Помоги проекту - поделись книгой:
Люгера, как он успел заметить, с ней этим вечером не было. Она выглядела замечательно, в шелковистом облегающем платье на тонких бретельках, босоножках и с небольшим золотым браслетом на правой лодыжке. Светло-коричневые волосы подобраны, как всегда, но, при правильном подходе, это выглядело как несколько короткая стрижка, которая, в сочетании с этим платьем, подчеркивали плечи и шею, делая ее еще более привлекательной. Он присмотрелся, пытаясь понять, был ли на ней бюстгальтер, и, с легким трепетом понял, что нет. Платье было таким обтягивающим, и имело такой глубокий вырез, что ее грудь выглядела просто обнаженной.
Какой из всего этого можно было сделать вывод? Она была не просто сексуальна, хотя выглядела именно так. Очаровательна, подумал Дев, она была очаровательна. Очевидно, она хотела найти кого-то в этой жизни, но спокойно могла ждать и оставаться без внимания, пока найдет его. Дев определенно мог сказать, что глубоко в ней тлела подлинная страсть. Даже если бы она была лесбиянкой, от нее нельзя было оторвать глаз — а теперь, когда он понял, что она таковой не являлась, он не мог отбросить мысль о том, чтобы дать этой страсти выплеснуться в его сторону.
Он понадеялся, что чертового Люгера здесь не будет. Сказать честно, Дев понятия не имел о том, что тот из себя представлял. Он казался достаточно хорошим парнем, просто немного не от мира сего. У Энни к нему что-то было. Романтическая связь? Люгер не казался сентиментальным человеком. Может, он был голубым.
— Шпилька! — Крикнул Дев, оценивая обстановку, когда их взгляды встретились. Почти все в эскадрилье настолько привыкли звать друг друга по прозвищам, что было странным использовать настоящие имена в случайном разговоре. Он быстро подошел к ней и поцеловал в щеку, а затем положил руку на плечо. Господи, подумал он, хотел бы я, чтобы у меня были такие плечи. — Спасибо, что пришла.
— Спасибо, что пригласил нас.
Дев обратил внимание, что она сказала «нас», притом, что была одна. Ее голос явно говорил о том, что она была расстроена, что на вечеринке не было этих «нас».
— А где полковник Люгер?
— Остался на озере, — сказала Энни. «Озером» они называли авиабазу Эллиот, расположенную рядом с сухим озером Грум лэйк. — К сожалению, она не смог придти.
— Знаю, что он занимается чем-то важным, — сказал Дев. — Эти ребята из HAWC становятся одержимы, когда занимаются каким-нибудь важными испытаниями. Все они, такое ощущение, забиваются в собственную нору, боясь сделать что-нибудь, что может все испортить. Проблема в том, что они всегда так себя ведут, даже когда все нормально.
— Там точно компанейских нет, — согласилась Энни. Она обвела взглядом помещение, посмотрела не него, потом на бассейн.
— Я надеюсь, белье у тебя есть, — сказал Дев. — Водичка приятная и холодная, но когда снаружи похолодает, джакузи будет просто идеальным вариантом.
— Надо было надеть, но я этого не сделала.
Дев решил было пойти по стандартному варианту «ну, ты же должна знать, что купальники здесь обязательны», но по какой-то причине решил не делать этого. Боялся обидеть ее своим вниманием? Его поразила путаница в собственных мыслях и чувствах. Когда это его начало беспокоить то, что другие, особенно женщины, о нем подумают?
— Думаю, мы сможем добыть тебе что-нибудь, если захочешь окунуться, — сказал Дев. — Или просто как-нибудь в другой раз. — Она улыбнулась — и он был раз понять, что подошел правильно, проявляя заботу и полезность вместо напористости. — Принести тебе чего-нибудь из напитков? Я умею делать очень недурную «Маргариту». Сегодня у меня манго и клубника.
— Как-то не тянет, — сказал она. Это был первый намек на сопротивление с ее стороны, и его надежды угасли. Но она вдруг остановилась, глядя сквозь него, сделал глубокий вдох, словно что-то решив, и сказала: — Но, если ты делаешь «Маргариту», значит, у тебя есть текила. Еще я вижу «Короны» так что начну с рюмки и «Короны». — Она посмотрела на него невероятно выразительным голубыми глазами, взгляд которых, казалось, мог остановить товарный поезд, и спросила: — Присоединишься?
Дев кивнул и улыбнулся:
— Лучшее предложение за этот вечер.
Вечеринка закончилась до полуночи, но для Энни и Дева это было только начало.
Они остались, когда все остальные уже разошлись. Оба завязали с выпивкой прежде, чем успели слишком набраться, но продолжили «Коронами», затем белым вином и «Сан-перегрино». После часа ночи, когда жильцы дома прекратили спускаться вниз в бассейн и джакузи, они, наконец, решили опробовать ее сами.
В зале с бассейном было темно, горело лишь дежурное освещение, а также огни стоянки в нескольких десятках метров от здания. Энни и Дев вошли в халатах, держа в руках пластмассовые стаканчики с «Шардоне». Сухой и горячий воздух пустыни быстро холодел после захода солнца, кроме того, поднялся легкий ветер, и было ощутимо прохладно.
— Во дела, я пробыл под палящим солнцем целый день, но мечтаю о горячей ванне, — сказал Дев. Он повернулся, поставил стакан с вином на пол, снял халат, оставшись в черных плавках «Nike», и сел на край джакузи, потрогав ногой воду.
— Отлично, — сказал он. — Я рад, что ты…
Он сглотнул от неожиданности. Энни сняла позаимствованный халат и осталась, так сказать, в костюме Евы. Грудь у нее была действительно небольшая, но больше, чем казалось из-за платья, при этом восхитительной формы. Плечи и руки были не просто сильными — они были накачанными, как и ее живот и бедра — упругими и рельефными. Внимательно глядя на Дева, она подошла к ванной и с уверенной довольной улыбкой опустилась в теплую воду.
— Я… Я же принес тебе купальник, повесил на ручку, — выдавил он.
— Знаю, видела его. Спасибо, — ответила она. — Это было так заботливо с твоей стороны. Но ты не возражаешь, если я обойдусь без него, а, Дев?
— Да я… Да, я хотел сказать, конечно нет, Шпилька, — Она откинулась назад, опершись локтями на край джакузи, соблазнительно выставив вперед тонко закамуфлированную бурлящей водой грудь. Он ощутил себя полным дураком, так что просто соскользнул в джакузи.
Несколько бесконечно долгих секунд спустя ему удалось оторваться от нее и немного расслабиться. Как обычно, он поднял голову. Городские огни заслоняли большую часть звезд, но он все же сумел заметить несколько над головой.
— Наконец, появились летние созвездия, — сказал он. — Вот это Вега, в созвездии Лиры. А голова Скорпиона сейчас прямо над нами.
— Да, надо быть штурманом, чтобы знать все эти звезды и созвездия, — ответила Энни.
— В училище, которое я заканчивал, астронавигация все еще есть, — сказал Дев. — Хотя скоро ее действительно отменят. Нас учили пользоваться секстантом, определять координаты по звездам, а еще по луне, солнцу, а также по скорости, атмосферному давлению и курсу. Две хороших позиции по звездам, немного танцев с бубном и хороший автопилот, плюс данные по давлению и истинная скорость от хорошей системы инерционной навигации, и хороший штурман может определить позицию с точностью от десяти до пятнадцати километров.
— Десять-пятнадцать километров? — Воскликнула Энни.
— Смешно, да? Я знаю. — Согласился Деверилл. — Уже тогда самая доходяжная инерциальная система выдавала позицию с точностью два-три километра с обновлением каждые тридцать минут. Сейчас самая доходяжная ИНС выдает ее с точностью четыреста метров с обновлением каждую минуту, а GPS сокращает погрешность до двух метров. Но все равно это интересно. На протяжении всей истории флоты водили через океаны, ориентируясь в лучшем случае, по звездам. Это потерянное искусство.
— Покажи, на что ты там смотришь, — сказал Энни. Она поставила стакан и перебралась к нему, развернулась, и села рядом, снова откинувшись на спину. Это привел его в шок, но одновременно и понравилось. Проклятые пузырьки все еще закрывали ее грудь. Он положил ей плевую руку на плечо и шею, обхватив за правое плечо, и ощущая, как прижался к ее груди. Звезды, матерился про себя Дев, думать сейчас о звездах, навигации, секстантах, таблицах, альманахах…
— А теперь на что ты смотришь, — прошептала она. Она откинула голову назад, в такое же положение, как и он, опустив затылок в воду. Но на звезды она не смотрела.
— Пытаюсь смотреть на тебя, — тихо сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. Сквозь тело словно прошел разряд, физиологические реакции, которые он так пытался подавить, ожили. Он поцеловал ее горячо и сильно. Она ответила поцелуем, а потом убрала его руку со своего плеча, переместив себе на грудь.
— Господи, Энни, ты прекрасна. — Она ничего не ответила, но ее правая рука устремилась вниз, к его животу, затем бедру, а затем и к приведенному в боевое положение агрегату и пару раз провела по нему рукой. Он застонал от удовольствия… И понял, что она остановилась. — Энни…
— Я не могу, Дев, — прошептала она. Неохотно отвернувшись, она переместилась на другую сторону ванны, вне зоны его досягаемости, явно отдаляясь. Она опустила голову на край джакузи и закрыла лицо руками.
— Прости, Дев. Ты не виноват… Простою… поверь мне.
— А кто виноват? — Спросил он, но ответ уже знал. — Это Люгер, да? У тебя с ним любовь или что-то типа этого.
— Что-то типа этого, — ответила она. — Я хотела, но… Не хочу, чтобы это было просто местью.
— В смысле, переспать со мной и вернуться к Люгеру?
Энни кивнула.
— Прости, Дев. Ты красивый парень, у тебя такие глаза, такое тело, такая задница…
— Ух ты. И что, женщины реально так говорят о парнях?
— Только об особенных, — ответила она с улыбкой. Ему, сказать по правде, нравилась ее улыбка. Он никогда не думал о ней как о друге, только как о коллеге, возможно, как о будущей высоте, которую придется взять, но теперь просто говорил с ней, и ему это нравилось. Ему все еще хотелось увидеть ее под собой или на себе, но острого желания больше не было.
— Так что там случилось между вами с Люгером?
— Да что там… — Ответила она. — Я влюбилась в него, и думала, что и он в меня. Но сейчас он с головой ушел в работу, и похоже, для него это вся жизнь.
— Ты сказала это «сейчас» так, словно сама в это не веришь, — она посмотрела на Дева, злясь на то, что она сказал — и злясь на то, что он был прав. — Энни, если женщины разговаривают о мужчинах так, как ты сейчас сказала, то и мужчины разговаривают о женщинах так же, а значит, между мужчинами и женщинами не такая уж принципиальная разница. — Энни ничего не ответила. — То есть, единственное, в чем ты уверена относительно Люгера, это в том, что ты не сможешь изменить его. Дейв Люгер будет уходить с головой работу настолько, насколько захочет, потому что для него его работу важнее и приятнее, чем общение с другими. Это жестко, зато правда.
— И что же мне делать?
— То же самое, что и все, Энни, — серьезно сказал Деверилл. — Ты сидишь здесь именно потому, что твой полковник Люгер засел в своей лаборатории — потому, что ищешь чего-то лучшего, чем сидеть в своей квартире в одиночестве, ожидая человека, который, возможно, так и не придет.
— Если я хочу быть здесь, почему же мне так погано?
— Потому что у тебя есть чувства, — ответил он. — Ты беспокоишься о нем. Ты беспокоишься о том, что он подумает. Но тебе нужно верить в себя. Верить своим чувствам. — Он остановился, задумчиво глядя на нее, а затем тихо спросил: — Ты ведь любишь его?
— Да.
— Ты, наверное, с ним так и не спала, но все равно любишь его, — она собиралась сердито ответить, но не смогла — потому что, черт возьми, он был прав. — Возможно, продолжил он, — ты сейчас ощущаешь вину, потому что на самом деле не хочешь быть здесь.
— Мне нужно верить своим чувствам, да?
— Именно. — Она протерла глаза и отвела взгляд. Казалось, что она была смущена оказаться здесь вот так, с ним, показать, какой глупой или наивной она себя проявила. Он допил вино, потянулся за халатом и посмотрел на выход. — Ну что, пойдем?
— Да, пойдем. — Но, вместо того, чтобы уйти, Энни положила руку ему на плечо, не давая встать. Она подобралась ближе к нему, ее лицо было немного страшным, но, в то же время, радостным, и прижалась к нему под бурлящей водой. Несмотря на этот серьезный, очень несексуальный разговор, все вернулось в одно мгновение.
— Энни?
— Ты сам сказал верить своим чувствам, — сказала она. Она горячо поцеловала его в губы, прижимаясь еще ближе. — Я и верю. Это… То, чего я сейчас хочу… Это… Правильно.
ДВА
— Гос-с-поди, гляньте, как этот педрила гонит!
Могло показаться, что вся толпа из примерно двух тысяч зрителей сказала это, когда два самолета появились, заходя на основную полосу авиабазы Неллис. Даже с расстояния шестнадцати километров они были хорошо видны. Тем не менее, в отличие от большинства крупных самолетов, таких, как авиалайнеры или реактивные транспортники, этот самолет, казалось, летел с обычной скоростью — тогда как истребители, сопровождавшие его, на самом деле летели очень быстро.
В НАТО для него использовали прозвище «Бэкфайер». Но в Украинской Республике он был известен как «Спека», то есть «жар», что отлично характеризовало Ту-22М. Похожий на очень большой истребитель или маленький компактный бомбардировщик, он имел длинный острый нос, гладкие обводы, крылья изменяемой геометрии и два очень больших и очень шумных двигателя с форсажными камерами. Он мог оснащаться широким ассортиментом оружия, состоящим на вооружении Содружества Независимых Государств. Он нес вдвое меньшую нагрузку, чем бомбардировщик В-1, но имел гораздо большие скорость и дальность полета, а также возможность дозаправки в воздухе, что означало, что он мог атаковать цели в любой точке планеты в короткие сроки с минимальным обеспечением. Этот самолет был гладким, быстрым, мощным, и даже выглядел сексуально. Все эти факторы сделали «Бэкфайер» одним из самых разрушительных ударных самолетов в мире.
У Украины было много причин не иметь на вооружении «Бэкфайеры» или любые другие дорогостоящие системы наступательного вооружения. Украина, крупнейшая и самая густонаселенная, после России постсоветская республика, имела один из самых низких внутренних валовых продуктов среди промышленных стран Европы, и каждая толика ее промышленности была необходима для поддержания хрупкой инфраструктуры и хоть сколько-нибудь достойного уровня жизни населения. Не оставалось почти ничего для экспорта, долгосрочных вложений или боевых действий. Несмотря на свою географическую и стратегическую значимость, Украина утратила возможность тратить на оборону столько, сколько другие страны, и ей было трудно поддерживать в боеспособности парк относительно высокотехнологичных самолетов[23].
После отделения от Содружества, вся стратегическая позиция Украины, по сути, изменилась. Украина объявила себя страной «свободной от ядерного оружия», изолировав себя от этнической и экономической нестабильности, охвативших большую часть восточной Европы и русских анклавов и сопротивлялась любым попыткам вовлечь себя в какой-либо внешний военный союз. Украина имела мало внешних врагов из-за своего отстраненного отношения, не считая бывшей материнской державы, России, так что сверхзвуковые дальние «Бэкфайеры» рассматривались не более чем бесполезной и опасной дырой в бюджете. Более того, несколько стран, включая страны Ближнего Востока, предложили за них целый миллиард долларов в твердой валюте за эти самолеты. Таким образом, они были слишком дороги, чтобы ими обладать, очевидно, не имели для Украины жизненно важного значения и за них предлагали миллиарды крайне необходимой наличности.
Но времена быстро менялись, и Украина больше не могла позволить себе жить в гордом одиночестве. Россия становилась все более и более реакционной и все более агрессивно настроенной к бывшим советским республикам, увеличивая давление на них, с целью добиться присоединения к новому Содружеству — в котором многие видели возрождение советской империи — или пострадать от ее гнева. Когда Украина отказалась продлить свое членство в Содружестве и одновременно подала заявку на вступление в Организацию Североатлантического договора, Россия взорвалась.
В 1995 году Россия предприняла серию смертоносных ударов по военным базам в нескольких бывших республиках, в том числе Молдове, Литве и Украине. Россия назвала эти базы «предположительными лагерями подготовки террористов», и обвинила свои бывшие республики в преследовании этнических русских. Только когда Россия атаковала военные корабли НАТО в Черном море, кто-то решился противостоять российской военной машине. Ребекка Фёрнесс, в то время первая боевая военная летчица ВВС США и ее крошечное подразделение Резерва ВВС США, переброшенное из Платтсбурга, совершило серию точных ударных рейдов вглубь России, которые позволили прекратить этот конфликт прежде, чем он перерос в полномасштабную термоядерную войну в Восточной Европе. Патрик Маклэнэхан, действуя на ЕВ-52 «Мегафортресс» в то же время защищал Литву от нападения соседних Белоруссии и России[24].
Уже опустошенная слабой экономикой, отсутствием иностранных инвестиций и общей неуверенностью в реформистском правительстве, Россия, наконец, воздержалась от каких-либо новых военных набегов в течение нескольких лет. Она была совершенно неспособна влиять на события, касающиеся ее ближайших друзей, Ирака, Сербии и Северной Кореи. Россия, растянутая на почти половину часовых поясов земного шара и имеющая самые большие запасы природных ресурсов в мире, быстро становилась страной третьего сорта.
Приход к власти националистических неокоммунистических лидеров, таких, как Валентин Сеньков, изменил все. Россия уже восстановила свое влияние в решение судеб Боснии, Сербии и Косова, и использовала значительные военные силы, чтобы подчинить себе непризнанную республику Чечня. Украина, из-за своего господствующего положения на Черном море и большого русского населения, не сделавшая должного в ходе конфликта 1995 года, ясно видела себя следующей на очереди в случае не желания следовать по пятам за Россией.
Ответом Украины было решение прекратить быть объектом политики и начать действовать как истинная европейская держава и член мирового сообщества. Она начала программу призыва — каждый школьник проходил десятинедельную военную подготовку и каждый трудоспособный человек числился в резерве вооруженных сил до сорока лет, а также увеличила расходы на оборону в десять раз. Украина уже доукомплектовала свой Черноморский флот, начала подготовку наземных сил в соответствии с немецкой, турецкой и американской доктринами вместо российской, а также перестроила свои военно-воздушные силы — что включало восстановление парка Ту-22М. Двенадцать из двадцати одного уцелевшего после конфликта с Россией в 1995 году бомбардировщиков были возвращены на службу.
Самым важным изменением был рост интеграции с военной структурой НАТО и ее доктриной. Полная интеграция заняла бы много лет, но начало этого важного в продвижении НАТО в Азию направлении было положено. Два сверхзвуковых бомбардировщика с изменяемой геометрией крыла были направлены на авиабазу Неллис в южной части штата Невада для участия в совместных учениях с НАТО. Это были самые мощные и самые опасные бывшие советские самолеты, когда-либо оказывавшиеся в Америке.
— Как насчет того, чтобы немного развлечься, ребята? — Спросила капитан Энни Дьюи. Тридцатипятилетняя брюнетка — командир экипажа бомбардировщика В-1 111-го бомбардировочной эскадрильи Национальной гвардии штата Невада сидела в правом пилотском кресте бомбардировщика Ту-22М. По правилам, на каждом иностранном самолете, совершающем посадку на действующей базе ВВС США, должен был находиться американский военный летчик. Беспосадочный перелет с Украины в Лас-Вегас занял всего девять часов с двумя дозаправками в воздухе.
— Что вы имеете в виду? — Спросил генерал-полковник Роман Смолий, командир экипажа. Со своими квадратной челюстью, седым «ежиком», пронзительными голубыми глазами, широким носом и широкими плечами он выглядел персонажем голливудского фильма. Смолий был начальником штаба ВВС Украины. До конфликта с Россией Украина располагала двумя сотнями межконтинентальных бомбардировщиков, столько же, сколько имели США. Среди них были турбовинтовые Ту-95 «Медведь», сверхзвуковые Ту-160 «Блэкджек» и Ту-22М «Бэкфайер». После войны их осталось только пятьдесят[25]. Задачей Смолия было решать, иметь ли Украине дальние бомбардировщики вообще, как проводить подготовку и как использовать их. — Вроде бы здесь и так не скучно?
— Как же хорошо вы меня знаете, генерал, — сказала Энни. Она вышла на связь по рации, быстро запросила разрешение, а затем сказала:
— Эскорт, отходите. Увидимся на земле. — Два истребителя ПВО F-16C «Файтинг Фалкон», сопровождавшие большие русские бомбардировщики над территорией США выполнили вираж и отошли. — Что же, генерал, вредя сделать что-нибудь — все воздушное пространство в пятидесяти километрах от Неллис, в том числе Лас-Вегас в вашем распоряжении. Покажите, что могут эти малыши.
Генерал Смолий широко улыбнулся коварной улыбкой, потянулся через консоль, взял руку Энни и поцеловал ее.
— Спасибо, капитан. — А затем резко, с задорным «ЩЕЛК!» закрепил кислородную маску и крепко взялся за ручку управления. — Doozhe priyemno, Лас-Вегас, — сказал он. — Рад познакомиться.
Затем он толкнул РУДы вперед, выводя двигатели на полную бесфорсажную тягу, и перевел крылья на максимально возможный уровень стреловидности. Он заложил крутой поворот влево, к Лас-Вегасу, ведомый последовал за ним в плотном строю. Они опустились всего на траста метров и выполнили полных два круга над городом, держа башню «Стратосфера» центром этой окружности.
Выполнив второй проход, просто, чтобы убедиться, что на них будут смотреть все, кто только может, Смолий крикнул «Dvee, drova, tup!»[26] и включил форсаж на полную тягу. Два Ту-22М легко преодолели звуковой барьер, сотрясая Лас-Вегас до основания, и понеслись прямо к авиабазе Неллис. Летя на скорости, намного превышающей звуковую, оба тяжелых бомбардировщика шли всего в шестидесяти метрах над землей, вздымая двумя ударными волнами стену пыли, видимую за тридцать километров.
У северного края взлетно-посадочной полосы Смолий потянул РУДы на себя, переводя двигатели на полную бесфорсажную, жестко завалил бомбардировщик на девяносто градусов вправо и развел крылья, быстро замедлив крупный самолет до дозвуковой скорости. К тому моменту, как они вышли на подветренную сторону, они двигались на идеальной для захода на посадку высоте и скорости. Смолий и Дьюи начали подготовку к проходу над головами собравшихся. Второй Ту-22М точно повторял их маневры, двигаясь в тридцати секундах позади.
— Это было потрясающе, генерал! — Крикнула Энни после того, как они выпустили и проверили шасси. — Просто потрясающе!
— Спасибо, юная леди, — сказал Смолий. — Я больше всего люблю радовать молодых женщин, — он кивнул ей и добавил. — Самолет ваш, капитан.
Удивленная, но обрадованная, Энни взяла управление. Смолий похлопал ее по плечу, говоря, что передал ей управление. — Заставьте нас вами гордиться.
И она сделала это. Энни Дьюи выполнила идеальный заход на основную взлетно-посадочную полосу авиабазы Нелли и вырулила к стоянке, под аплодисменты огромной толпы, слышимые даже за ревом двигателей на малых оборотах. Оба самолета остановились, немного отведя крылья назад и одновременно заглушили двигатели. Аплодисменты частично, а затем и полностью заглушили их. Экипаж начал выбираться из самолета. Генерал Смолий завел толпу еще сильнее, когда, подойдя к краю красной ковровой дорожки, опустился у нее и поцеловал землю. Приветствия, объятия, рукопожатия и похлопывания по плечам заняли еще много времени. Смолий поприветствовал командующего Военно-Воздушным Центром генерал-майора Лэнса «Лазера» Петерсона и большинство собравшихся офицеров как давно потерянных братьев.
Члены экипажей украинских бомбардировщиков встретили и других иностранных офицеров ВВС, в том числе командующего ВВС Турции генерал-майора Эрдала Сиварека, прибывшего с несколькими самолетами и двумя реактивными транспортниками с оборудованием и запасными частями в начале дня. Крупные «Бэкфайеры» остановились прямо напротив турецких F-16, и разница в их размерах стала просто поразительной. Она же словно перенеслась и на обоих офицеров — украинский генерал был почти на сорок пять сантиметров выше турка. Встреча была сердечной, но на деле ледяной. Генерал Смолий не встретил его с той же веселостью, как принимающих американцев.
— Генерал Сиварек, merhaba, — раздался за спиной Сиварека голос, когда встреча закончилась. — Gunaydin. Nasilsinizz?[27] — Это была Ребекка Фёрнесс, недавно ставшая полковником и командиров 111-й бомбардировочной эскадрильи ВВС Национальной гвардии штата Невада, базирующейся на полигоне Тонопа к северо-западу от Лас-Вегаса. — Помните меня, генерал?
Турецкий офицер вспомнил за секунду. Его мрачно-обиженное лицо сильно оживилось.
— Майор… то есть полковник Ребекка! — Воскликнул Сиварек. — Siz nasilsiniz?[28] Рад, что с вами все хорошо.
— Как давно это было, — сказала Ребекка. — Я рада видеть вас, но то время стараюсь забыть.
Ребекка была командиром 111-й бомбардировочной эскадрильи ВВС штата Невада, единственного подразделения в США, оснащенного «летающими линкорами» ЕВ-1С. Пока не была построена новая база в Батл-Маунтин в штате Невада, ее маленькое подразделение в шесть ЕВ-1С временно размещалось на полигоне Тонопа или TTR — Tonopah Test Range — в западной Неваде на территории комплекса Неллис.
Они с Сивареком впервые встретились несколько лет назад, во время российско-украинского конфликта, когда одержимый жаждой власти российский президент попытался силой присоединить часть бывшего Советского Союза. Русские, использовав как предлог угнетение русского населения правительствами бывших советских республик, отправили армию, чтобы вновь их оккупировать. Когда Украина оказала более ожесточенное сопротивление, чем они ожидали, русские ответили ударом тактическим ядерным оружием. Соединенных Штаты, опасавшиеся, что конфликт может перерасти в полномасштабную ядерную войну, отправили несколько воздушных соединений в Турцию, в том числе подразделение Резерва ВВС из Платтсбурга в штате Нью-Йорк — старое подразделение Ребекки Фёрнесс, оснащенное бомбардировщиками RF-111G «Вампир», предшественниками ее нынешних «летающих линкоров» ЕВ-1С «Мегафортресс».
Хотя подразделение Ребекки хорошо показало себя в нескольких операциях против русских, создалось общее впечатление, что США и НАТО бросили своих турецких союзников. Несколько турецких баз и военных кораблей были уничтожены российскими ударами, но Соединенные Штаты отказались направлять крупные силы против России. Только героизм крошечного подразделения Ребекки, и отчаянная храбрость остатков украинских ВВС позволил предотвратить полномасштабную войну — и спасли Турцию..
— Мир действительно тесен. Но я рад, что вы следили за своим турецким. Agzina siglik![29]
— Tesekkur edetim, efendim, — ответила Ребекка с легким поклоном. — Biraz konusuyorum[30]. Это все, что я помню.
Сиварек одобрительно хлопнул в ладоши.
— Итак, где вы теперь?
— ВВС Национальной гвардии Невады, — ответила Ребекка. Сиварек с большим интересом отметил, что она не стала вдаваться в подробности. — Мы участвуем в учениях вместе с вашей эскадрильей и украинцами.
— Отлично. Я заметил, что ваши ВВС больше не используют RF-111. Я бы хотел лично опробовать их. — Он кивнул в сторону бомбардировщика Ту-22М «Бэкфайер». — С этими китами у вас никаких проблем не будет.
Поделиться книгой: