Помоги проекту - поделись книгой:
Неврологи уже давно поделили мозг на древний и новый. Новый мозг — это орган, которым можно гордиться. Когда у вас рождается светлая мысль, значит, в игру вступает серое вещество, задействуется кора головного мозга. Между тем древний мозг требует свое; эта та часть в нас, которая цепляется за выживание и готова даже убить, если это нужно для самозащиты.
Древний мозг проецирует Бога первобытного и злопамятного. Он знает, кто его враги; ему неведомо, что значит простить и отпустить.
Бога первого этапа стоит опасаться: Он задействует силы природы, чтобы наказать далее любимейших чад своих, насылая на них ураганы, потопы, землетрясения и хвори. Но при всем Его грозном нраве Бог-Защитник нужен был в жизни, как отец в семье.
Древнему мозгу не свойственна логика. Он мечет импульсы, разрушающие логику в угоду сильным эмоциям, мгновенным реакциям и подозрениям, будто враг поджидает за каждым углом. Излюбленная реакция древнего мозга — наброситься на кого-то якобы ради собственной защиты, и именно поэтому реакция «сражаться-или-бежать» служит тут главным зачинщиком.
В критические моменты мы все остро ощущаем физическую угрозу. Потерю работы можем воспринять как вопрос жизни и смерти. Люди, переживающие тяжелый развод, порой ведут себя так, словно их бывший партнер по браку стал им злейшим врагом. Древний мозг не теряет бразды правления век от века, и это говорит о том, что мы возлагаем на Бога роль защитника уже очень и очень долгое время.
Поскольку Его роль — защищать, Бог первого этапа оказывается несостоятельным, когда слабый становится жертвой болезни, несчастного случая или насилия. Он во всеоружии, когда мы бежим от опасности либо переживаем кризис. На пике триумфа Его последователи чувствуют себя избранными. Они торжествуют над врагами и вновь радуются убежищу (на какое-то время), ведь Небо-то на их стороне.
Здравый смысл подсказывает, что агрессия вызывает ответный удар — мы знаем сие наверняка, ведь столько трагических войн пережили. Но между логикой нового ума, которая зиждется на обдумывании, наблюдении и способности видеть дальше просто борьбы за выживание, и логикой древнего ума стоит стена.
Древний ум вначале дерется — или уносит ноги — а уж потом задается вопросами.
Борец за выживание.
На каждом из этапов главный вопрос «Кто есть Бог?» тут же влечет за собой другие вопросы. Первый из них — «Кто я?». На первом этапе самовосприятие основывается на физическом теле и окружающей обстановке. Выживание — вот что прежде всего берется в расчет.
Задаваясь вопросом «Кто я?», авторы ветхозаветных писаний знали: они смертные, коих может постичь болезнь или голод. Для этих условий были свои причины; отсюда и семейные отношения с Богом, сложившиеся на понятиях о грехе, непослушании и невежестве. При всем этом Бог остается в игре — он хранит Адама и Еву, невзирая на наложенное на них проклятие, а спустя время Он усматривает добродетельность натуры их потомка Ноя и спасает его от смерти.
Однако же не будем судить о Боге первого этапа столь категорично, лучше посмотрим, насколько Он правдоподобен. Для многих людей жизнь была далеко не медом, их семейные отношения оставили глубокие психологические раны. Бог первого этапа врачует эти раны и дает надежду на выживание. В то же время он разжигает наши потребности. До тех пор пока мы будем нуждаться в защитнике, мы не перестанем цепляться за роль детей.
Добро — это безопасность, комфорт, пища, кров и семья.
Зло — физическая угроза и покинутость.
Весьма многие хотели бы заполучить абсолютные критерии добра и зла, особенно сейчас, когда все ценности рушатся. На первом этапе добро и зло различить, кажется, не так сложно. Добро там, где безопасно; зло — где есть угроза. Но такая ли четкая на самом деле картина?
Работникам социальных служб хорошо известно, что брошенные дети имеют странное желание защитить своих родителей. Если попытаться увести ребенка из травмирующей среды, он начнет искренне переживать, что вы лишаете его источника любви. Доминирующая потребность древнего ума — безопасность, потому-то немало жен, переживших семейное насилие, заступаются за своих мужей и возвращаются к ним обратно. Добро и зло безнадежно смешались.
Бог первого этапа столь же неоднозначен.
Даже если Ему поклоняются как милостивому родителю, который никогда не возлагал на нас бремя вины, Его добродушие пятнается страданием. Отец, дарующий море любви и щедрости, считается хорошим отцом, но если он обрекает свое дитя на мучения?.. Всякий, кто называет себя чадом Божьим, пусть призадумается. Ведь об этом противоречии чаще всего умалчивают.
Через страх и сердечную преданность.
Если Бог первого этапа двуликий — одной рукой дает, а другой наказывает, — то и познать Его нельзя одним путем. В действие вступают страх и любовь.
Но умение жить в двойственности с ее постоянной игрой света и тьмы, любви и ненависти требует достаточной зрелости и готовности — и этим путем не идут на первом этапе.
Кто-то из детей цепляется за невинность, отрицая существование противоположного; такие ребята становятся идеалистами и придумывают свою реальность. Они упорно отвергают все «плохое» и успокаиваются, лишь когда ситуация снова становится «хорошей». Другие дети встают на одну из сторон, обвиняя во всех бедах «плохого» родителя и считая второго при этом всегда и во всем «хорошим».
Схема «хороший родитель — плохой родитель» принимает вид космической битвы между Богом и Сатаной. Существование противоборства между этими двумя силами значительно все упрощает, как упрощает все ребенок, решивший, что один из родителей будет «хорошим», а второй «злым».
Другая защитная стратегия, при которой все плохое отрицается и человек стремится всегда быть только хорошим, тоже весьма распространенное в религии явление. Если считать Бога безгранично милостивым, можно не придавать значения злу, которое допускается, — и люди умудряются так и делать. Истолкование происходящего связано с сознанием — то, что не осознается, не может существовать. В понимании религии Божественное остается «совершенным» (в смысле, что всегда право), а если кого Бог наказывает — так ведь, значит, есть за что.
На первом этапе правота всегда остается за Богом. Если это не так, мир становится слишком опасным пристанищем для жизни.
Выживать, защищать и хранить.
Каждый этап познания Бога имеет свои жизненные задачи, которые можно описать в понятиях высшего предназначения. Если враги окружили вас кольцом, то выжить — высшая цель для вас. Однако даже в сложнейших ситуациях человек надеется сделать больше, чем может.
Вы, наверное, думаете, что следующим шагом будет бегство. На первом этапе, между тем, бегство исключается правилами действительности. Ребенок не может бежать из семьи — как жертвам голода не дано избежать засухи. Поэтому ум от безысходности пытается подражать Богу, и раз Бог — защитник, мы пытаемся защитить самое ценное для нас в жизни. Другими словами, первый этап наиболее социален из всех семи миров, которые мы рассмотрим далее. На этом этапе человек учится быть ответственным и заботливым.
В мужестве.
Страх утраты, страх быть покинутым.
Нетрудно догадаться, что нужно делать, чтобы выжить в этом жестоком мире, — необходимо проявлять мужество перед лицом неприятностей.
Верящий в грозного Бога не сможет пойти дальше, к более высоким этапам, пока не скажет себе: «Я устал бояться. Ты не можешь быть моим Богом, если мне приходится укрываться от Твоего гнева».
Официальные религии служат хорошим свидетельством тому, что можно долгое время жить с гневливым, ревнивым и несправедливым Богом, даже если Ему отведена роль высшего судии. В конце концов, мы ведь должны научиться жить в двойственности.
Но главный момент тут психологический. Как много страха вы готовы вынести? Когда это препятствие устраняется, когда целостность личности становится важнее, чем приятие тебя системой, начинается новый этап. Переведите это на язык войны: один голос велит вам взбунтоваться, а другой грозится наказать, если вы нарушите закон, — и налицо трагедия первого этапа.
Ключевой вопрос первого этапа:
Кто есть Бог?
Что за мир Он создал?
Кто я?
Как мне найти общий язык с миром?
На втором этапе главная проблема — выживание — преодолена. Потребность в страхе ослабевает, и впервые мы видим, что в права начинает вступать новый мозг. Но даже при том, что коварный древний ум тихонько залегает где-то в глубинах черепной коробки, он не уничтожается насовсем головным мозгом и не вытесняется высокими мыслями, и Бог первого этапа остается вечным наследием, с которым сталкивается каждый, прежде чем достигнет высот духовного развития.
Если первый этап связан с выживанием, то второй — с силой. Никто не сомневается в том, что Бог обладает всей на свете силой и ревностно ее оберегает. На заре научной эпохи, когда еще только делались открытия в области электричества, а химические элементы классифицировались в единую таблицу, многие выражали обеспокоенность: а не будет ли это святотатством — так глубоко совать свой нос в дела Божьи? Сила не только принадлежала Ему, она принадлежала Ему безраздельно. Наш удел был слушаться — мировоззрение, полностью здравое, если считать Небеса целью всей жизни. Кто станет рисковать своей душой ради того, чтобы узнать, как и почему происходит разряд молнии?
Фрейд, между тем, подчеркивал, что влечение к могуществу труднопреодолимо. Ипостась Бога, наделяющего силой, опасна, однако Он все же благороднее образа Бога первого этапа.
Ему поклоняются те, кто уже создал стабильное общество, которому нужны законы и правила. Всемогущий уже не столь своенравен, как Его предшественник; Он все еще определяет нам наказание, но Его можно понять — негодяй преступил закон, а ведь знал заранее, чего делать нельзя. Справедливость больше не так беспощадна; цари и судьи, назначенные Богом, правят с чувством, что имеют на все безоговорочные полномочия, — по крайней мере, в этом они убеждают самих себя.
Трагедия силы основана на реакции отражения, биологической потребности удовлетворить запросы эго. Наблюдения за развитием детей младенческого возраста свидетельствуют о том, что малыши не просто учатся воспринимать самих себя. Практически с момента появления на свет некоторые крохи общительны, требовательны в получении своего и проявляют любопытство по отношению к окружающему миру, тогда как другие интровертны, спокойны, нетребовательны и ведут себя с миром вокруг осторожно. Эти качества развиваются и усиливаются в детстве и, в общем-то, остаются на всю жизнь. Вот косвенное доказательство тому, что эго-реакция «вшита» в нас.
Любимое высказывание человека с доминирующей реакцией отражения — «Мне, и побольше». Когда дело заходит слишком далеко, человек развращается — ведь рано или поздно ненасытные аппетиты приходят в столкновение с интересами других.
В мире мифов не отыскать богов, исполненных альтруистических порывов. Первая заповедь, данная Моисею, — «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх 20: 3). В Ветхом Завете Иегова превозмог всех соперников. Однако в других традициях — в греческой или индуистской, например, — война за власть не прекращается. Бог иудеев одерживает поразительную победу: Он восстает среди немногочисленной, побежденной нации, десять племен из двенадцати которой были стерты с лица Земли; при этом порабощенные иудеи создали надежного, несокрушимого Бога — первого Господа Всемогущего, превзошедшего всех прочих претендентов.
Иегова преуспел, потому что явил новый, стремительно развивающийся мир — мир состязания и амбиций. Бог второго этапа выстроил иерархическую действительность, в которой можно воззвать за помощью к царю или судье. Борьба за введение законов вместо полного единовластия отделяет первый этап от второго, — хотя всегда существует угроза обратного хода. Но чтобы этого не случилось, в помощь нам пришел новый Бог, всемогущий Судья, грозящий карой даже самому влиятельному царю, дерзни тот зайти слишком далеко.
Победить.
Ключевую тему второго этапа можно обобщенно выразить как «Победа почти равносильна Божественности». Бог Всемогущий одобряет достижения. Протестантская трудовая мораль возвела это одобрение в ранг догмы: работающие более братьев своих получат награду великую. Но действительно ли подобное верование имеет духовные корни или же люди просто думают, что живут в мире, где на проделанной работе нужна еще печать одобрения Богом?
Руководствуясь Библией как авторитетным источником, находим множество примеров, подтверждающих: Бог благосклонен к работе, состязаниям и победе в них. Ни один из царей израильских не был наказан за участие в войне. Более того, для большинства побед, описанных в Ветхом Завете, требуется чудо или Божественное благословение.
С другой стороны, Иисус настроен решительно против войны и чрезмерной работы. В Нагорной проповеди говорится о том, что мы должны предоставить Богу заботу обо всех нуждах земных.
Не собирайте себе сокровищ на земле,
где моль и ржа истребляют
и где воры подкапывают и крадут,
но собирайте себе сокровища на небе...
(Мф 6: 19)
Такие речи приводили в трепет. Прежде всего они били по власти богачей.
Даже если отбросить буквальный смысл послания — а общество изобрело множество способов служить одновременно Богу и мамоне, — Иисус-то все равно не подразумевал под властью достижения, труд до седьмого пота, планирование и стяжательство. Все это нужно, чтобы сколотить состояние, развязать войну или возвеличить сильных над слабыми. И как раз этим стремлениям Иисус не желал потворствовать; потому неприятие Им власти в таком смысле вполне понятно. Он хотел, чтобы волки жили вместе с ягнятами (Ис 11: 6).
Через благоговение и послушание.
Второй этап куда меньше парализован страхом Божиим, однако родственное страху чувство — благоговение — присутствует, и весьма явственно. Этот новый Бог наказывает посредством законов. Многие из них в широком смысле оправданны; любое общество выступает против убийств, краж, обмана и желания завладеть тем, что принадлежит другим. До тех пор пока Бог внушает благоговение, единственным путем к Нему будет слепое послушание.
Все этапы богопознания таят в себе скрытые вопросы и сомнения. На данном этапе возникающий исподволь вопрос таков: может ли от Бога действительно исходить благо, если Он воздействует угрозами?
Из-за страха навредить себе мы не осмеливаемся ослушаться — хотя никогда в жизни не испытывали на себе кары Божьей. По той же причине мы принимаем всякие беды — вроде болезни, финансовой неудачи и утраты близких — как посылаемые Богом.
Добро — это получать желаемое.
Зло — любое препятствие, мешающее получить желаемое.
Но просто послушание — это еще не конец. За подчинение законам Господа его последователь ожидает награды. На втором этапе она выглядит как «получить желаемое». Бог позволяет вашим желаниям исполниться и вдобавок — почувствовать себя праведными. В ипостаси Всемогущего Бог теперь начинает отвечать на молитвы. При такой системе ценностей богатые могут облачиться в одежды добродетели, а нищим оставить позорные лохмотья моральной неблагонадежности.
Мерить добро и зло полученными награда ми опасно. Эго пускается на уловки: как бы возвеличить «Я», но при этом остаться хорошим. Редко кому приходит в голову мысль быть просто честным и не стремиться к наградам.
В результате рождается манипулирование. Цель подобной манипуляции — получить желаемое, но вместе с тем не выглядеть плохим.
Вы не сможете без этих расчетов, если боитесь, что Бот наблюдает и ведет Свою бухгалтерию.
Неужели это просто какой-то короткий путь напрямик, которым мы бы с удовольствием пошли ради достижения желаемого? Обратимся к Ветхому Завету там ясно сказано, что Бог сам любит манипулировать: воздает сторицей тем, кто следует закону, не мечет в них гневные молнии, посылает один за другим пророков, и те бичуют грех поучениями, разжигающими вину. Мы до сих пор пользуемся той же тактикой в обществе: для видимости соглашаемся с тем, что принято считать благом, а сами в то же время прикрываем зло, творимое над кучкой инакомыслящих (пацифистов, радикалов, коммунистов и т. п.), которые выбиваются из общей массы.
Второй этап связан не только с властью. Он придает вкус жизни. Мир существует для того, чтобы его открывать и завоевывать.
На данном этапе эго настолько помешано на достижениях, что совершенно не замечает угрозы пустоты. Власть сама по себе бессмысленна, и если цель всей вашей жизни — обрести как можно больше влияния (включая его атрибуты в виде денег и статуса), — то смысла в этом все равно немного. Потому-то на втором этапе Бог и требует полной преданности Ему, дабы отвратить таких верующих от самих себя, — ведь иначе путь к исцелению внутренней жизни еще тяжелей. Именно этот выбор отделяет нас от перехода к третьему этапу.
В достижениях.
Чувство вины, чрезмерная жертвенность.
Люди, находящие удовольствие в том, чтобы быть признанным трудягой, отличным работником, сочтут второй этап прекрасным пристанищем в своем духовном странствии. Однако часто случается, что лишь те прорываются на более высокие уровни развития, кто претерпел в жизни тяжелейшие неудачи. Неудачи таят свои опасности, и главная из них — вы рискуете возомнить себя жертвой, а это резко снижает шансы на достижения в духовной жизни. Вместе с тем злосчастья заставляют задуматься над вопросами о ключевых верованиях второго этапа. Если вы так много трудились, почему же Бог не воздал вам по заслугам? Неужели Ему не под силу послать вам удачу или Он попросту совсем о вас позабыл? До тех пор пока не станут возникать подобные сомнения, Бог второго этапа останется совершенным Божеством для конкурирующей рыночной экономики. При этом чувство вины по-прежнему никуда не исчезает.
Несмотря на внешние поощрения, второй этап связан с возникновением вины. Кто-то должен установить заповеди, определяющие абсолютное «можно» и «нельзя». Впоследствии такое законопослушание только усилит повиновение.
Удобно, когда существуют четкие законы и правила, и второй этап как раз дарует такое удобство, но вместе с ним и ловушку — можно придать чересчур много значения правилам и ограничениям, подавив тем самым свой внутренний рост.
Поделиться книгой: