Помоги проекту - поделись книгой:
Впрочем, для нас это все равно стало серьезным уроком. Съемочные навыки Дэйва и мой райдинг были на высоте, а вот серфингу в Интернете нам предстояло еще учиться и учиться.
Дэнни сидит в медицинском кабинете. Специалист оценивает серьезность его повреждений, проверяя колени и спрашивая про боль или непривычные ощущения. Каждый раз, когда Дэнни испытывает дискомфорт, он кивает.
Эксперты проверяют рентгеновские снимки его колена. Затем они разъясняют Дэнни, какие у него есть варианты: первый – физиотерапия и регулярные специальные упражнения, но в этом случае незначительные боли останутся. Второй вариант – хирургическое вмешательство. «Вероятность решения проблемы составляет 90 процентов».
Дэнни не знает, что делать.
XI
On the Boulevard of Broken Bones
К концу года предложений накопилось уже приличное количество; жизнь словно мелькала перед моими глазами. Еще больше телепродюсеров просили меня поучаствовать в их передачах, режиссеры документальных фильмов хотели взять у меня интервью, а лейблы хотели, чтобы я снялся в их музыкальных клипах. Из-за названия видео мои предложения поступали и Дэйву, основателю компании Inspired Bicycles, что, должно быть, доводило его до белого каления. Он специально создал электронный адрес с моим именем, на который предлагалось направлять бизнес-предложения для меня. Это мало помогло. У меня не было собственного ноутбука. Каждый раз, когда я выходил в Интернет с компьютера друга или из интернет-кафе, мой почтовый ящик был переполнен.
Наше видео преследовало меня, где бы я ни был. Когда я выступал с «Кланом», народ хотел поговорить об Inspired Bicycles, так что вскоре я понял, что мне нужна помощь в моей работе. Как-то раз, разгребая завалы электронных писем, я обнаружил, что многие хотят стать моими представителями. Некоторые из них были слишком мейнстримными для меня – вроде спортивных агентств, занимающихся теннисистами, игроками в гольф и профессиональными велосипедистами. Другие были прошарены в представительстве высококлассных спортсменов из мира экстремального спорта, – сноубордистов, биэмиксеров и скейтеров, – но я был твердо намерен оставаться в пределах сцены горных байков и триалов. В итоге у меня остался только один выбор: Тарек Расули.
Тарек являлся звездой фрирайдинга и ВМХ’а до 2002 года, в котором из-за травмы он оказался в инвалидном кресле. Он снимал DVD под названием Kranked V в городе Камлупс, что в провинции Британская Колумбия в Канаде, и один из прыжков стал фатальным. В результате падения Тарек так повредил спину, что уже никогда не смог ходить. Я смотрел его видео и читал несколько его интервью в журналах про горные байки. Он обладал необыкновенной харизмой, это было ясно даже по его манере разговора.
Тарек также был президентом Фрирайдерской горнобайкерской ассоциации (FMBA) и представлял важных шишек из этой сферы, среди которых были Андреу Лакондегай и Мартин Седерстрем. Эти ребята – столпы горнобайкеров-фрирайдеров. Контракт с компанией Тарека, Rasoulution, был идеальным выбором. Он определенно был именно тем, кто мог организовать все и наладить мои дела, не нарушая при этом мои инди-принципы.
Мы начали сортировать предложения, отделять хорошие от плохих. Тарек один из самых больших тружеников, которых я когда-либо встречал; я находился с ним на связи почти постоянно. Он вкладывал в свою менеджерскую работу столько же себя, сколько в свое время вкладывал в свою велосипедную карьеру. Тарек – это неумолимая сила.
Наше сотрудничество стремительно развивалось. Я объяснил ему свой принцип и рассказал о боязни подписать какой-нибудь контракт, который может пагубно повлиять на мою репутацию. Деньги мною не двигали – это одна из первых вещей, которые мы сразу прояснили. «Меня не волнуют крутые тачки и все такое, – сказал я ему во время одной из первых наших встреч. – Меня с этого не прет». Это и сейчас остается так. Я все еще живу в квартире в Глазго с семью друганами. Плачу я за это где-то 250 фунтов в месяц. Может, когда-нибудь я и куплю дом, но сейчас меня все устраивает. Тарек сразу понял меня.
«Но я не тупой, – добавил я. – Я прекрасно понимаю, что не смогу заниматься этим всю жизнь, так что было бы неплохо закончить свою райдерскую карьеру с каким-нибудь более-менее достойным задатком, чтобы иметь возможность позволить себе какую-нибудь свободу действий в дальнейшем…»
Также нужно было выяснить мою позицию в мире горнобайкеров. Триалы являлись лишь одной из его составляющих, к другим относились такие виды спорта, как даунхилл, кросс-кантри и дерт-джампинг. Сюда даже можно отнести казуальщиков, которые просто выбирались куда-нибудь на своих велах на выходных. Горнобайкинг не был таким воинственным, как другие виды спорта вроде ВМХ или скейтбординга. Горнобайкинг принимал всех райдеров.
Триалы считались частью этой семьи по той причине, что они произошли от горнобайкинга. На заре Kamikaze Bike Games, ежегодного горнобайкерского ивента, проходящего в Маммоте, Калифорния, участники гнали вниз с холма в стиле даунхилл. Затем они соревновались в триалах, и именно благодаря им Ханс Рэй получил известность. С помощью этих соревнований он вывел триалы в мейнстрим; тем не менее они все еще маячили где-то на периферии, потому что техника, требующаяся для успеха в этом деле, предельно трудная.
Так что я на тот момент являлся андеграундным человеком в андеграундной сцене. Я был сам по себе. Я сделал только одно видео, которое по случайности привлекло много внимания. Были и другие райдеры вроде Криса Акригга, которые делали видео и получали за это неплохие деньги, но их было крайне мало. (Крис тоже занимался съемкой, и его стандарты в плане продакшена были довольно высокими. Когда он выпускал что-то новое, это всегда имело далеко идущие последствия.)
Тарек понимал, что я в некотором смысле представлял собой уникальный экземпляр, и, по его мнению, мы делали рывок в неизвестность. Но меня это вполне устраивало. Я не мог поверить в то, насколько сильно мне повезло.
Что до спонсоров, то Red Bull мне нравились больше всего. Они уже на протяжении довольно долгого времени поддерживают экстремальный спорт. Немало спортсменов получало от них деньги за ношение головных уборов, шлемов и футболок с их логотипом во время таких чемпионатов, как Всемирные экстремальные игры, или в трюковых видео. Люд был разношерстный – лыжники, мотокроссеры, серферы. С ними были связаны братья Афертоны – Рэйчел, Дэн и Ги, – даунхиллеры; контракт с ними имел экстремальный мотоциклист Робби Мэддисон. Тарек посчитал, что Red Bull оценят мой стиль.
Впервые я узнал о том, что они заинтересованы во мне, еще до начала нашей совместной работы с Тареком. Я встречался с какими-то их спортменеджерами после того, как мы обменялись несколькими электронными письмами вслед за успехом Inspired Bicycles, но мне казалось, что их вряд ли зацепят триалы в силу своей андеграундности. Да и к тому же они могли сомневаться в моей перспективности. Конечно, видео оказалось успешным, но могу ли я это повторить? Планку-то я высоко установил. У меня тоже были такие сомнения. Мы затратили на создание своего видео шесть месяцев и снимали мы его в городе, по которому я гонял годами. Смогу ли я сделать что-то новое в незнакомой обстановке и за более короткое время?
Вероятно, во время этой первой встречи им пришлось многое взвесить. Значительная часть того, что Red Bull получали от своих спортсменов, базировалась как на способностях, так и на харизме этих спортсменов, поэтому для сотрудничества они выбирали лишь по-настоящему громадных личностей. Я надеялся, что Red Bull дадут мне возможность сколотить продолжение Inspired Bicycles. Взамен я бы носил их фирменный шлем – сам по себе уже говорящий о том, что ты топовый человек экстремального спорта.
«Я хочу делать фильм с друзьями, с такими людьми, как Дэйв, с которым мы работали над Inspired… – сказал я им. – И я хочу сам выбрать музыку». Я любил все делать по-своему, и, как ни странно, Red Bull согласились. Они даже предложили мне интересную концепцию.
«А не устроить ли вам тур по шотландским дорогам, Дэнни? – предложил менеджер. – Начать можете в Эдинбурге, оттуда доехать до Ская, по пути делая остановки в каких-нибудь примечательных местах».
Меня во всех отношениях устраивало это предложение. Я знал, что смогу показать то, что я считал настоящей Шотландией, – красивую удаленную сельскую местность, которую видели немногие. Там я мог выполнять уличные триалы, гонять у озер, делать передние сальто со зданий в Хайленде. Я даже мог завершить все какими-нибудь трюками у своих старых точек в Данвегане. Я весь горел.
Когда соглашение с Red Bull было практически у меня в кармене, Тарек решил, что мне нужно сосредоточиться на некоторых других предложениях, висевших у меня на почте. Перед соглашением с Rasoulution я записал промовидео для инди-рок-группы Doves (Winter Hill) и рекламный ролик для аутсорсинг-компании S.i.Jobs, в котором я выполнял трюки в Эдинбурге; среди них был и флеер с дерева. Идея ролика была проста: если вы устроитесь на работу своей мечты, то и добираться до нее будет вам в удовольствие. Я был в костюме и галстуке, что выглядело довольно интересно. Триалы и Тарек обеспечили меня работой мечты.
И тут случилась трагедия. Ну, не столько трагедия, сколько обычная трудовая травма. В августе 2009 года мы с Тареком отправились в Калифорнию, чтобы встретиться с парой спонсоров: нам нужно было провести день в Сан-Диего и посетить главный офис производителя солнечных очков Oakley. В их офисе было множество возможностей поразвлечься: у владельца имелся списанный танк, на котором нам дали погонять; я даже сделал с него пару прыжков на своем Inspired.
Затем мне показали клевый трек, находившийся позади здания, весь в кочках-выступах по краям дороги. Велосипедисту не нужно пользоваться педалями, когда он едет по такому маршруту. Он поддерживает движение, съезжая с возвышений туда-сюда или отскакивая. Некоторое время я колесил по трассе и отпрыгивал от возвышений, но в какой-то момент я внезапно сбился, застрял в песке, и передняя часть велосипеда потеряла равновесие. Когда я ударился о землю, моя ключица разломалась на две части. Это была моя самая простая в плане техники езда за последний год, и я каким-то образом умудрился серьезно покалечиться[4].
Я вышел из строя почти на 12 месяцев. После 9 недель восстановления я поскользнулся, когда дурил с друзьями в Эдинбурге.
В этот раз я твердо вознамерился расслабиться. Если не считать неприятной инфекции, восстановление шло довольно гладко. (Я сам был виноват: на вечеринке у одного друга я забрался в огромный аквариум и полностью погрузился в воду. Не хочу думать о том, что проникло в разрез.) Хотя у меня и чесались руки (и ноги), я примерно отдыхал. По прошествии времени, которое мне показалось вечностью, в январе 2010 года мне наконец разрешили снова гонять, и я вернулся в Калифорнию, чтоб оттянуться с Афертонами. Я также отправился на пляж Ньюпорт с физиотерапевтом из Red Bull с целью потренироваться и привести плечо в порядок. Чтобы войти в колею, я взял с собой свой велик, но выбраться куда-нибудь мне в итоге почти не удалось. В Калифорнии была худшая погода за последние 15 лет, и все находилось в жутком виде. Хотя по шотландским стандартам это тянуло лишь на легкую изморось, даже ее было достаточно, чтобы вызвать оползни.
Но в Калифорнии были Афертоны, так что мне было чем заняться. Дэн готовился к Олимпийским играм, в которых он должен был принять участие через пару лет. В ВМХ-мире, на котором он тоже специализировался, проходило множество велосипедных ивентов, и Дэн неизменно принимал в них участие. Рэйчел только-только оправился от повреждений. Нам обоим не терпелось вернуться на байки.
«Не хочешь даунхилл погонять, Дэнни? – предложил как-то Ги. – Мы найдем тебе байк, не волнуйся».
Я был за. Следующие несколько дней мы слонялись по местным дорогам. Было весело и несколько трудно, но эта сложность воспринималась как плюс. Я никогда раньше не ездил на даунхилльном велосипеде, и из-за его специфической формы все казалось несколько заторможенным. Этот байк спроектирован с расчетом на предельную скорость, и, когда я приноровился к нему, я уже мог догнать Ги; если принять во внимание тот факт, что он чемпион мира, то можно сказать, что ехал я довольно быстро. Возможно, слишком быстро. Несомненно, я делал больше, чем мог.
Однажды вечером, когда мы возвращались домой, Ги заметил, что в городе Фонтана, находившемся неподалеку, скоро будет проводиться гонка Southridge USA. «Крутой турнир, – сказал он. – Вход свободный. Приходи, поржем».
Я хотел пойти. Эта трасса была известна в Калифорнии, и, хоть это место мало подходило для райда, оно считалось довольно жестким треком для даунхиллеров. Маршрут начинался на каменистой тропе; наверху он был открыт всем погодным ненастьям, а внизу находился совершенно жуткий плоский сегмент. Но мне понравился даунхилльный байк, так что я рассудил: а почему бы и нет?
Говоря откровенно, мне следовало бы бросить это дело, пока я в нем еще преуспевал, но я этого, конечно, не сделал. Я никогда так не делал – мама может подтвердить. Я ехал прямо на хвосте Ги во время тренировочного заезда. Мы свернули в каменистый сад, и внезапно я наехал на здоровый камень; потеряв контроль, я перелетел через руль и улетел на 3 метра. Посадочная полоса стремительно приближалась ко мне: очень неприятный камень, которому предстояло принять аварийный рейс.
Твою ж налево, подумал я.
Я приземлился прямо на ключицу и почувствовал уже знакомый щелчок. Ее вновь разломило на две части.
Боль пересиливалась яростью. Я уже 6 месяцев не гонял на байке –
Я доехал до дна убитый во всех смыслах. Я поломался в Америке. Снова. Теперь выход долгожданного сиквела Inspired Bicycles отодвигался еще дальше.
Издали виднеются шпили на верхушках зданий, затем мы видим Дэнни, поднимающего свой велосипед по лестнице замка. Камера панорамирует через зенитное орудие.
Когда Дэнни показывают опять, мы видим, что на нем надет шлем Red Bull, – впервые.
Дэнни стоит на каменной стене. Он находится на высоте трех с половиной метров, которые оканчиваются травяным спуском, переходящим в асфальтированную дорожку. Он глядит вниз, оценивая расстояние. У него есть опасения, правда, совсем небольшие. Перед ним простирается город…
XII
Остаток дня обещает быть чудесным
У моих бесконечных травм были все же и свои плюсы: я мог поразмыслить над локациями своего нового фильма, которому мы дали название Way Back Home[5]. Думается, оно отлично подходило к нашему дорожному путешествию от Эдинбурга до Данвегана, идея которого состояла в переносе моих триалов в какую-нибудь глушь, где я мог бы выполнять трюки с необычными препятствиями. Исследование территории стало интересным развлечением во время моего выздоровления, когда все, что мне оставалось делать, – это валяться на диване. Мне было скучно, и я был несколько раздражен. Помимо того что я не мог пошевелить рукой из-за фиксирующей повязки, мне еще и строго-настрого запретили садиться на велосипед. Существовала вероятность, что, упади я еще раз, металлическая пластина, стягивающая мою ключицу, собьется и перережет мою яремную вену.
Пока я маялся и скучал, в моей жизни происходила локальная технологическая революция. Я наконец-таки обзавелся ноутбуком и часами залипал на Google-картинки. Старые замки, истощенные месторождения железной руды, искусственные горы – мое воображение разошлось на полную, пока я листал фотографии, страницу за страницей. Требования к каждой локации были довольно скромные, тем не менее необходимо было, чтобы каждый трюк сопровождался умопомрачительным фоном, а место его осуществления находилось в пределах проложенного нами маршрута от Эдинбурга до Ская. Еще для нескольких кадров я хотел разместить рукотворные объекты в красивых сеттингах. У меня даже появилась навязчивая идея достать где-нибудь старую красную телефонную будку, чтобы спрыгнуть с нее. Я проверил – в Шотландии их было около 3500 штук. Я пересмотрел штук 50 этих будок, пока не нашел идеальную, по иронии судьбы оказавшуюся на Скае.
Я всегда старался лично посещать локации, чтобы прочувствовать места, перед тем как я буду гонять по ним. Поэтому я одолжил у своего товарища старый Ford Fiesta с автоматической коробкой передач и отправился колесить по стране, мысленно складывая отдельные сцены в будущий сюжет. К июню 2010 года я снова смог сесть на вел, но разъезжать на моем Inspired оказалось непросто. Я потерял форму, сила тоже была ни к черту. Из-за сломанной ключицы напрягать брюшную полость стало почти невозможно – это было слишком болезненно, – да и девять месяцев ничегонеделания давали о себе знать. В общем, я был совсем не на коне.
Тем не менее амбиции мои никуда не делись. Вскоре после того, как я поработал некоторое время на своем Inspired, Red Bull сообщили о том, что предоставят альковен для моего проекта. Так у нас с Дэйвом появился свой передвижной отель для поездок по стране. Когда его привезли, я не мог поверить своим глазам. Это был Fiat Royale Sandemere 1996 года выпуска в идеальном состоянии. Предыдущий хозяин, должно быть, души не чаял в своей прелести; нам она тоже идеально подходила. К задней части фургона можно было привязать два велосипеда, а наверх набросать маты. Внутри могли уместиться шестеро, но нас было только трое – Дэйв, я и один чувак по имени Марк Хаскиссон, документировавший процесс работы над фильмом. Красиво жить не запретишь, а? Внутри я установил два 12-дюймовых сабвуфера и дискошар – короче, я вообще шиковал.
Несмотря на такой щедрый подарок, Red Bull особо не совались в сам проект. Бюджет был скромный, но это было только плюсом, так как благодаря этому мы оставались совершенно свободны в выборе творческих решений для Way Back Home. Мы могли делать вообще все, что хотели, и нас это очень радовало. Целью моей было создать что-то на уровне Inspired Bicycles, и я задумал проехаться по узкой колее моста Скай и затем спрыгнуть в сторону, а оттуда – в море, до которого лететь было метров 30; еще мы собирались покорить Вершину Недосягаемости, прославленный своей суровостью горный кряж, заполнявший горизонт Ская. Высказывалась даже мысль добыть вертолет. Пока мы исследовали линии и локации, я без устали твердил Дэйву: «Как думаешь, что я могу проделать на своем байке, чтобы это смотрелось наиболее эффектно, и где?»
Долгие годы я мечтал выдать что-нибудь на бойницах Эдинбургского замка. Когда я гонял по садам улицы Принсес, я всегда глядел вверх и размышлял о том, какой большой потенциал кроется в этом старом величественном строении. Наверху находилась длинная каменная лестница, возвышавшаяся над крутым травянистым склоном, и оттуда, кажется, можно было сделать касание шиной, переходящее в 360-градусный тейлвип. Я рассудил, что смогу добраться до низа на велике, а не катясь кубарем. В идеале я хотел сделать касание шиной о стену, переходящее в переднее сальто.
После двух недель съемок и нескольких долгих дней жесткого райдинга по островам залива Ферт-оф-Форт я сделал несколько звонков в Эдинбургский замок. Невероятно, но нам предоставили доступ к стене на полтора часа. Мы чувствовали нечто невероятное, когда, проехав по Королевской миле через замковые ворота, мы оказались в каменной каверне. В недрах главного здания мы ощущали себя словно в Бэт-пещере.
Изолированность пространства, должно быть, сообщала нам ложное чувство безопасности. Однако снаружи выл ветер. Как только мы забрались на вершину стены, мы прочувствовали всю скверность погоды. Мы стояли в капюшонах и дрожали от холода, а в наши спины хлестал дождь. Я не представлял возможным что-нибудь заснять в таких условиях. Офицер службы безопасности, настоящий Алан Партридж в яркой спецовке, прибыл для проверки скорости ветра: он сказал, что если скорость ветра превысит 50 м/с, то нам придется отказаться от съемки. С таким ветром даже стоять на бойницах было слишком опасно, не говоря уже о прыжках по ним.
Все собрались около монитора. Показатели колебались между 45 и 48 м/с. Дэйв посмотрел на меня. Его взгляд говорил, что пора браться за дело; я начал разогреваться, делая удары носовой частью велосипеда о стену. Ветер меня нимало не беспокоил, но вот область приземления походила на ад. Трава мокрая, на ней ничего не стоило поскользнуться, грязь развезло, тем не менее я все же проделал несколько трюков, причем неплохо. Тогда-то я и понял, что стоит попробовать.
«Вот заберусь я туда – и непременно сделаю переднее сальто со стены…»
Трюк такого рода был для меня чем-то принципиально новым. Да, я раньше уже делал банни хопы с передним сальто, когда гонял по пляжу близ деревни Абердур в Файфе, но переднее сальто, заканчивающееся именно так, на резком спуске, было чем-то совсем из ряда вон выходящим. При таком дожде и завывающем ветре эта идея казалась вовсе невообразимой дикостью. Впрочем, выход был: я знал, что осилю прыжок, если сначала испробую его на матах. Так я мог и обдумать технику, которая требовалась для перемещения центра тяжести определенным образом, и при этом безопасно приземлиться на спуск, находившийся четырьмя метрами ниже.
Все казалось каким-то потусторонним. Пока я ждал наверху, подпрыгивая на заднем колесе и держа переднее над краем, мне чудилось, что спуск находится в нескольких километрах от меня. «Ох, не знаю я…» – думал я, склоняясь вперед. Я рванул вниз, велосипед закрутило, и я приземлился задним колесом на маты. Не идеально, конечно, но это вообще удивительно, что я смог приземлиться на колеса, а не на лицо. Я почти сделал все.
«Погоди-ка, – подумал я. – Это таки может сработать».
Я забрался обратно на стену, сделал несколько неудачных попыток и наконец приземлился как следует, ударившись шинами о маты так, что меня перекинуло через руль. Я не мог в это поверить. Я так часто смотрел на эту стену, мечтая сделать с нее сальтуху. И вот я вплотную подобрался к тому, чтобы провернуть это.
Мое самочувствие тогда нельзя было назвать блестящим. Мне было холодно, я промок и устал. Я также был порядочно истрепан двумя неделями сплошного райдинга, и моя ментальная способность мириться со всем этим износилась. Наше время истекало, а парень из службы безопасности с часами и измерителем скорости ветра уже начинал нервничать. Мы привлекли немало зевак. Несколько немецких туристов показывали на нас пальцами через стекло кафе, находившегося выше, и напряженно наблюдали. Вскоре все их камеры были направлены на нас. Дэйв переживал, что одна из наших попыток попадет на YouTube или, что еще хуже, на Trip Advisor, и тогда весь наш труд пойдет насмарку.
Страх сильно развинчивал меня. Случалось, что я попадал в ментальную ловушку, готовясь к какому-нибудь прыжку или флипу. Даже если бы все, что меня окружало, оказалось волшебным образом удалено и остались бы только край, спуск и мой байк, привести свое тело в состояние готовности к прыжку мне бы удалось только путем великих усилий. Но отвлекающие факторы делали мою работу много тяжелее – ветер и все эти немецкие туристы в дождевиках, вооруженные камерами.
Тем не менее, когда маты были убраны, сальто удалось с первого раза. Я был в восторге, но у Дэйва не получился кадр. Он рассвирепел, хотя, если честно, в таких условиях было крайне трудно вообще что-либо заснять. В лютый мороз Дэйв наблюдал, как я разогреваю себя для повтора. Мы работали целый час, и большую часть времени я глядел со стены, готовясь прыгнуть. Но Дэйв понимал мои процессы. Он знал, что я не могу изменить свой подход к прыжкам. Было бы неплохо, если бы я просто сиганул с края Эдинбургского замка без каких-либо сомнений и лишних мыслей. Но мне мешал страх. То, что я делал, было опасно. Мне приходилось вести усиленную работу – как эмоциональную, так и рациональную.
Пока я готовился к очередному прыжку, я мысленно вернулся к одному совету, который кто-то мне однажды дал: «Если с утра съесть лягушку, остаток дня обещает быть чудесным, поскольку худшее на сегодня уже позади». Смысл понятен: если тебе предстоит сделать что-то такое, от чего тебя передергивает, – лучше сделай это сразу же. Но у меня это редко работает. У некоторых райдеров хватает отваги сказать: «Ладно, смысла в панике нет, я пошел». Я же просто долго смотрю на лягушку. А лягушка смотрит на меня. Лишь спустя почти час гляделок я, возможно, буду готов…
Скинув переднее колесо с края, я перебросился через руль, одновременно таща его за собой. Долю секунды я вращался в воздухе, и уже в следующее мгновение колеса вгрызлись в почву. Несмотря на сырость, мне удалось сохранить баланс, доехать до конца и остановиться на асфальтированной дорожке. Я не очень верил во все происходящее. Я исполнил один из трюков своей мечты на камеру. Более того, существовала вероятность, что мое касание шиной с переходом в фронт-флип станет первым в триальном мире.
Беспокойство и фрустрация гляделок с лягушкой окупили себя.
Несколько месяцев мы колесили по Шотландии в поисках локаций. Изначально планировалось, что на Way Back Home уйдет не более пяти недель. У нас ушло пять месяцев. Альковен проехал 17 000 миль, и иногда нам казалось, что мы запороли все дедлайны. На отдельные части уходило по нескольку дней. Часто, когда казалось, что все должно было пройти гладко, портилась погода. Мы гнались за солнцем, а в условиях Шотландии задача эта не из легких. Выпадали и такие дни, когда я без перерыва работал по шесть часов, – но так и не добивал линию.
Каждый вечер я врубал два 12-дюймовых сабвуфера, стоящих рядом со мной. Утром Дэйв просыпался, делал сандвичи с беконом и кофе, и мы опять пускались в путь, разъезжали вокруг да около или добирались до какого-нибудь определенного места на пароме. Если погода позволяла, я гонял энное количество часов до тех пор, пока не доводил какой-нибудь трюк до конца, а Дэйв не ловил идеальный кадр. Затем я вез нас к следующей локации, а в задней части фургона Дэйв пересматривал записанное. Приятнейшая рутина.
Фургон мы, конечно же, раздолбали. Внутри много чего расшаталось, а задняя его часть вытерпела немало вечеринок. Они обычно начинались, когда мы заканчивали снимать. К концу нашего путешествия он уже вовсю протекал, крепежи для багажа были сорваны, жалюзи тоже пришли в негодность. Кухню разнесли во время одной тусовки; кровати сломались, печь испортилась, а санузел, превращенный в импровизированный шкаф для велосипедов, никуда не годился.
Кульминацией съемок стало возвращение в Данвеган и езда по нему: Дэйв снял, как я проезжаю мимо местного полицейского участка. Я не мог поверить, что я зарабатываю на жизнь велосипедом. Я очень надеялся, что констебль Данкан Кармайкл увидит всю иронию. Еще я сделал пару линий с той красной телефонной будкой, правда, однажды я приземлился так, что руль отломался, и то, что от него осталось, сорвало здоровый кусок кожи с моей ладони. Позже мы провели 12 дней на острове Разей неподалеку от Ская, где построили мини-трассу для фрирайдинга рядом с холмом. Еще там находилось старое месторождение железной руды, и мы поснимали у старой железной дороги, которая ведет к входу. Огромный простор для экспериментов.
Несмотря на колоссальный труд, вложенный в это дело, результаты оказались не особо впечатляющими. Когда я впервые посмотрел Way Back Home, я взбесился. Конечно, многое вызывало у нас гордость, особенно сцены у Эдинбургского замка и из Данвегана. Но, к сожалению, отдельные части получились не совсем такими, какими я их хотел видеть. У меня были слишком амбициозные устремления, и наша работа не вполне им соответствовала. Мы наполнили трюки и съемки всей энергией, на которую только были способны, но я не мог перестать прокручивать в голове те запланированные сцены, которые нам так и не удалось завершить из-за никак не удававшегося мне приземления или испортившейся погоды.
Это чувство, впрочем, вскоре улетучилось. Мне многое нравится в Way Back Home. Я рад тому, что у нас вышло; мне просто нужно было некоторое время, чтобы осознать это. Предстояло сделать еще немало видео, и благодаря Red Bull множество идей я имел возможность воплотить. Также невероятное везение заключалось в том, что мне оставили фургон. Я тусил в этом звере еще полгода, пока он совсем не развалился.
Продажный нью-йоркский детектив Бобби Мандей (Майкл Шеннон) гонится за Уили (Джозеф Гордон-Левитт), велокурьером; Уили прячется с велосипедом за машинами. Бобби Мандей орет на полицейского в униформе.
Роль Уили, уже севшего на велосипед, теперь исполняет двойник-каскадер Дэнни МакАскилл. Уили чувствует, что сейчас самое время обратиться в бегство. Он спрыгивает с рампы, находящейся неподалеку, приземляется на крышу автомобиля и изо всех сил уносится прочь. Затем он, устремившись к выходу, преодолевает ряд капотов.
Бобби Мандей гонится за ним, но догнать курьера ему никак не удается. Уили скользит у закрытого выхода, поворачивает, проезжает по ряду перил, выступов и автомобилей и успевает проехать через закрывающиеся ворота, сделав при этом 360-градусный прыжок с металлических мостков…
XIII
Concrete Circus
Как-то мы с Дэйвом снимали что-то в Эдинбурге, когда вдруг мимо нас промчался автобус. Я не помню точно, где мы в тот момент находились и что именно я делал, но я не могу забыть то впечатление, которое он на меня произвел, – на автобусе было изображено мое лицо. Это был кадр из той рекламы S.i.Jobs, в которой я снимался несколькими месяцами ранее. Теперь на каждом автобусе города красовался я, одетый в костюм и выполняющий тейлвип на своем Inspired. Я был в шоке.
Что это вообще такое?
Слава никогда не привлекала меня. Я не гонялся за ней, но если райдеры видели, что я делал, и им это нравилось, то это мне нравилось. Что до коммерческой стороны, в этом я руководствовался жестким психологическим барометром. С каждым новым предложением я мысленно возвращался к более молодой версии себя, тому, кто только начинал свою карьеру в MacDonald Cycles. Если эта версия оценивала то, что я делаю, как что-то путное, то я мог быть уверен, что все хорошо, все как надо. Если она относилась как-то иначе, то я говорил Тареку, чтоб он не заморачивался.
Мне поступали разные безумные предложения. Во время съемок Way Back Home меня попросили поработать в качестве двойника-каскадера в голливудском боевике «Срочная доставка», в котором играл Джозеф Гордон-Левитт, ранее снявшийся в фильме про Бэтмена (спойлер: в «Срочной доставке» явно чувствуется дань почтения Робину). Поначалу я был не особо расположен к этому. Велосипед, который я должен был использовать, не был триальным: Гордон-Левитт, роль двойника которого мне предлагалось исполнить, играл велосипедиста-курьера, за которым по городу гоняется продажный коп. Курьеры преимущественно использовали велосипеды с фиксированной передачей и катали в редком, но становившемся все популярнее стиле, с которым я не хотел иметь ничего общего. Вместо себя я предложил нескольких своих знакомых, которые гораздо больше подходили для этой работы, чем я. Продюсеров, однако, это не заинтересовало. Позже они пообещали изменить сценарий так, чтобы я мог использовать свой Inspired, и я влился. После всех моих передряг с констеблем Кармайклом в Данвегане я должен был легко войти в эту роль. Я вылетел в Нью-Йорк, где снимался фильм.
Опыт в большом кино у меня, разумеется, отсутствовал. К счастью, про Джозефа Гордон-Левитта нельзя было сказать, что он зазвездился. Вообще говоря, он оказался прямо-таки кайфовым парнем. Да и трюки, которые я должен был исполнить, были много проще, чем полеты с замковых бойниц. Мне предстояло гонять меж припаркованных автомобилей и пластиковых дорожных ограждений, а также сделать 360-градусный прыжок с выступа. По сравнению с напрягом на островах Разей и Скай эта задача казалась сверхпростой.
Я избегал работы на телевидении, потому что райдинг там обычно изображается в неверном свете. Когда мы с Дэйвом создавали Inspired Bicycles и Way Back Home, мы больше внимания уделяли стилю и трюкам, нежели драме. В телевизионных документальных фильмах стереотипное изображение велосипедизма – байкер, летящий по небу; телевизор редко передает то, насколько сложной может быть трюковая езда.
Потому я не проявил особого интереса, когда телеканал Channel 4 в 2011 году предложил мне принять участие в программе под названием Concrete Circus. Однако, поговорив с продюсером и режиссером Майком Кристи, я передумал. Concrete Circus обещал быть чем-то новым, ни на что не похожим; в нем предполагалось задействовать райдеров, каждый из которых прославился через вирусные видео. Среди тех, кого привлек Майк, были скейтер-фристайлер Килиан Мартин и биэмиксер-флэтлендер Килан Филлипс. Еще он сумел вовлечь в свой проект пару паркурщиков, называющих себя Blue, и Фила Дойля из лондонской команды Storm Freerun. Райдерам предоставили почти полную творческую свободу – фактически именно мы отвечали за креативную часть, а не Channel 4. По сути, мне предложили снять видео на деньги телеканала, и эта идея показалась мне годной.
Когда я сказал Майку, что согласен, первой моей мыслью было вновь скооперироваться с Дэйвом Соверби. У нас за плечами были потрясающие вещи. Но существовало одно но. С фильмом Way Back Home я просто выжег Дэйва. Полностью. Процесс проходил непросто, и хотя Дэйв оставался на всем его протяжении предельно терпеливым, это не отменяло зубодробительности всего происходившего. Не могу точно сказать, сколько дней мы провели в дороге, но он неотлучно находился рядом со мной все то время, что мы разъезжали по стране, снимая и гоняя. Кроме того, Дэйва совершенно не прельщала идея сотрудничества с мэйнстримной телекомпанией.
Тогда-то я и подумал о Стю Томсоне, бывшем чемпионе мира по горным байкам. Мы с ним были на короткой ноге; я знал, что он замечательный режиссер, несмотря на то что он только начинал свою карьеру на этом поприще. После того как травма лодыжки положила конец его членству в даунхилльной сцене, он основал компанию под названием MTB Cut. Интернет тогда только начинал набирать обороты, но Стю тем не менее достиг некоторого успеха, загружая в Сеть ежедневные видеоотчеты о чемпионате мира по маунтинбайкам. Он загружал клипы сразу же, как только заканчивал их редактировать, что было довольно ново в этой сфере. А еще он очень креативен. У него есть, так сказать, особое режиссерское чутье, и очень скоро эпичные кинематографичные видео стали его фишкой.
Я подумал, что снимать с ним должно быть весело. Единственной проблемой стал дедлайн. Из-за того, что график у нас обоих был довольно насыщенный, даже для начала работы было трудно выкроить время. Когда мы наконец освободились, все остальные участники проекта уже завершили свои части, и Килиан Мартин приехал к нам на Скай. Это было нереально. До сих пор я видел его только на мониторе. Когда я в Нью-Йорке занимался «Срочной доставкой», кто-то прислал мне электронное письмо с одним из его видео, и меня просто вынесло с этого. Килиан был потрясающ; у него очень плавный стиль, и на скейте он поистине грациозен. Он отлично смешивал олдскульный стиль, флэтленд-райдинг и большие нью-скульные трюки. Он плывет на гребне своей собственной волны.
Встреча с ним, однако, оказала давление. Дедлайн угрожающе висел над нами и никуда не девался, а мы со Стю еще даже с локацией не определились. Идей у меня совсем не было, мысленно я просканировал почти всю Шотландию – мне не составляло труда сделать это, ведь я исследовал страну на протяжении нескольких месяцев во время создания Way Back Home. Ничего из того, что мне предлагали, не казалось мне сколько-нибудь оригинальным или интересным.
«Блин, куда ехать-то, Стю? – бурчал я. – В Шотландии не так много мест, в которых я не был…»
Стю проявил инициативу. Ему пришла идея начать с заброшенного здания в каком-нибудь атмосферном месте, опустошенном и запущенном. Мы часами прочесывали Google в поисках достойной локации и одним дождливым днем таки набрели на то, что искали: Dunaskin Ironworks, завод, пустующий с 1988 года. На фотографиях он выглядел потрясающе. Его экстерьер идеально дополняли два громадных дымохода, фасады с поблекшими кирпичными рисунками и две пары ржавеющих ворот. На территории были осыпающиеся стены, отлично подходившие для прыжков, рельсы, по которым хорошо было скакать, и брошенные поезда, по которым интересно было бы карабкаться.
При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это идеальное место для съемки. Все было побито ржавчиной – лестницы, рельсы и поезда. В нашем распоряжении было 2 гектара земли, покрытых заброшенными зданиями и старыми печами, использовавшимися для плавления железа; там же находились подстанция и старое депо с несколькими паровозами и покинутыми путями, по которым ничего не ездило.
Так как работа сконцентрировалась в довольно замкнутой области, мы смогли сколотить сюжетец. Опустелые здания сообщили нам чувство отрешенности. У нас была тематика, и мы планировали выжать из этого места все, что только можно. Мы все отсняли за шесть полных дней, а свою работу назвали Industrial Revolutions в честь локации.
Обычно по завершении съемок начинается разгоряченная дискуссия о саундтреке, основывающаяся на моем длинном мысленном списке групп и композиций. Но в случае с Industrial Revolutions все было с точностью до наоборот. У Стю имелся контракт с лейблом Universal. Проблем с лицензированием у нас не возникло, возможно, благодаря тому, что наш проект собиралось показывать местное телевидение. Нам прислали несколько треков еще до того, как мы начали работать над видео, и разрешили делать с ними что угодно.
Среди них оказался сингл английского исполнителя Бена Ховарда The Wolves; эта музыка, казалось, подходила ко всему, что мы делали. Даже текст соответствовал моему райдингу, особенно когда Бен пел: Falling from high places, falling through lost spaces[6]. Еще до того, как все закончить, мы знали – все идеально сходится; как ни странно, эта мысль помогала всему процессу. Стю открывал двери своего фургона и расставлял колонки. Когда я ездил по поездам или перескакивал с одного рельса на другой, он включал The Wolves на полную. Часто я подгонял свою езду под определенную часть текста или гитарный рифф.
Я не возлагал больших надежд на нашу работу, может быть, потому что это все делалось для телешоу; да и закончили мы наш фильм всего за шесть дней – для меня это был крохотный временной промежуток. Еще одной причиной можно считать то, что съемка прошла в значительной степени безболезненно по сравнению с тем же Way Back Home. В любом случае я не ждал от Industrial Revolutions такого взрыва, который произвел, например, Inspired Bicycles, хотя мы и записали некоторые крутые трюки «на один раз»: к примеру, я сумел проехать по одному узкому кабелю, оставленному между двумя брошенными поездами.
И все же именно эти линии захватили умы публики. Увидев шоу в августе 2011 года, моторейсер Гай Мартин прямо-таки кричал о нем в своем Twitter. Тем временем народ обсуждал документалку Concrete Circus, в которой были офигенные части с Килианом, командой Storm Freerun и Киланом. Мне понравилось. Он стал одним из моих любимых фильмов. Телевизионная слава как таковая меня вообще не интересовала, однако публичность обеспечивала меня возможностями создать больше фильмов. Поднимать престижность своей персоны я не стремился. Мое лицо и так было почти на всех автобусах Эдинбурга, этого моему самолюбию было более чем достаточно.
За хорошими новостями последовали плохие.
Моя левая нога была в неважном состоянии, и я никак не мог догнать, что же я с ней сотворил. Большую часть Industrial Revolutions я едва мог нормально ходить, и суставы в моем колене себя как-то странно вели. Шесть дней я кое-как проковылял, закидываясь обезболивающими, чтобы как-нибудь дотянуть до конца съемок.
Но как только я получил возможность передохнуть, я отодвинул заботу о своем повреждении в сторону. Интенсивность боли вроде снизилась, что стало для меня большим облегчением, ведь вскоре мне предстояло принять участие в уличном видео под названием Strength in Numbers вместе с очень крутыми райдерами Ги Афертоном, Уэйдом Симмонсом и Энтони Мессером. После досконального восьмимесячного изучения шотландской глубинки мне не терпелось сняться в более урбанистической обстановке. Фильм делали Anthill Films, одни из лучших фильммейкеров в нашей сфере; каждому участнику Strength in Numbers выделили индивидуальную секцию, что считалось очень крутым. Такое видео могло вытащить меня за пределы YouTube и еще прочнее утвердить мое имя в мире маунтинбайкеров. Я катал бок о бок с лучшими из лучших, причем в показательном видео.
Воодушевление быстро сменилось фрустрацией. Я отставил восемь недель работы в Канаде и после двух недель изучения локаций все еще чувствовал себя бесполезным. Нога подводила меня. Я не мог понять почему; когда я попытался спрыгнуть с бревна в парке Стэнли, красивом месте в центре города, она громко заявила о себе. Я упал, нога оказалась на гусином помете и поскользила дальше. Я чувствовал, как мышцы вокруг моего колена рвутся и растягиваются, врезаясь в мой мениск. Я был в агонии, не мог ни ходить, ни гонять, и даже шестинедельный восстановительный период в Ванкувере не залечил рану.
После года продуктивности я вновь выбыл из игры. Передо мной лежало столько возможностей, столько шансов исследовать различные локации и испробовать новые трюки – и вот я вновь погряз в рутине ранений, которые, кажется, следовали за каждым видео. Это сильно выбило меня из колеи; ситуация усугублялась тем, что Red Bull хотели от меня еще одно вирусное видео. Что-то обязано было измениться. Я должен был как можно скорее вырваться из возникшего порочного круга. Пора было отдаться на милость медицине.
Дэнни едет на байке по крыше списанного танка. Его окружают игрушечные солдаты в полный рост – актеры, одетые в военную форму; их костюмы окрашены в характерный зеленый цвет.
Дэнни доезжает до конца дула, подается вперед, поднимает заднее колесо, делает 360-градусный тейлвип, но… Черт! Передняя шина соскакивает. Его байк падает под пугающим углом. Дэнни рушится спиной о землю. Три игрушечных солдата подбегают к нему. Они смотрят на его недвижимое тело. За камерой раздаются крики.
Дэнни потерял сознание…
XIV
Сломленный
У меня есть более-менее приблизительный список сломанных костей и порванных сухожилий…
– Левая нога, перелом (3 раза)
– Правая нога, разрыв связок (2 раза)
– Левый мениск, разрыв
– Указательный палец, смещение
– Правое запястье, перелом
– Правая рука, вправление кости
Поделиться книгой: