не удалось. Тело, лежащее в гробу, напоминало живую Джорджи не больше, чем пластмассовая кукла. Его сестра.
Дик вспомнил одно далекое Рождество, когда у них в доме стояла елка. Ему тогда было лет девять или десять. Кто-то подарил сестре пижаму с пришитыми к ней носочками, и она очень радовалась такому подарку.
— Мои носочки, — твердила Джорджи. — Мои ножки будут в носочках.
С тех прошло двадцать пять лет, и вот она перед ним: голова — словно футбольный мяч… Дику вновь захотелось расплакаться, и вновь глаза остались сухими.
Логан, с бледным лицом, откашлялся и произнес:
— Мистер Лашез!
Дик кивнул.
— Вы все сделали, как надо. Где священник?
— Должен быть здесь. Подойдет с минуты на минуту.
Обрадованный похвалой, Логан энергично потер руки. Дику они почему-то напомнили воробьев у кормушки.
— Можно мне побыть здесь до начала отпевания? — спросил Лашез. — Хочу проститься с ними. Не хочу разговаривать с матерью.
— Понимаю вас, — отозвался Логан. Он действительно понимал, потому что уже пообщался с Эми Лашез после того, как к нему по распоряжению судебно-медицинского эксперта округа Хэннепин доставили оба мертвых тела. — Мы перенесем Кэнди и Джорджи в часовню. Когда появится преподобный Пайл, я вернусь сюда и позову вас.
— Отлично, — кивнул Дик. — У вас есть здесь торговый автомат с кока-колой?
— Да, есть, в служебном помещении, — ответил Логан.
— Хочу колы. Я вам заплачу.
— Нет-нет, в этом нет необходимости.
Дик посмотрел на своего конвоира.
— Хочешь колы, Уэйн? Я куплю тебе.
Сэнд выпивал в день пятнадцать банок диетической колы без кофеина, и, если не получал в какой-то час нужную дозу, у него начинала болеть голова. Лашез это знал.
— Валяй, — ответил тюремщик. — Кола — вещь хорошая.
— Тогда я отдам распоряжения, — сказал Логан. — Автомат с колой вон там. За этой дверью.
И он махнул рукой в сторону двери с табличкой «Служебное помещение».
Комната, что располагалась за дверью со скромной табличкой «Служебное помещение», была до потолка завалена картонными упаковками от гробов. Здесь же хранились с десяток сложенных зеленых тентов, предназначенных для дождливых дней, автопогрузчик и верстак. Автомат с колой стоял прямо перед дверью: старомодный, красного цвета кулер, который открывался сверху. В нем лежали примерно дюжина банок классической колы и пара банок колы диетической, «прохлаждавшихся» в ледяной воде глубиной пять дюймов.
— Достань мне диетическую, — заявил Сэнд, заглянув в воду.
Он следил за своим весом.
Лашез запустил руку в кулер и достал банку обычной и банку диетической колы. Когда он вновь повернулся лицом к Сэнду, из-за стопки тентов бесшумно появился Чокнутый Ансель Баттерс с пистолетом в руках. А в следующий миг он приставил дуло к голове тюремщика:
— Не рыпаться!
Сэнд застыл на месте и посмотрел на Лашеза:
— Только не делай мне больно, Дик.
— Давай ключи! — потребовал тот.
— Ты совершаешь ошибку, — произнес Сэнд, выпучив от испуга глаза.
«Сейчас он грохнется в обморок», — подумал Лашез.
— Гони ключи или пеняй на себя! — рявкнул Баттерс. Его голос напоминал скрежет напильника по медной трубе.
Сэнд дрожащими пальцами вытащил из кармана ключи, и Дик протянул ему руки. Освободившись от наручников, Лашез помассировал запястья, взял у Сэнда ключи и снял с ног кандалы.
— Помощник шерифа по-прежнему в машине? — спросил он у Баттерса.
Поделиться книгой: