Помоги проекту - поделись книгой:
– Молодец Сергей Фёдорович и я это просмотрел. Знаешь к этому жулику ехать противно, где здесь можно всё, чего надо закупить? Сергей Фёдорович даже «просветлел» лицом:
– Да я отпущу одного монтажника из бригады, он этим делом занимается, антенны частникам ставит, вот он с Вами проедет куда надо, он сии закрома хорошо изучил, Вы и всё с ним купите. А мы уж поставим и протянем, пусть детишкам будет радость. Он вздохнул:
– Одна беда, кто им телевизор то купит?
– Не волнуйся на этот счёт, будет у них телевизор и не один, а столько, сколько надо. Вы только сделайте проводку и подключите. Сергей Фёдорович. закивал головою:
– Сделаем, ребята не подведут. Он кивнул одному хмурому мастеровому:
– Семён, надо съездить вот с этим человеком. Он решил здесь антенну телевизионную поставить и сделать проводку в те места, где будут стоять телевизоры. Так ты с ним по своим закромам прокатись, он всё оплатит и обратно, будем детишкам радость делать. Понял? Ну а твою работу здесь бригада сообща будет делать. Договорились?
– Сделаем Сергей Фёдорович. Нужное дело! Это же кем надо быть, чтобы не дать мелкоте там разные мультики смотреть. Мои всё смотрят. А эти, что другие? Им тоже надо! Без этого, считаю плохо! Вскоре они уже объезжали те места, где Семёна уже хорошо знали, и он отлично знал, где чего можно закупить. И через час уже загруженные вернулись.
В установленное время к нему подошли Петюня, Владимир Иванович, Сергей Фёдорович.
– Ну что, хозяин? Принимай работу! Мы как договаривались, свою работу сделали. Егор пригласил Катю, секретаршу, двух воспитательниц и всей командой стали обходить помещение. Все пояснения давали и отвечали на вопросы бригадиры. Егору уж всё было хорошо знакомо, так что он в основном помалкивал, только изредка задавал наводящие вопросы. Через час счастливые «домочадцы» благодарили мастеровых. Да и было за что благодарить. Всё было сделано на совесть, как говорится «на века», так умеют работать только русские мастера, когда в них говорит профессиональное самолюбие. В кабинете Кати собрались Егор, Петюня, Владимир Иванович. Сергей Фёдорович. Петюня вдруг задал вопрос:
– А как же наши «начённики»? они «разе» не будут принимать? Они же предупредили ранее нас, будут по всей строгости смотреть работы? Владимир Иванович и Сергей Фёдорович переглянулись:
– А ведь он же дело сказал? Они же главные, с них за работу спрос.
– Не беспокойтесь за это. Они уже всё приняли. Даже начали отмечать окончание работ и просили им не мешать.
– Раз так, бригадиры пожали плечами, полезли в карманы и вытащили каждый по листочку. На них были написаны фамилии, проставлены суммы. Егор просмотрел листочки и предложил:
– Сделаем так друзья. Я не буду Вашей бухгалтерией заниматься, выдам общую сумму по сантехникам и электрикам, а уж бригадиры сами распределите кому сколько, согласны? Все закивали головами, тут же был и произведены подсчёты, переводы по курсу. Егор отсчитал, округлил и выдал. Бригадиры всё пересчитали, да по несколько раз, виновато пояснив:
– Деньги счёт любят, к тому же они общественные. Петюня, как-то пригорюнившись сидел, опустив голову. Но, когда Егор протянул ему стодолларовую купюру, просто засиял.
Бригадиры недовольно нахмурились, но услышав:
– Если бы не Пётр, если бы не его забота и усердие и помощь, ничего этого бы не случилось и детишки-сироты так и остались бы в холоде, без тепла, воды. Поэтому премия ему лично от меня заслужена и нечего на это обижаться. После этого он достал из пакета три бутылки коньяка, по одной вручил каждому бригадиру, а последнюю предложил выпить сейчас, дабы отметить окончание работ. Мастеровые церемонно, не спеша разлили, выпили, поблагодарили и стали прощаться. Но Егор попросил, как говорится, не в службу, а в дружбу, развести начальство по их домам, так как они на радостях от успешно завершённой работе «не рассчитали своих сил». Бригадиры закивали головами и вскоре из приёмной несколько человек на руках вынесли двоих начальствующих, неспособных ни двинуться, «ни лыка вязать». Егор прошёл в приёмную, как только оттуда вынесли двух опившихся начальников, а там уже вовсю убирались секретарь и Катя и о чём-то переговаривались. Увидев вошедшего Егора, секретарша посоветовала:
– Катерина Ивановна, Вы идите к гостю, я тут сама всё исправлю, уберу.
В кабинете обнял её.
– Катенька, я скоро приеду, мы привезём обещанное, теперь всё можно подключать. Она испуганно спросила:
– Егор, что происходит? Мы как во сне! Зарплату вдруг всю, даже задолженность выдали, долги за свет, газ, воду и тепло погасили, обещали срочно отремонтировать здание, а тут ещё и всю сантехнику и электрику поменяли? Кто Вы такие на самом деле? Почему Вас так слушают? Я боюсь!
– Катенька, ничего не бойся, мы Вас в обиду не дадим и не бросим. Мы же русские люди и Ваши беды нам не чужды. И ещё, ты же знаешь, ты теперь всегда в моём сердце пока я жив.
– Господи, Егор, не говори так! Приезжай, всегда буду тебя ждать! – Он обнял, поцеловал:
– До свидания моя Катенька. Жди, у меня, к сожалению, ещё есть дела, надо ехать. Ещё раз приподнял своими сильными руками, прижал к себе, несколько раз расцеловал дрожащие губки и закрытые, уже мокренькие глазки, поставил и вышел.
В машине недолго посидел, приходя в себя, осмысливая происшедшее. Он прекрасно понимал, нарушил приказ командира, «засветился», очень «засветился», но в душе считал себя правым. Поступить бы по-другому он не смог бы! Посидев, направился к администрации. Слушать секретаршу долго не стал, не было особого смысла, там просто мусолили вчерашние новости. Сёма так же не отличался разнообразием, снова инструкции, опросы, «разгон», в общем, обычная рутина его деятельности. Съездил за ним к генералу в УВД, послушал и его, беседующего с Сёмой. Из происшедшего между ними разговора на первый взгляд вытекало, что он вроде бы более менее успокоился, во всяком случае Сёма подозрения не высказывал, а просто докладывал для передачи Петру Тимофеевичу об обстановке в городе, районе и проделанной им лично работе. Кавказцев, тех, кого успели допросить, старанием их купленных адвокатов стали отпускать по подписке о невыезде из их городов, правда оружие, деньги и машины оставили в качестве вещдоков для предстоящих судов с обещанием вернуть после решения этих судов. Этих молодцов, притихших, а кое-кого серьёзно помятых, сажали в «воронок», отвозили к посту ГАИ у выезда из города и высаживали восвояси. Там их уже ожидали их соплеменники, галдя, обнимая, хлопая по спинам, плечам. Прибывших, рассаживали по иномаркам, и увозили. За всем этим молча, ненавидяще смотрели постовые и сотрудники ОМОНа.
Сёма после встречи с генералом направился в отель и принялся булькать, чавкать да греть свои руки между ляжек Соньки. В промежутках между сим занятиям, умудряясь управлять от имени шефа довольно большим хозяйством. Это всё так опротивело Егору, что он развернул свою машину в сторону выезда из города и с трудом сдерживая себя, дабы как следует не газануть, направился к себе, в команду. У поста ГАИ с мрачными постовыми в бронниках, касках и автоматами ему пришлось притормозить, однако, увидев его чисто славянскую внешность, вышедший на дорогу гаишник только отмахнулся жезлом:
Проезжай!
Метрах в ста от него Егор обнаружил целую кавалькаду ждущих чего-то или кого-то иномарок, возле которых стояли, галдели и размахивали руками черноусые молодцы.
Через два часа он уже сидел с командиром. До этого его накормили, напоили как долгожданного сына. По всему было видно, хоть и досталось команде, но настроение её бойцов было бодрое. Сбор небходимого, как постепенно натягиваемая пружина при подготовке к операции ещё с одним крупным хищником, близился к концу. А ещё его боевые товарищи искренне рады ему. Они обнимали, хлопали по спине, плечам. Старались сказать ему что-то тёплое, истинно товарищеское. Им всем почему-то казалось, что Егору было трудно одному без их поддержки, участия. Там, во вражеском тылу, ставшим таковым после захвата главного криминального и вообще авторитета города. Все его попытки разубедить их воспринимались боевыми товарищами как обычный в таких случаях вариант успокоения и не более того. Ведь они хорошо, очень хорошо знали ещё не по так далёкому прошлому как бывает сложно, опасно одному в такого рода тылах. А сейчас, когда они встали на тропу борьбы с предателями, грабителями и толстосумами, разрушившим их Родину, ими уже не делалось никакого различия между теми «забугорными» и этими тылами. В обоих случаях против них выступала государственная машина, её карательные и силовые структуры. Правда очень и очень существенным было то, что в настоящем случае они всегда могли найти опору в народе, пусть и ограбленном, униженном. Они не сомневались, что в случае нужды им всегда окажут помощь простые люди, ибо именно это и отличало русский народ от всех других народов во все времена. Дав всем успокоиться после встречи со своим боевым товарищем и отправив их по ранее запланированным делам, после обеда, командир позвал его в свой кабинет, где и потребовал:
– Докладывай! Слушал внимательно, сосредоточенно, вдумчиво, не перебивая. После его рассказа они послушали последние записи. Помолчали некоторое время. Начал командир:
– Егор, что касается доверенной тебе работе, ты её сделал, как надо, в этом вопросе моя тебе искренняя благодарность. Благодаря полученной от тебя в нужное время, нужной информации игра с этой шакальей стаей новоявленных управителей прошла успешно и мы теперь уверены в доведении данной операции по спасению детского дома, детишек до благополучного конца. Конечно, мы будем и далее отслеживать ситуацию, помогать, вмешиваться, когда надо. Но главное, основного хищника, положившего свой глаз на него, мы убрали, ситуацию разрулили в нужном ракурсе. И тут Егор, твоя основная заслуга. Но я сынок, вынужден сказать и о другом. Думаю, да что думаю уверен, ты знаешь о чём сейчас пойдёт моя речь. Скажу тебе прямо, в лицо ты, нарушил мой приказ ни в коем случае не «засвечиваться». Нарушил в первый раз за всё время нашего боевого взаимодействия. Я внимательно тебя выслушал, твои мотивы понимаю, более того скажу честно не знаю, как бы я поступил на твоём месте, не знаю! Но тебе же хорошо известно приказ есть приказ! Его никто, кроме самого командира не сможет отменить или нарушить каким-то образом, чем бы это не было обусловлено. Ты не хуже меня понимаешь мы сильны, пока мы одна команда, одно целое! Другого мы не можем себе позволить в нынешней обстановке. Мы должны быть уверены в силе приказа, уверены друг в друге, особенно сейчас! Нарушение приказа это серьёзный проступок и идёт в разрез с нашим единством, спаянностью. Но я один, даже будучи Вашим командиром, не в праве решать такой вопрос. Нас слишком мало, у нас каждый боец на вес золота. Посему я должен знать мнение каждого бойца, сможет ли он после этого идти в бой, будучи полностью уверенным в тебе. Ты должен Егор, хорошо понять меня. Вот как команда решит, так и будет. Если, она откажет тебе в доверии, а именно это я буду просить, то мы тебя отправим на помощь Илье и Сергею, они меня много раз пытались уговорить сделать это. Если не согласятся с моим мнением, то останешься, но постарайся раз и навсегда усвоить и запомнить этот урок…
– Он встал.
– Ты сейчас отдыхай, утро вечера мудренее. Утром и разберёмся. Он похлопал неожиданно ободряюще по плечу и отправил его в комнату отдыхать. В своей комнате Егор улёгся не раздеваясь на диван. На душе стало как-то «муторно», хотелось забыться. Но он не мог. Перед глазами непрерывно вставало светящееся счастливое лицо Кати, бледные, худые, где-то даже истощённые личики детей, ужас их бытия, убогость оснащения и беднота, и наглые, уверенные в своём праве творить по приказу хозяина любые преступления, хари этих начальников. Нет, не смог бы он оставить детишек наедине с этими «выкормышами» поганой власти, бросившей на произвол судьбы целое поколение детей. Нет не смог бы! Но он так же понимал и командира. В том, что им приходится делать, успех может быть достигнут только их монолитностью, способностью действовать, как одно целое. Цементирующим же является безусловное исполнение приказа, именно безусловное, не подверженное никаким коллизиям! Никто ни вправе нарушать приказ, ибо всякое нарушение его, пусть даже в малом, есть начало разрушения их монолитности, развал боевой единицы. Их этому начали учить с самого начала. В этом командир прав, давая такую оценку совершённых им действий. Да и сам Егор наверняка бы поступил так же на месте командира. Эта ночь у него была одна из худших в его жизни. Она тянулась мучительно, тоскливо. Он вновь и вновь спрашивал себя и не находил ответа. Ему отлично было известно, какую брешь в команде пробьёт его отстранение. Ведь в этой боевой единице все роли распределены уже много лет назад, каждый из них досконально, можно утверждать до инстинкта знает свой манёвр и манёвр боевого друга. Заменить то его сейчас попросту некем, если конечно не отозвать кого-нибудь обратно Илью, Сергея, Опанаса, Казимира. Любой из них сейчас готов встать на его место, только позови. Но вот полностью его заменить они не сумеют. Каждый в команде Деда уникален! У каждого достигнут высочайший профессионализм в своём боевом деле! Но всё проходит, как проходит гроза, буря, шторм. Прошла и эта тягостная ночь. Весь «разбитый», какой-то даже «погасший» встал он с рассветом. Попытался как всегда привести себя в надлежащее состояние. Ему очень не хотелось, чтобы его товарищи, с кем он не раз смотрел смерти в лицо, с кем ему приходилось пережить тяжелейшие ситуации, когда их спасала только монолитность команды, высочайший профессионализм каждого, уверенность в боевых друзьях, видели его сломленным. Конечно контрастный душ, физические нагрузки, коими он постарался нагрузить себя, смогли хотя бы внешне вернуть ему форму, но в душе, в сердце ничего не изменилось, да и слишком хорошо знали они друг друга, чтобы не понять его истинного состояния. Закончив своё приготовление к «разборке», он уселся и стал ждать. Снова медленно, тягуче, как резина, потянулось время. Пришёл Николай, посмотрел на него, покачал головою, но ничего не сказав, подал поднос с завтраком, поставил и вышел. Еда «не лезла» Егору в горло. С трудом заставил себя хоть немного съесть и отпить. Отставил в сторону поднос с не доеденным и не допитым и вновь, как ни старался не делать этого, погрузился в свои тягостные раздумья. Они были прерваны внезапно снова приходом Николая и словами:
– Пойдём Егор, команда собралась. Он встал и пошёл за ним внезапно «отяжелевшей» походкой. В большой комнате, в которой они обычно совместно проводили свои вечера, были собраны, кроме Опанаса и Казимира, все. Они ободряюще посматривали на него. Встал командир:
– Егор мы обсудили ситуацию, твои товарищи хотят тебе задать вопросы, прежде чем высказать своё мнение, мы уверены ты ничего не скроешь от нас. Итак, кто первый? Встал Николай:
– Скажи Егор, у тебя в Коломне появилась женщина?
– Да, появилась. Она мне очень дорога, ради неё не пожалею своей жизни.
– Понятно, тогда ответь, ты провёл операцию по восстановлению систем жизнеобеспечения детского дома ради неё?
– Нет, всё сделал ради детей, потому что их просто таким образом сживали со свету, лишая тепла, нормальной еды, воды, канализации. Сживала мразь, нелюдь. Им этим подонкам было безразлично их страдания, они видите ли только выполняли приказ! – Егор от душившей его ненависти, скрипнул зубами, немного помолчал и продолжил:
– Скажу Вам честно, глядеть им в глаза после моего бездействия я не смог бы. Поймите меня правильно им же больше не у кого искать помощи, их же бросили на произвол судьбы, обрекли на выживание. Да и живы то они, если, говорить на чистоту, только из-за таких как Катя. Они отказывают себе во всём, отдают им последнее. Сами тоже еле живут, ведь эта нелюдь им даже зарплату не платит. Вот такие дела. Судите меня как хотите, но детишек не смог бросить. – Встал Илья.
– Друзья, да кого же мы с Вами судим? За что? Да каждый из нас тоже бы самое сделал бы!
– Погоди Илья, прервал его командир:
– Пока ещё не все задали свои вопросы, своё мнение мы выскажем потом. Так, у кого ещё вопросы? Встал Сергей:
– Егор, ты ведь понимаешь, поставил нас в трудное положение, дал ниточку бандитствующим хозяевам города искать своего шефа.
– Да, понимаю, потому и не буду спорить с Вашим решением, приму то, какое Вы примите. А ниточка что ж, пусть она оборвётся на мне, я согласен.
– Ну, ну Егор. Я не это имел ввиду, совсем не это, ты не так меня понял. – Тут вскочил снова Николай:
– В результате нашей совместной операции, в основном действиям Егора и собранной им же информации, ситуация представляется не такой катастрофичной. Главный «хозяин», будь он трижды проклят, который собственно и «положил» глаз на детский дом, который и инициировал сей бандитский наезд на детишек, у нас сидит в подвале, работает как миленький под нашим контролем. Две банды, хозяйничающие в городе, исполняющие приказы этого хозяина разгромлены. Главарь подручной хозяину ОПГ выведен из строя на две-три недели. Правоохранительные и надзорные органы, имею ввиду МВД, прокуратуру перенацелены на другие дела. Уверен, многое теперь зависит только от наших последующих действий, а не от последствий того, что сделал Егор. Собственно нам в этом городе и делать то больше нечего, отвезём закупленную технику, да уедем. Конечно, отслеживать ситуацию как-то придётся, но пока этот «хмырь» у нас в руках, да под нашим контролем, ситуация вполне управляема.
– Николай, ты, как Илья, начинаешь высказывать своё мнение, обожди с ним. Вновь прервал командир. Встал Гасан, спросил:
– Егор, скажи, по твоему мнению какова сейчас ситуация в этом городе?
– Уверен, пока этот «хозяин» у нас работает под контролем, ничего особенного не произойдёт. Но это временно, недели две-три ещё.
После этого возможны войны, передел. Бесхозному существовать не дадут. Мне кажется, первыми полезут захватывать генерал с прокурором, да и Сёма в накладе не захочет остаться. У него сейчас по сути дела, все рычаги в этом хозяйстве. Так что, как только они осознают сию возможность, им этот хозяин совсем не нужен. Формально лежит – долечивается, свидетели этому есть. Так что суетиться не будут. Наоборот будут всячески затягивать и убивать все попытки выяснить, чего же на самом деле произошло с ним. А как откусят наиболее лакомые куски, то на этого деятеля будут смотреть только свысока. Так что у нас для решения поставленной задачи от силы три недели.
– М-да, вот ты как, думаешь, Егор, протянул Дед.
– Да, это моё мнение, основанное на оценке сложившейся ситуации и возможностей её развития, учитывая характер и наклонности перечисленных выше деятелей. Они уже отравлены возможностью безнаказанно хапать. Конечно, можно начать войну и против их, компромата полно. Но это не мне решать. Мне лично думается оно-то самое необходимое решение, а проще всего отправить этих нелюдей на суд к сатане. Только воздух на недолго чище станет в этом городе.
– Так Егор, твою оценку мы знаем, скажу тебе при всех, она близка и к моей. Хорошо, у кого есть ещё вопросы? – Все молчали.
– Ну что ж, тогда прошу высказываться, пойдёте теперь после этого с ним в бой? Сможете доверить ему судьбу предстоящей операции? Встал Николай. Твёрдо и решительно заявил:
– Я Егора знаю с самого того момента, когда Вы привезли его к нам в учебку. С тех пор мы многое сделали. Он вырос в классного, да что там классного в супер бойца! Он никогда не подводил. Он сейчас высочайший профессионал, верный друг и товарищ. То, что он нарушил, Ваш приказ, это серьёзно, очень серьёзно мы все это понимаем, даже пусть у него для этого и были основания так поступить. Да-а, мы всё понимаем, нарушившему приказ командира не место в команде. Но я прошу Вас всех учесть в каком состоянии наша боевая единица сейчас, а так же то, что это нарушение не повлекло серьёзных последствий. И ещё, если Егор вот сейчас здесь, глядя мне в лицо скажет, что он сможет ради дела переступить в случае такой необходимости через свою любовь, то я буду просить Вас оставить его в команде, с ним готов буду пойти в бой и доверю свою жизнь.
– Да Николай, и я так и сделаю. Вскочил Гасан:
– Командир, я тоже думаю как Николай. Егор мой друг, брат, товарищ. И я пойду с ним в любой бой.
– И я, вскочил Карим:
– Мы вместе столько раз смотрели смерти в глаза, а скольких из нас он от смерти спас. Чего мне об этом говорить. Все Вы знаете это, не хуже меня. Считаю Егора надо оставить. Тем более он поступил так, только ради спасения детей сирот. Он же знал, чем рискует! Илья усмехнулся, встал:
– Братишки, мы все отлично знаем Егора, чего уж тут его обсуждать. Думаю для него сегодняшнее это серьёзный урок. И он далее сделает, я в этом совершенно уверен, нужный вывод. Но, если Вы всё-таки решите исключить из команды, то я заявляю Вам, он будет работать со мною, ибо я ему полностью доверяю.
– Сергей, ну а что думаешь ты? Спросил командир его.
– Вообще-то командир, ты прав. Нарушение приказа в нашей ситуации, делает невозможным пребывание в команде виновника. Если это возможно одному, если это сойдёт с рук ему, то почему другому нельзя? Ведь всегда возможно найти тысячу оправданий сему. Если мы и впредь хотим быть той же боевой единицей, то такое, кто бы этого не сделал, нельзя «спускать». Насчёт замены я готов его заменить, хотя мой профессионализм не такой, как у него. Но и враг сейчас нам противостоит другой. Думаю, моего мастерства хватит. А Егор, что ж в таком случае пусть заменит меня. С людьми он умеет работать не хуже меня, а даже лучше, вон как организовал ДЭЗ на трудовой подвиг. Попробуй-ка кто из нас на такое. В общем, я готов «рокироваться» с ним, если Вы решитесь на такое.
– Твоё мнение Сергей нам понятно. Осталось мне моё сказать. Все Вы мне как сыновья. Отрывать Вас от своего сердца мне больно, очень больно. Ведь кроме Вас у меня нет никого. Все мы прошли вместе с Вами, как говорится, «огонь, воды и медные трубы», много раз бывали в тяжелейших ситуациях. В них нас зачастую спасало только наше единство и мастерство. Всегда мы доверялись, полностью полагались друг на друга. Не припоминаю за эти годы боевых действий, да и просто по жизни ни единого случая, когда кто-нибудь из нас проявил слабину. Ни единого! В этом была наша сила, уверен и будет далее. Нарушение приказа это серьёзно, что и говорить тут, такое недопустимо ни при каких обстоятельствах. Но я должен честно сказать Вам, в том, что случилось, виноват и я. Ведь это мною было высказано требование проверить состояние сантехнического и электротехнического состояния оборудования в этом доме. И это, как оказалось на деле противоречило моему следующему приказу, – не «светиться». Егор ни разу не сослался на моё требование, а ведь мог! Но не сослался, не стал подставлять мой авторитет, вот такие то дела сынки. Так что в этом сегодняшнем обсуждении и моя доля. Мне сие урок на всю мою оставшуюся жизнь, думаю и Вам тоже. Предлагаю, прекратить на этом все разговоры, выступления и сказать:
– Егор, мы тебе верим, мы готовы и далее идти с тобою в бой, мы тебе полностью доверяем. Но ты и не только ты, мы все должны сделать выводы, хорошенько осознать, понять ту ситуацию, в которой мы оказались. Любая ошибка, любой промах, каким бы малым он не был, может привести к непредсказуемым для нас последствиям. Нам пощады не будет, уясните это раз и навсегда. Мы изгои для этой власти, этого руководящего слоя. Мы должны быть очень осторожными, действовать продуманно, не оставлять никаких следов, даже в безобидных, на первый взгляд кажущимися таковыми, ситуациях. Всё, на этом закончили.
Все встали подошли к Егору, стали снова обнимать, похлопывать по спине, плечам, ободрять. Сергей тоже подошёл к нему, глядя ему в глаза, произнёс:
– Не обижайся Егор, я тебе всё честно сказал, высказал своё мнение. Знай, тебя всегда ждут у меня. И усмехнувшись, добавил:
– Единственный шанс сделать рокировку и то не прошёл!
Поделиться книгой: