Помоги проекту - поделись книгой:
Для меня ясно одно: против интересов страны выступать могут только враги или люди, лишенные нравственности, чувства принадлежности к гражданам России.
Безвыходных ситуаций не бывает. В своей книге на основе системной координации развития производительных сил и эколого-правово-го регулирования взаимоотношений общества и природы я показываю механизмы стабилизации социально-экономической обстановки России и обществе. Но с этим читатели могут ознакомиться только после опубликования книги.
– А теперь немного другом, Славентин Семенович. Обывателю, наверное, не придет в голову, что поступающие из-за границы продукты питания с разными там, подчас и ядовитыми добавками, имеют определенную коварную цель и специально изготавливаются для экспорта в нашу страну. Опасность мы привыкли видеть зримую, осязаемую. А тут все так славно, красиво, удобно и вдруг опасно. Неужели такие продукты питания могут быть грозным биологическим оружием? Может, иные экологи несколько сгущают краски?
– Да нет. С одной стороны продукты питания являются основным источником жизнеобеспечения человека. Но это когда они экологически чистые, когда минерально-витаминная диета обеспечивает оптимальное функционирование всех процессов в организме человека. Но, с другой стороны, власти могли организовать (спровоцировать голод). Вы знаете, в России и такое было. Голодным человеком легко управлять. Не потому ли так мала потребительская корзина России из 19 видов продуктов (в день: 110 граммов говядины, 6 граммов вареной колбасы, 3 грамма полукопченой, 11 граммов сметаны, 5 граммов сыра, половина яйца и четверть яблока. Это же меньше рациона собаки “PEDIGRIPAL”).
Руководство Российской Федерации открыло широкий доступ на наши рынки некачественной иноземной продукции, в которой установлено присутствие сверхдопустимых доз тяжелых металлов (меди, свинца, ртути), различных консервантов и молекулярных соединений. В результате в организме накапливаются продукты обмена, которые вызывают тяжелые расстройства центральной нервной системы, печени, почек, рак крови и злокачественные опухоли, мутации в мозге, приводящие к прогрессирующей умственной отсталости.
– Возможно, это результат рыночных отношений, и все элементарно просто. Стремясь получить максимальную прибыль, продавцы закупают самую дешевую продукцию?
– Действительно, дешевые товары при высоких темпах реализации могут обеспечить получение большей прибыли, чем при реализации дорогих товаров. По имеющейся информации, в западных странах Америке разработкой генетического оружия занимаются около 140 различных институтов. В США проведением научно-исследовательских работ в области создания средств биологического воздействия занимаются около 30 военно-исследовательских центров и 70 гражданских подрядных организаций (фирм, НИИ, университетов). Общее руководство возложено на Медицинский НИИ изучения инфекционных заболеваний Армейский институт им. Уолтера Рида. Так что создана система, хорошо координируемая и финансируемая, а острием направленная против России, где размещены все виды минерального сырья, как основы развития и сельского хозяйства, и промышленности.
– Если это известно, то какие меры принимаются на государственном уровне, чтобы противостоять потоку биологического вреда?
– Напротив, прежним руководством России созданы максимальные условия для вторжения в Россию биологического оружия. Еще в 1992 году научно-исследовательским институтам биологического и биохимического профиля были даны указания о сворачивании научных лекарственных препаратов, нейтрализующих воздействие на организм человека средств биологического оружия. В начале 1993 года запрещен таможенный досмотр отдельных военно-транспортных и специальных самолетов США, которые могут с любым грузом, в том числе со средствами биологического воздействия, совершать полеты над территорией РФ под предлогом контроля над разоружением. Помимо этого, по оценке отечественных экспертов, продовольственный импорт может контролироваться сотрудниками МВЭС всего на 30–40 % из-за отсутствия диагностической аппаратуры. Президент РФ Б.Н. Ельцин недавно призвал сократить импорт, но на практике последний все увеличивается, даже в самом урожайном 1997 году.
Принцип несбалансированного содержания микрокомпонентов положен в основу отбора продуктов питания, поступающих из-за рубежа. Сигареты, которые курят в России, запрещены к реализации в США.
Почему? Дело в том, что под влиянием слюны человека из нитратов, находящихся в табаке, образуются нитрозоамины, которые причислены к опаснейшим канцерогенам. Или еще пример. В России винно-водочные изделия отнесены к продуктам питания. Шло преднамеренное спаивание россиян. А там, где водка, там и табак, и проституция, и наркомания. Начиная с 1989 года, число наркоманов у нас возросло с 50 тысяч до 5 миллионов.
– Славентин Семенович, из того, что Вы сказали, можно сделать печальный вывод – против России начата биологическая война?
– Да, это действительно так. В этой связи становится понятным прогноз, разработанный для администрации Буша. Так называемой «доктриной освобождения» предусматривается сократить великороссов в России до национального меньшинства.
– И количество определено?
– Бывший Генеральный прокурор России В. Степанков в своей книге приводил цифру сокращений русских до 100 миллионов человек за 20–25 лет. Судя по демографии населения, план уничтожения россиян выполняется, и, как это ни грустно сознавать, Правительство РФ этому способствовало.
– Но ведь известно, сам Президент Ельцин призывал россиян больше внимания уделять именно отечественным продуктам и товарам.
– Увы, тот призыв сподобился гласу вопиющего в пустыне. Никаких ощутимых мер за ним не последовало. Зато на Западе знают, что делают. Слабому президентскому голосу в защиту отечественного противопоставлена мощнейшая пропаганда всего западного через закупленные Западом же наши средства информации. Посмотрите, какой шквал рекламы только пресловутой жевательной резинки, сникерсов и прочих заморских штучек обрушивается на нас с утра до вечера с голубых экранов. Всех нас, наше молодое поколение, наших детей лишают выбора. Нам упорно внушают, нам подсказывают, нас заставляют пить и есть только то, что везут с Запада. И делается это с одной лишь целью, чтобы окончательно добить нашего отечественного товаропроизводителя. Так легче нас колонизировать.
Потребовался «божий бич»
Вскарабкавшись с помощью зарубежных «друзей» и собственной наглости на Олимп государственной власти оболганной ими России, новые управители, несмотря на более чем очевидную всенародную беду, царствующую благодаря деяниям новоделов – никакой вины за собой не чуют и не признают, оставаясь при этом чрезвычайно оптимистичными. До нынешних, испепеляющих просторы нашей родины пожаров, они уверенно заявляли: Россия собирает рекордные урожаи, способна в ближайшее время экспортировать до сорока пяти миллионов тонн зерна. Потребовался «Божий бич», чтобы хоть немного вразумить самонадеянных капитализаторов.
А ведь что было в начале. Вот свидетельства Альберта Семина, проработавшего в Министерстве сельского хозяйства почти два десятилетия:
– Помню встречу с Егором Гайдаром в декабре 1991 года. Он резко спросил тогда:
– Почему зерноуборочных комбайнов в России в три раза больше, чем в США, а хлеба собираем в два раза меньше? При этом закупаем его в Штатах регулярно!
Пришлось объяснить: производительность американской техники вдвое выше нашей. Что у нас самое холодное земледелие в мире. В США, как правило, осень долгая, сухая и теплая. Там нет угрозы, что хлеб уйдет под снег и погибнет. Даже Западная Европа убирает зерновую кукурузу до конца ноября.
– Допустим! Но вы не ответили: почему мы у них покупаем хлеб? Неужели нам не хватает тех ста миллионов тонн, которые Россия собирает в последние годы?
Я рассказал о балансе хлеба: из 116 миллионов тонн зерна, собранных Россией в 1990 году, 17 пошло на семена, 30 – на пищевые цели, остальное количество – около 69 миллионов – на корм скоту и птице. Да еще по импорту страна завезла в тот год 20 миллионов тонн фуражного зерна, чтобы полнее обеспечить народ отечественным мясом.
Итого израсходовано 136 миллионов. Колхозам за тонну зерна платят меньше, чем зарубежному фермеру. Это не стимулирует наши хозяйства постоянно расширять производство. Ведь на председателе еще висят обязанности по строительству ферм, жилья, школ, детских садов прокладке домов.
Гайдар с гневом воскликнул:
– Вы защищаете честь мундира! Вы отвечаете в России за зерно и не хотите признать, что сельское хозяйство страны – черная дыра! Сколько в него не вкладывай средств, все проваливается бесследно! Нам выгоднее покупать продукты за рубежом, чем производить у себя! Я пытался доказать, что сельское хозяйство не в состоянии существовать само по себе, без поддержки государства, особенно в российских условиях…
– Рынок сам отрегулирует все! – заключил Гайдар.
С тех пор прошло почти два десятилетия. В глазах правительства сельское хозяйство зияло как прорва. С 27 процентов расходной части бюджета до 1,5!
В течение нескольких лет с невероятным упорством, силой разогнали колхозы. Половину всей продукции страны давали подворья – личные подсобные хозяйства крестьян. Была отлаженная система взаимного снабжения и сбыта колхозов и частников. После принудительного уничтожения колхозов подворья медленно, но неуклонно стали хиреть, сворачивать свое производство. Дело дошло до того, что многие отказались держать не только коров, но и домашнюю птицу.
Вскоре все убедились: разбудить частнособственнический инстинкт слишком мало, чтобы сделать крестьянина хозяином земли. Необходимо было в комплексе решить и все остальные проблемы жизнедеятельности. А этого не случилось. К тому же огромные финансовые средства, полученные от продаж за рубеж нефти и газа, обошли деревню стороной, не способствовали ни стабилизации, ни модернизации сельского хозяйства страны, ни повышению его окупаемости. И фермерство стало задыхаться, бежать от земли.
В середине 90-х годов валовой сбор зерна рухнул вдвое, – до 63 миллионов тонн, а затем – до 47. Это уровень 50-х годов. Поголовье крупного рогатого скота катастрофически сократилось. В результате 88 процентов предприятий сельскохозяйственной отрасли стали убыточными.
Вы думаете, что это «созидательное разрушение»? Самоочищение экономики от неэффективных хозяйств? Нет! Резкое снижение финансирования вызвало повсеместный спад производства. Деревня скатилась в демографическую яму. Начался устойчивый рост смертности мужчин – спивались, будучи безработными. Наступило невиданное прежде снижение рождаемости, возникло массовое бегство дееспособного населения из деревень. Несущий экономический и социальный каркас территории страны во многих местах провалился.
В итоге землю во многих деревнях некому и нечем стало пахать. Из оборота выбыло больше трети пашни, около 90 миллионов гектаров лугов и пастбищ. Вся изношенная техника – миллионы машин – пошла в металлолом, а купить новую было невозможно: нищета охватила сельское хозяйство. Этому способствовали постоянный рост цен на топливо, удобрения, электроэнергию, промышленные товары. Восстановление сельскохозяйственного производства в стране началось лишь в этом веке. Медленно и очень трудно.
Последние десять лет погода щедро помогает земледельцу. В 2009 году тоже не было зимы в принятом понимании этого слова, и озимые культуры полностью сохранились. Весной и летом дожди шли в пору, как по желанию опытного хлебороба. А жатва в центре страны была на редкость благодатной.
Урожай ждали с восторгом. Заключили фьючерсные контракты для поставки зерна по хорошей цене. Скупщики взяли внушительные кредиты в банках, готовясь к заказу вагонов. Ведь зерновозов нынче в стране днем с огнем не сыщешь. Поэтому кое-кто из трейдеров занимался привлечением даже автоколонн. А деревня в это время совершала выдающийся подвиг. Она собрала 90 миллионов тонн зерна! Хотя в одиннадцати регионах хлеб подсушило. Кстати, в XX столетии сильная засуха 14 раз поражала европейскую часть России и 8 раз регионы Западной Сибири. Однако аграрники продемонстрировали, что хребет деревни пока не сломан. Люди выдержали невиданное напряжение, работая на уборке по 18–20 часов в сутки! Все верили, что если спасут хлеб, будет спасена и деревня.
Однако с завершением жатвы все иллюзии быстро рассеялись. Действительно, собран второй по величине урожай за последние 20 лет. Казалось бы, есть все предпосылки встать с колен, расплатиться с долгами по зарплате, за топливо и удобрения, погасить кредиты. Но затоварились хлебом. Мир в прошлом году собрал небывалое количество пшеницы, больше, чем планировал. И пока Россия молотила хлеб, зернопроизводящие страны начали продажу своей продукции. А тут выяснилось, что качество нашего зерна, поставляемого за рубеж, оставляет желать лучшего. Истощенная российская земля не обеспечила хлеб нормальным питанием. Три четверти его оказалось малоценным, кормовым. И достойный спрос на отечественную пшеницу неминуемо рухнул. Как в стране, так и за границей. Цена – ниже себестоимости. Чем больше продашь, тем весомее убыток…Одно спасение – внушительная государственная закупка зерна. На нужды страны.
Развитые страны регулярно скупают зерно, когда на него падает спрос. Это делается для того, чтобы поднять доходы фермеров, сделать выращивание зерна прибыльным. Затем, через год, если хлеб на рынке чрезмерно дорожает, резерв продают намного дешевле, ликвидируя дефицит зерна. Эта мера, так называемая интервенция, направленная на выравнивание спроса и предложения, является механизмом, широко осуществляемым в мире.
Первую интервенцию Министерство сельского хозяйства России провело в 2002 году. Заготовили в госрезерв чуть больше 1,6 миллиона тонн. Впервые хлеб в стране оказался как бы излишним. С одной стороны, мы сетуем на огромный сырьевой экспорт (нефть, газ, металл, лес-кругляк), с другой воспылали огненным желанием продавать зерно за рубеж. В 2007–2008 годах было отгружено около 24 миллионов тонн. В последнее время вынашивается идея вложить 100 миллиардов рублей в развитие инфраструктуры по вывозу зерна за рубеж. В 2009 году до начала ярового сева Минсельхоз объявил, что будут проводить интервенцию зерна в период жатвы. Назвали и цены – чуть выше себестоимости, но все-таки выгодные крестьянину. Пришла уборочная страда, а закупок нет. Неожиданно их перенесли на сентябрь, затем – на ноябрь. Смятение охватило крестьян. Куда девать хлеб? Ведь почти все на токах! Аграрное руководство страны вдруг выступило с предупреждением: биржевая торговля будет точечная и «на понижение цены». Как? Закупить зерно, не покрывая затрат хлебопашцев! Разорить своих? Нет, такого еще в мире не бывало. Пришел ноябрь. Биржи сбили цену до уровня себестоимости сырья. А кое-где даже ниже. Заготовили не 15 миллионов тонн, как требовалось, а всего несколько сотен тысяч. Многие производители от участия в биржевой торговле отказались. Почему взяли хлеб в хозяйствах за грош. Чтобы получить прибыль на его перепродаже. Это родное-то государство. Вместо помощи крестьянам интервенция обернулась бедствием, обрушив еще сильнее цену на рынке, создав в тысячах хозяйств катастрофическую финансовую ситуацию. Оказалось, что министерству дали слишком мало средств. Но откуда же все-таки излишки хлеба? Как возник «рекордный» валовой сбор зерна?
Россия долго и трудно шла к устойчивому выращиванию 100 миллионов хлеба. Это количество ограждает народ от голода. Впервые страна преодолела названный барьер в 1970 году. За последние пять лет Россия собрала на 85 миллионов тонн зерна меньше, чем за пятилетие накануне реформ. Мы не только не намолачиваем рекордные урожаи, мы не вернули уровень производства двадцатилетней давности! «Излишки» хлеба образовались из-за трагедии, произошедшей в последние два десятилетия страны. В результате уничтожения десятков миллионов коров, свиней, овец и коз зерно, которое раньше использовалось для их содержания и откорма, оказалось избыточным. Но при этом Россия стала импортозависимой до такой степени, что почти три миллиона тонн мяса завозит нынче из-за рубежа. Со всех континентов. Мир регулярно сотрясают коровье бешенство, птичий грипп, африканская чума свиней. Нам прут глубокозамороженное мясо, многие партии лежали в резерве по нескольку лет. Поставщики выращивают для нас скот с помощью гормональных препаратов, стимулирующих повышенные привесы животных, массового применения антибиотиков, обрабатывают куриные окорочка хлором, поставляют продукцию с просроченными сроками хранения. Бывают случаи, когда в мясе не только исчезли все витамины, но и начался распад тканей.
Потепление климата в России создало видимость подъема деревни. Псевдолибералы сумели разрушить колхозы, но не создали крепких крестьянских хозяйств. Материально-техническая база производства обескровлена. В России, занимающей на Земле седьмую часть суши, к сожалению, уже не производятся современные надежные тракторы. Хлеборобы приобретают их в Белоруссии, Германии, США и даже Финляндии! Не остановлено сокращение поголовья крупного рогатого скота, в том числе коров – главного источника говядины и молока. Численность так упала, что стала в два раза ниже уровня 1913 года, когда население страны было намного меньше. Вот как действует незримая рука рынка! Да, зерно остается неиспользованным. Но если послушать некоторых руководителей, его запасы получены благодаря выдающимся успехам в сельском хозяйстве. Результат этих отчетов? Учитывая, что сельское хозяйство стало «лидером экономики», на будущий год Госдума РФ уменьшила ассигнования на 10 миллиардов рублей. Выделено 1,3 процента расходной части бюджета. В условиях такой аграрной политики возделывание зерновых – основного продукта населения – впервые за последнюю тысячу лет стало в России бессмысленным занятием. Обузой! А ведь хлеб был не только главным, но и святым на Руси продуктом. Нынче ему уготована судьба самая неблагодарная. Сегодня хлебный клин достиг критической величины. Но так как он дает лишь убытки, на сколько миллионов гектаров снизится его площадь весной будущего года? Осенью прошлого года «била рекорды» по плюсовым температура воздуха. А если то же самое произойдет в середине будущего лета? Если после природной благодати наступит раскаленное бездождье? (это и произошло –
Да, Россия способна дать хлеб в нужных объемах. Но прежде потребуются годы титанической работы. Аграрное руководство нынче делает немало по выделению дополнительных объемов кредитов, субвенций и кредитов, но они латают дыры и не решают судьбы хлебного поля России. Нужна национальная программа, аналогичная той, что была разработана в 50-х годах ХХ века по освоению целинных и залежных земель. Она, как известно, в основном осуществлена в районах Сибири и Казахстана. Теперь же предстоит вновь вернуться к земле и начать такую же широкомасштабную деятельность в подавляющем большинстве регионов России. Особенно Нечерноземья. Полная обеспеченность страны хлебом – это экономическая и политическая мощь не только сельского хозяйства, но и всего государства. Иначе придем к тому, что страна при средней засухе соберет своего зерна только на блокадные пайки. (Пайки пока еще не пришли, но цены на продукты питания, как мы знаем, уже подскочили чуть-ли не в поднебесье –
Под обманчивой сенью знамен
О безумии, беспределе нынешних капитализаторов России, об единственном, похоже, «великом таланте» правящей бал бюрократии – не понимать людское горе, народные чаянья и вообще то, что происходит в Отечестве, – можно писать бесконечно. Я же, заканчивая первую часть своей горькой книги, хочу вспомнить случайную встречу с Валерием Кравцом – человеком, который более 30 лет проработал в Норильске. Вернее, я хочу вспомнить и привести сейчас наспех записанные стихи, прозвучавшие тогда из его уст.
(Долго, однако, придется ждать нерпам нормальных ходоков. Ведь порочная система, сокрушившая совесть в ненормальной нашей стране, увы, не способна родить героев – она рождает, главным образом, и это естественно, порочных людей –
Часть II
Земля роднит
А счастье было так возможно!
«Родниковая свадьба»
Эту песню, отражающую всю суть единения человека и природы, услышанную в одном из сел Липецкой области, и я вспоминаю всякий раз, когда сатанисты-демократы начинают с пеной у рта орать о гибельном отличительном от западного пути, которым из века и пытается еще идти наша неоглядная Россия. Разрушители великого государства оплевали все: наши святыни и память, простоту и отзывчивость, уважение к своим лидерам и союз серпа и молота, трудолюбие и единство цели, о котором в комковой Эрефии понятия не имеют, а народ беспощадно разбит на богатых и бедных, сидящих и сидевших, олигархов и менеджеров, крестьян и горожан, беспризорников и полунищих пенсионеров. Их пути практически не пересекаются. Перестройщиков-разрушителей коробит, когда вдруг вспоминает кто-то (в их понятии это маргиналы), что хлеб – великое чудо природы и труда человеческого, а не «золотой телец» – всему голова, они издеваются над нашим прошлым, когда ту же уборку зерновых, скажем, мы называли битвой за урожай. Они не хотят слышать, что там, где хлеб, там и песня, и что на эту битву шли люди, как па праздник, помывшись в бане, облачившись в чистые одежды. И где им, поглощенным одной единственной думой, как еще раз околпачить народ и обмануть ближнего, понять красоту тех же «родниковых свадеб», когда у источника чистейшей воды самодеятельные артисты, а не голозадые кривляки нынешней сцены, в старинных нарядных костюмах передавали из рук в руки расписную чашу с ключевой водой, наполненную молодоженами из своего источника. И звучала задушевная песня – песня о родниковой природной силе.
Вода, текущая по рекам, как известно, не признает ни национальных, ни государственных границ, напротив, это, кажется, еще В.О. Ключевский заметил, сказавши в свое время: «Река является воспитательницей чувств, порядка и общественного духа в народе. Она и сама любит порядок, закономерность. Русская река приучила своих прибрежных обитателей к общежитию и общительности».
Глядя сейчас на наши реки и речки, приходишь в отчаянье: отравленные сбросами, заросшие, обмелевшие – они стали будто символом мерзости и запустения. И ко всему этому слышишь: «Улучшать в России экологическую обстановку просто невозможно, только для ее стабилизации потребуются сотни миллиардов долларов».
А ведь счастье было так возможно. История, говорят, не любит сослагательного наклонения. И я не буду говорить, что было бы, если бы народная, а не алчная буржуазная власть правила страной. Зачем это «если бы», когда можно поведать о том, чему являлся очевидцем сам: посадок лесополос, развития садоводства, строительства арыков и водопроводов, разведения звероферм, создания оросительных систем и тех «родниковых свадеб», праздников первого снопа.
Час спелого колоса
Нет, мне нравится эта пора – жаркий ветер, подымающий пыль на дорогах, трепет красных флажков на гудящих машинах, медь пшеничных полей и бронза лиц и рук человеческих. И пусть бесконечно в сердце, омытом волной постоянного напряжения, живет оно, особое ощущение азартно-веселого и тревожно радостного торжества.
Уборка. Час спелого колоса. Слияние в единый порыв энергии, силы людей, машин и земли. И ты, мотающийся в «зампредовском» газике от комбайна к комбайну, от отряда к отряду, вроде бы здесь не лишний. И рад ты, словно шофер, сделавший лишнюю ездку, когда дед на ночном току отойдя от сморенных работой веяльщиц, вдруг шагнет в твою сторону, добродушно скажет: «Слушай-ка, парень, а я ведь знаю тебя». Или, когда комбайнер, не останавливая раскаленного «Колоса», высунется из кабины и, стараясь перекрыть вой и грохот своей железной громадины, гаркнет от жары и пыли осипшим голосом: «Эй, приятель, давай поскорее о наших делах сообщай. Мой брат в соседнем районе работает. Никак не увидимся из-за уборки. Так пусть хоть в газете прочтет о родне!»
«Вот, чертушка, – думаешь, глядя вслед удалому парню, – остановился бы тогда на минутку, рассказал о себе. Не с воздуха же факты брать.
– А почему бы и нет, – улыбнулся, узнав о мыслях моих, председатель колхоза имени Кирова, в не так уж далеком прошлом сам тракторист, Николай Борисенко. – Видишь, какой трудовой накал. Аж воздух звенит от него. В такой атмосфере и рождаются хлеборобы. Попробуй понять ее.
…Ранний, ранний, предрассветный час. Вроде и петухи еще не пропели на хуторе. Спят, умаявшиеся за день в бабушкином домике Генка и Санька. Приехали вчера с отцом около двенадцати ночи, попутно солому для подстилки домашней живности завезли. Свалили у забора, соскирдовать уже сил не хватило. Глянула в окошко Раиса Калиновна – не тучи ли собираются? Эх, замочит солому. Разбудить, что ли, Владимира? Жалко. Которую ночь не досыпает муж. Однако, смотри сам поднимается.
– Володя, как бы дождь не пошел, подобрать бы подстилку.
– Что? Дождь может быть? Генка, а ну-ко живо, заводи мотоцикл. В поле немедленно.
Вздохнула хозяйка. Латарцевы, они и есть Латарцевы. И покойная свекровушка, Елена Ефимовна, такая же была – не домовая кость. На колхозной работе сама не своя, а до домашней всегда в последнюю очередь доходили руки. Бывало осмелится невестка, скажет что-либо по этому поводу резкое, свекровь оглянется по сторонам, ответит тихо:
– Ну ладно, хоть не при сыне сказала. Ты мне, Раиса, Володьку не переиначивай. Ты в магазине работаешь, а он колхозник. Хлебороб потомственный. Его отец бригадиром до войны-то в нашей артели был. Ох, труженик, ох, общественник. Погиб за землю-матушку впервые военные денечки. И не увидел родившегося наследника. Да, наследника. Дел крестьянских.
Вспомнила Раиса слова свекрови, усмехнулась. Володьку не переиначивай… Переиначишь, как же. Сама уже давным-давно переиначилась. Вон по зиме приехал Геннадий из училища механизаторов с удостоверением шофера, стал работу приглядывать в хозяйстве. А в хозяйстве водителей пруд пруди, не то что комбайнеров да трактористов. Собрались на семейный совет, что делать, как быть? Может на производство уйти? Мать ты-то что скажешь? А что она скажет: не дело хлеборобскому сыну на стороне счастья искать. Глянула на Владимира:
– Батька, ты же человек влиятельный, В райкоме, обкоме бываешь. Определил бы Геннадия на комбайнерские курсы. До уборки полгода всего. Поучится – тебе же помощник будет.
Как посмотрел он тогда на нее, на жену, подругу, помощницу. И нежно и ласково, и с какой-то кроткой задумчивостью. Ну, точь-в-точь как глядят с портретов, на которых поправляет рушник, и свекровь и погибший свекор. Под их пристальным взглядом рос ее суженый. А теперь вот сам ребятишек растит, которые каждое слово родительское, жест и взгляд подмечают.
И все-таки странно как-то. Владимир такой молодой. С Генкой сыном идут с работы, что тебе братья родные. Однако и сын вот-вот за бритву возьмется и отец – зрелый мужчина, семейства глава, живой не на карточке. Свекор-солдат легендою в доме стал. Пример его жизни, сыну пример, а для внуков, Генки и Саньки, виднее отец, но который ни колхозов не строил, ни с кулачьем не сражался, ни воевал. Живет, как будто бы жизнью обычной. Работает много, правда. Но кто его знает, как это дети оценивают. Им ведь героику подавай, тогда заслужишь авторитет.
Нет, не простое дело ребят растить, за собой их вести, быть наставником им. Наставником… Шутка сказать… Давно ли Владимир все к старшим приглядывался, на мастеров равнялся. А теперь самому впереди надо быть. Нелегко быть для других примером, куда как тяжелее стать примером для собственных сыновей. Тут надо быть им и другом, и строгим отцом. Раньше-то держать в повиновении детей, да и не только их, нужда помогала, а нынче…Хотя прав все же Володя, сказавши однажды, когда завела она с ним разговор об этом:
– Чудные все-таки люди. Стали жить хорошо, нужду добрым словом вспомнили. Не плохой воспитатель она, оказывается. Да эта нужда в свое время полхутора с земли насиженной выгнала.
Потом, наверное, спустя два месяца, забегает к Раисе в магазин одна покупательница – в руках столичный журнал:
– Читала, что пишет Владимир Андреевич – муж твой законный? Статья, да какая! О селе, о товарищах, о молодежи. Послушай» «Из села подросток уходит. Где только виновных тому не ищут, какие причины не называются. Но забывается частенько при этом родительская позиция. А ведь до сей поры еще слышишь кой от кого: «Мы всю жизнь отдали деревне, так пусть хоть дети в городе поживут». Кто говорит такие слова? Отцы и матери, лет пятнадцать назад активно работавшие в хозяйстве, но имеющие впечатление о труде сельскохозяйственном, основанное на опыте послевоенного времени. А на селе между тем как изменилось все! Перемены и в жизни, и в быту, и в культуре. Чего ж мы, родители, аргументы эти в ход не пускаем? Сами себя, труд свой честь так принижаем?»
Помнит Раиса Калиновна, как в этот день завороженно смотрели ребята на отца своего. Санька, младший, школьник еще, все чего-то пытался сказать, но ничего лучшего не придумал, как поканючить:
– Пап, а ты меня завтра в школу проводишь?
– Чего это?
– Пусть нас все вместе увидят.
Засмеялись, было, над парнишкой. Но мать вдруг посерьезнела, шепнула мужу: «Конечно, сходи. Потешь. Гордость – это неплохо». А Генка, молчаливый, сосредоточенный, задал вопрос:
– Отец, а кто же это слова такие сказал, что ты в статье приводишь: «Нечисто убранный хлеб – нечистая совесть комбайнера»?
Задумался Владимир.
– Да кто ж его знает, сын. – То ли наш Николай Пивовар, довоенный еще комбайнер, то ли наставник мой Николай Борисенко, то ли напарник, Александр Свиридовский. Не в словах тут дело, Геннадий, и не в том, кто их сказал, а в отношении к работе, в этом плане порядок. В воздухе носится это. Поработаешь этим летом со мной – увидишь. И, быть может, еще лучше скажешь, когда пропитаешься нашим духом.
– И ты возьмешь меня, папа? И руль доверишь?
– Слово – дам тебе руль.
… Коротки минуты передышки на жатве. Но и из них уделил мне несколько Герой Социалистического труда Владимир Андреевич Латарцев, – комбайнер, который, как мне сказал товарищ его Николай Федорович Лыфенко (у него когда-то принимал Владимир комбайн), в течение двадцати лет на уборках из дня в день держит и держит первое место в колхозе. Из дня в день в каждую страду. Двадцать лет.
– Немножко не так, – засмущался Владимир, когда я привел в разговоре с ним этот восторженный отзыв. – Один день все же мой экипаж оказался, увы, не на первом месте. Это был день, когда я «дал руль» старшему сыну, а младшего поставил к нему помощником… И все же этот день стоит немало. И для меня, и для парней.
«Дать руль» Многое вкладывает Владимир Андреевич в это понятие, считая факт доверия техники молодому парню вершиной, пиком отцовской родительской педагогики.
– Огонек влечения мальчишки к машине, – говорит он, – понятен. Но очень важно выбрать момент, когда можно доверить ее. Рано дать – неудача может случиться. И тогда, чего доброго, боязнь появится. Поздно – тоже опасно: поранишь недоверием парня… Это все равно как вовремя хлеб убрать.
– Но, чтобы было что убирать, вырастить надо его.
– Вот-вот. Именно вырастить. Да никак-нибудь, а с душой, любовью. Надо уметь создать агрофон, как говорят агрономы. Я ребят своих за собой таскаю и в мастерскую, и в поле сызмальства. Не потому что уж очень нуждаюсь в их помощи, хотя и это нужно. Нас-то ведь как учили: умеешь ложку держать, значит, и для дела гож. Я хочу, чтобы учась держать молоток в руках, дети мои жизнь понимать учились, людей труда хлеборобского. Вы вот того же Лыфенко послушайте как-нибудь. Как он говорит о кукурузе своей. Словно поэму читает! Но это для того, кто любит и понимает крестьянскую работу, для другого же его разговор интересным, быть может, и не покажется. И пройдет этот другой мимо Николая Федоровича, не увидев в нем ни беззаветного труженика, ни богатейшей души человека. А я хочу, чтобы дети мои любили его и таких, как он, понимали их с полуслова. Будет такое – станут они хлеборобами, людьми настоящими, уважаемыми.
Поделиться книгой: