Помоги проекту - поделись книгой:
Отец, потирая затылок, что-то невнятно буркнул. Но Сеню это не устроило.
– Я вас ждал, я переживал, скучал! Как вы могли?! Совсем меня забыли? Такой сын вам не нужен?!
– Сынок, – мать печально всхлипнула. – Как ты можешь так говорить?! Мы приходили, мы приходим почти каждый день! Но нас не пускают… Говорят, у тебя обострение. Несколько раз мы настаивали и… Смотрели на тебя из кабинета… Ты нас не видел… Тогда ты вообще ничего не видел…
Большего мать сказать не решилась. Но после долгих расспросов пациент 414 все-таки выяснил, что же они увидели на самом деле. Это его ужаснуло и потрясло.
Оказывается, долгими часами родители смотрели на его скрючившееся тело на койке – остекленевшие глаза смотрели в потолок, изо рта сочилась пена. Именно таким представал перед ними он, когда терял очередной день реальности.
«Это неправда!» – кричало его сознание, но пациент 414 молчал, потому что уяснил главное правило психиатрической больницы – никогда не спорить.
Его раздирали боль и ужас! Но он молчал. Только сжимал кулаки, опускал глаза и изображал улыбку.
– Я стараюсь… – говорил он. – Я стараюсь… Я все понимаю и стараюсь…
В один из дней за примерное поведение Семену вместе с другими «спокойными пациентами» разрешили выйти на прогулку.
Несколько долгих минут он рассматривал свою тюрьму. Здание выглядело на удивление мило и привлекательно: красивые окна с балюстрадами, высокие колонны… Все это навивало аналогию со старокупеческим загородным поместьем. Вокруг простирался ухоженный небольшой парк со стройными рядами деревьев и подстриженными кустарниками.
– Симпатичная обложка! Демоны! – прошептал подкравшийся сзади профессор математики.
– А давно вы здесь? – поинтересовался Сеня и удивился собственным интонациям. В них появилось какое-то заискивание. Он теперь так мало и редко общался, что ему просто необходимо было разговаривать, пусть даже и с этим психом. Ведь пока только один Матвей Сергеевич шел на контакт, остальные же при малейшем приближении шумно разбегались.
– Наверное, больше года… – неуверенно ответил профессор. – Сбился уже… А ты почему здесь?
Сеня не удержался от нервного смешка.
– Хороший вопрос! – хмыкнул пациент 414. – Говорят, сумасшедший…
– Не верь им… – прошептал профессор. – Что бы они ни говорили! Важно только то, что знаешь ты. А знать ты можешь только одно – что абсолютно здоров!
Молодой человек потер лоб и покосился на приближающуюся медсестру. Но вопль одного из психов отвлек её внимание, и она свернула с тропинки.
– Копыткин – наш человек! – гордо заявил Матвей Сергеевич. – Всегда, когда надо, голос подает…
Пациент 414 удивленно поднял брови. А Матвей Сергеевич продолжал:
– Ты по утрам вставай и тверди свое имя. Это помогает. Ты ведь Семен?!
Сеня в очередной раз вздрогнул от звука собственного имени. Теперь оно ему почему-то казалось далеким и туманным, словно из другой жизни.
– Семен… – выговорил он старательно. – Семен…
Разобравшись с шумом, сестра подошла ближе, и профессор тут же испарился из поля зрения. Молодой человек остался на залитой солнцем лужайке совсем один.
– О чем разговаривали? – невинно поинтересовалась подошедшая медсестра.
Сеня серьезно насупил брови и раздосадовано буркнул:
– О чем можно говорить с психом?!
Сестра покачала головой и нравоучительно заметила:
– Не стоит так резко судить. Многие здесь вполне нормальны. Просто их психика нуждается в небольшой коррекции.
– А я, по-вашему, сильно болен? – спросил Сеня и с замиранием сердца стал ждать ответа. Хоть он в душе и считал себя нормальным, но где-то очень глубоко притаился червячок сомнения. Эти потерянные дни, голоса в голове, резкие перемены настроения… его смущали и настораживали.
Сестра мило улыбнулась.
– Это вопрос почти здорового человека, – ответила она. – По всем признакам Ваше состояние имеет определенную стабильность. Но Вам об этом лучше поговорить с лечащим врачом. Доктор Лябах прекрасный человек и специалист! – проговорила она и, ободряюще кивнув, пошла дальше.
Сеня обрадовано заулыбался. Мнение со стороны было для него теперь как никогда важно.
– К Вам пришли! – обращаясь к Семену, крикнул издалека медбрат и жестом указал проходить на территорию для посещений.
Сеня послушно посеменил к скамеечке, которую обступали густые кусты сирени, на ходу твердя: «Сеня… Семен… Коновалов или Росин, но Семен… Точно Се-е-ме-е-н!»
А к нему уже спешил Лёха! Всклокоченные волосы свисали непокорными прядями, лицо осунулось еще больше прежнего, а глаза блестели огнем.
– Сеня, дорогой! Как ты тут?! – воскликнул школьный товарищ и кинулся обниматься.
Пациент 414 отступил на пару шагов. От таких бурных эмоций он совсем отвык.
– Да ты что Семен? – воскликнул Лёха, – Своих не узнаешь?! Это ж я!
– Да я понял, понял… – забормотал пациент 414 и осторожно присел на скамейку.
Алексей энергично сел рядом.
– Ты, друг, только не расстраивайся, – без предисловия начал он. – Как я тебя понимаю! Я про твои приключения прослышал. И я тебе верю! А эти врачи – просто болваны, которые ничего не понимают! И ты даже не представляешь, что происходит со мной! Я, правда, никуда не путешествовал, но зато ко мне почти каждый вечер приходят…
Лёха опасливо огляделся по сторонам и уже более тихо продолжил:
– …Гости с других планет! Они открыли мне секрет перемещения в межзвездном пространстве! Представляешь?! Это уникальный метод! Совершенно ничего общего с технологиями нашей науки!
– И что? Работает? – ошалело поинтересовался обескураженный Семен.
Лёха серьезно поджал губы и буркнул:
– Нет еще… Два велосипеда угробил, один магнитофон и целый мешок муки… Но пока… не до конца довел исследования…
– А при чем тут мука? – бестолково ляпнул Сеня.
Алексей припал к уху товарища и возбужденно зашептал:
– Это самый главный секрет… Только ты – никому!
Сеня утвердительно кивнул, а Алексей продолжал:
– Мукой надо обмазываться… Понимаешь? Делать из нее тесто и обмазываться. Тогда структура клеток будет изменяться и сможет преодолевать световой барьер. Это же открытие! Осознаешь?! Это научный прорыв!
Сеня опасливо посмотрел на товарища. Большей чуши он в своей жизни еще никогда не слышал!
– А что говорят в Академии? – осторожно поинтересовался пациент 414.
Алексей лихорадочно потер руки, а потом во все горло воскликнул:
– Бездари и слушать меня не хотят! Уволили! Списали! Сказали, что это антинаучный бред!
– Уволили – это плохо, – прокомментировал Семен и подумал, что Алексею неплохо было бы полечиться вместе с ним.
– Ну, мне пора, – неожиданно бросил Лёха и, тыча пальцем в небо, добавил: – У меня скоро контакт! Не хочу пропускать!
– Контакт, так контакт… – задумчиво прошептал пациент 414 в удаляющуюся спину товарища.
И в голову опять пришли сомнения. Кто же из них на самом деле больше болен: он или его товарищ?.. По всем признакам Алексей нес полную чепуху… Но вдруг это действительно была правда, и инопланетяне избрали своим контактером одного из многочисленных засидевшихся в младших научных сотрудниках – лаборанта Академии наук Алексея Немова?!
Пациент 414 растерянно пожал плечами и пошаркал во дворик для гуляний.
Остаток дня прошел в приеме таблеток и бестолковом шатании по коридорам. Книжки и телевизор в сумасшедшем доме были запрещены. Первое время это Семена смущало, но потом, после длительных и неспешных размышлений молодой человек понял, что давать психам читать книжки или смотреть телевизор – то же, что подливать масла в огонь.
Это он вывел из собственного опыта. Поначалу каждый похожий звук или шорох будили в нем воспоминания о сказочной стране. Иногда он заглядывался на какую-нибудь медсестру, потому что её интонации или краешек улыбки напоминали Анастаску. Иногда ее лицо виделось ему в облаках, а иногда из открытого окна доносился запах, похожий на аромат ее кожи… Сказочный мир напоминал о себе всюду…
Но прошли недели, и Сеня с тоской и сожалением начал замечать, что воспоминания меркнут, а образы тускнеют. Казалось, надо бы обрадоваться, он выздоравливает! Но вместо этого пациент 414 расстроился. Образы меркли, а им на смену приходили непонятные навязчивые голоса, глухое гудение в голове и потеря ориентации. Самое странное, что все это 414-ый понимал…
Медленно он начал осознавать, что сходит с ума!
После очередного безрезультатного допроса врача о «том мире» Сеня в изнеможении лежал на постели. За окном кружились снежинки, и он слушал, как они медленно ложатся на белую гладь наста. В противоположном конце коридора в угловой палате сонно засопел теперь уже его товарищ – профессор математики Федин. Медсестра на посту звякнула ложкой о край стакана, заполненного сладким чаем с лимоном.
Все это пациент 414 отчетливо слышал и знал. Он даже мог назвать точное число мышей, что бегали по подвалам сумасшедшего дома, и скольких съел на обед местный кот Васька.
Окружающая действительность отражалась в его сознании в мельчайших деталях, и пациент 414 теперь удивлялся, как мог не замечать этого раньше.
Поджав под себя ноги, он сел и, раскачиваясь из стороны в сторону, начал беспрерывно твердил свое имя. Это помогало и… отделяло… от того, что происходило в его мозгу.
Целый мир, заключенный в его голове, затягивал и уводил от собственного «я». И только когда он произносил из раза в раз «Семен», действительность позволяла на миг вернуться к своей личности. Он был всем, но не мог оставаться собой…
А воспоминания о сказочной стране стали мукой, миражом сознания, началом болезни… Он отчетливо понимал, что болен, но ничего не мог с этим поделать. И чем больше проходило времени, тем больше изменений претерпевало сознание.
Как-то вечером он уединился с профессором в закутке для сушки белья. Находить места там, где никого нет, и их вряд ли кто найдет, с его восприятием реальности теперь оказалось сущим пустяком.
– Профессор, – прошептал он тревожно. – Это становится невыносимо… Я сам понимаю, что схожу с ума!
Небольшой худощавый мужчина преклонного возраста поднял на него печальный и внимательный взгляд.
– Друг мой, – проговорил он, – в этом мире границы нормальности устанавливает большинство, и мы не вписались в их рамки. Но говорит ли это о том, что мы больны? Вовсе нет… Мы просто другие…
– Мне страшно, профессор! – пробормотал пациент 414. – Раньше я знал все о том, что происходит в моем отделении, потом на этаже, а теперь… в целой больнице!
– Ты говорил об этом с Лябахом? – поинтересовался худощавый мужчина.
Пациент 414 отрицательно покачал головой.
– Я ему не доверяю… – ответил он.
Профессор довольно улыбнулся и страстно зашептал:
– Это твой дар! Только твой! Не открывай его варварам! Иначе они упекут тебя до конца дней в этой лечебнице! Не делай моих ошибок!
Пациент 414 вздрогнул.
– Так вы… тоже…
Пожилой мужчина восторженно сверкнул глазами.
– Подобное было и со мной, но как только я сообщил о новых возможностях Лябаху – это в одночасье оборвалось… Пришла полная потеря памяти и паралич… Несколько месяцев я не мог пошевелить и пальцем…
– Я чувствую себя почти богом! – отозвался 414-ый и опасливо потупился. – Богом, который забыл свое истинное лицо!
– Притворись, что ты – как все… – хмуро отозвался профессор. – И у тебя появится шанс…
– Это становится все труднее и труднее. Восприятие растет. В моей голове одновременно живут сотни людей: врачей, медсестер, больных… Иногда я почти теряю контроль… и теряю себя в этом потоке реальности…
– А голоса? – отозвался профессор.
– Сейчас молчат, – отозвался пациент. – Чаще всего они звучат утром, когда подъем, потом…
– …После обеда, и третий раз – перед сном, – продолжил профессор. – И ты знаешь, что это частоты в четыреста пятьдесят или четыреста тридцать мегагерц и слова назойливо повторяются. Иногда это не слова, а импульсы разной интенсивности и продолжительности…
Пациент 414 схватился за голову.
– Опять начинается! – застонал он.
Профессор заботливо положил руку на подрагивающие плечи товарища.
– К сожалению, я не знаю, как тебе помочь, – проговорил он печально. – Они меня тоже терзали… До того паралича… Я сказал врачу… Теперь я их не слышу… Но и не живу. Каждое движение дается невыносимым трудом. А иногда я со страхом понимаю, что не в силах управлять своим телом… Лучше научись их не слышать, чем жить так…
После этого разговора 414-ый попытался начать тренировки. Со скрежетом зубов и слезами на глазах он старался сконцентрироваться на каждом звуке, понять его природу, а потом заставить сознание не воспринимать подобное колебание. Но в очередной раз он наталкивался на такую могучую силу, что не смел ей противостоять.
Пот и слезы текли по лицу, из носа шла кровь, а голоса продолжали звучать.
– Я сумасшедший… сумасшедший… и с этим надо смириться… – пробормотал 414 и без сознания упал на пол.
– Он нас слышит? – послышался обеспокоенный голос.
– В его состоянии это было бы чудом, – отозвался второй. – Девяносто процентов мозга мертво. Потребления кислорода хватает только на то, чтобы предохранить его от гниения.
– Многочисленные рубцы на легких, изменение плотности тканей… – сказал третий, женский, голос. – Эксперимент необходимо прекратить. Его психике уже ничего не поможет.
Поделиться книгой: