Фестиваль

На девяносто процентов он был уверен в правильности своего представления, но не стал информировать об этом Наташу, которая от выпитого джина слегка покраснела. Василий взглянул на пустые бокалы и попросил бармена повторить.

- Расскажи что-нибудь интересное, - попросила Наташа, дотрагиваясь до его руки. Он взял ее холодные пальцы в ладонь и начал их медленно поглаживать, чувствуя, как желание все больше и больше охватывает его.

- Однажды, - начал Василий, с трудом вспоминая слова, - года полтора назад, мы с ребятами с буровой пошли в аул за водой. У нас закончилась питьевая вода, а рабочий день только начинался. Судя по всему, денек предстоял жаркие, с утра термометр доказывал около сорока. Вышки буровые все в принципе автоматизированы, качают и качают сами... А до аула было километров восемь, почти по пустыне.

Где-то на полпути налетел ураган, небо резко потемнело, хотя до этого было идеально чистым, и нас накрыла песчаная буря. Никто не знал, сколько она продлится, и мы рассорились. Одни хотели вернуться, другие продолжить путь. Я знал, что без воды долго не протянуть и поэтому пошел вперед. Со мной осталось два человека, а те пятеро - побежали назад.

Представь себе, жара неимоверная, кругом песок, залепляет глаза, уши, во рту скрипит... Мы держались за руки, чтобы не потеряться и шли вперед. Я не знаю, сколько это длилось, буря не заканчивалась, и мы, наверное, сбились с пути. Короче, где-то через час, вспоминая и бога и черта, мы наткнулись на высоким сетчатые забор. Входа не видно. Дошли по периметру до ворот, там никого. Еле разглядели за воротами одноэтажное здание, довольно большое, из-за песка его и не видно сначала было. Мы в дверь проскочили - оказалось открыто, но запах внутри - жуткий. Зашли еще в одну дверь. Все такое старое, как будто брошенное... Боже! Когда я их увидел, то чуть в обморок от страха не упал. Представляешь! Мы случайно забрели в лепрозорий.

Они сидели, если это можно так назвать, на старых кроватях с матрасами грязно-желтого цвета и смотрели на нас. Потом один встал и начал к нам приближаться. Я... я не знал, что делать. Я протянул у ему пустую канистру для воды. Он взял ее и ничего не сказав, вышел через другую дверь.

Они... они разглядывали нас, как покойники, которые хотят попробовать живой плоти. Никогда не забуду... Если ты думаешь, что в их глазах был страх или отчаяние... - нет, ничего такого. Этот, с канистрой вернулся довольно быстро. В ней плескалась вода.

Обезображенной рукой он указал нам на дверь. Если бы за дверью находился ад, я бы с радостью променял это место на самый страшные ад.

Стоит ли говорить, что мы выскочили, как из склепа с живыми покойниками и бежали, пока не закончилась буря. Потом мы уже сориентировались и вышли к буровым. Ноги дрожали, мы ужасно хотели пить, но только не из этой канистры, которую я почему-то так и не бросил.

Мастер на нас наорал и, кажется, врезал кому то, но, увидев воду, обо всем забыл, отобрал канистру и выпил целый литр.

- И что? - шепотом спросила Наташа.

- Ничего. Я ему объяснил, где мы взяли коду. Он блевал до вечера, а на следующее утро не вышел на работу. Ему взамен прислали нормального парня.

- А может он заболел?

- Нет, лепра ведь не заразная, но в принципе, зараза заразу видит издалека.

Наташа молчала, не в силах вымолвить ни слова. Потом она достала сигарету и нервно закурила.

- Страшно, да? - вымолвил Василий. - Это еще ничего, было и похуже.

У Наташи больше не возникало желания спрашивать. История была не очень страшной, но заставляла высунуться из своей скорлупы и подумать о том, что происходит вокруг. Подумать всерьез.

- Я наверное, перестарался, - извиняющимся тоном снизал Василий.

- Ничего, это ведь я сама тебя попросила. - Наташа попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

Выпив еще по стаканчику джина с тоникам, они поднялись и расплатившись, вышли в теплый летний вечер. Уже смеркалось. Загоревшиеся огни рекламы красиво разнообразили затихающий проспект.

- Тебе далеко? - спросил Василий. - Я тебя провожу, - и покосился в сторону так называемых "студентов''.

- Нет, тут рядом, на Чайковского.

Они вместе шагнули в ласкающую темноту. Выпитый джин приятно согревал желудок и отдавался в голову, создавая впечатление необычной легкости и свободы.

- Я тебя завтра увижу? - осторожно спросил Василий, когда показался ее дом - пятиэтажка довольно недавней постройки. Наташа обернулась и кивнула.

- Если сможешь, заходи. А сейчас мне надо идти. Пока.

- Пока.

Василий не поцеловал ее в раскрасневшуюся щеку, но он особенно и не торопил события, предоставив их идти своим чередом.

Наташа поднялась на свой этаж, открыла дверь, разделась и моментально уснула благодаря выпитому спиртному. Всю ночь ей снился Василий и прокаженные, наводнившие город.

Глава 3.

- Хотите кофе? - предложила Никитина человеку, сидящему напротив. Это был Карташов, раньше она о нем слышала, но никогда не видела.

Его элегантный, песочного цвета пиджак и несколько вызывающий галстук на белоснежное рубашке шились, по крайней мире, у Пьера Кардена.

- Почему бы и нет, - ответил он, разглядывая кабинет. - Только без сахара.

Сидевшая слева от него за журнальным столиком из красного дерева помощница Никитиной - Анжелика Кордец тихо поднялась и вышла в приемную. Через некоторое время она вернулась с круглим серебряным подносом девятнадцатого века. Маленькие, того же металла изящные чашечки и старомодный кофейник с длинным носиком были явно из одного и того же сервиза. Старого я дорогого.

- Хорошая вещь, - похвалил Карташов, оценивая антиквариат.

- Вы, кажется, этим занимаетесь? - поинтересовалась Никитина, наблюдая, как Анжелика разливает кофе.

- Не совсем. Но иногда приходится. Заниматься старинными вещами ж очень выгодно, к тому же интересно. Но у меня ремесло пошире. Никитина кивнула, нисколько не понимая, что именно он имеет в виду.

- Но сейчас тяжело стало, - продолжил Карташов,- законы никудышные, иностранцы нам не доверяют. Звонит, например, немка, хочет дом купить, в котором до войны ее родители жили, и все нахожу, договариваюсь с нынешними хозяевами, а как дело доходит до практической стороны, тут нередко все и обрывается - они в шоке от нашей бюрократии. Сейчас даже за деньги ничего не сделаешь.

- Так вы просто - обыкновенный маклер? - спросила Кордец невинным голосом. Карташов обидчиво встряхнул головой.

- Ну что вы! Всю эту коммерцию я бы послал... - он многозначительно промолчал, куда именно. - Вы знаете, сколько стоит день раскопок, ну, например, развалин рыцарского замка?

Обе женщины промолчали.

- Не знаете... Самый минимум - полторы тысячи долларов. Это при минимальном оборудовании и количестве участников. Сами понимаете, чем это оборачивается... И так - везде, за все надо платить. А то, что ты делаешь - никому не нужно... - он удрученно замолчал, но сразу опомнился, - впрочем, я совсем по другому вопросу. Как вы уже, наверное, догадались, мне приходится заниматься бизнесом, чтобы не прогореть. Я хочу предложить вам хорошую идею, на которой мы сможем заработать.

- Что-нибудь с иностранцами? - предположила Кордец.

- Нет. Я все объясню по порядку, и, зарегистрировал страховую компанию, работа уже идет, и довольно неплохо. Честно говоря, я даже не ожидал такого наплыва. Так вот, вы, насколько я знаю, делаете шоу?

Никитина сложила руки на груди и кивнула. Анжелика неотрывно смотрела, как шевелились губы собеседника, мясистые и чувственные. Легкий летний гомон, просачиваясь через форточку походил на неисправный радиоприемник.

- И это приносит вам немалы доход...

Это прозвучало несколько бестактно и Никитина немедленно отреагировала:

- Какое это имеет отношение к вам?

- Вы сейчас поймете. Положим, доход у вас составил, ну, сто миллионов Не важно чего, из этих денег сколько вы заплатили налогов? Никитина пожала плечами.

- Это знает Гестер. Наш бухгалтер.

Анжелика нагнулась к сумке, стоящей подле кресла и вынула зеленый блокнот из крокодиловой кожи, окантованный золоченым металлом. Юбка на ее коленях задралась несколько выше обычного и она нехотя поправила ее.

- Много больше половины, - сказала она, отыскав нужное место.

- Это при всем при том, что бухгалтер у вас высшей категории и в налоговой свои люди. Я ведь не ошибаюсь?

- Нет. - вяло ответила Никитина. Карташов разгладил несуществующие складки на брюках и закурил. Все последовали его примеру.

- Получается, с каждых ста вы платите больше пятидесяти. Я предлагаю пропускать ваши деньги через мою кампанию.

Никитина слегка оживилась. Анжелика сосредоточила все свое внимание на тонком кончике сигареты, испускающем причудливые завитки сизого дыма. Как по команде включился автоматический кондиционер, наполнив кабинет слабеньким комариным гуденьем.

- Что это меняет? - спросила Никитина, не зная, что ей делать, то ли радоваться, то ли гневаться.

- Вы не платите налогов.

- Вообще?!

- В принципе, да. Мои юристы выработали возможную схему прокрутки денег. Но это относится только к шоу. А именно - к билетам. Со всего остального пока придется платить.

Никитина задумалась, опершись головой на руку. Ее тонкие наманикюренные пальчики играли с нижней губой.

- Это интересно, - сказала она минуты через две. - Но как все это происходит практически?

- Все очень просто. - Карташов откинулся в мягком кресле, наслаждаясь искусственной прохладой. - Каждый билет вашего шоу будет являться страховым полисом.

- Но тогда это будет считаться вашим доходом. Вы разве не платите налогов?

- Конечно платим. Мы ведь не хотим иметь проблемы с властью. Но, у нас не будет прибыли. Никитина изумилась. Ее глаза излучали неподдельный восторг.

- Скажите пожалуйста! Вы получите некоторую сумму с каждого участника, и это считается, что прибыли нет?! Да вам придется еще полностью выплачивать страховые суммы. Я уже знакома по горло с этим. Что-нибудь случилось, вы отвечаете. Я ошибаюсь?

- Вы правы, как никогда, - сказал Карташов. - Только существуют некоторые уточнения. Во-первых, участники фестиваля будут застрахованы, например, от поражения на фестивале сибирской язвой...

- Откуда, я не понимаю, такая уверенность, что они выстроятся в очередь, чтобы застраховаться от этой... как вы ее там назвали язвы? - прервала его Никитина.

Карташов рассмеялся. Он смеялся долго и раскатисто, при этом его губы напоминали бултыхающееся желе красного цвета.

- Они не будут знать, что билет, это страховой полис. Вот и все. Сколько стоит ваш билет?

- Десять тысяч, - сказала Анжелика.

- Значит страховой полис на десять тысяч...

-Позвольте, но это все равно доход, - вставила опять Никитина.

- Срок действия договора - столько, сколько длится шоу. Но за день до окончания договора страховой полис аннулируется и все средства якобы возвращаются владельцам. Например, по причине эпидемии язвы и неспособностью общества выполнять свои обязательства. Так могут исчезнуть многие миллиарды. Документально все, естественно, подтверждается.

Женщины молчали, переваривая информацию. Из носика остывшего кофейника сочился жиденьким пар.

- Но... - попыталась что-то сказать Анжелика, но Никитина опередила ее.

- А какие гарантии? Речь идет не о копейках.

- Конечно, " сказал Карташов. - Помните железнодорожные билеты? Там тоже применялась страховка. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-нибудь что-нибудь получил? Нет. Между прочим, сложите количество вагонов, поездов и пассажиров и умножьте все это на триста шестьдесят пять. - Он посмотрел на двенадцатиразрядный калькулятор "Ситизен", замеревший у края стола. - Вашего прибора вряд ли хватит. Никитина положила ногу на ногу.

- Но это ничего нам не говорит. Это впечатляет, но это не гарантия. Я имею в виду сохранность и использование средств вашей кампанией?. Вы не сердитесь, но доверие в наше время - вещь весьма тонкая...

- Я знал, что вы зададите этот вопрос, - сказал Карташов.  Поэтому подготовился, вас устроит должность заместителя директора с правом подписи? Никитина с любопытством посмотрела в его сторону.

- Почему вы мне предлагаете такой пост? Таким образом вы теряете полям контроль.

- А он мне пне нужен. На этом деле я собираюсь хорошо заработать. Очень хорошо. А вы являетесь ключевой фигурой. И вам по праву должен принадлежать контрольный пакет. Мне хватит двадцати процентов. Я считаю это справедливо. - Он погладил свои зализанные, как у банкира полосы.

Никитина поднялась. Ее великолепный темно-бордовый костюм слегка помялся, образуя спереди юбки едва заметные складки.

- Если у меня и существовали какие-то сомнения, то теперь они отпали. Как ты думаешь, Анжелика? Кордец глубокомысленно кивнула.

- Это реальный шанс, Наталья Александровна. Мы выручаем кучу денег. По правде говоря, у меня бы до этого руки не дошли. А у бухгалтера и подавно. Я имею ввиду... - она постучала себя указательным пальцем где-то в районе виска.

- В таком случае, будем считать, что мы договорились. - Никитина позволила себе улыбнуться. - Когда мы оформим все официально?

Карташов передвинул на столе хрустальную пепельницу и достал небольшой черный кейс. Через минуту он зашелестел бумагами.

- Прямо сейчас, если не возражаете. Ко всему прочему, вам выделяется кабинет в нашем офисе. Также вы имеете право участвовать в наших текущих делах. Не за спасибо, разумеется. Карден пробежала глазами прекрасно оформленные документы.

- Юридически, все безупречно, - сказала она Никитиной, передавая бумаги.

Они расписались и Карташов поставил печать. Никитина отметила, что на его лице при этом не отразилось никаких чувств. Разве, что мимолетная полуулыбка, но она не придала этому никакого значения.

- Это стоит отметить, - сказала Никитина. Она поднялась, и из стоящего за спиной шкафчика извлекла темную бутылку коньяка "Хенесси" и три пузатых бокала.

- Экстра-класс, - одобрил Карташов. - За сотрудничество. Выгодное сотрудничество. - Не чокаясь, они выпили, как знатоки - медленными тягучими глотками.

Глава 4.

- Так значит, ты и есть - Батурин? - переспросил капитан Семенов, когда Василий, наконец, отыскал его в гараже и представился. - Мне Литвинов все передал.

Его колючие холодные глаза вызывали желание спрятаться подальше, хотя сам он не производил впечатление сильного человека. Длинный, как бамбуковая палка, худой, с ввалившимися усталыми глазами и заостренным лицом, Семенов больше походил на школьного учителя физики. Не хватало очков и перепачканного мелом костюма.

- Значит так. Сходишь на вещевой склад, выберешь форму, пришьешь погоны, все как надо чтобы было. Сегодня выйдешь на семьсот тридцатый маршрут.

- Это где? - спросил Василий.

- Потом узнаешь. Зайдешь ко мне в двадцать третий. Я буду там. До девяти Надо успеть. Пересменка.

Василий взглянул на часы. Восемь пятнадцать утра. Голова, как это ни странно, не болела.

- А справку куда?

- Она у тебя с собой?